Хвост кометы

После побега с Комморры (иначе это не назвать) проходит уже неделя, и свита Вольного Торговца, кажется, оправилась от плена ксеносов. Все, кроме Хейнрикса, чей прямой подчиненный завел всех в ловушку и поплатился сам. Этот факт, само собой, никоим образом не оглашался, но скованность в фигуре Дознавателя читается Ифтидией более, чем четко. Сдержанность на грани с внутренним самобичеванием. Что уж говорить о затворническом поведении всю эту неделю. Ифтидия ступает по лестнице до заветной двери покоев Дознавателя. Путь ее устлан коврами и островками догорающих свеч. Дверь в покои Хейнрикса встречает любого желающего знаком Инквизиции в немом предостережении.  

«Стучитесь на свой страх и риск, верные жители Империума»

  Девичья костяшка легко стучит по двери, но ответом служит тишина, по крайней мере, какое-то время. – Рикс, это Ифтидия, – после паузы произносит Вольный Торговец. Быть может, этот пароль отворит защищенную дверь. Не в покои, но в сердце беспокойного Дознавателя. Из-за полотна двери доносится шорох шагов. – Чем обязан такой чести, моя госпожа? – слышится голос Дознавателя с едва скрываемой усталостью, но дверь он так и не открывает. Ифтидия переминается с ноги на ногу, Инквизитору зычным голосом отворить дверь не прикажешь – не по рангу, да и странно при их отношениях так себя вести. Груз медикаментов и перевязочного материала в ее руках жжется, словно угли. – Я… Хотела проведать тебя. Доска для регицида тоже заскучала, как и чайный сервиз. – Думаю, леди Кассия с огромным удовольствием скрасит пару твоих вечеров, – после выдоха отвечает мужчина. – Верно, мы славно поговорили о поэзии, – сконфуженно улыбается Ифтидия. Привычное красноречие будто и вовсе ее покинуло, – Но я хотела бы узнать, как ты? Мы в последнее время толком не виделись. – К следующей операции я буду готов, – весьма четко и даже холодно отвечает Хейнрикс. – Рикс, пожалуйста. Слуги смотрят, – Ифтидия ловит спиной взгляды пробегающих мимо плебсов. – Я вынужден отказать, моя госпожа. У меня много работы после нашего славного возвращения. Возвращайся к себе. Хорошего вечера, – отсекает он и уходит. Ифтидия вздыхает, пожимает плечами и отворачивается, чтобы уйти. – В моих покоях ты желанный гость в любое время. Буду ждать тебя хоть неделю, хоть все время мира, – говорит она напоследок, уходя. Нужно выпить ароматного чаю и передать кухне, чтобы готовили пирожные для ночных посиделок. У Вольного Торговца работы не меньше, чем у Инквизитора.  

