Fantôme

Уже на протяжении нескольких лет ночь становится сумасшествием, с которым трудно справиться. В очередной раз я просыпаюсь ночью и "вижу", как что-то или... Даже кто-то стоит возле моей кровати. И тут два исхода: либо он так и продолжит стоять, царапая как кошка, изнутри меня своим взглядом, либо накинется и начнет душить что есть силы, если конечно у "него" есть предел в физическом плане. После чего я просыпаюсь, но уже от собственной хрипоты и боли в горле, что вызывается в ужасном крике посреди ночи, и мне самому трудно поверить, что я могу кричать настолько громко. На следующие утро, даже если приложу максимум усилий для того чтобы хоть чуть-чуть, хоть легонько вскрикнуть, я почувствую колкую боль в глотке. К великому сожалению эта ночь не стала исключением. Я открываю глаза, тяжело дыша, сердце бьётся как барабан, вот вот и вылетит из груди. _______ Фредерик проводит по волосам пальцами, еще неопределённое время смотря в пустоту, затем переводит взгляд на окно. В этот раз, он проснулся утром, удивительно, как он выдержал. Все же, композитор кое-как сползает с кровати, по скорости это было бы равносильно капле во время дождя, что попала на поверхность окна. С отошедшей паникой, Крайбург почувствовал небольшой прилив раздражения. Стоило ему только приехать в поместье, а кошмары уже его настигли, как комары у озера вечером, что так и норовят испить всю кровь, правда первые, высасывают по ощущениям все силы, вместе с его и так уже не раз подбитым моральным состоянием, что вскоре окончательно треснет и превратится в пыль. Из мыслей молодого композитора выводит стук в дверь, медленно открыв, Фредерик видит Дворецкого, тот сообщает, что завтрак уже подан и чтобы Крайбург явился в трапезную. Признался бы Фредерик честно, все о чём он сейчас мечтал, это плюхнуться в кровать и не увидеть больше ни одного кошмара, желания идти не было, но воспитание и манеры, не могли позволить не придти. Приведя себя в порядок, пусть мешки под глазами и не удается скрыть должным образом достаточно, композитор берет трость и приходит на место. И добравшись до своей порции, заметил, опять... Рядом с его тарелкой лежит письмо... Садясь за стол уже привычно достает письмо, что вновь написано на мягкой бумаге, что приятно соприкасается с фалангами пальцев. Правда вот содержимое, заставило Фредерика немного впасть в ступор. В письме было отмечено, что барон с нетерпением ждет, когда композитор сыграет. "После завтрака, Вы можете приступать к игре." Вроде это простое предложение, но читается так, будто отправитель «приказывает». Хотя, может это быть случайностью? Или в подобной «расшифровке» стоит винить самого Фредерика и его неисправный аппарат в голове, что именуется как психастения (это конституциональная форма нервоза, которая проявляется тревожно-мнительным складом характера и склонностью к навязчивостям. Патология возникает под влиянием эндогенных особенностей протекания психических процессов, усугубляется под действием экзогенных психотравмирующих событий. Для психастеников характерна крайняя нерешительность, настороженное отношение к новым событиям и действиям, разнообразные фобии и навязчивые ритуалы.). Так или иначе, композитора это не сильно задевает, заняться пока все равно нечем, поэтому сразу после приема пищи, направляется к инструменту, решив по пути, что сыграет мелодию которую очень хорошо знает и по совместительству, ту, которая выходит у него лучше всего... Садясь за фортепьяно и открывая его крышку, Фредерик слышит, как вдруг его кто-то позвал. Инстинктивно Крайбург повернул голову, но по канону никого не видит. Он полностью один в комнате, по крайней мере, глаза отражают эту действительность, как проекторы, что подсоединены к голове. Или, может это последствия недавнего кошмара? И вот, темные крылья, распахиваются в голове, воспроизводя картинки: Вначале тишина, а потом в голову врезается звук камертона, что силой сравнимою с волной, врывается в уши, заполняя пространство, и Фредерик открывает глаза. Вставая