Incredibly loud and extremely close

Глава 92. Самому себе

Февраль 2022 года Пекин, Китай

Страх покрывает мою спину липким потом, когда я понимаю, что это было не просто падение. Вчера была короткая программа, завтра — произвольная. А сегодня я получил травму на тренировке, откатывая программу. Я чувствую на себе взгляды, наполненные беспокойством, но останавливаюсь и борта, скрываясь от части них, и перешнуровываю коньки, прислушиваясь к ощущениям. Нога словно ничего не чувствует, а это верный признак того, что это травма. Моя «любимая». — Я уже вызвала в твой номер бригаду, — мама хватает меня под локоть, когда я выхожу в коридор, скрытый от взглядов публики. — Мы сейчас направляемся туда. — Это же надо... Это все, что я могу сказать. Я быстро переобуваюсь и даже не утруждаю себя переодеваниями, просто натягивая теплый комплект одежды поверх тренировочного, и с мамой под руку бреду к машине. Нас отвезут к нашему отелю, и всё это время я просто смотрю в телефон. Туда приходят обеспокоенные сообщения ото всех. От каждого, кто уже в курсе. Брайан 15:15:00 Пожалуйста, сообщи мне о своём состоянии после осмотра. Я хотел бы к тебе зайти. Гислен 15:15:07 Насколько по твоим ощущениям все? Джейсон 15:15:34 Держись, Юзу, мы с тобой! Хави 15:15:38 Старик, как она? Позвони мне, как будет известно что-то. Молюсь за тебя. Евгения 15:17:22 Позвони мне. Евгения 15:17:31 Или напиши. Женя единственная, кто не пишет слов успокоения и не спрашивает ни о чем, но я сейчас не в состоянии разговаривать. Я просто не знаю, что им всем ответить до обследования, хотя и так уже чувствую, что именно произошло. Нога еле-еле успела подзажить (именно подзажить, а не восстановиться), а я снова её травмировал. Снова та же травма, повторение прошлого, только теперь... Теперь это произошло прямо тут. — Сынок, давай снимемся с соревнований, — мама сжимает мою руку, умоляюще смотря в глаза. — Прошу тебя, давай не будем доводить твоё состояние до критического. — Мама. Я смотрю ей в глаза, выдерживая её тяжелый умоляющий взгляд, но остаюсь на своём. Если все так же, как всегда, то я смогу кататься, я сделаю это. Я приложу все усилия по максимуму, чтобы откатать свою программу, исполнив все, что я смогу. Обезболивающие таблетки, уколы, лёд — всё вместе обязательно мне поможет пережить эти дни. — Юзу, пожалуйста, прислушайся сейчас к словам доктора, хоть раз в жизни сделай выбор в пользу своего здоровья, а не других. — Я делаю все это для себя. Если бы я делал для других, то я бы катал без акселя, а с лутцем и всем остальным, что надо. И программы мои были бы тоже рубленными, но зато получающими много баллов. — Но я сейчас говорю о твоей ноге и будущем! — мама повышает голос на меня, уже даже не стесняясь водителя. — Ты понимаешь, что это может повлиять на все твои планы? — Понимаю, — я сжимаю её пальцы в своей руке. — Но давай сначала прислушаемся к словам доктора. *** — Ты сам все знаешь, — врач снимает очки и качает головой, мягко посматривая на меня. — Покой, несколько недель отсутствия нагрузок, потом длительное восстановление... — Вы знаете, что это не мой вариант, — я сажусь, опуская закатанную штанину. — Какую дозу я могу завтра принять без серьезных последствий? — Три таблетки за сутки, — он складывает все в свою сумку, — одну как проснешься, следующую за 40 минут до старта, одну через два часа после. Так ты максимально поможешь себе. Потом будешь чувствовать боль, но тебе же нужен этот старт, я правильно понимаю? — он дожидается моего кивка и продолжает, — поэтому пей так. Тебе могут поставить дополнительно укол, чего я не советую, потому что можешь временами перестать чувствовать ногу вообще. Это плохо, потому что влияет на движения. А послезавтра — полный покой, постельный режим. Я