Incredibly loud and extremely close

Глава 20. Забота друг о друге

 

Май 2033 года

Сендай, Япония

    Я начинаю привыкать к тому, как Юзу бесконечно проявляет свою любовь и любую свободную минуту проводит с нами. Он потрясающе относится к Асе, отчего она тает и в ответ старается так же легко и спокойно с ним общаться. Если поначалу, когда мы только приехали, она была как маленький ёжик, без причины выставляя свои иголки на любую фразу, то теперь она ведёт себя совершенно по-другому. После пару дней в Токио мы переехали в его дом, где он каждой из нас выделил по своей огромной комнате, однако практически каждую ночь мы с Юзу проводим вместе, лишь под утро кто-то из нас возвращается в свою постель. Я не готова показать Асе, что в нашей жизни теперь есть другой мужчина: не сейчас, пока ещё кровоточит рана от того, что мы с Крисом развелись. Она созванивается с отцом каждый день, в деталях рассказывая ему о том, что мы делали и где были. Я вижу боль в его глазах, когда он слышит о Юдзуру и его семье, но никаких злых слов в ответ. Так как мы планируем день рождения дочери, то фактически каждый день созваниваемся или списываемся, уточняя детали, билеты и прочие мелочи. Я догадываюсь, ему неприятно, что рядом будет Юдзуру, но в нашей новой реальности им придётся встречаться в любом случае.    — Ты такая серьезная, — Юзу обнимает меня со спины, пока я прописываю план праздника на доске в его кабинете.    — Да, надеюсь, что я ничего не забыла, — закрываю маркет и разворачиваюсь в его объятиях, — привет. Ты сегодня рано.   — Решил, что оставлю бумажную работу сегодня на помощников, а сам проведу время с вами, — легонько касается губами моего носа. — Сайя скоро приедет, чтобы посидеть с Асей, пока у нас тренировка. Предлагает взять её в субботу с ночевкой к себе, чтобы дети побесились и отдохнули. Као уедет на выходные, а ей одной скучно, видимо.   — Не знаю, надо поговорить с Асей. Ей нравится твоя сестра, конечно, и племянники, но готова ли она остаться с ними спать? — рассеянно вожу пальцами по его плечу. — Я понимаю, что ты хочешь остаться со мной вдвоём в доме, но...    — Женя, даже не начинай думать, — Юдзуру хмурится, отрицательно качая головой. — В этом предложении не было никакого сексуального подтекста, потому что я и так счастлив, что ты делишь со мной дни и ночи. А Сайя, как и я, просто хочет, чтобы Ася чувствовала себя комфортно и обзавелась друзьями здесь. Ребёнку нужно общение — ты сама мне об этом говорила.    — Прости, я просто так переживаю, — обхватываю его за пояс и опускаю голову ему на грудь. — Я не сомневаюсь в своих чувствах к тебе и решении, просто волнуюсь за дочь. А привыкнет ли она к новой жизни? Будет ли ей комфортно тут жить с нами? Язык тоже является сложностью для неё...    — Давай пока этот месяц проведем тут, посмотрим, понаблюдаем за всем, а ближе к концу июня начнем думать, хорошо? — Юзу размеренно гладит меня по спине, целуя в волосы. — Почему-то мне кажется, что у тебя просто стресс от количества дел. Может быть теплую ванную, бокал вина и хороший фильм? Я могу тебе устроить. А мы с Асей вдвоём приготовим что-то перекусить, пока ты отдыхаешь.    — Нет, у меня начались месячные, не могу в ванну, — вздыхаю в его объятия. — И вино плохо для спортсменов.   — Тогда ложись в постель, я принесу тебе грелку, — Юзу немного отстраняет меня от себя и целует в губы. — Разных вредных вкусностей принести? И бокал хорошего вина тебе ничего не сделает. Но если не хочешь, то могу принести таблетки.    — Пожалуй, лучше вина, — я благодарно ему улыбаюсь. — Возможно, ты прав, мне надо отдохнуть часик.    — Я всегда прав, — он ещё раз меня целует и разрывает крепкие объятия. — Ложись в постель, я буду через пять минут.    Его забота обо мне в любом состоянии — это потрясающее чувство. И я стараюсь ответить ему тем же.    ***   — Спящая красавица, — я просыпаюсь от тихого шёпота Юдзуру и ощущения его рук, осторожно касающихся меня.    Разворачиваюсь, оказываясь лицом к нему, и улыбаюсь, смотря на то, как Юдзуру внимательно изучает меня. Он переоделся в домашнюю одежду, облачившись в уютную футболку и просторные синие штаны, выглядя сразу на десяток лет моложе.    — Как ты себя чувствуешь?    — Намного лучше. Твоё лекарство в виде вина, чипсов и каких-то странных закусок мне однозначно помогло, — прикрываю рот рукой, пытаясь перестать зевать. — Я долго спала?    — Почти два часа.   — Чёрт! Я проспала тренировку! — я ахаю, дергаясь в его объятиях, но Юдзуру меня не отпускает. — Что? Нам надо ехать.   — Сегодня никуда не поедем, сделаем выходной. Если хочешь немного позаниматься, то мы можем выйти в сад и там поиграть с Асей в футбол. А на лёд отправимся завтра. Я сестру предупредил, чтобы она не приезжала.    — Боже, как неудобно, я всем планы срываю, — утыкаюсь носом в плечо Юзу. — Тебе надо было меня разбудить час назад. Ася тебя не достала? Где она?    — Мы с ней вместе приготовили ужин и решили устроить вечер кино, когда ты проснёшься, а пока она в своей комнате играет с куклами. У нас всё хорошо, она прекрасный ребёнок, милая, хватит так переживать по пустякам.   — Не хочу тебя напрягать...    — Ася хоть и не моя дочь по крови и я никогда не буду требовать от неё признать меня отцом, но я её люблю и забочусь как о родной, поэтому не обижай меня своими высказываниями, ладно? — Юзу гладит меня по спине в таком же спокойном ритме, но я чувствую, как напрягается его тело. — Я не хочу, чтобы ты считала меня совсем уж чужим человеком.   — Пожалуйста, не думай так, я это не имела в виду, просто... Просто я сама запуталась в том, как строить нашу жизнь теперь. Не хочу скрывать тебя, особенно от дочери, но как ей объяснить, что мама любит другого человека и он теперь будет частью нашей жизни?    — Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, но с тобой моя любовь, — он касается своими губами моего лба, словно передавая своё ледяное спокойствие.    ***   Ася никак не может сегодня уснуть и уже больше часа вертится в постели, пока я ей то читаю сказку, то глажу по спине, то тихонько напеваю песни, но ничего из этого не помогает успокоить моего ребёнка. Такое бывает иногда и я стараюсь относиться к этому спокойно, но сейчас я сама чувствую себя обессиленной и не знаю, как ей помочь.    — Хочу писать, — она садится в постели и откидывает одеяло. — И пить хочу.   — Доченька, ты выпила всю воду, поэтому и хочешь в туалет, — со вздохом встаю, чтобы сходить на кухню. — А туалет и обратно в постель, я схожу на кухню.    — Ага, — она шлепает босыми ногами через коридор в свой туалет, что-то напевая себе под нос.   Иду в другую сторону, чтобы спуститься на первый этаж, но проходя мимо открытой двери в кабинет, замечаю, что Юдзуру сидит на компьютером и что-то оживленно печатает. Конечно, я хотела бы провести вечер вместе с ним в постели, нежась и смотря какой-нибудь легкий фильм...    — Не спит? — он поднимает на меня глаза и снимает очки. — Может быть навести ей успокаивающий чай? Мама всегда мне делала его, когда я сильно переживал.    — Не сказала бы, что она переживает из-за чего-то, — прислоняюсь плечом к дверному косяку, ища в нём поддержку, — обычно она болтает без остановки, когда что-то волнует. Может быть просто организм растёт и на ней так сказывается.    — У всех нас есть мысли, которые могут отвлекать ото сна, даже если мы и не подозреваем об этом, — Юдзуру встает и, потягиваясь, идёт ко мне. — Давай я с тобой схожу и заварим ей чай, заодно и тебе будет хорошо его выпить.   — Хочешь сказать, что я нервная? — шутливо прищуриваю глаза. — На что ты намекаешь?    — Я намекаю на то, что тебе надо больше отдыхать, — он проводит рукой по моей щеке, поглаживая. — Ты слишком бледная сегодня, я переживаю за тебя. Мне кажется, что я тебе не даю нормально отдыхать...    — Всё ты мне даешь, — я встаю на носочки и целую его в губы. — Или ты берёшь, а я даю.. — шепчу ему в губы так, чтобы было едва слышно.   Юдзуру не успевает ничего ответить на мою реплику, когда я слышу тоненький голосок дочери:  — Ой!    Она стоит около своей комнаты и смотрит на нас широко раскрытыми глазами. Сердце пропускает удар, когда я смотрю на свою напуганную дочь. Мы с Юзу никогда не проявляемся чувств при ней, ограничиваясь лишь легкими прикосновениями, молчаливо соглашаясь с тем, что сначала мне самой нужно будет рассказать обо всём дочери, а потом уже показывать свою любовь, но сейчас я сама поставила себя в неловкое положение перед ней, зачем-то полезла целовать Юзу...    — Доченька...    