Хвост кометы

Ифтидия сидит за своим столом и смотрит на несколько весьма специфичных отчетов. Паскаль, верный служитель Омниссии, почти нависает над ней, накрывая алой робой. Его верный топор, что служит и посохом, и тростью, мерно стукает по полу. В нервном ли тике или нервирующем ожидании? В каждом отчете на четырех листах так или иначе проскальзывали строки, общий посыл которых: «уберите Дознавателя, он мешает исследованию Номос излишним вниманием». – Как прикажете мне удержать Дознавателя Ордо Ксенос, когда вы изучаете ксенотех? – уточняет Ифтидия, поднимая взгляд на магоса. – Данная единица рекомендует использовать слабость плоти и ваше обоюдное половое влечение как рычаг решения проблемы, – не поведя и бровью отвечает Паскаль. Вот и гадай – пошутил он или нет. Ифтидия фыркает, глотая неловкий смешок. Она связи с Хейнриксом не стыдится, но вот такое предложение из уст магоса весьма и весьма постыдное. – При всем уважении, так не получится… – Жаль, – не менее равнодушно отзывается Паскаль, – Дознаватель не должен лезть в дела слуг Омниссии в столь важном исследовании. Неприемлемо. Паскаль стукает посохом, словно бы еще больше акцентирует внимание на своем недовольстве. – Что значит «половое влечение»? – доносится из динамика голос Номос. Маленький экран на столе Ифтидии загорается – единственное окошечко для Номос в покоях на данный момент. Кошачье тело-робот сейчас у техножрецов на обслуживании и исследовании. – Я поняла тебя, Паскаль. Попробую обсудить с Хейнриксом его… – Ифтидия на мгновение замолкает, подбирая слова, – профессиональный интерес к Номос. Паскаль удовлетворенно кивает, одновременно прощаясь, и уходит. – Ифтидия? – одергивает Номос, как нетерпеливый ребенок. – Прости, Номос. Твой вопрос был неуместен в компании магоса Паскаля, но я отвечу тебе, хорошо? – Н-е-у-м-е-с-т-е-н? – по буквам растягивает слово, как патоку, роботизированный голос. – Вопрос, которому не место и не время в определенной ситуации. Например, упоминать нижнее белье при посторонних людях. Делиться ненужными подробностями с Паскалем. Ему, конечно, все равно, но мне было неприятно. – Прости, Ифтидия, – голос затих на мгновение, – нам нужно уточнять каждый раз тему следующего вопроса? Ифтидия думает, смотрит на вокс-передатчик на столе. – Если только вопрос не касается чего-то очень личного для меня. Отношения с Хейнриксом… Дознавателем ван Калоксом – в их числе. Ты можешь говорить, что у нас есть отношения, но не вдаваться в подробности. – Не упоминать звуки из спальни? – будто делает последнюю попытку Номос. Ифтидия тяжело вздыхает. – Особенно это, Номос, – говорит она в итоге, опирая голову о сложенные руки над столом. – Номос расстроили тебя? – хор голосов совсем тихий, кроткий, прощупывающий почву диалога. Ифтидия мотает головой, но отвечает не сразу. – Нет... Спасибо, что спрашиваешь обо всем. Приятно, что ты не пытаешься делать ложные выводы самостоятельно. Монитор пикает на разный лад – так Номос демонстрирует не то удовольствие, не то пародию на смех. Ифтидия улыбается вяло, немного вымучено и встает из-за стола. Нужно сделать перерыв – обдумать, как рассказать Риксу о необычном пассажире «Властителя Судеб», что был на корабле еще при Теодоре. В дверь стучат, затем гость проходит внутрь. – Лорд-Капитан, новые отчеты, – приветственно кивает Абеляр с кипой листов в руках. Ифтидия вздыхает еще тяжелее. Любовь нужно отложить на свободное время, отдавая всю себя служению династии.

