Fantôme

Дождавшись пятницы, Фредерик словно заколдованный с самого утра, кружился по комнате в поисках подходящих вещей для долгожданной встречи. Наконец, такой шанс, разве может он оплошать? По крайней мере еще раз... Хоть и встал он рано, но голова совсем работать не хотела. То листы положит не туда, то пойдет в другую комнату и забудет зачем шел. Сколько себя Крайбург помнит, а таким растерянным он никогда не был. Но было бы глупо отрицать очевидное, некогда известный композитор вновь получает почти на руки, чистый шанс вновь обрести славу и вернуть репутацию в прежнее русло, как и свой достаток конечно. И вот, спустя определённое время вновь чуть ли не судорожно проверяя все вещи, на последок он решает посмотреться в зеркало, ни в коем разе нельзя было выглядеть будто у него есть проблемы с достатком, пусть это и трудно, ведь они реально у него есть! Но край глаза зацепился за вещицу, что довольно одиноко лежала на столе. Буд-то взывая к хозяину, обратить на нее внимание. Крайбург не опуская глаз, как зачарованный подошёл к столу, на котором лежало серебряное зеркальце, украшенное голубыми камушками, что чуть поблескивали на свету. Композитор легонько прикоснулся к нему пальцами, слово боясь поранить. - Прости, я оставлю тебя здесь, но моё возвращение не затянется, обещаю. - в конце пианист грустно улыбнулся, после чего покинул комнату. Выходил Фредерик с горьким, как уголь, чувством вины, почти ощущая его на своем языке. Правда, стоило выйти на улицу, ощущения изменились, слово пластинка на проигрывателе, было чувство что сзади кто-то прожигал его взглядом прямо с его окна, поэтому машинально Фредерик обернулся, но ничего не увидел. Прохладный ветер словно отрезвил пианиста и он сел в такси. Назвав адрес, Фредерик погрузился в свои мысли, смотря на серость улиц, да, солнце сегодня радовать город не собиралось, и ведь стоило только вернуться композитору в Англию... На самом деле, Крайбург вспоминал, как часто ловил на себе косые взгляды полные презрения, даже от собственного отца и других родственников... Даже от матери, правда та, глядела на него всегда с каким-то то ли испугом, то ли с сочувствием и даже горечью. Смотря в её глаза, было ощущение, что Фредерик будучи ребёнком на ежедневной основе ел горький шоколад без всякой ложки сахара. Ни когда Крайбург был юн, ни в более старшем возрасте не понимал, чем он им так не угодил. Всегда так смотрели, как будто Фредерика и вовсе существовать не должно было или... Словно, он проклят... Молодой господин решается отвлечься от этих мыслей, они явно не идут ему на пользу, да и сейчас они ни к чему, он едет в конце концов на встречу. Композитор решил еще раз перебрать свои листы. Да, он взял несколько своих работ, на случай, если собеседник захочет их оценить. Ведь, если он назначил встречу, то и на работы будет не против взглянуть, ведь так? Взяв в руки пару листов, Крайбург стал их рассматривать и не спеша сортировать так сказать. Правда, машина резко затормозила, что Фредерик чуть не свалился вниз с этими листами. Вот было бы конечно прекрасно! Еще бы не хватало им испачкаться, а тогда какой смысл их нести? Ну что за день?! Пианист был крайне раздражен сложившейся ситуацией. Что там такого случилось, чтобы приспичило так резко давить на тормоза?! Вернув себе прежнее, удобное положение, Фредерик отложил листы, взглянув в зеркало, которое висело в машине. Некоторые пряди выпали из прически и пришлось их кое-как заправлять. Да уж, вид у него был не самый лучший.. Те же круги под глазами, стали еще заметнее, а на лице читалась тяжелая усталость, что обошлась пианисту в несколько бессонных ночей. Продолжая смотреть на себя, он все больше убеждался, каким жалким он сейчас выглядит, его только воротит, а каком позитиве может идти речь? А ведь раньше, когда с ним под руку шла былая слава из аплодисментов из зала и криков восхищения, Фредерик мог позволить