он понимал, что находится у себя в комнате, в доме родителей. После кадр сделал переход и вот, Крайбург видит себя в зеркале, на вид ему 11 лет, а после прямо за его дверью, он стал слышать чьи-то голоса и шорохи, открыв её, его встречают радостные крики. Он замечает, в зале собралась его родня, которые поздравляли мальчика с днем рождения. Фредерик ловит себя на странных ощущениях, будто, этот день ему знаком, но сейчас он не может его полноценно воспроизвести в голове, да и надо ли? Вот стоит мама, которая тепло улыбается, а вот отец, который приобнимает сына, даря ему камертон. Глава семейства часто на уроках рассказывал сыну, о том, как покупал его и то, сколько ему пришлось сделать, чтобы эта вещица была у него на руках. И он желал, чтобы этот инструмент был хорошим помощником для Крайбурга младшего. Именно в такие моменты, он видел ту самую искринку в глазах родного отца, та звезда жизни, которой, в повседневной жизни отец обделял сына, не давая даже жалкой крошки. Случайно, в слух врезается фраза что, Фредерика ждет на улице сюрприз. Это странно, но юноша послушно пошёл на улицу. По приближению к заветной двери, Фредерик слышал довольно знакомый, звонкий смех. Это его тетя! И это и впрям, самый лучший сюрприз на свете! Так хотелось заключиться с ней в объятиях! Тетушка была ему почти как родная сестра или лучшая подруга. Она единственный человек, которому он доверял свои секреты, прячя их от родных родителей, так любил ездить к ней в гости, кататься с ней на лошадях, а еще и танцевать, пусть он и меньшее её ростом, но это не мешало им наслаждаться вальсом. И вот он, ее силует... Правда сладостные мечты прервал сильный звук грома и крупный дождь, что, как будто камнем, бил по лицу. Кое как открыв глаза Фредерик увидел не солнце, не улыбки, как раз все было наоборот. Темные одежды, так сочетались с серостью погоды, заворачиваясь в диск тоски, горя и боли. Подбежав к родственникам юноша увидел свежевыротую могилу, где скрестив руки на груди, в васильковом винке лежит мирно его любимая тетушка. Фредерик почувствовал, как изменилось его лицо на страх и удивление, как к стеклянным глазам поступили слезы, совсем в близи он слышит разговор и то, как его отец, в довольно разгневанном тоне требует что-то от её мужа. И судя по его лицу, он и сам не счастлив произошедшему, видно как он побледнел, как трясутся его руки и губы. Повернув голову влево, он рядом с собой видит родную мать, она сидит на коленях, будто собиралась молиться, но нет, она горько плачет, почти задыхаясь он собственного отчаяния, которое отражается у неё на лице, в руках белые пеленки, приглядевшись, Фредерик понимает, в пеленках он и... Он не дышит! Ребенок просто как кукла, покоится на руках. Чуть ниже, юноша видит отметины под пеленами, красные отпечатки, зализанные языками пламени. Отчаяние вместе со страхом охватило юнцом пробираясь до самых костей, задевая каждый участок кожи, каждую нить сосуда, просачиваясь вместе с кровью, заставляя сердце биться чаще, а дыхание ускорится. Фредерик закрывает собственный рот, пусть и чувствует ломоту в коленях, но он желает сбежать! Не видеть ничего! Но стоило повернуть лицо, как он получает смачный шлепок по щеке, теряет равновесие и падает в выротую яму, и не успевая долететь вниз, видит, как землю сбрасывают на него, перекрывая кислород и гася свет в его глазах. Вспоминая, Фредрик невольно прикасается двумя пальцами, по обеим сторонам, к вискам. Взгляд падает на трость и в голове возникает мысль, может уйти? Но смахнув головой, передумывает, раз уш пришёл, то стоит хотя бы начать. И спустя какое-то время сконцентрироваться на музыке всё же удается и он начал играть. И мелодия поглотила не только комнаты поместья, но и самого композитора, унося в океан иллюзий и красивых муз, настолько сильно, что тот даже не заметил, как дворецкий привел новую гостью. Разговор с представленной журналисткой проходит для Фредерика немного в тумане, пусть и не сильно густом, он скорее заставляет душу Крайбург