Incredibly loud and extremely close

Глава 91. Вторые игры

Февраль 2022 года Пекин, Китай

— Не так я мечтала попасть на вторые Игры, — я стою у окна в своей комнатке и смотрю на улицу Олимпийской деревни. Четыре года назад, после произвольной программы, я была полна решимости приехать в Пекин и забрать своё золото. Из всего этого сбылось лишь то, что я приехала в Китай. Быть послом и выполнять разные представительские функции, конечно, интересно и очень выгодно, но я чувствую себя за бортом жизни. Я как шут, который приехал сюда развлекать людей и поддерживать спортсменов своим болением. Я могу лишь изображать из себя девушку, которая действительно довольна сложившейся жизнью, но внутри... Там по-прежнему кровоточит рана, которая там легко не заживет. Я знаю, что мне потребуется ещё очень-очень много времени, чтобы пережить это. Там просто я не смогу забыть о разбитых мечтах. Я в очередной раз смотрю на часы, отмеряя время до прилёта Юдзуру. Я знаю, что сегодня он прибудет в Олимпийскую деревню вместе с мамой, но будет жить не в наших домиках, а вместе с разными федерациями — таково его условие. Он переживает за вероятность заболеть, поэтому хочет максимально снизить эту вероятность, а, как известно, среди молодежи слишком много беспечных людей... Даже тут, среди спортсменов. Мы с ним договорились встретиться завтра после первой тренировки, но пока не обсудили деталей. Он не знает, где мы встретимся и во сколько, поэтому я всё ещё мучаюсь неопределенностью. Это тяготит меня, но я напоминаю себе о том, что всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Мы с ним обсудим все после произвольной программы, я расскажу ему о том вечере в Питере, я поделюсь с ним своими чувствами, но эти несколько дней перед соревнованиями будут молчать. Я ощущаю вибрацию телефона и хватаюсь на него, чтобы проверить, кто мне написал. Это Юдзуру. Я улыбаюсь экрану, пока захожу в приложение. Юдзуру 17:23:12 Мы приземлились. Всё в порядке. Едем. Евгения 17:23:59 Всё прошло хорошо? Юдзуру 17:24:12 Да. Тест взяли, результаты будут утром. До этого времени не могу никуда выходить. Евгения 17:24:45 Ну тут просто ночь переночевать тебе надо, так что отдохни! Я утром тебя найду на катке. Юдзуру 17:24:59 Лучше после встретимся. Юдзуру 17:25:13 Я очень по тебе соскучился, но я буду отвлекаться и думать о том, что ты стоишь рядом, а я тебя еще не обнял. Евгения 17:25:17 Тогда после обязательно! Юдзуру 17:25:21 Конечно! Мы найдем место, чтобы встретиться и поговорить. Поговорить. Это слово даже на расстоянии режет по мне. Поговорить — это раскрыть свою душу перед ним, это поделиться тем, что накопилось, что произошло и что я планирую. А все эти вопросы вызывают у меня паническую атаку из-за того, что я натворила. Я боюсь ему рассказать, но при этом понимаю, что это важно сделать уже сейчас. Мне нужно этим поделиться. *** — Заходи, — Юдзуру пропускает меня к себе в номер, придерживая дверь рукой. — Не бойся, я не кусаюсь. — А жаль, — я нервно хихикаю, стягивая с рук перчатки и поворачиваясь к нему. Юдзуру изменился — и это отражается в каждом его жесте, в каждом взгляде и том, как он на меня смотрит сейчас. В нем появилась жесткость, которая и раньше нередко выходила на поверхность его характера, но сейчас это заметно особенно сильно. — Не стой в одежде, раздевайся и проходи уже. Он протягивает руку за моей верхней одеждой, и я быстро избавляю себя от неё, передавая ему шапку с шарфом, которые он аккуратно складывает на небольшой вешалке, а после и куртку. Следом я снимаю теплые уличные штаны, предварительно избавившись от обуви, и остаюсь перед ним в обычной одежде, нервно поправляя волосы. — Ну привет. Он улыбается мне, распахивая объятия, и я туда падаю, даже забыв о маске, которая закрывает моё лицо сейчас. Его родной запах, прикосновение любимых рук... Я так скучала по этому, что слезы невольно срываются с глаз, падая на его