Incredibly loud and extremely close

Глава 62. Только мы

Ноябрь 2020 года Москва, Россия

— Ты можешь сколько угодно убегать от себя, но все равно тебе придется справляться со своими проблемами, — Настя плюхается на мою постель и хватает плюшевого медведя. — Вам надо поговорить уже наконец-то! — Мы постоянно разговариваем, — я отнекиваюсь, повернув голову лицом к ней. — Ну правда. — Ага, только ты не говоришь ему всей правды, Жень. — Насть, он знает, что со мной. — Он не знает, что ты почти перестала есть и изводишь свой организм! — она ударяет меня ощутимо по руке. — Он не знает, что ты плачешь после каждой тренировки! Юдзуру вообще в курсе твоего окончательного диагноза? — В общих чертах да... — В общих чертах! Он твой парень или просто так, мальчик для секса? — она поворачивается ко мне и тычет Винни-Пухом в лицо. — Ты его вообще любишь? — Как ты смеешь задавать такие вопросы? Конечно, люблю! — я отбираю у неё игрушку и прижимаю к себе. — Настька, ну ты совсем уже! Я просто не хочу вести такой сложный разговор, находясь на другом конце планеты, понимаешь? — Ну тогда вам надо встретиться уже как-то, найти способ увидеться, хорошо трахнуться и поговорить. — Фу, ну ты чего?! — Мы взрослые люди, чего ты смущаешься? Полагаешь, что мы все думаем. Что за закрытыми дверьми вы там ромашки сажаете и стишки друг другу рассказываете? — она с усмешкой смотрит на меня. — Ну, а если так, тогда он дурак и тебе давно пора было бросить его. Ты вон какая девица у нас! Негоже такую одетой держать в своей постели. Или у него проблемы...? — Тьфу на тебя! С этим у нас все хорошо. И даже на расстоянии Юзу умудряется придумывать кучу всего, что заставляет меня краснеть от одних только воспоминаний... Он очень любит видеть меня по камере в разных позах, не всегда одетой, но каждый раз удовлетворенной... Я чувствую, как начинают гореть мои щеки от одной мысли о Юдзуру, который смотрит на меня с экрана таким взглядом, от которого хочется расплавиться и больше никогда не возвращаться в обычное состояние. Мне нравится быть с ним всеми известными миру способами, даже если часть из них запретны... — О, ну с этим, кажется, и вправду в порядке, — Настя хохочет и толкает меня плечом. — Удовлетворенная девушка равно не ворчащая девушка, да? — Возможно, но не всегда, — я толкаю её в ответ, стараясь не смеяться слишком уж громко. — Насть, ты сама всё знаешь. — Я видела, как он на тебя смотрит. Ага, — она кивает и обнимает меня одной рукой. — Я тебе по-хорошему завидую даже, признаюсь честно. — Да чему тут завидовать? Живём-то мы в разных странах. И неизвестно, сколько это ещё продолжаться будет. Год или вечность... У него тренировки, у меня... У меня восстановление и попытки как-то восстановить свою жизнь. — Вы и раньше были в разлуке, а теперь ваши чувства совсем окрепли, так что должно быть наоборот легче, Жень. — Да головой-то понимаю, что если суждено, то все получится. Только душа ноет каждый раз, когда я осознаю, что вообще не знаю, когда мы с ним сможем встретиться, понимаешь? Без вариантов совершенно. Сейчас, через год или послезавтра. А может только на Олимпиаде. — Если он твоё, то никуда не денется, — она произносит меня эти слова на ухо, и у меня бегут мурашки по коже. Это так. Все верно. Если нам правда суждено быть вместе, то мы справимся с этим. А если нет, то и не надо мучить друг друга... — Ты правда, конечно, просто нужно ещё... Меня прерывает звонок телефона, от которого я удивленно морщусь. Что на этот раз произошло? Никто не должен в такое время — вечером – звонить мне. Я тянусь за трубкой и вижу, что это входящий видеозвонок по мессенджеру от Юзу. Ещё раз бросаю взгляд на часы, мысленно прикидывая, что же это может быть, и отвечаю. — Я просто звоню тебе сказать, что люблю тебя. Не пугайся. Все со мной хорошо, — он быстро тараторит, — я не повредился и не ударился. — И тебе привет, Юзу, — я тут же начинаю широко улыбаться. — И я тебя люблю. Я тут не одна, если