Пустые гнёзда

Никки не знает, почему вообще решила забрать это пальто. Почему среди глубокой ночи вернулась на место бойни, почему поднялась к месту взрыва… Хотя, знает. Она искренне хотела верить, что Уилл выжил. Что притворился мёртвым, сбежал, и просто где то далеко… Но её надежды разбились о крайне неприятное зрелище: труп, лежащий в массе из крови, пепла и ошмётков мяса, вперемешку с перьями. Даже ни смотря на кромешную тьму, нарушаемую только слабо тлеющей свечой в фонаре, можно было заметить сероватые от пыли кудри, разбросанные по нездорово бледному лицу, которое, возможно, было таким и раньше… И глаза. Словно стеклянные, глубокие и чёрные. именно те, какими она их помнила. Даже с огромным кровавым пятном и дырой в животе, даже в реале и пыли, из-за этого взгляда он выглядел по прежнему. Словно просто забегался и прилёг, и вот вот встанет…хотя.она бы убила его второй раз, если бы так произошло. она поставила фонарь, аккуратно приподняла тело, ещё не гниющее, но пугающе холодное, и стянула с него пальто. Это будет её памятью. Напоминанием о том, чего больше нельзя допускать. Напоследок, нежно, словно бы с любовью, девушка провела по щеке Уилла, и осторожно прикрыла его застекленелые глаза. И прошептав дрожащим голосом «спокойной ночи» ушла. Это было её прощание. Это был конец. Она ненавидела уилбура, всем сердцем. Ненавидела его поступки, ненавидела его планы, его помешательство, все эти грязные и мерзкие мысли, ненавидела то, как он постепенно умирал. Как он жаждал смерти, как, упиваясь, говорил о ней как о чем-то, что может спасти его, избавить от всех страданий. Как о том, что является смыслом его существования. И Никки врала себе о том, что не ревновала. И она ненавидела себя за это. Больше, чем что либо другое. Она ненавидела то, что не могла ничем помочь. Что бы ни делала, как бы не пыталась его спасти, какие бы слова и идеи не высказывала. Уилбур уже выбрал смерть. Он влюбился в неё, променял всё, что только мог. Его нельзя было спасти, потому что он сам не хотел спасаться. В конце концов, Никки просто перестала узнавать его. Тот, кем он стал и тот, с кем она дружила — Совершенно разные люди. И она каждый день наблюдала за этим постепенным превращением. С самого начала с Уиллом было что-то не так. Он был не таким как все остальные. Особенным. Она любила Уилбура, всем сердцем. До самого конца. И снимая плащ с трупа, она видела только шестнадцатилетнего юнца, с головой погрязшего в вечной борьбе и стремлении к своей цели. Она ушла. И надеялся больше никогда не вернуться. Она пропустила похороны, понимая, что просто не выдержит увидеть Уилла ещё хоть раз. Пропустила восстановление города, пропустила появление в нём Фила, да и в принципе ещё много того, чем была шокирована, вернувшись спустя три месяца. Но это отсутствие было ей необходимо, в нём она оставила все свои переживания, прошлое и проблемы.по крайней мере, она хотела надеятся на это. И как же быстро эта надежда её разочаровала. * * * Декабрь. С каждым днём становилось всё холоднее, хотя обычно лето не отпускало долины до самого октября, а теперь морозило аж с конца первого месяца осени. Из дома вылезать не хотелось, но сейчас, раскрыв все окна нараспашку, Никки лежала у камина, держа в объятиях коричнево-серый плащ. На нем больше не осталось и следа от крови его прошлого владельца: Конечно, девушка ведь потратила месяца, пытаясь вывести пятна. А те, от которых избавится не получилось, вышила яркими нитями и бисером, получая причудливые узоры. Получилось красиво, со своим стилем и духом. Спустя время, плащ потерял всякое значение, и стал простым и привычным предметом одежды. Напомнить о его смысле смогла лишь семимильными шагами поступающая зима. Только пару дней назад девушка поняла, что прошёл уже почти год. Год с того момента, как она лишилась друга. И