футболку. Юзу чувствует это, но ничего не говорит, просто крепче сжимает меня в своих руках, не давая распасться на части. Я знаю, он понимает, что все это для меня значит, но ничего не говорит. Когда мой поток слез утихает, он мягко ведёт меня к кровати, стоящей посреди его большой комнаты, и снимает мою промокшую маску. Я послушно наблюдаю за каждым его действием и лишь нервно вздыхаю, когда он опускает свои губы поверх моих. Это не страстный поцелуй, которому мы обычно предаемся после долгой разлуки. Так целую, когда хотят погладить разбередившиеся душевные раны, которые спустя долгое время снова начали кровоточить. Я запрещаю себе думать обо всем, просто отдаваясь этому ощущению его губ поверх своих. — Я безумно по тебе скучал, — он с усилием проводит ладонью по моей спине, вызывая волну мурашек, — я так давно тебя не видел, что мне даже показалось, что прошла целая вечность. — Я тоже. Я сходила с ума этот год, мне думалось, что я уже никогда тебя не увижу, — слезы снова текут беспрерывным потоком. — Прошлый март... это было прекрасно, но потом... Это было больно. Бесконечный поток боли и одиночества. — Я понимаю твои чувства, я все чувствую... У меня похожие эмоции были. Не хотелось ничего делать. Только к тебе... Быть с тобой. — Да. Быть с тобой. Быть вдвоем вдали ото всего этого мира, — я стискиваю в кулаках его футболку на спине, — там, где нас никто не найдет и не увидит. — Через несколько недель мы сбежим с тобой, — он произносит это мне ну ухо, продолжая гладить по спине, — мы сбежим ото всего мира с двумя чемоданами. Проблемы и все остальное оставим дома, я не хочу даже видеть чужих людей. Снимем виллу на каком-нибудь острове, где будем жить только мы с тобой, и насладимся этими мгновениями вдвоем. — Да. Пожалуйста, пусть все именно так и будет. — Будет, все только так и будет, — он ещё раз крепко стискивает меня в своих объятиях и целует в волосы. — Пожалуйста, не плачь, все обязательно в скором времени наладится, нам с тобой осталось совсем немного уже. Олимпиада — и свобода. — Ты не поедешь на Мир? — я стараюсь взять свои эмоции под контроль и поднимаю голову наверх, чтобы заглянуть ему в глаза. — Нет, не хочу усугублять травму, надо восстановиться. — Хорошо. Хорошо. Значит, финальный старт в карьере? Финальные три проката? — я закусываю губу, едва произношу эти слова. Боже, неужели это правда? — Именно так. Три проката — и все, я свободен. И нас больше никто и ничто не сможет разлучить. Мы теперь сами будем выстраивать нашу жизнь вместе, — он целует мои щеки, прижимая ещё сильнее к себе. — Мы вместе. Мы с тобой вдвоем, мы всегда будем рядом. — Я счастлива это слышать. Я знаю, что теперь у нас всё получится. Всё будет хорошо. Я нервно вздыхаю и сбрасываю напряжение. Он рядом, я чувствую его запах, я ощущая его прикосновения. Это не очередной сон, это реальность. — Постараюсь попасть к тебе на одну из тренировок. Хочу увидеть, как ты катаешься. Он смеется, не расслабляя объятий. Я наслаждаюсь этим звуком, удерживая его в своих объятиях. Пальцы расслабляются, отпуская его футболку, но я не убираю руки. — Милая, я могу после устроить лично для тебя двухчасовое шоу с твоими любимыми программами и прокатами. Не обещаю кататься с минимум одежды, потому что правила безопасности, но потом разрешу тебе заглянуть в мою душевую. — Пошляк! — я хихикаю в ответ, закатывая глаза. — Не ожидала от тебя другого. — Естественно, — Юзу хитро улыбается и опускает меня на постель, заставляя лечь поперек неё и устраиваясь рядом со мной. — Так лучше. Я устал, мне надо полежать. — Ну что, пенсионер, возраст сказывается? — я улыбаюсь, проведя рукой поп его лица и убирая прядь волос. — Как нога? — Да нормально, — он отмахивается от моих слов, как от надоедливой мухи. — Женя, давай не будем об этом сейчас? Поговорим потом. — Почему? — Потому что я не хочу говорить о том, что напоминает мне о себе каждый день, — он