Incredibly loud and extremely close

Глава 60. У тебя попросту нет выбора

Сентябрь 2020 года Москва, Россия

— Итак, Женя, все будет хорошо, — Брайан на экране потирает руки и ободряюще улыбается. — Это не соревнование еще, тебе не нужно выкладываться в полную силу, достаточно будет просто показать свои программы и концепт в целом. Они обе, знаешь, совершенно другие, отличные от того, что показывают девочки в России. В самом позитивном смысле я это говорю тебе. — Спасибо за поддержку, постараюсь завтра не подвести... — Ты не сможешь меня подвести уже потому, что для меня ты победитель просто потому, что выходишь на прокат одна, что я не могу стоять за бортиком и держать твои чехлы. Эти обстоятельства... Я бы очень хотел оказаться рядом с тобой, Трейси тоже рвётся, но нам не выбраться из страны, не долететь до Москвы сейчас. — Я всё понимаю, Брайан, не переживайте, я сама выбрала этот путь, — я киваю ему через экран и стараюсь улыбнуться, — мы справимся, верно? Особенно после сезона 18/19... — О, девочка, я думал, что я полысею и поседею одновременно, — он громко смеется и откидывается спиной на кресло, — это были чертовы американские горки, которые мы вместе пережили и пойдем и дальше вместе. Договорились? — Договорились, — я послушно киваю, смотря на его улыбающееся изображение на экране. — Спасибо. Большое спасибо за то, что не бросил меня. — Я тебе сказал и повторюсь: мы будем рядом до тех пор, пока мы тебе нужны. Все мы: я, Трейси, Гислен, команда... Мы с тобой, за твоей спиной, когда нужен тыл, и прикрываем тебя, когда нужна защита. — Спасибо, — я едва сдерживаю слезы и не нахожу лучших слов, чем еще несколько раз поблагодарить его. Это настолько тепло... Это... — Ну вот, а теперь иди отдыхай, завтра прокаты... Я встану пораньше и буду на связи с тобой, идёт? — Идёт. Спасибо еще раз. Утром спишемся? — Конечно, девочка, отдыхай пока, — Брайан улыбается и кладет трубку. Я опускаю телефон на бортик и стараюсь вдохнуть. Спина продолжает нещадно болеть, но я не даю себе сконцентрироваться на этом чувстве. Совсем немного — и будет перерыв. Завтра-послезавтра контрольные прокаты, через неделю старт и потом сразу же второй. А после, дай Бог, я наконец-то вылечу в Канаду, смогу там отдохнуть, набраться сил и подготовиться под присмотром. И, возможно, Юзу сразу же тоже прилетит, мы наконец-то сможем с ним увидеться. Как же я скучаю по прошлому году! Когда все было хорошо, когда все были здоровы, не было опасности заразиться и я могла тренироваться в месте, где мне хорошо. А тут все не так... Тут все такое чужое стало, несмотря на родной язык. Пускай на этом катке я и не провела всю свою жизнь, но это все равно знакомая атмосфера, но... Но все не то, все не так. Мне хочется в Торонто, где деревянные потолки с окнами, где огромное зеркало занимает две стены, где каждый тебя поддерживает и переживает за твоё падение. Там совсем другой мир... — Мы справимся, — Юдзуру произносит с другого конца света, когда я звоню ему по дороге домой из машины, — у нас все получится, да? — Обязательно, — стараюсь как можно увереннее ему ответить. — Это же мы с тобой! Сколько лет мы уже вместе? — Будет три в декабре, если ты не забыла, — он усмехается и поправляет падающую на глаза челку. — Надеюсь, что ты приготовишь для меня подарок. С бантиком, пожалуйста. — Красным? Или все-таки синий? — Хоть белый. Главное, чтобы легко развязывался и я имел доступ ко всему своему подарку. В этот раз я даже не краснею от его явного намека на то, какой подарок он ждет, потому что сама скучаю и хочу этого. Мы чуть ли не каждый день с ним просматриваем всевозможные вариант того, куда можем оба полететь или поехать, чтобы встретиться. Начиная от самых невероятных, заканчивая вполне осуществимыми. Если Юдзуру привык тренироваться в Японии самостоятельно и без контроля тренеров, то для мня такой режим получается изнуряющим. Конечно, за мной в Москве приглядывают, но как же мне не хватает разговоров в тренерской с Трейси за чашкой чая, когда что-то не получается, объятий Юзу в конце сложной тренировочной сессии, ободряющих хлопков от Брайана и веселых шуток от Гислена. Я скучаю по Джейсону, который в самые сложные дни находил способ понять нам всем настроение, по Джуни, отдыхающему на диванчиках, пока мы все смеемся, по