сейчас всё, что она могла— лежать на полу, жалостливо разговаривая с ветром, умоляя её выслушать, передать послание… Хотя, пожалуй, ей было бы безумно стыдно, увидь её Уилл в таком состоянии. Наверное… Никки не помнила. Она вряд-ли вообще отдавала себе отчёт о том, что сейчас делает. Но лишь продолжала говорить. — И каждый раз, я не знала, что сказать тебе при встрече. Это так странно…когда смотришь в глаза человеку, а внутри всё словно разрывается. Я любила тебя. Но, кажется, почти забыла цвет твоих глаз. Кажется, там был. янтарный? Коричневый? Они так блестели, так слепили меня, что я не могла увидеть. Может быть, я хотела уйти с тобой. Но что-то не даёт мне, понимаешь? Что-то держит меня здесь.словно бы цель, но какая. я забыла. Я все не могу вспомнить. Девушка говорит тихо и медленно, делая нелепо длинные паузы, и только радуясь, что никто не слышит. Ветер залезал ей под одежду, трепал волосы, пытался сбить книги с полок, и они изредка падали. Никки не знает, сколько сейчас времени, и сколько уже она так лежит. Было честно наплевать. Пока она не протрезвеет, она будет говорить и говорить, и что, что алкоголь её не берёт. — Знаешь, я все ещё ищу тебя в толпе. Чуть путаю тебя с Эретом, пусть мы и не часто видимся…А вот ты меня в толк не узнал бы. Волосы.они в какой-то момент начали розоветь, просто сами собой. Не знаю, опасно ли это, но хуже мне пока не стало, да и выглядит вполне неплохо. Не знаю понравилось ли бы тебе. Происходит что-то странное, а я не могу понять что. Я падаю и засыпаю, а потом вижу во сне странную девушку…она кажется знакомой, но я не знаю откуда. Чувствовал ли ты что-то похожее? Чего ты хотел добиться? О чем ты думал, когда писал Филу? Хотел ли ты увидеть его перед смертью? Было ли это частью плана? Если бы не ты, он был бы в норме. Знаешь, я так злюсь. Ты эгоист. Ты просто хотел внимания от своего отца, но в итоге убил его. А если бы я была на его месте? Сделал ли бы то же самое? Если бы я была на его месте… Выдыхает девушка, и медленно встаёт с пола. перебрасывает плащ через спинку дивана и закрывает окна, одно за другим. Что-то странное и правда происходило. Но она упорно игнорировала это, и сейчас пробиралась через пургу, закутываясь в пальто и жалкий шарфик, ни капли не помогающие. Каждый год она достает зимние вещи слишком рано, и потом резко теплеет, а в прихожую невозможно войти из-за осенних и зимних вещей вместе взятых. Но теперь…зима только началась, а уже как несколько недель мело так, будто она ядерная. Но Никки все ждала и ждала пока потеплеет…так и оказалась у дверей совета, продрогшая и ненавидящая абсолютно все вокруг. Но, к счастью, в помещении её уже ждала Паффи. Перед каждым собранием они приходят раньше, чтобы провести время вместе и подготовить помещение. Так и сейчас, залетевшая в помещение быстрее пули, девушка обнаружила, что печка уже затоплена, и по помещению разносится приятный запах мяты и мелиссы. Благодаря девушкам, каждый день собрания превращался в небольшое чаепитие, к которому, со временем, начали приносить различные вкусности и остальные участники. Сбросив в прихожей обувь и почти заледенелую одежду, розововолосая тихонько подкралась к своей подруге-барашке, и влетела с объятиями ей прямо в спину. Что логично, Паффи даже не удивилась. — И тебе привет, милая! — расплылась та в улыбке, разворачиваясь к Никки и заключая её в крепкие объятия. — Я так замерзла-а!.. Протянула девушка, запуская руки в пушистые и мягкие кудри подруги и прижимаясь ближе, в попытках согреться. — Ну по тебе видно, ты совсем ледяная! Барашка, с улыбкой, поморщилась от холода и поцеловав партнёршу в лоб, усадила ее на близстоящий диванчик, накрыв за этим пледом. — Чай, я так понимаю, потом? — Потом. Растягиваясь, словно счастливая кошка на солнце, прошептала Никки, и легла девушка на колени, подтянув