все передам твоей маме. — Спасибо вам, — я кланяюсь ему, оставаясь в сидячем положении. — Спасибо. — Береги себя и свою ногу, она тебе ещё много-много лет пригодится, сынок, — он трепет меня по плечу. — Ты молодец в любом случае. Спасибо тебе за то, что ты такой смелый. — А вам спасибо за поддержку и помощь. — Я всегда рядом. Приду к тебе рано утром, а пока отдыхай, — он выходит из моего номера, плотно прикрывая дверь, и я уверен, что теперь он пойдет в номер мамы, которая после придет и будет стараться отговорить меня от участия в произвольной. Это далеко не первый раз, когда я получаю травму, не первый раз, когда это происходит на старте, но именно сейчас мама так настойчиво пытается отговорить меня от участия, что я чувствую себя предателем, стоя на своём. Я выступлю завтра, я покажу, что ничто не может меня сломить, даже когда я физически сломан. Мне наплевать на медаль и на то, кто её получит. Мне наплевать на вероятность, что я окажусь вне пьедестала. Я хочу выступить и показать своего воина, который выиграл главное соревнование своей жизни и больше не хочет принимать участие в этих игрищах. Я буду свободным воином, который возвращается с войны в свою тихую гавань. — Юзу, — едва мама входит, я замечаю её покрасневшие глаза и дрожащие губы. — Сынок... — Мама, прошу тебя, — я качаю головой и раскрываю объятия, призывая её подойти ко мне. Она садится на край кровати и я притягиваю её в свои объятия, вдыхая родной аромат, который с самого детства показывал мне, что это место — мой дом. — Я прошу тебя, дай мне провести завтрашний день так, как я запланировал, а после я позволю тебе запереть меня в номере и никуда не выпускать. Я разрешаю тебе привязать меня в кровати и откармливать едой, лекарствами и всем-всем, чем посчитаешь нужным. Но завтра... Я должен выйти на арену. — Кому ты это должен? — Себе. Себе десятилетнему, которому пообещал, что я не сдамся при первых трудностях. Я буду всегда бороться ради себя и для себя. — Ты разбиваешь моё сердце на миллион осколков, но как же я тебя люблю, — мама обнимает меня крепче и целует в щеку. — Пообещай мне, что потом ты будешь думать только о себе. — Обещаю, мама, я тебе обещаю, — я улыбаюсь и обнимаю её ещё крепче. — Дальше будет по-другому, и на первом месте буду стоять, собственно, я сам, а не кто-то ещё. Честно-честно. — Я благодарна этому спорту за моменты, когда вижу тебя таким счастливым и довольным, но проклинаю своё решение привести тебя на каток в дни, когда ты в таком состоянии. И всему этому причина молодая я. — Мам, не выдумывай. Ты сделала лучшее, что только могла сделать для меня. Без тебя я не был бы вообще, а без того решения... Не знаю, чем б я вообще занимался. Где бы я сейчас был? Чувствовал ли бы я себя таким же счастливым, как в эти годы? Был бы я доволен своей жизнью? Кто знает, может я бы уже обзавелся семьей, офисной работой и парой детишек. Или наоборот: оставался бы с родителями, работал учителем в школе папы и вечера проводил за играми. Я не знаю. Но что-то мне подсказывает, что сейчас я на своём месте, поэтому не хочу узнавать, что было бы вместо этого. *** — Кто это? — я стою около двери, одетый в пижаму, и жду, пока кто-то ответит с другой стороны двери. — Это я. Я моментально открываю дверь, пропуская к себе Женю, которая заходит, вся замотанная в несколько слоёв одежды. — Как ты тут оказалась? — Так же, как и в прошлый раз, — она стягивает перчатки и начинает распутывать слои одежды. — Как же там холодно-то! Я чуть не окочурилась, пока дошла до вас. Почему наши здания так далеко друг от друга? — Сумасшедшая, — я качаю головой, помогая ей снять запутавшийся шарф и шапку. — Ты чего не написала? Я бы попросил водителя за тобой приехать. — Ага, чтобы все увидели, что меня