тянуться куда-то вниз, уйти в небытие, как будто ему привязали камень и своим пусть и безэмоциональными, но короткими ответами явно дает понять, на разговор в данный момент он не настроен. Поэтому удачно, а может и нет, но отрекся от разговора, под очевидным предлогом, что ему нужно отдохнуть, у него было предположение, что вероятно дворецкий, уведомил журналистку, о том, что у Фредерика есть психологический недуг и поэтому отчасти поведение композитора объяснить по крайней мере, себе сможет, ибо глупой девушкой она точно не является. Вернувшись в комнату и прикрыв дверь Фредерик... Он сам уже не верит, видит письмо. Подходя к нему, он немного вздрагивает, чувствуя как мурашки осыпали его по спине. Немного это начинает напрягать. Ладно до этого, но теперь это в его личной комнате, на его столе? Нет конечно, так то, это поместье барона, но он выделил комнаты, это ведь должно значить, что у каждого человека есть личное пространство и может не все хотят, чтобы кто-то без разрешения входил в их комнату, например, тот же Фредерик. Нет, он не смеет сомневаться в воспитанности и этикетах хозяина поместья, и не допускает мысли, что барон рылся в его личных вещах, ибо скорей всего письмо передал дворецкий или горничная. Но все же, немного было неспокойно. Уже в который раз он вскрывает конверт и вытаскивает бумагу, где все тем же, тем самым почерком выведены ровно буквы, написано: Доброго дня, мистер Крайбург. Спешу принести свои извинения, что Вы, найдете это письмо в комнате, в которой остановились, пусть Вам покажется это грубостью, но я готов Вас заверить, мои слуги очень культурные и я могу сто процентов ручаться за них и за сохранность Ваших вещей. До меня дошли вести, что Вы уже познакомились с мисс журналисткой, это великолепно. Но я пишу это с целью, попросить Вашего разрешения на встречу с Вами лично, завтра. Мне кажется, что у меня есть то, что Вы, давно искали. И я бы хотел встретиться с Вами завтра на Крайбурском ипподроме. Прошу дайте мне ответ до 8 часов этого вечера. Ошеломленный Фредерик чуть было не роняет письмо. Это ли не сон, он точно все еще не спит? Не обернется ли в ту же секунду эта картина в кошмар, день в ночь, радость в боль? То что он давно искал. При этом барон не указал на это конкретно. Неужели он на столько умён? Кто же он? Человек ли вообще? В груди, ментально раскрылась призрачная бабочка, кажется данное чувство называют, надеждой. Та, что умирает самой последней. На всякий случай композитор сел на кровать. И впрямь, почти душил вопрос, откуда барон об этом знает? Впрочем, если он так хочет это обсудить, то почему бы и нет? Решено, Крайбург пишет ответ! Как и ожидалось на следующий день композитор получил ответ. Идя на завтрак, дворецкий передал Фредерику лично, как он сказал, со слов самого хозяина, чтобы Фредерик в назначенное время приходил к месту встречи. Но, это означало, что Фредерику придется не задерживаться долго на завтраке. Ведь нужно время, для того чтобы привести себя в порядок, выглядить хорошо перед хозяином поместья, который до сих пор прячется за стенами здания, общаясь письмами, да передавая информацию через горничных и дворецких, что верно служат ему. А сегодня, Крайбургу выпал шанс взглянуть на загадочного господина лично, своими глазами, поэтому Фредерику было важно, чтобы господин запомнил его в в бесподобном и изысканном образе, в образе истинного композитора. Ведь именно сегодня, Фредерик почувствовал себя совершенно не так, уставшим и сонным. Из- за вчерашнего сообщения, Фредерик очень долго не мог заснуть, плюс к этому, недавний кошмар, из-за этих ночных и коварных фильмов, что транслирует ему мозг, Крайбургу порой просто страшно закрывать глаза. Но как итог, это так же отразилось на его состоянии. Поэтому заходя в трапезную, он почти не на кого не смотрит, тут дело просто в том, что молодой музыкант просто зрение сфокусировать не может, а не потому что не хочет. Поэтому из-за манер, садясь здоровывается с энтомологисткой молча, чуть кивая, благо, та