Incredibly loud and extremely close

Глава 21. У меня есть предложение

 

Май 2033 года

Сендай, Япония

 

  — Спасибо, — Женя оставляет легкий поцелуй на моей щеке, прежде чем встать из-за стола. — Было очень вкусно.    — Всегда пожалуйста, — беру её за руку и легонько притягиваю к себе, заставляя усесться мне на колени. — Куда ты собралась сбежать?    — Помыть посуду и убрать со стола. Ты готовил, а я убираю, всё честно, — она обнимает меня руками за шею, — а ты пока можешь выбрать нам какой-нибудь фильм на вечер.    — А если я не хочу фильм? — поглаживаю её по бедру, наблюдая за тем, как взгляд Жени темнеет. — Если я хочу десерт?    — У нас должно быть в холодильнике мороженое, если вы вчера вечером с Асей его не доели, — её рука скользит по моей шее, а пальчики пробираются в волосы на затылке. — Или есть печенье.    — Мне нравится другой десерт, который можно есть как на этом столе, так и в спальне.    — Интересно, на какой полке я могу взять его, чтобы угостить тебя?    — Он уже у меня в руках, — я завлекаю её в поцелуй, позволяя рукам скользить по желанному телу. Мы сегодня остались на всю ночь одни, потому что Сайя с игривой усмешкой забрала Асю к себе с ночёвкой под громким предлогом «чтобы дети поиграли, а то скучно всем», но так играла бровями и подмигивала мне за спинами моих девочек, что её намёк был совершенно понятен. Я не собираюсь держать в курсе своей личной жизни сестру, но и не планирую не воспользоваться сложившимися обстоятельствами в виде ночи вдвоем и пустого дома.    — На диван, — Женя стонет мне в рот, когда я пробираюсь рукой в домашние штаны и начинаю поглаживать её клитор. — Прошу.   — Мы успеем, — разворачиваю её в своих руках так, чтобы она оказалась спиной к моей груди, а ноги широко расставлены по сторонам. — У нас впереди вся ночь, которую я совершенно не планирую тратить на сон. Я заставлю тебя кричать в полный голос и наслаждаться каждым мгновением.   — Я тебе верю, — она поворачивает голову и тянется выше. — Поцелуй меня.    Дарю ей то, чего она так сильно хочет, не переставая играться с её телом. Я знаю, что ей нравится и какие прикосновения вызывают в ней трепет, от чего она может вспыхнуть как бумага, а что заставляет её стонать в голос. Её тело — моя любимая карта, которую я готов бесконечно изучать и путешествовать.    ***   — Я не хочу идти наверх.   Мы лежим, укутавшись в плед, на ковре перед камином, который я разжёг ещё перед ужином. Я чувствую, что во мне не осталось никаких сил после последних пары часов, когда мы позволили себе делать всё то, в чём ограничивали себя в присутствии Аси.    — Можем остаться тут, пока горит камин, — притягиваю Женю поближе к себе. — Тебе не холодно?    — Ты издеваешься? — она хихикает. — С тобой не может быть холодно уже по той причине, что это ты.    — Я этому рад, моя родная, но если только ты замерзнешь, то сразу говори, — касаюсь губами её лба, наслаждаясь ароматом любимой женщины. — Давно у меня не было такого желания забыть о том, что утром нам с тобой ехать на репетицию.    — Ты же любишь лёд, — она хихикает, водя пальцем по моему позвоночнику. — Неужели хочется прогулять тренировку?   — Безумно, — послушно киваю. — Можно было бы запереться в доме и никуда-никуда не выходить.    — Ты так говоришь, потому что до утра ещё есть время. А утром сам потащишь меня на тренировку, чтобы мы отрепетировали наши номера для шоу. Это же ты, Юзу, и другого я не искала, я знаю тебя всего.    — Я за это я тебя и люблю, — прижимаю её крепче к себе, боясь, что все это может оказаться лишь сном. — Я тебя больше никогда не отпущу.    — А я и не уйду больше никуда, — Женя поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Я была дурой в двадцать лет, а сейчас я понимаю, что главное в жизни для меня не там, это не амбиции и не желание что-то кому-то доказать, а семья. Любимый мужчина рядом, родные, дети... Вот что важно.   Сердце пропускает удар, когда она говорит о детях. Неужели Женя тоже хотела бы общего ребёнка? Мы ещё достаточно молоды для того, чтобы родить ещё одного (а может и нескольких) детей. Я бы хотел, чтобы наш дом был наполнен детским смехом, возней с малышами, криками и радостными моментами.    — Ты бы хотела создать со мной семью?    — А разве мы не это сейчас делаем?    — Это, но я конкретно о браке и о детях... — произношу это тихо, словно боюсь её напугать своим напором. — Ещё ребёнок, кроме Аси.   — Когда меня спрашивали об этом ещё год назад, когда мы с тобой ещё не понимали, что от судьбы не убежишь, то я всем отвечала отрицательно, — Женя отвечает спокойно, не отводя от меня глаз, и что-то внутри сжимается. — Но дело было не в нежелании иметь детей, а в том, что я не хотела их от мужа — бывшего мужа.    — Значит, ты больше не хочешь детей?    — Значит, что я не хотела их от него. А сейчас хочу, — Женя смотрит на меня своим спокойным взглядом, который выражает её сильную уверенность в сказанном. — Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети. Как минимум один, но хотелось бы ещё двух.    — Я тебя люблю.   Несмотря на то, сколько раз я говорил ей эти слова в прошлом, сейчас они приобретают совершенно другую силу, когда я её прижимаю к себе и целую так, словно больше ничего нет в жизни. И в какой-то мере это именно так: я люблю её больше всего на свете.    ***   — Я никуда не денусь, — Женя смеется, когда я не выпускаю её из своих объятий. — Я не планирую сбегать. Хочешь, отдам свой паспорт тебе на хранение? Как и своё сердце.   — Я просто не могу поверить в своё счастье. Столько лет упрекал себя в том, что отпустил тебя, что сейчас сложно понять, что ты правда со мной. Я люблю тебя, Женя.   — И я тебя люблю. Сильно-сильно люблю. Сильнее, чем кого-либо в своей жизни.    — Когда твой развод будет финально оформлен? — глажу её по щеке, убирая волосы от лица.   — Думаю, что в течение месяца всё будет наконец-то улажено. У нас формальности больше, потому что мы обоюдно подписали документы, но это занимает некоторое время. Мне писал адвокат пару дней назад, всё идёт по плану. Но надо будет в июне слетать на пару дней в Москву, — слегка хмурится, водя рукой по моему плечу. — В перерыве между турами надо это сделать.    — Хорошо, помогу это организовать. Буду скучать по вам очень сильно, но понимаю. Женя... а какие планы у тебя на всё оставшееся лето?    — Я не знаю. Нам надо с тобой обговорить и решить... Нам надо подумать вместе, я больше сама не хочу без тебя ничего решать, — прижимается ко мне, закрывая глаза. — Я хочу, чтобы мужчина был главным в семье.    — Любимая моя, — не могу сдержать улыбку, просто обхватываю её обеими руками и прижимаю к сердцу. — Мы вместе с тобой придумаем, что делать. Мы решим, как будем жить. Но не сейчас. Сейчас я просто хочу всю ночь держать тебя в своих объятиях, а утром как обычная семья поехать сначала на каток, а после за Асей к сестре. Мы можем погулять в парке или зайти в магазин.   — Хорошо, рядом с тобой я на всё согласна.    То, как она расслабляется в моих объятиях, говорит о большем, чем её слова. Она отдаёт мне всю волю, всю себя...   ***   — Господи, прыгать в тридцать просто ужасно, — Женя стоит у борта, упираясь руками в колени. — Мне кажется, что я легкие и кости оставлю тут.    — Не выдумывай, ты умничка, — хлопаю её по плечу. — Просто не напрягайся слишком, хватит на сегодня прыжков. Ты и так за это время набрала отличную форму, чтобы показать программы во время шоу. Не надо себя ещё сильнее заставлять.   — И это говорит мне мужчина, который всё ещё прыгает четверной тулуп? — выпрямляется и смотрит на меня. — Пожалуйста, не надо говорить ничего сейчас, на твоём фоне молодые парни чувствуют себя ущербными, что уж говорить тут о нас, стариках.    — Молчу-молчу, — смеюсь и протягиваю ей бутылку с водой. — Просто я переживаю, что ты можешь травмироваться, Женя, поэтому хочу, чтобы ты берегла себя.    — Всё будет в порядке, но я, конечно же, прыгать сегодня однозначно больше не буду, всё остальное завтра. Или послезавтра.    — Так и нужно, — бросаю взгляд на часы, недовольно морщась. — Чёрт, у меня через тридцать минут уже первая тренировка, мы с тобой сегодня задержались.   — О, точно. Заминка и в душ?    — Да, успеем, — мне в голову закрадывается неожиданная мысль, а что, если... — А ты не хочешь остаться и посмотреть программы? У меня сегодня юниоры будут прокатывать макеты своих новых программ с утра. Ты могла бы свежим взглядом посмотреть, если хочешь.    — Юзуууу, — она подъезжает ближе и обхватывает руками мою талию. — Я хочу делать все, что касается тебя и фигурного катания. Если ты сам хочешь, чтобы я взглянула, то с огромным удовольствием это сделаю. Ты же помнишь, что в прошлом году я ставила программы.    — Поэтому и хочу, — целую её в лоб и на несколько мгновений прижимаю к себе. — Делаем заминку и быстро в душ.    Мы оба отправляемся выполнять свои упражнения, пока есть время. В груди расползается тепло от того, что мы вместе тут. Я столько времени хотел, чтобы она была рядом, занималась тем, что ей нравится, что когда она теперь соглашается быть вместе и помогать мне с подготовкой моих спортсменов, то я ощущаю какое-то особенно чувство, ни с чем не сравнимое. Я хочу дать ей свободу в выборе и позволить заниматься постановкой программ любым спортсменам, если это то, что она правда хочет. Какой бы выбор Женя ни сделала, я поддержу её во всех начинаниях.    ***   — Они молодцы, умеют работать и слушать тренера, — Женя делает какие-то пометки в своём блокноте. — Мне кажется, что большая часть программ готова у вас, после перерыва только нарабатывать всё надо будет.   — Спасибо, что помогла собрать воедино это.   — Я люблю свою работу и мне нравится ставить программы, поэтому обращайтесь, — Женя смеётся и сжимает мою руку. — У меня появилась идея для показательной программы Моне. Если ты не против, то я бы хотела ей предложить кое-что.    — Все карты в твоих руках, делай то, что придёт в голову. Обсудите с ней, попробуйте поставить — сейчас есть время попробовать что-то новое. Я помню, что она будет в каких-то июльских шоу выступать, так что там может попробовать программы. И Женя... Если ты захочешь, я могу предложить тебе место хореографа в своей школе.   Уже давно я размышлял о том, чем Женя может заниматься здесь, в Японии. Последние годы она занималась постановкой программ и лишь немного касалась каких-то технических моментов. Сама мне говорила, что ей больше нравится творить и думать о красоте программы, чем о прыжках, технике и всем остальном.    — Это очень интересное предложение... — она задумчиво смотрит на меня. — И каковы условия? Что именно я должна буду делать?    — Я не связываю тебя по рукам и ногам, запрещая работать с другими спортсменами и сборными. Это ты можешь делать даже на нашем льду, если есть свободное время, я буду только рад видеть тебя рядом. Но в целом я бы хотел, чтобы ты смотрела за программами ребят: помогала юниорам ставить, отрабатывала со взрослыми, ставила показательные номера... У меня есть те, кто готов чуть ли не каждый старт показывать новую показалку. Мне не разорваться уже, потому что я все-таки больше отвечаю за техническую сторону...    — Я могу об этом подумать?   Она прикусывает нижнюю губу, как делает каждый раз, когда о чём-то серьёзно размышляет. И я чувствую, что её заинтересовало это предложение, она всерьёз обдумывает эту мысль, но ей нужно время — и я даже доволен, что она не принимает решения поспешно несмотря на наши с ней отношения. Вдруг она хочет развиваться в другом направлении? Вдруг её прошлые мысли о том, что ей нужна свобода, всё ещё тревожат? Я не хочу её торопить.   — Конечно. Мы обсудим это после всех шоу, когда ты будешь к этому готова, хорошо? Я просто предлагаю тебе сейчас не как сходящий по тебе мужчина, а как глава школы, который хочет заполучить себе прекрасного специалиста в команду, — наклоняюсь и мягко целую её, не удержавшись.    Она хихикает и обхватывает меня рукой за шею, когда я пытаюсь отстраниться от неё, чтобы затянуть в ещё один сладкий поцелуй.  ***   — Мама! — Ася прыгает в объятия Жени, когда мы приезжаем к Сайе, чтобы забрать её. — Юзууу! Привеееет!    — Привет, принцесса, — подмигиваю её и щелкаю по носу. — Понравилось тебе у тёти Сайи?    — Ага! — она разворачивает руку ладонью кверху и протягивает в мою сторону. — Смотри, что мы сделали!    Я подхожу ближе и замечаю на её предплечье маленький рисунок цветочка... Злость просыпается во мне, когда я понимаю, что на её маленькой ручке красуется... татуировка. Какого черта?!   — Это переводная, успокойся, — Сайя хлопает меня по плечу, — не придумывай сто способов меня убить, я бы не повела детей делать татуировки.   Женя хихикает, наблюдая за моей реакцией, а Ася продолжает рассказывать о том, как провела последние сутки в обществе моей сестры и племянников, стараясь восполнить все пропущенное нами. И сейчас, смотря на то, как она яростно жестикулирует и, даже путаясь в словах и языках, объясняет нам с Женей, что ей особенно понравилось, я ощущаю то чувство, о котором даже не смел мечтать. Я ощущаю себя частью своей семьи.