себе открыто и легко улыбаться, тогда он был искренне счастлив, а что теперь с ним? Вынужден скитаться как крыса, в самых темных и забытых уголках, не может позволить себе даже более сносный отель... Раньше у него было все о чем только могла мечтать его душа, раньше он светился золотым светом, все так, как они ожидали... Последнее про себя, Фредерик произносит в голове с особым раздражением, чувствуя, как сильнее напрягаются его жевательные мышцы, а отражение в зеркале по издевательски улыбается, сводя брови и будто говоря: " Как жаль, что ТЫ единственный, кто остался позади." Фредерик сжал кулаки, чувствуя, как одновременно тяжелеет и ускоряется его дыхание, губы дрожат, это не злость... Страх.. Почему он улыбается? Что он сделал, чтобы терпеть это? В глаза попало видение. Он лежит в выротой яме, в прямо на земле на верху, стоит он? Смотрит, как Фредерик медленно задыхается. Из мыслей его вырывает водитель, он слышит как тот извиняется за резкую остановку, интересуясь состоянием пассажира. - Прошу прощения сэр, мне кажется Вы побледнели..? Что-то случилось, Вам плохо? Фредерик раскрыл глаза. Картинка немного поплыла, он пытался отдышаться, будто все время бежал. Понятно, откуда такая растерянность на самом деле. Как ни кстати той ночью приснился кошмар, как заколдованный, нет, как проклятый, он играл и играл на пианино, словно руки были в наручниках, а с противоположной стороны на него смотрел «он». Той самой улыбкой, что заставляет Фредерика сжиматься и скручиваться как горящий лист бумаги. Перед ответом, Крайбург лишь тяжело вздохнул. - Прошу простить, не обращайте внимания, все уже хорошо. Продолжайте ехать.- голос слегка дрожал, но пианист смог доходчиво объяснить свою позицию и то, что диалог он вести не намерен. Не сейчас. Водитель кинул слегка обеспокоенный взгляд, но продолжил поездку. Правда не на долго. К великому сожалению обоих, они застряли в пробке. Фредерик откинулся на сидение, собрав листы и положив их в папку. У него отпало настроение их разбирать. Хотелось бы надеяться хоть на какое-то понимание будущего собеседника, пусть Крайбург понимал, что совсем его не заслужил. Ибо уже уяснил, вовремя на встречу он не придёт. И как в итоге, пробка рассосалась лишь через 15 минут, плюс пока машина приехала до назначенного места. Итог: опоздал на 10 минут! Уже на этапе оплаты, он даже предположить не мог, как он будет объясняться перед собеседником. Стоило появиться хоть какой-то возможности, крошечному шансу, стоило ТОЛЬКО бриллианту вновь начать блистать, как сила из восставших проблем, начала давить на эту самую крошку, лишая всякой возможности собрать все воедино. Что именно и пытается сделать Крайбург. Заходя в здание, композитор пытался придти в себя. Нужно прекратить ныть и поторопится. Его оппонент не виноват ни в чем. Разве можно идти к человеку в таком хмуром настроении? Фредерик даже не заметил как дошел до места, правда к его удивлению, там никого не оказалось. Садясь на кресло, композитор еще раз окидывает вокруг все взглядом, но ничего не замечает, нужного человека и впрямь нет. Может он сам опаздывает? А может быть... - "Нет... Я даже думать не хочу об этом, с меня достаточно."- прислонил два пальца ко лбу Крайбург младший. Вскоре взгляд пал на рядом стоящую тумбу, а на ней конверт. Странно... Пялиться на такое грубо, конечно, но... Кажется Фредерик видит свои инициалы..? И в самом деле! Все так же аккуратно, композитор берет в руки конверт и достает оттуда лист с письмом, а бумага все такая же мягкая и все с тем же подчерком... С замиранием сердца он начинает читать. - Господин Крайбург, доброго дня. Я очень сожалею, что у меня не получилось встретиться с Вами лично. Но хочу сообщить Вам, что я очень восхищен во всех смыслах этого слова, Вашей музыкой и тем, как Вы ее исполняете, преподнося в этот мир. Должен признать, меня это зацепило. Поэтому, если Вы не откажите мне, я