входит в положение, а журналистка сама приветствует Фредерика, на что, тот протягивает безэмоциональное: "Доброе утро"... Судя по их лицам, обе поняли, Фредерик плохо спал сегодня. Мда... Если бы только сегодня... Может они бы так и молчали и завтрак прошел бы тихо, чего отчасти и хотел сам композитор, но, не тут то было! К трапезе присоединился еще один гость. И к великому сожалению, Фредерик знает его. Хотя... Кто вообще его может не знать? Провожая взглядом до места, Фредерик понимал, заявился известный писатель, Орфей. Славится он тем, что пишет страшные истории, которые поощряет и так любит аудитория. Крайбург не понимал, как можно такое писать, он сам страдает часто от ночных кошмаров, по ним только хоть отдельные книги пиши, и как при этом чувствует и выглядит Фредерик? Круги под глазами, явная усталость в глазах, которую трудно скрыть и... Как Орфей? Всегда улыбчивый и бодрый, неужели ему не снятся все те ужасы, о которых он пишет в своих книгах? Но, одно знал Фредерик точно, да и не только он, его родня тоже. Все буд-то помешались буквально на его книгах. Ибо пианист помнит, как негативно отзывался о книгах романиста, да и о нем самом отец. Самому же Фредрику о нем сказать что-то конкретно сложно, он видел Орфея несколько раз, на званных баллах, но совсем немного, этого не хватит, чтобы понять что за личность он из себя представляет. В это время, писатель легко садится на свое место, одаривая взглядом мисс Плиниус и здороваясь с ней. После чего все так же улыбаясь поворачивает голову в сторону Фредерика и они цепляются взглядом. Это довольно неожиданно, поэтому на пару секунд Фредерик находится в оцепенении. Орфей молчит. Окидывая оценочным взглядом композитора, чуть шире улыбаясь, после чего резко переводит взгляд на журналистку и здоровается. Фредерик в настоящем смятении опускает глаза. Что это сейчас было? Он.. Промолчал? Получается, он поприветствовал всех, кроме Фредерика? И как это понимать? Честно признать, композитор разочарован, с ним такого еще не было... Сердце заколотилось сильнее, а в ушах слегка зазвенело. Его просто проигнорировали? Хотя, это звучит скорее очевидный факт, коим это и является.. Но не будет же сейчас разводить по этому поводу Фредерик скандал? Или упрекнуть все же стоит..? Ибо это произошло у всех на глазах и все всё видели, но самый главный вопрос, чего добивался этим писатель? Да, некоторые члены его семьи говорили об Орфее неприятные вещи, но сам лично молодой композитор никогда не поддерживал подобные разговоры или этот романист иного мнения? Пусть по самому Фредерику и не видно, но внутри бушуют эмоции, как море, прямо перед опасной бурей. А что если Орфей пал жертвой слухов, что ходят о Крайбурге младшем? А может... «Он просто невоспитанный, некультурный и наглый человек... Возомнивший себя самым умным в этом мире...» Новый поток и силы мыслей нахлынули на голову, покрывая и заполняя, часть усталости как рукой снимает. Зато получается новый микс, из обиды и отчаяния. Может это ерунда, но Фредерику ведь тоже был и продолжает быть много кто неприятен, однако он сохраняет свое достоинство и приличие? Разве по другому бывает..? Крайбург понимал, он не желает нисколько задерживаться в этой компании, поскорей бы настало время встречи. И в самом деле, когда вектор мысли сменился на хозяина поместья, внутри стало легче. Кажется, он один в мире его понимает. Беря приборы в руки и поднося их к тарелке, Фредерик только про себя и твердил: "Думай об хозяине, встреча с бароном, это что нужно. Эти люди тебе не нужны". Отчасти это и вправду помогало, такие мысли, как бинты, ложились на рану и обматывали её, но соль в виде Орфея, все же попадала и разъедала сильнее. Кажется хоть в чем-то, но родители были правы. И все же, остальная часть завтрака прошла нормально. Ну как... Хотелось бы конечно. Уже уходя из трапезной, Фредерик закрывая за собой двери, чуть не свалился на пол. Ноги слегка потряхивались. Этот человек... Мало того,что рассказал всем ложную историю, пытаясь связать