Кате, с которой можно было в выходной завалиться в спа и просплетничать несколько часов... По всем. И особенно по себе, которая была уверена в собственном направлении, а сейчас... Сейчас я не чувствую, что выбрала правильное направление. Может быть нужно было остановиться после Олимпиады и завершить на вершине? Может быть я сбилась с курса? — Ты где-то далеко, — Юдзуру возвращает меня на землю из мыслей, — опять думаешь о стартах? — Не без этого, — пожимаю плечами и тру устало глаза. — Как ты выдерживаешь ночные тренировки, Юзу? — Просто сплю до обеда, — он показывает язык и перемещается в пространстве. Теперь я замечаю, что он в зоне отдыха на катке, по всей видимости, устроил небольшой перерыв. — Это тяжело, но приносит свои плоды. Да и так я волен делать все, что хочу, включая выбор своей любимой музыки в любой из зон катка. — Ну и со мной можешь много общаться, — краем глаза посматриваю на маму, которая сосредоточена на дороге. — Это большой плюс моего смещенного графика, — он усмехается и поигрывает бровями. — Ты отдыхать? — Да, сейчас домой едем, больше никаких планов. — Ну, я надеюсь, что в твоём плотном графике найдётся время для самого лучшего парня на свете? — Для него уж точно, могу и для тебя выкроить время. Мы продолжаем перешучиваться с Юдзуру, пока я еду домой, и это лишь самую малость отвлекает меня от того, что будет завтра. От того, что, вероятно, изменит всю мою жизнь. *** Я выхожу после проката произвольной программы и тонны интервью, желая просто никого не видеть ближайшую неделю. Прислоняюсь к стене, выдыхая, и отключаю звук на телефоне, чтобы никто меня не беспокоил. Это чертов провал. Это самая настоящая проблема. Конечно, на что я рассчитывала, когда тренировалась полгода одна и боролась при этом с огромным количеством проблем и болячек? Не знаю, питала иллюзии, а вот сейчас прокат все и показал. И это чертово падение с колеса... — Женя, вот ты где, — ко мне подходит небольшая свита из глав нашей федерации, — мы тебя-то как раз и искали. — Да, я тут, — вытираю капельки пота со лба и выпрямляюсь, стараясь сфокусироваться на разговоре. И мурашки, которые ползут по телу, почему-то уверяют меня, что это будет не самая приятная беседа в моей жизни. И как бы мне хотелось, чтобы моя интуиция хотя бы в этот раз ошиблась... *** — Доченька, — мама ложится рядом со мной на кровати и обнимает, — милая... — Они напрямую говорят, что у меня нет выбора, мам, либо я соглашаюсь и ползу на коленях к Этери, либо же завершаю карьеру. Они не готовы поддерживать, по их словам, «пустую трату денег, заработанных на внутренних стартах». И что программы плохие, что произвольная слишком не русская, — я не сдерживаю рвущихся рыданий, — что я делаю неправильные решения, что я не так поступаю... — Ты делаешь все, чтобы кататься, это они тебя бросили в восемнадцатом году, — она продолжает меня обнимать и шепчет в волосы, — они не имеют права тебе указывать. — Не имеют, но могут. Мама, в их силах сделать так, чтобы я не была на пьедестале, чтобы обо мне не говорили в сми, а если говорили, то как о предательнице. — Ты себя такой чувствуешь? — Теперь я уже даже не знаю, — я силюсь перестать плакать, но потом слез не останавливается. — Я запуталась, мама, я так устала... — Может тогда стоит бросить? Ты выиграла все, что можно было, ты доказала самой себе... — Я не доказала, что могу, мама, я чувствую, что сдаюсь сейчас. Они не дадут мне с Брайаном спокойно работать. Они все эти годы мечтали сломать то, что я так тщательно выстраиваю... Я устала от этого, но я так люблю кататься. — Доченька... Мама молча продолжает гладит меня по спине, пока я рыдаю у неё на плече, физически ощущая, как рушится вся моя судьба, как я теряю то, к чему так долго стремилась. Моя мечта выиграть следующие олимпийские игры в Пекине утекает сквозь пальцы как вода, когда я представляю, как возвращаюсь к Этери и прошу её взять. Нет, мне сказали, что просить не надо, потому что она заочно согласна помочь своей бывшей ученице, с которой так много прошли. Но как можно молча продолжить работу так, словно ничего не произошло? Я просила хотя бы дать согласие на совместную работу с Брайаном, но нет. Это ультиматум: либо с ней, либо никак. И я просто не знаю, как же поступить. Я не хочу уходить, но и к ней