хочу чтобы Вы прибыли лично, в поместье Олетиус. Мне было очень приятно, если бы мы могли переговорить с Вами с глазу на глаз, а так же, я возжелал послушать Вашу игру в живую. Пожалуйста, дайте ответ до 17 числа. Пробегая глазами по тексту, Фредерик чувствует как трясутся его колени, как в его животе начинается буря из эмоций. Он вновь откидывается в кресле. За столько времени, это человек... Единственный кто писал подобные теплые во всех смыслах вещи, которые то и дело приятно душат композитора. Это письмо, как бокал шампанского, которое он любит пить, в меру сладкое, мягкое, воздушное. То, что отправляет Фредерика на небеса, где он не в окружении осуждающего высшего общества, а среди мягких, белых облаков, где золотой свет, ложится на него, как на цветок. Неужели Муза снизошла над ним и готова дать еще шанс, в самом деле? Это нельзя объяснить ни как иначе, чем подарок судьбы, после стольких лет угнетения, насмешек и унижений... В первые в жизни, Фредерик далек от реальности в окружении людей. Ему все равно что о нем подумают, прижимая письмо к груди, где сердце обливается кровью, а на лице вместе с легким румянцем появляется легкая улыбка. ——————————— На столе привычно разбросаны разного содержания бумаги, в любом случае, раз они здесь, то им тут самое место. Их хозяин занят сейчас другими делами. Попивая чай, он читает уже относительно давний выпуск газеты, уже наверное, в 15 раз, разглядывая знакомое лицо. Оно как раз расположено прямо на первой страничке и полностью отметая собою весь мелкий шрифт рядом, словно надоедливых мошек. Эти элегантные черты лица на которых линиями вырисована улыбка, она ему очень идет, жаль правда, читатель способен увидеть её лишь на клочке бумаге, да в сладких снах, которые после превращаются в сумасшедшую какофонию из рваных звуков и различных ярких красок, которые когда-то были ярким изображением. И вот, он, как будто-то мотылёк, пытающийся сквозь мглу, именуемой "кошмар", подлететь к единственному источнику света. Так хочется пусть уже не единожды, но заляпанными руками не только от чернил, прикоснуться к этому ангельскому обличию и наконец отбросить темные крылья и окунуться в это море света, чтобы темный песок наконец растворился и исчез. Но любованию помешал утренний ветерок и его неожиданное послание, что внес с собой через открытое окно. Человек отложил газету и чашку с горячим напитком, поднимаясь с мягкого кресла. На полу были разбросаны хаотично листы с нотами. Мужчина снял белую перчатку, бросив её абсолютно не глядя на диван. Рука соприкоснулась с тонким листом, подняв ноты на достаточный уровень,в нос помимо свежего, утреннего воздуха вдарил уже до костей знакомый аромат, пусть и встречался крайне редко, но шатен понимал и знал, на сколько он индивидуален. Это не какой-то простой запах дорогих или не очень духов. Это истинное дуновение таланта, которое способно исходить лишь от одного. Лишь от этого композитора.... На плечи он накидывает светло-серый пиджак с толстыми манжетами на пуговицах, которые молодой господин так любит изредко поправлять. Он берет в руки листы с нотками перед этим, естественно, аккуратно их сложив. Конечно, он мог приказать сделать это слугам, но это «не тот случай», да и у господина не то настроение. Дойдя до пианино хозяин бережно, стараясь не помять ни листочка, кладет ноты на пюпитр, взглядом окидывая каждую прописанную в ручную нотку. Судя по многозначительным рисункам, что бессистемно разбросаны по листам, а так же резким и в некоторых местах очень жирным зачеркиваниям, молодой композитор потратил на создание этого произведения очень много сил и времени. Абсолютно точно можно быть уверенным, в его голове вместо обычных мыслей играет минует. Но, простым и безграмотным людям из высшего общества не понять этого. Они привыкли жить сегодняшним днём, пока этот ангел живет чувствами.. И очень жаль, что этот ангел падший...