это с его семьей, будто это его дело, Орфей ему чужой человек, даже не друг или знакомый, хоть Фредерик и пытался выкрутиться, пусть и за счет вранья, тут попал под коготь писателя. Сам рассказал всем откровенную ложь, а на обмане поймал Фредерика, так мало того, почти за все то время, пока длилась трапеза, романист не сводил глаз с самого композитора, продолжая давить ядовитую улыбку. Нет, этот писатель точно просто не в себе! Нужно выкинуть его из головы! Хотя, ему удалось подпортить Фредерику настрой, но... Крайбург сдаваться не собирается. Идя по когда-то знакомому ипподрому, где он, все так же, давно, катался с любимым родственником на лошадях, с кем они мило беседовали по вечерам, теперь от этого места остались одни воспоминания и лишь ностальгия и паранойя, что никак не может пройти с самого входа в это место. Ну не покидало ощущение, что жгло разум и сердце, будто за ним кто-то следит, и делает это напористо, целеустремлённо. Пока... Фредерик дошел до нужного места, рядом со статуей лошади, окружённый целый кучей мелких кустарников и больших, объемных, вьющихся кустов, а ведь здесь были и те, на которых когда-то росли розы. Благодаря тому, что Крайбург музыкант, у него прекрасно развит слух и сзади, он услышал хруст, обернувшись, ему показалось, что кто-то умело нырнул за один из кустов. Не теряя ни минуты, Фредерик чётко задал вопрос. - Кто здесь?- голос звучал четко, даже чересчур, по крайней мере Крайбург знал, что для чужих ушей это именно так. Ибо редко кто слышит от него такой тон. За такой подарок, спасибо стоит сказать отцу. Пусть следивший возможно и в легком испуге, выходить не торопится. Ну что ж, раз неожиданный "гость" не желает выходит, Фредерик сам подойдет, так уж и быть. Шаг. Два. Он идет медленно, но не потому что хочет запугать, а хочет дать шанс, может покажется, загрызет страх и совесть? А ведь, отчасти, пианисту, даже есть за что похвалить оппонента. Столько времени следить за Фредериком, прятаться так, чтобы тот ничего не заметил, а ведь Крайбург знает этот ипподром как ни кто другой, мало того, даже сейчас, следивший старается не дышать, хотя явно при быстро бьющимся сердце это тяжело, уж сам композитор знает. Однако, из-за куста выходит фигура. - Мистер... Орфей?- Фредерик переводит дыхание. Что он тут делает? Крайбург чувствуя что лицо совершенно не скрывает его удивления, решил действовать. Он определенно не ждал тут, этого писателя.- Хм... Кажется никто из нас не соблюдает здесь правила? - Стремление к исследованию, это не такое уж плохое качество. Однако, если исследовать без цели, это дело является довольно бесполезным занятием. Не так ли, мистер Крайбург из "Австрии"? Последнее он сказал не просто так. Сейчас Крайбург понимает, он явно недооценил Орфея, возможно немного поспешив с выводами. Извиватся смысла нет, но они одни, теперь можно спросить напрямую? - Что тебе известно?- с раздражением и злостью произносит Фредерик. Уж что, но данное положение дел ему не сильно нравится. - Прежде чем заехать сюда, я изучил все активные скажем так, точки этого поместья, включая, ипподром названный фамилией твоей семьи. Легенду о васильках и о.... "Голубая надежда"...- последнее словосочетание он выделил специально. Так он все знает? Откуда? Фредерик хмуро свел брови, чувствуя как напрягаются его жевательные мысли, а зубы неприятно трутся друг о друга. Хотя Орфей, видя подобную реакцию у собеседника, только улыбается, второй уголок приподнимая выше. Похоже у него данная ситуация вызывает исключительно положительные эмоции. Наглец, ничего не скажешь, но... Пусть и так, он осведомлён, этого исключать не стоит, Орфей определенно был готов к этой встречи. Вот только.. Фредерик ожидал здесь другого человека, он считал что проведет это время в компании более приятного собеседника, коим мог быть барон поместья. Хотя Фредерик уже понял, что тот не придет. Ведь спасибо, пришел Орфей. И каков шанс, что из-за этого романиста, барон не посчитал, что у Крайбурга другая встреча назначена