отводит взгляд в сторону, сжимая челюсть. — Я хочу сейчас расслабиться, а не концентрироваться на этом. Мне неприятно. — Ладно... Я вздыхаю и стараюсь расслабиться рядом с ним, но ощущаю, как в теле остаётся напряжение после его слов. Я переживаю, что боль его так и не отпустила. Я боюсь того, как он выйдет на лёд и откатает свои программы... Его произвольная... Боже, как же мне страшно за него. С ним может произойти все, что угодно, но как мне страшно за его моральное состояние и ногу. — Не думай о ней, со мной все будет хорошо, — он опускает руку и забирается пальцем под мою кофту. — Ты хочешь проверить мои силы? Юзу усмехается и проводит губами по моему виску, не давая что-то сказать. Я задыхаюсь от его прикосновений, стремясь оказаться ещё ближе. Мне хочется оказаться кожей к коже, мне хочется почувствовать его прикосновения всем делом — и я поддаюсь этой страсти, забывая о своих недавних мыслях. *** — Мне нравится твоя фигура сейчас. Юзу произносит это, пока я надеваю белье. Я поворачиваю голову назад, чтобы увидеть его: он задумчиво смотрит на меня, обернув простынёй свою талию. Я пожимаю плечами, выворачивая леггинсы. Что тут скажешь? Я набрала. Не так много, конечно, но фигура ощутимо изменилась по сравнению с тем, какая форма у меня была несколько лет тому назад, пока я активно тренировалась. Да и с годами, кажется, намного сложнее согнать лишнюю конфету с бедер и живота. — Я вижу по твоим глазам, о чём ты думаешь. Да, мне нравилось и раньше. Но мне нравится и сейчас. Мне вообще вся ты нравишься. И спортивная версия тебя, и такая более женственная, мягкая, — его глаза вспыхивают, и я пытаюсь удержать себя от того, чтобы бросить все вещи и вернуться к нему в постель. — Я люблю тебя. — И я тебя, — я натягиваю штаны и всё-таки подхожу к нему. — Люблю. Несмотря ни на что. — Всегда, — он притягивает меня к себе и быстро целует, — тебе точно надо идти? — Да, у нас сегодня собрание очередное, надо там быть, — я вздыхаю и трусь носом о его в эскимосском поцелуе. — Мы увидимся же с тобой? — Обязательно. Я не помню расписание на завтра, попозже проверю и поищем время. Только, — он нервно теребит волосы, — три дня до старта — я начинаю своё воздержание. — Я помню, — оставляю быстрый поцелуй на его щеке. — Мы просто можем пообщаться, посмотреть какой-нибудь фильм. Я оденусь целомудренно, обещаю! — Даже в скафандре я захочу тебя, можешь не стараться. Но спасибо за понимание. Я послушно киваю, вспоминая времена, когда он лично объяснял мне особенности своего организма и почему за пару дней до старта он воздерживается от секса и мастурбации, словно старается сберечь эту энергию для арены, отдать всего себя и тем самым получить выплеск эмоций. Я не понимала его, пока мы не поэкспериментировали и я не поняла, что перед важными стартами мне самой нужно воздержаться. Сейчас я не ограничена стартами, но во мне бурлят эмоции, сходные с тем, которые были четыре года назад, поэтому я буду держать этот своеобразный целибат вместе с ним. — Спасибо, — он ещё раз меня целует и хлопает по бедру. — Иди, иначе я на всё плюну и не выпущу тебя до самого утра из постели. — Я могу постараться освободиться пораньше и проникнуть сюда, чтобы остаться на ночь? — я произношу это тихо, но так, чтобы он слышал. — И подарить тебе всю себя. — Чёрт, — он протяжно стонет и я вижу, как в районе его паха приподнимается простынь, — ты сейчас это специально, да? — Да, — я провожу рукой по вершинам груди, не прикрытых тканью бюстгальтера, — я хочу, чтобы ты думал обо мне всё время. — У тебя есть два часа на то, чтобы сходить на собрание и вернуться, — он щипает меня за ягодицу. — Если не придешь, то я найду тебя и притащу сюда силой. Ясно? — Да, сэр! — я подмигиваю ему. — Люблю! Он довольно улыбается, как кот, и отпускает меня, позволяя одеться и выйти из номера. Моё сердце стучит от люблю к нему — и все проблемы кажутся несущественными.