возвращаться у меня тоже нет сил. — Я с тобой. Что бы ты ни выбрала, я поддержу тебя. Мамины слова вместе с поглаживаниями постепенно успокаивают меня и я проваливаюсь в беспокойный сон с Этери, Брайаном и медалью Пекина. *** — Женечка, ты же знаешь, что если бы не корона... Трейси устало поправляет очки, смотря на меня через экран телефона. Я попросила их с Брайаном со мной созвониться вместе и рассказала все, как есть. Об ультиматуме, о своих переживаниях, о том, что я потерялась. Я не скрываю опухших от слез глаз и трясущихся губ. Я показываю все, как есть. — Мы остаемся с тобой до тех пор, пока будем нужны тебе. Какое бы решение ты не приняла, мы остаемся на связи, — Брайан пытается ободряюще улыбнуться, — нужна консультация — пожалуйста, совет — всегда рады, просто поговорить — мы на расстоянии звонка. — Именно так, Женя, мы не расстаемся в том смысле, что больше не будем видеться, говорить и переписываться. Я не хочу с тобой расставаться. И мы с Брайаном понимаем, что если бы не обстоятельства... — Как я хочу, чтобы завтра все закончилось, чтобы я оказалась в Торонто, в Крикете... — я не сдерживаюсь и начинаю снова плакать. — Я так хочу обратно... — Крикет – это и твой дом, Женя, мы всегда будем тебя тут ждать. Мне очень жаль, что я не могу тебе помочь по камере, мы оба понимаем, что такое расстояние не очень хорошо сказывается на тренировочном процессе. — Да, но... — Мы не хотим, чтобы ты думала, что нас бросаешь, предаешь... Нет, если тебе будет легче, то я сам не скрою, что думал о варианте найти тебе кого-то в России, чтобы тебя все время контролировали. Мне хочется, чтобы ты сияла и дальше. Я готов на все, лишь бы ты продолжила кататься. — Брайан... — Он прав, Женя, мы оба хотим для тебя самого лучшего, но в этих обстоятельствах пандемии мы просто не способны как-то тебе помочь. И в этом случае действительно лучше тебе попробовать поработать с Этери. Но мы рядом, мы тебя не оставляем ни в коем случае! — она улыбается, и от этого я лишь всхлипываю. — Мы с тобой, помнишь? — Помню, — я киваю, пытаясь сделать так, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. — Вы такие все добрые... — Мы такие же, как и ты, Женечка. Они продолжают говорить все теплые слова и я отвечаю им этим же, вспоминая самые яркие моменты из нашего сотрудничества. Трейси уверяет меня, что при первой же возможности они прилетят в Россию, чтобы со мной увидеться и помочь, а Брайан говорит, чтобы я в любой момент звонила ему для консультации, для меня он найдет время. Я завершаю звонок с тяжелым сердцем, но понимаю, что они не держат на меня зла и видят, что другого выхода у меня действительно нет. Либо я пробую новый путь, либо действительно завершаю карьеру полностью. Но мне так хочется кататься, что я готова стиснуть зубы и идти дальше. Я правда готова рвать и метать, лишь бы у меня получилось дойти до следующей Олимпиады. Я смотрю на свой погасший экран телефона, замечая в неё собственное отражение, и понимаю, что я нее сделала ещё одного важного звонка. Завтра я буду звонить Этери, а сегодня... Юдзуру не знает, что происходит, потому что я, ссылаясь на усталость, пообещала ему позвонить потом, но так ничего и не сделала. Я не знаю, как ему сказать о том, что я снова ухожу от тренера, что я буду пытаться выстраивать жизнь заново тут, в Москве. В городе, где разбились мои мечты, с тренером, который уничтожили мои надежды, в месте, где я потеряла смысл кататься. Я не понимаю, как он отреагирует на это, и из-за этого мне страшно набирать его номер и признаваться в собственной слабости. Да, я слабая, потому что не сумела отстоять свою точку зрения перед Федерацией. Слабая, что в прошлых сезонах не показала лучший результат. Я слаба тем, что не могу делать то, что мне хочется. Но этот разговор необходим. Он не должен узнать об этом из газет, Интернета или от наших тренеров. Нет, уже не наших, теперь это снова только его тренера.. Я опять всхлипываю и все-таки нахожу в себе силы открыть нашу переписку и нажать на кнопку видеовызова. Он как раз сейчас должен быть дома после тренировки, отдыхать. Это наилучший момент, чтобы признаться. — Привет, милая, — но его голос тут же замолкает, когда он видит моё заплаканное лицо. — Ох, Юзу, — я снова плачу и рассказываю о том, что разбивает наши сердце.