что. — Очень жаль, – он усмехается и машет рукой. — Привет тому, с кем ты сейчас. — Привет, Юдзуру, — Настя заглядывает в кадр и машет ему в ответ. — Мы как раз о тебе говорили! — Да? — его лицо вытягивается в удивлении. — И о чем же именно? — Женя призналась, что никогда еще не была такой удовлетворенной, как в отношениях с тобой! Я пихаю её локтём в бок за такие слова, но Юзу звонко начинает смеяться, прерывая все мои возмущения мигом. Я люблю звук его искреннего смеха: не натянутого, не публичного, а такого чистого и искреннего. — Я очень счастлив это знать, спасибо тебе, Анастасия! *** — Рассказывай. Юдзуру лежит в постели, когда я звоню ему после ухода Насти, и смотрит в камеру своим внимательным взглядом, от которого ничего не укроется. Мурашки пробегают по коже от его слов, но я молчу и просто киваю головой, тупо смотря на экран. Я не знаю, с чего стоит начать. С того, что говорят врачи? Тренер? Мама? Или я сама чувствую? Это сложно... Каждое мнение — оно другое. Не такое, как говорят остальные... — Женя... не молчи. Скажи, что ты чувствуешь. Он словно видит мои сомнения и сам выбирает, с чего мне стоит начать свой рассказ. Я вытираю вспотевшие ладошки о домашние штаны и начинаю говорить. О том, как сомневаюсь в своей способности кататься дальше. Как переживаю, что с чем-то не смогу справиться, как не вижу больше смысла выходить и заниматься пятое или десятое место на стартах, где целая толпа молоденьких девочек с четверными, которым я могу противопоставить лишь целую стопку диагнозов. Все это — мой крест. Да, я его несу с гордо поднятой головой, только вот он меня придавливает к земле все сильнее и сильнее с каждым днем. Мне страшно. Я боюсь. Я устала постоянно бороться со всем, что меня окружает... — Какое ты приняла решение? — Юдзуру произносит это совершенно спокойно, да и то только лишь после того, как я заканчиваю свой монолог. — Я не знаю. Я хочу кататься, это моя жизнь. Но я не уверена, что смогу выйти на старт... Я хочу попробовать, но мне так сложно загадывать... — я шепчу это, нервно дыша. — Мне хочется, Юзу, мне очень сильно хочется продолжить кататься... Я мечтаю поскорее вернуться на лед, но... — Но эта часть истории закрыта. Я прав? — он мягко произносит это, а на губах появляется маленькая улыбка. — Я не знаю... Я хочу дать себе последний шанс сейчас, попробовать восстановиться. Приложить к этому все свои усилия. Просто попробовать... — Малышка, пробуй, чтобы потом не пожалеть, — Юзу мягко улыбается в очередной раз, произнося это. — Мы справимся со всем. Хочешь завершить — завершай. Я с тобой не по той причине, что ты спортсменка, запомни это. Я никогда не поставлю тебя перед выбором. Я хочу, чтобы это было только твоё решение, а не мамы, тренеров или федерации. — Спасибо тебе, – я нервно выдыхаю, потирая холодные руки. — Большое тебе спасибо за это, Юзу. Мне правда страшно... — Я с тобой до самого конца. И не конца нашей соревновательной карьеры, а до самого-самого конца. Только это имеет смысл, понимаешь? — Понимаю, — уверенно кивая, соглашаясь с его словами. — Только мы, да? — Правильно, только мы. Мы долго друг друга не отпускаем, разговаривая о вещах, связывающих нас с фигурным катанием, друг с другом и с теми чувствами, что между нами. Мы вспоминаем моменты, когда впервые друг друга заметили не только как спортсменов своего вида спорта, но как парня и девушку, которые нас интересуют. Юдзуру с улыбкой рассказывает, как отнекивался до последнего от своих чувств перед Хави и Мишей, как называл меня мелкой и не хотел ну никаких отношений во время соревновательной карьеры. Считал, что это только помешает. И как теперь не понимает, как он мог жить без наших постоянных созвонов, разговоров и общения каждый день. Я стараюсь не вспоминать о том, что была какое-то время влюблена (точнее, что думала, что это влюбленность) в другого парня, что даже пыталась приобрести с ним какой-то опыт, но ничего не получалось. Рассказываю