плед ближе к лицу. — Как у тебя дела? Как прошла неделя? Перевела тему барашка, нежно поглаживая Никки по голове. — Неделя вполне неплохо, только скучно. Сутками возилась с добычей дров… Такое резкое похолодание это просто ненормально! — Как раз об этом и пойдет речь на совете. — Ах да, об этом… Я хочу поднять ещё одну тему. Точнее, две. Блейд, он… — Никки! Когда ты уже успокоишься по поводу него? Он не твой ребенок! — Да нет, подожди, дослушай! Он не появлялся на радарах уже больше месяца! Даже не оставил какой нибудь записки или типа того. — Он—Бог! Как нибудь сам справится, не думаешь? — Последнее, что он мне говорил, это то, что у него есть план, и мы ещё увидим Фила. Ты не думаешь, что он просто…? — С чего бы ему так вдруг? — Просто… Фил и сам…он. — о бог-создатель! Ты сама то в это веришь? — Вообще, я хотела сказать, что мы, возможно, могли бы принять его в совет! Если бы, он, конечно, был тут. Просто, я подумала что так ему было бы легче справиться со смертью Фила, да и он полностью отошёл от криминала, как только добился своего. Совет — одновременно и анархия и правительство, работающее всем на благо. Разве не об этом он мечтал? — А вот тут…может, ты и права. Протянула с задумчивым выражением лица барашка, в ответ на что Никки чуть ли не подпрыгнула. — Да? — Я сама недавно задумалась об этом. «А что, если Блейд асоциален только потому, что мы сами отрезали его от социума?» Сама посмотри, он спокойно общался с Филом, сколько я себя помню, легко общался с Томми, и даже помирился с Таббо, как только представилась возможность. Может, он и правда хотел быть частью общество, но мы отказали ему за глаза? Паффи говорила долго и медленно, рассуждая на ходу, но как только она закончила мысль, повисло молчание. Никки, казалось, была шокирована идеями подруги, но в следующий момент вскочила и повисла на ее шее, крепко обнимая. — Милая, я так тебя люблю, знаешь? Промычла розововолосая в волосы партнёрше, в ответ на что та лишь начала бережно гладить подругу по спине. — Ты мне так и не сказала как у тебя дела! Когда я спрашиваю об этом тебя я хочу слышать о тебе, а не о блейде. Это важно, понимаешь? — Да ладно тебе, ничего интересного! — Коть, ты не договариваешь. — В смысле? — Я вижу, когда ты пытаешься от меня что-то скрыть. А теперь садись за стол и начинай, я пока налью тебе чаю. — Ну…разве что, ради чая! Попыталась разбавить напряжённую ситуацию шуткой Никки, послушно пересаживаясь за стол. Паффи в ответ тихо усмехнулась, и,поняв что все нормально, девушка медленно начала речь. — Знаешь… последнее время…хотя нет, не в последнее. Все началось ещё с волос. В того момента, когда они начали розоветь. Тогда мне и начала сниться странная женщина. Она говорит, что ее зовут роза, и говорит, что я — это и есть она, что я должна выполнить ее предназначение, и всякий прочий бред… Но да ладно, это не было так страшно, путь и мешало какое-то время, терпеть все же можно было. Ровно до того момента, как я не начала вырубаться среди бела дня. С каждым днём всё чаще и чаще, а совсем недавно она со мной заговорила! Сказала что она — богиня цветов, и что она создала этот мир! Но это же бред, всем известно что это был бог-создатель…так ведь?.. Честно, последнее время я начинаю сомневаться даже в нём… — Оу…котик. Почему ты не сказала мне раньше?.. — Да потому что ты. Если честно, я боялась что ты посчитаешь что я сумасшедшая как и блейд, вот и все! — Бог-создатель… Прости меня, родная, я даже и не знала… Повисла пауза, в которую обе только пили чай и подбирали слова получше. —Знаешь, раз ты мне рассказала такую важную вещь, тогда и я расскажу тебе. На самом деле я тоже.--- — Динь-дон! Всем привет, ребята! В зал вбежал ранбу, и чуть ли не нырнул в печку. — Холодрыга! Ах какая Холодрыга! Дамы, в ответ на его появление, только глубоко-глубоко вздохнули.