***

Дознаватель ван Калокс следует по коридорам средних – офицерских – ярусов «Вершителя Судеб» с липким чувством чужой слежки. Хищник следит за хищником в разы крупнее себя. Вот только, сколько Хейнрикс ни пытается, ни использует различные уловки и выученные в Инквизиции методы обнаружения шпионов, он не находит ничего, кроме нескольких отлынивающих от работы офицеров и парочки, что милуется за высокой колонной в самом углу отсека. Дознаватель не праздно шатается по судну, ставшему ему новым приютом, но исполняет свой долг. Ревностно следит за тем, чтобы никакая душа не смела прикоснуться к скверне. Его беспокоят лишь служители Омниссии и почти что одержимость Паскаля… Шорох позади останавливает тягучую вереницу мыслей ван Калокса. «Вершитель Судеб» – большой корабль, в нем никогда не бывает по-настоящему тихо. Огромный организм судна живет, дышит системами вентиляции, пищит тонкой ниточкой пульса водяных труб, ворчит помехами на экранах когитаторов. Новый шум на грани слышимости, но одно сказать ван Калокс может точно – ближе. Вдали капает протекающая труба, экраны в коридоре рябью включаются и выключаются на краткое мгновение, когда самый громкий из посторонних звуков настигает Дознавателя. Он поворачивается назад медленно, растягивая мгновение, дотрагиваясь до своих псайкерских сил, пробуждая чудовище. Позади него в середине прохода, сложив длинный тонкий металлический хвост вокруг лап, сидит робот-питомец Ифтидии. Голубые глаза-визоры внимательно наблюдают за человеком, не выдавая эмоций. – Хе-Ен-РИК-с в-в-в-ан Ка-ЛОКС-с-с, – поизносят невпопад голоса из динамика – искусственные, мертвые, бездушные. Робот-кот встает на все четыре лапы. – Н-нам-м нАД-о-о пого-во-РИ-ри-ть, – разносятся вновь голоса. Кот, ван Калокс готов поклясться, приглашающе виляет хвостом вглубь коридоров, в сторону его собственных покоев.

***

За вереницей отчетов, рапортов и донесений Ифтидия пропускает почти весь световой день. Едва-едва на ближайшей планетке Белесое солнце почти закатилось за горизонт. – На этом все, Лорд-Капитан. Прикажу подать вечерний рекаф с перекусом? – Абеляр забирает самые срочные бумаги и уважительно кивает. – Будь добр. Перед сном я хотела бы заняться хоть чем-то еще, кроме как пялиться в шрифт на бумаге, – устало выдыхает Ифтидия, откидываясь на спинку кресла. В дверь стучат. Требовательно, резко. Не дожидаясь ответа, незваный гость входит. Хейнрикс с решительностью и даже яростью пересекает порог покоев Вольного Торговца, как смерч, сверкая молниями, – Ифтидия могла в этом поклясться. И это не сулило ничего хорошего. – Ван Калокс! Как смеете вы так врываться? Даже с учетом ухаживаний за госпожой… – встает на защиту чести своей госпожи Сенешаль, откашливаясь. Быстро стряхнув даже намек на удивление с лица. – Абеляр, прошу вас выйти. Я пришел к госпоже Вольному Торговцу из рода Валанциус как Дознаватель Инквизиции с… расспросами. Не беспокоить нас ближайшие три часа, – цедит сквозь зубы Хейнрикс, не сводя с Ифтидии жгучего взгляда. Внимательного, предостерегающего. Неожиданный порыв ледяного ветра теплой весной. Абеляр бросает вопросительный взгляд через плечо, и только получив кивок от Ифтидии, уходит. Свой уход Сенешаль сопровождает невероятно тяжелым осуждающим вздохом, на который, кажется, способен только он. Мимо него в комнату входит и Номос-кот. Робот, ничуть не стесняясь, – если бы его хозяин мог испытывать хоть тень данной эмоции, – подходит к одному из кресел. Ифтидия с подозрением смотрит на Хейнрикса и на робота. – Садись, – мягче, но все еще весьма строго командует ван Калокс. – Это связано с Номос? – угадывает девушка, вставая из-за стола. – С Номос… И разговор будет долгим. Ты расскажешь мне все до мельчайшей детали… Об… – мужчина садится во второе кресло и рукой указывает на кота. Следует лишь молчаливое движение рукой в сторону второго места. Ифтидия кивает, а робот-Номос трется металлической головой о ее рукав, скользит по ткани на колени, полностью довольный хаосом, который сотворил.