на этот час, учитывая как видимо целеустремлённо следовал за ним Орфей. Этот мужчина странный. Сначала игнорирует его во время завтрака, потом разносит дезинформацию по поводу его семьи, и не просто, а про его любимую тетушку, Мэри. Теперь, выставляет Фредерика главным лгуном, при этом, всю трапезу пялился на него и почти не сводил свои глаза с композитора, а самое главное, с лица не сходила эта злосчастная улыбка. И Орфей рассказывает все, всю ту правду которую он скрыл во время приема пищи. Правдивую историю о Мэри, ее замужестве, о "Голубой надежде", о васильках, что являются гербом в его семье, указывая на аксессуар что прикреплён к его галстуку. - Если все то, что является правдой, то не значит ли это все то, что я пришел почтить память моего покойному родственнику?- Если этот романист думает, что Фредерик расплывется и растает тут перед ним, что Орфей сможет вести себя с ним как ему взбредет голову, то Фредерик будет доказывать обратное. Как бы писатель не был умен, напорист и возможно талантлив, он никогда не поймет Фредерика, ни его самого, ни тем более его чувств. - Ох! Значит... Манус похоронил Мэри здесь?- сказал Орфей, медленно обходя Фредерика, в голосе слышалось естественно "неподдельное" ни разу удивление. - Тогда... Кто же, предложил высокую цену за нахождение могилы прекрасной леди? А позже, когда поиски ни к чему не привели, пошли слухи будто Манус сошел с ума и забрал ее останки с собой? - Все что им нужно...- Фредерик развернулся к Орфею очень резко, хлопая быстро ресницами, чувства перебирали его. Ведь когда разговор заходит о его почившей любимой тетушке, даже Крайбургу младшему тяжело себя сдерживать. Он становится немного раздражительнее, голосом специально выделяя, мелочность родственников, продолжая- драгоценный камень! Они не воздадут ей должной памяти и скорби! - И ты, разве не такой же?- приподнимает бровь романист. Фредерик даже не заметил, как улыбка спала, но вновь вернулась на лицо Орфея, правда, она уже не так выражена и выглядит менее ядовито. - Меня не интересует это проклятая штука.- недовольство никуда не пропало в голосе композитора. Но под конец, в голосе послышалась печаль. - Ох, какая жалость. Однако, спешу сообщить мистер Крайбург. Вы не знаете, но я не только писатель, но по совместительству, детектив. А искать пропавшие вещи это то, в чем детективы хороши. Честно, Фредерик немного в замешательстве. Казалось секунду назад, Орфей упрекал его в лжи и стоял на позиции, что он такой же циничный, как и вся его семья. Но после пары фраз поменял точку зрения..? Композитор сжал рукой сильнее трость, не сводя глаз с Орфея. Мимика его лица полностью потерялась в эмоциях. Теперь он смотрит на некогда раздражающего человека, с толикой растерянности и... Надежды. Будто Фредерик брошенный на морозе котенок, а Орфей подошел к нему и вот вот возьмет на свои руки, чтобы согреть. - Честно, мистер Крайбург, я даже планирую помочь... В обмен, на... Кое-что.. Зрачки носятся по одной фигуре. Что задумал это романист? - Чего же ты хочешь? И вот вновь на лице шатена появляется улыбка, правда, уже хитрая. Он подошел близко к композитору, указательным пальцев взывая наклонится поближе. С поднятой бровью, Фредерик наклоняет голову, как чувствует что вторая рука романиста, ложится на плечо, а губы Орфея оказываются у ушной раковины, где шепотом писатель сообщает свои условия. От попадающего чужого дыхания на кожу, Фредерик слегка выгибается в спине, губы становятся разомкнутыми, а дыхание приостанавливается. Нет, этот парень точно странный, но... Он похоже точно знает что делает. А вот вопрос, стоит ли соглашаться на такого рода условия, что предложил Орфей, медленно отстраняясь от композитора, читая мимику и ловля взгляд пианиста, именно то, что он делал за столом утром, без всякого стыда, это уже останется на размышления самого Крайбурга? Голос где-то в голове начал говорить: "Что ты выбираешь? Либо найди новую мелодию, либо исполняй старую". И Фредерик недолго думая, сделал свой выбор.