увозят в вашу часть деревни. И вся конспирация коту под хвост, — она закатывает глаза и наконец снимает всю верхнюю одежду. — Уже выбрал фильм? Я разглядываю стоящую передо мной прямо в пижаме Женю, которая осматривает мелочи на моей тумбочке, прежде чем положить свои карточки и ключи рядом. — Ну? — она улыбается и бросает взгляд на экран телефона. — Время как раз на посмотреть короткий фильм и лечь спать. Нам утром рано вставать вообще-то. — Ты сумасшедшая, — я широко улыбаюсь, когда понимаю, к чему она ведет. — Ты пришла остаться тут? — Да, я проведу эту ночь тут, потому что ты всегда так делал, когда я себя плохо чувствовала. А сегодня я хочу с тобой побыть. Просто поспать вместе, как это бывало и раньше, — она подмигивает и идёт в ванную. — Я сейчас умоюсь и приду, а ты пока. Пожалуйста, раздобудь водички и включи что-то осмотреть. И она запирается в моей ванной, оставляя меня, того, о ком надо заботиться, с кучей поручений. Я смеюсь в голос от этого осознания, ощущая себя... счастливым, что ли? Она не трясется надо мной как наседка — и от этого легче. Я обычный человек, пускай и с поломанной ногой и судьбоносной программой завтра, но всё ещё живой парень. — Прекрасно, — Женя забирается под одеяло и прижимается к моему боку. — Как у тебя тут тепло и хорошо! Что выбрал посмотреть? — Не знаю, какой-то мультик про странных синих человечков, — я зеваю, притягивая её поближе к себе. — Ты смотрела? — В детстве точно смотрела, но это было так давно, что я уже ничего и не помню, если честно. Надо освежить воспоминания. Я нажимаю на воспроизведение, отключая все мысли и сосредоточившись на ощущениях своих рук на спине Жени, на её спокойном дыхании, на аромате волос и её любимого геля для душа — всё это окружает меня, погружая в приятный сон, где нет проблем, предстоящего проката и неизвестного будущего. *** — Всё будет хорошо, — я сквозь сон слышу эти слова, и приоткрываю глаза. — Спи, тебе ещё рано. — Сколько сейчас? — хриплю, ока зрение концентрируется и я наконец-то вижу, что Женя стоит на коленях на постели, склонившись ко мне, практически полностью одетая. — Шесть утра. Ты спи, мне надо вернуться обратно и привести себя в порядок. — Я тебя провожу, — я зеваю и сажусь, ощущая, что тело отдохнуло. Мы вчера уснули часов в девять вечера, даже не досмотрев до середины мультик, поэтому сейчас я ощущаю себя поразительно отдохнувшим и восстановившимся. — Напиши, как дойдешь. — Хорошо, — она натягивает на себя куртку и заматывается шарфами. — Помни, ты самый лучший. Второго такого не будет до тех пор, пока у тебя не родится сын. — Ммм... — я поправляю её шапку, касаясь щеки. — Мне нравится эта тема, но давай продолжим её вечером? Ты сможешь ко мне прийти? — Конечно, я тебе напишу и мы договоримся. Боюсь, что до конца произвольной я тебя не увижу, поэтому передам тебе это сейчас, — она встает на носочки и я склоняюсь ниже, чтобы принять её поцелуй. Путанные мысли просто исчезают из головы, отчего я просто отдаюсь этому ощущению и полусонному состоянию. — Спасибо. Я тебе буду писать, пока буду растягиваться, — я оставляю последний легкий поцелуй на её губах и отпускаю. — А ты напиши, как доберешься до своего номера. Иди осторожнее. Точно не хочешь взять машину? — Точно, — она закатывает глаза. — Но спасибо за заботу. Я хочу сама пройтись немного, проветрить голову перед таким длинным днём. — Ладно. Иди, а то вспотеешь и будет хуже, — я берусь за ручку двери и выдыхаю. — До встречи через часов 14? — Надеюсь, что даже меньше, — она улыбается и скрывает лицо за маской, прежде чем выйти из моего номера. Я возвращаюсь в постель, но сон уже не идёт. Я полностью проснулся, поэтому решаю просто-напросто начать своё такой важный день. И лучше всего сейчас поможет медитация.