Любовь имеет слишком много оттенков, чтобы понять её раз и навсегда

Игорь сидит в полуподвальном баре, вертит в руках щербатую кружку и пьет. Тихо, методично, без мыслей взять паузу перед полным опьянением. Алкоголь затуманивает реальность, но не заполняет пустоту внутри. Стул под ним слишком высокий, сидеть неудобно, того и гляди свалишься вниз. У Грома вышел откровенно дерьмовый день: два новых убийства и никаких улик, кроме напуганных глаз мальчика-подростка, что наткнулся на изуродованные огнем тела в парке. Место преступления оцепили, провели следственные мероприятия и ничего, ничего, черт возьми, не нашли. Преступник явно смеется над ними где-то в своем убежище. Только нового маньяка им и не хватало в северной столице.  Обычно такие события не выводят Грома из равновесия, все-таки годы службы оставили на нем свой черный след. Каких только извращений человеческой души майор на службе не видел. Но в этот раз на явное разочарование в своей работе наложились проблемы личного характера. Он уже месяц жил вместе с Волковым и Разумовским в башне. Амплитуда приступов у Сергея уменьшилась на четверть, зеленые стебли на запястьях поблекли, цветы уменьшились в размерах. Разумовский трогательно прижимался к Игорю ночью, мягко гладил по спине при объятиях и так смотрел в глаза, что сил не потянуться навстречу не находилось. Гром даже начал надеялся, что Сережа его поцелует, разрешив наконец напряжение, что повисло между ними. Майор чувствовал себя виноватым. Его чувства к Разумовскому явно начали подниматься со дна разума, куда их в свое время Игорь так старательно затолкал. Но только была одна загвоздка: черные георгины никуда из грудной клетки не исчезли. А напротив по ощущениям увеличили скорость своего прорастания в живой плоти. И Грома это ставило в тупик. Почему его присутствие в башне помогает Сереже, а Игорю наличие Волкова под боком нет. Справедливости ради, Олег не включал в их взаимодействие много телесного контакта. Спарринги были отложены до лучших времен, а в кровати между ними постоянно лежал Сережа, также сводя площадь их с Волковым соприкосновения к минимуму. Олег не стеснялся говорить с Громом и о его работе, и о своем прошлом, травил армейские шутки, подкладывал сладости во время вечерних посиделок. Волков явно не был настроен враждебно, беседовал с Игорем свободно, делал комплименты чужой находчивости.  И тем не менее, проклятые цветы не отступали, а просить Волкова об объятиях было неловко. Игорь однажды почти спалился со своими черными лепестками. Грому стало плохо, и он оперативно отошел в туалет, сдерживая некрасивые рвотные позывы. Его вывернуло мгновенно, стоило добежать до унитаза, Игорь только и успел, что закрыть дверь на щеколду, да включить воду, тем самым заглушив характерные звуки. Он торчал перед раковиной еще минут 10, пытаясь собрать себя в более-менее благовидную картинку.  Вышло не важно, вернувшись в гостиную, Гром поймал два обеспокоенных взгляда и не нашел ничего лучше, чем соврать про стресс на работе. В горле стало свободнее, оставляя шанс на небольшую передышку. Игорь определенно устал скрываться, пить таблетки тайком и следить за собственными действиями. Но и признаться было стыдно. Он не хотел увидеть отвращение или обиду на лице Олега. Тот впустил Игоря в семью, доверил благополучие Сережи, а Гром все пятнает собственными неправильными чувствами. Волков согласился на взаимодействия между Игорем и Сережей, про себя же он ничего не говорил. Майор так измаялся, что после работы сразу направился в бар в попытках снять напряжение. Потом он собирался вернуться в свою квартиру: состояние Разумовского стало намного стабильнее, он сможет спокойно поспать одну ночь без Игоря, а Гром поживет без страха, что его поймают с бутонами в руках. Ночка предстоит тяжелая: таблетки нельзя мешать с алкоголем, а значит помощи в снятии приступов ждать не приходится. Игорь уже придумал для ребят отличную легенду: будто ему завтра на ранее задержание, а добираться до места проще из дома. Разумовский спорить не стал, переживая, что собственное состояние ограничивало возможность Грома распоряжаться своей жизнью свободно. Сережа старался давать Игорю личное пространство так часто, как только мог. Волков встревать не стал, а просто пожелал удачи. Гром думал пригласить Диму в гости и вместе подумать над  новым делом, но понимал, что очередной приступ и кровь в раковине вперемежку с цветами вызовут лишь ненужное сейчас беспокойство. Игорь как никогда чувствовал себя невероятно одиноким. А дешевый алкоголь и теснота обшарпанного бара усиливали это ощущение. Майора хватило только на то, чтобы дойти до знакомой пивной, называющей себя баром и выключить телефон, дабы избежать компрометирующих пьяных сообщений. Гром не просто так страдает уже месяц, чтобы выложить все мужчинам в приступе пьяной откровенности. Такси ему закажет бармен, деньги на это у Игоря имелись. Полицейский переступает порог своей квартиры, собрав штукатурку за шиворот, лишь в 5 часу утра. Весь помятый и с характерным шлейфом алкоголя за спиной. Сил пойти в душ перед сном не находит, поэтому только подбирает любимый плед с пола и ложиться спать прям в одежде. Он уберется завтра обязательно, но сначала поспит. Пробуждение выходит отвратительным. Игоря выдергивает из сна всего через полтора часа. Невозможность вздохнуть бьет по голове, лишая нормальной координации. Майор с трудом встает и держась за ближайшую стену, доползает до раковины, пытается исторгнуть цветы. Не выходит, что-то большое встало поперек горла. А сознание все сильнее размывается без спасительного кислорода. Если он сейчас же не прочистит дыхательные пути - умрет. Игорь пытается сосредоточиться на Сереже и той вине, которая на Грома ляжет, если он сейчас Разумовского бросит. Отнимет возможность выздороветь. То ли мыслительные аффирмации сработали, то ли Вселенная его в этот раз пожалела, но ненавистный бутон наконец начинает движение, и ранив нежное горло, наконец покидает тело Грома. Игорь закашливается, некрасиво сипит, делая первый вздох, а потом унизительно сползает на пол. Лицо постепенно приобретает живой оттенок, а руки больше не дрожат. Игорь подтягивает ноги к груди и пытается вспомнить, где он оставил телефон. Хватит ли сил до него дойти или уже доползти. Вставать не хочется, но спать на полу - это слишком даже для Грома. Майор медленно пытается встать на ноги, но грудную клетку скручивает спазм. Он снова приземляется на пятую точку и почти жалобно чертыхается. Игорь закрывает глаза и пытается сконцентрироваться на дыхании: чем быстрее его полностью отпустит, тем раньше он доберется до телефона, а потом до чужой помощи. На этот раз она ему точно нужна.