***

  Ночь за ночью проходят на «Вершителе судеб». День за днем следуют по кругу, полные забот и опасностей. И лишь в ночные часы, когда активность экипажа корабля на самом спаде, можно вздохнуть глубже, унимая тревоги. Только вот Ифтидии не спится. Снова. Каждая ночь проходит в метаниях по подушкам, вцепившись в одеяло. Все новые и новые волны кошмаров вуалью позора и боли нависают над постелью, потому Вольный Торговец предпочитает провести немного времени наедине с собой и чашечкой рекафа в скромной компании пирожных. Кондитеры корабля невероятно умелые и сделали несколько популярных на Даргонусе десертов. Завтра нужно будет вновь отправиться на тренировочный плац, чтобы привести мысли в порядок, потренироваться в стрельбе и согнать с тоскою съеденное. Ифтидия дочитывает очередной отчет, прикусывая аппетитную фруктовую шапочку тарталетки, когда слышатся шаги. Неуверенные, спешные – гость топчется у самой двери. Не похоже на кого-либо из ее свиты, потому, вставая с софы, Ифтидия берет пистолет. Уж что-что, а служба в Гвардии учит осторожности. – Кто? – уточняет девушка у самой двери, прижимая пистолет к груди. Одно движение рукой и оружие уткнется непрошенному визитёру на уровень сердца. – Ифтидия. Это Хейн… – голос прокашливается, – Рикс. Девушка с облегчением выдыхает и открывает дверь. Первыми она видит цветы – большой пестрый букет. Затем в проем просачивается и сам Хейнрикс. Ифтидия сначала любуется подарком и только потом поднимает взгляд и удивленно замирает. На лице Хейнрикса сквозь морщинки и массивные скулы проходит паутина шрамов, идущих от подбородка к глазу по всей правой щеке. Будто ожог от взрыва машины или цистерны с топливом. Хейнрикс встречается с девушкой взглядом на мгновение, будто считывает ее мысли, затем тушуется и вновь откашливается, запираясь в собственной раковине. – Ох, прости. Это для меня в новинку, – одергивается себя Ифтидия и указывает рукой внутрь покоев, приглашая. – Шрамы? – уточняет Хейнрикс, делая лишь пару шагов внутрь, едва позволяя прикрыть за собой дверь. Боится ли, что перекроют путь к отступлению? – Биомантия, – поясняет Ифтидия, – У нас в батальонах не было псайкеров такого профиля. Проходи. Садись. Подали свежие пирожные, я покусилась лишь на одно. Пока что. Но Хейнрикс стоит с букетом в руках, как изваяние. Не то решающийся на что-то, не то запрещающий это же. Ифтидия аккуратно нащупывает его руку под пестрой бумагой и стебельками. Чувствует новые шрамы, слегка бугристые, не похожие на обычное ощущение от его кожи. Она помнит прикосновения той ночи на Комморре, когда оба они бежали от боли в объятья друг друга. Девушка подается вперед, убирая пистолет на тумбочку у двери и забирая букет. Хейнрикс невольно смотрит на пистолет. – Ты думала стрелять? – уточняет он, переводя взгляд на нее. - Если бы это был нахальный незваный гость или еще одно исчадие варпа, затаившееся на корабле, – кивает она. – Хорошо, что я не один из них? – с неловкой улыбкой облегчения тихо смеется Хейнрикс. Кажется, туча над ним хоть немного рассеялась. – Идем, я очень рада тебя видеть, – почти воркует Ифтидия, мягко, но настойчиво утягивая Дознавателя за собой. Они переходят к софе, где Вольный Торговец сидела одна. Хейнрикс садится, вновь зажатый, строгий к себе. Ифтидия убирает букет на стол, чтобы позже позвать служанку. Достает с подноса вторую чашку из прекрасного вручную расписанного сервиза, наливает еще дымящийся рекаф, а затем подает. – Ты не… Тебе не страшно? – будто прощупывает почву Дознаватель. Ифтидия садится подле него и с некоторым вопросом наклоняет голову. – Чем я должна быть испугана? – мягко улыбается девушка, берет в свои руки его раненную ладонь и легонько поглаживает, – Тем, что ты пришел ко мне после недели разлуки? Или тем, что ты так скоро и хорошо поправляешься? Шрамы меня не пугают. Если ты забыл из моего досье – я бывший гвардеец. Вид оголенной плоти меня не страшит, пусть и шокирует временами. Одна ее рука взлетает выше к его лицу, гладит шрамы, стараясь не причинить вред. Хейнриксу этих слов будто бы хватает, чтобы оттаять, перестать быть ледяным изваянием. Он, словно домашний зверь, прижимается щекой к ее руке и чуть гладится, прикрыв глаза. Следом издает и облегченный вздох. – Между прочим, там, на Комморре, мы оба были не в лучшей форме, но это не помешало провести прекрасную ночь вместе. Хейнрикс скрипуче хмыкает с кривой улыбкой, смотрит в глаза Ифтидии, затем подносит ее руку к губам. – Это было и правда волшебно, моя леди. Надеюсь, впредь… Пламя между нами не погаснет? – шепчет он в ее костяшки, запечатляя все новые и новые поцелуи на бледной руке. Ифтидия смеется, подается вперед, чтобы прикоснуться губами к его шрамированной щеке. – Ни в коем случае, Рикс. А теперь, прошу, попробуй пирожные. Они и правда замечательные, – мягко смеется девушка, возвращаясь к фруктовой тарталетке, распробованной ранее. Хейнрикс вновь хмыкает, выбирает из многоцветия десертов самый темный – с горьким шоколадом – и откусывает. – И правда замечательные, – говорит он, с огоньком надежды в чуть разных оттенками глазах. Они проведут не один час за беседами о самом разном прежде, чем уснуть. В этом Ифтидия уверена точно.