Ася забегает в свою комнату, а я следую за ней, напрочь забыв о том, что я планировала налить ей воды и заварить чай. Мысли путаются, пока я пытаюсь придумать, что сказать и как это объяснить. Ася лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку, а её плечики подрагивают от рыданий. Я опускаюсь на ковер и кладу руку ей на спину.   — Ася, солнышко, иди к маме.   — Не хочу. Ты меня не любишь, — от её рыданий и слов слезы выступают у меня на глазах и я их смаргиваю.   — Я тебя люблю больше всех на свете, как ты могла подумать такое вообще, — пересаживаюсь на кровать и беру её на руки как маленькую. — Доченька... Ты самый главный человек в моей жизни. Главнее тебя никого нет и никогда-никогда не будет.    — Но ты целовала его, — произносит сквозь рыданий, цепляясь за меня. — Ты любишь его.    — Но тебя я люблю сильнее, — касаюсь губами её лба, пытаясь придумать, как объяснить маленькому ребенку то, что это совершенно разная любовь. — Юдзуру мужчина, а ты моя дочь. Ты моя родная, понимаешь?    — Ты меня бросишь, оставишь с бабушкой, не будешь любить. У вас будут свои дети, а я буду не нужна...   — Господи, Ася, — я сама начинаю плакать, слыша боль в её голосе. — Как ты такое вообще подумала? Откуда ты это взяла?    — Майкла из садика оставили с бабушкой, когда у его мамы появился новый муж и дети.   — Малышка моя, разве я такая же, как его мама? Разве я тебя хоть когда-то оставляла раньше, если ты этого не хотела? — я отвожу волосы от её мокрого от слёз лица. — Подумай, если бы я хотела тебя оставить, разве взяла бы тебя сюда, в Японию, на полтора месяца?    — Не знаю, — её губы по-прежнему дрожат, но рыдания постепенно затихают, и спустя несколько минут молчания она икает в моих объятиях. — Мама, ты правда меня не бросишь?    — Никогда не брошу. Никто и ничто в жизни не может заставить меня оставить тебя. Выбирая между тобой и кем-то ещё — я всегда выберу тебя, — целую ещё щечки и носик. — Всегда-всегда.   — Даже если тебе надо будет выбрать между мной и Юдзуру? — она заглядывает мне в глаза.    — Даже тогда, — прижимаю её к своей груди, понимая, что попроси она меня сейчас уехать домой и больше никогда не возвращаться в Японию, то я это сделаю. Сердце болит от её плача, моя дочка раньше никогда столько не плакала из-за меня, как делает это в последний месяц. Раньше для неё самой большой проблемой было то, что у неё нет какой-то куклы, увиденной минуту назад в рекламе, а теперь...    — А он тебе нравится? — Ася снова отстраняется от меня и я позволяю ей сесть на моих коленях. — Ну, нравится? — она изображает из пальцев сердечко, которое выходит кривоватым, но вполне узнаваемым.    — Да, нравится.   — Ладно, — вытирает ладошками свои глаза, — хорошо. Только меня не отдавай бабушке, хорошо? Я хочу быть у неё в гостях, но не жить без тебя.    — Я тебя не оставлю у неё, — оставляю ещё один поцелуй у неё на лбу. — Только в гости на столько дней, сколько ты сама захочешь.    Я поднимаю глаза и вижу Юдзуру, стоящего в дверном проёме и с тоской смотрящего на нас. Боль в его глазах отражает мою собственную, но если я слышала, что сказала дочь, то ему нужно только догадываться...    — Юдзуру пришёл, позовем его к нам? — я шепчу это Асе на ушко, пока поправляю её растрепавшиеся волосы. Я хочу, чтобы она сама приняла решение, от которого зависит наше будущее.    Ася поворачивает голову и несколько долгих для меня мгновений рассматривает мужчину, который не отводит от неё взгляда, прежде чем махнуть ему рукой, приглашая войти, и повернуться ко мне с легкой улыбкой, от которой я выдыхаю.    — Девочки, я принес вам чай, — только сейчас замечаю, что обе его руки держат по кружке, наполненных, видимо, тем самым отваром, о котором он мне говорил. — Тяжелый вечер, вам надо выпить хотя бы немного.    — А что это? — Ася берет свою чашку с мультяшками и тянется понюхать, носом чуть ли не касаясь жидкости. — Клубничка?    — Нет, это лесная земляника, травы и секретный ингредиент от моей мамы. Оно не горькое, не бойся.   Ася спокойно пьет, совершенно по-детски меняя своё настроение с истерики до позитивной малышки, к которой мы привыкли. Болтает ногами, причмокивает и говорит, как ей нравится это. Я отпиваю из своей чашки, надеясь, что это правда поможем мне успокоиться.   Но больше всего мне помогает пережить эту ночь спокойно спящая дочь и руки Юдзуру, которые крепко обнимают до самого рассвета, позволяя выплакаться и рассказать все, что беспокоит.