о Сочи. Как болела именно за него, сидя перед экраном. Как молилась, держа иконку, чтобы у него все получилось. И как радовалась его победе, словно сама взяла эту медаль. — Без тебя бы у меня ничего не получилось, — он улыбается мне снова, благодарно склоняя голову. — Если бы не твоя поддержка, то я не был бы тут сейчас. — Был бы, потому что так написано в твоей книге судьбы, Юзу. Ты должен пройти свой путь, чтобы в конце обрести счастье. Ты разве забыл это? — Нет, Женя, без тебя я не был бы собой, а это было бы совсем другой человек. Чужой... — он морщится. — И без такого количества медалей. И без шикарного секса, конечно. — Ой, ну не начинай, — я лишь закатываю глаза на его пошлости. — Как твоя нога? — А что с ней? — он хлопает глазами. — Все в порядке. Я делаю упражнения, как доктор прописал, контролирую нагрузку... — Точно? — я прищуриваюсь, разглядывая его. — Ты мне не врешь? — Честное слово! — Юзу обиженно морщит свою мордочку. — Ну как ты могла такое подумать вообще, Жень? — Что ты снова издеваешься на собой? Да и правда... Он отнекивает и пререкается со мной, но по глазам вижу, что он и правда не сходит с ума. По крайней мере в последние дни. На лице у Юзу, если его хорошо знать, написаны все эмоции. И последние годы он даже при выставлении оценок не всегда успевает убрать настоящие эмоции. Я, родные, тренера — мы все это видим и всё понимаем. И Юзу понимает. Ну не может человек при его уровне катания получать такие гроши... — Тебе надо спать, — я смотрю на часы и посылаю ему поцелуйчик. — и мне тоже уже пора. — Мы скоро увидимся. Он произносит это на прощание, а я цепляюсь за обещание как за спасательный круг утопленник. Как же я этого хочу... *** — Все в порядке? — мама удивленно смотрит, когда я захожу в её спальню. — Что-то болит? — Нет, я просто к тебе решила зайти, — качаю головой и подхожу к постели. — Можно? — Конечно можно, — мама откидывает одеяло и приглашает меня к себе. Я устраиваю рядом с ней и нервно тереблю край одеяла, нервно вздыхая. Меня тревожит будущее, и от этих мыслей я не могу убежать от самой себя даже. Меня гложет чувство, что я неправильно поступаю, что я зря перестаю бороться, что все, что я делаю, недостаточно. Что я попросту сдалась, не приложив достаточно усилий для того, чтобы побороться за своё будущее в спорте. И я говорю об этом маме также честно и просто, как рассказала об этом сегодня Юдзуру. Они мои самые близкие люди, они должны знать, что происходит в моей голове. Только они могут мне что-то посоветовать, как-то помочь, поддержать... У них есть право мне что-то посоветовать, отругать меня и направить, когда сама я не в состоянии принять решение. И вот сейчас снова этот момент, когда мне нужна их помощь, когда мне нужны их советы, взгляд со стороны. Мама молча выслушивает, сжимая мою нервно подрагивающую руку, и ничего не говорит, пока я вываливаю на неё свои мысли. И только после, когда я перевожу дыхание и выжидающе на неё смотрю, она спокойно и тихо говорит то, что мне нужно было услышать и от неё тоже. — От того, что ты перестанешь соревноваться, ты не перестаешь быть великой фигуристкой. Ты не перестаешь быть моей любимой дочерью, любимой внучкой, любимой девушкой и подругой... Это лишь новый этап, твой новый статус в жизни. — Ты правда так думаешь? — Это так и есть, доченька. Нам всегда сложно делать шаг в неизвестность. Просто ты всю жизнь тренировалась, готовилась к стартам, поэтому сейчас тебе сложно понять, что жизнь на этом не заканчивается. Все будет хорошо. Она обнимает меня, успокаивая в своих объятиях, и я думаю о том, что, наверное, действительно пришло время попробовать себя в чем-то еще. Нужно продолжить жить, развиваться и заниматься... — Мы любим тебя не за соревнования... — А за то, что я это я, я помню. Спасибо. Я остаюсь с мамой на ночь, подкрепляя свои мысли о том, что поступаю правильно. Пускай это больно и я не знаю, что меня ждет дальше, но я смогу с этим справиться.