Incredibly loud and extremely close

Глава 44. Получится ли?

Декабрь 2019 года Торонто, Канада

Предстоящие национальные пугают меня до одури, но я стараюсь сдерживать эти эмоции, концентрируясь на том, что размеренно готовлюсь в соответствии с предложенным тренерами планом. Я стараюсь не перегружаться и уходить тогда, когда тренера заканчивают тренировку, послушно хожу на дорожку, послушно посещаю массажи. Я делаю все, как мне говорят, поэтому какая-то часть ответственности снимается. — Ты умница, — Трейси машет мне на прощание, когда я переобуваюсь, — большая умница! — Спасибо тебе. Едва тренера выходят, Юзу плюхается рядом, придвигаясь ко мне бедром, и щиплет пальцами за коленку, привлекая к себе внимание. Я вопросительно смотрю на него, завязывая шнурки на кроссовках. — У тебя опять эта задумчивая складка на лбу, убери её, — он тычет пальцем мне между бровей, — когда ты грустишь, ты себя нагружаешь. — Ох, Юзу, ты опять включил режим ворчуна-дедушки. — Режим заботливого парня я включу вечером, когда к тебе заеду, — он поглядывает на часы, — после массажа, часиков в шесть, хорошо? — Да, я помню, буду тебя ждать, — я провожу рукой по его бедру так, чтобы никто не видел, и встаю, — не перетруждайся, хорошо? — Не волнуйся, Гислен с меня глаз не спустит, ты же помнишь, что он обещал, — Юзу корчит мне рожицы и заглядывает в мою сумку, — ой, а это что? — Не трогай! — я визжу, ударяя его по руке, когда он касается небольшого розового бумажного пакета. — Эй! — он обиженно морщится и подносит пальцы ко рту, — мне больно! За что ты так со мной? — Потому что! — я краснею, и опускаю голову вниз, стараясь это скрывать, — это нельзя трогать! — Мне нельзя что-то трогать из твоих вещей? С каких это пор у нас есть с тобой тайны? Он ловко цепляется за пакет, выхватывая его у меня из-под носа, и я ничего не могу поделать с тем, что он открывает его и поддевает пальцами тончайшее чёрное кружево, купленное специально для нашего вечера. — Это... Ого! — щеки Юзу краснеют, когда он понимает, что это такое, и моментально засовывает вещи поглубже в пакет, тут же отдавая его мне обратно. — Я... кхм... это... тренировка... Он подскакивает со скамейки и прямо в чехлах ступает на лёд, едва удерживаясь от падения. Я стараюсь не рассмеяться, убирая вещи в сумку и поглядывая на заметно нервничающего Юдзуру. Его реакция на моё белье — это не то, что я планировала, но то, что я определённо ждала. Конечно, мне бы хотелось это увидеть в определённо другой ситуации, но даже так мне очень нравится. Я отправляюсь по своим делам, держа в голове эту картинку, и даже болезненный массаж становится чуточку приятнее. *** Но вечер складывается совсем по-другому. На меня накатывает очередная волна панки, из-за которой я практически не могу дышать, и маме приходится всячески успокаивать меня. Я не знаю, откуда взялось это плохое чувство, но я ничего не могу с ним поделать, поэтому мне приходится как-то собраться и, выпив очередное успокоительное, я становлюсь вялой. У меня нет сил на то, чтобы наряжаться и готовиться к приходу Юдзуру, я просто лежу на постели, стараясь удержать очередной поток слёз, так и грозящий вырваться наружу. Юдзуру тихо заходит в комнату, по всей видимости уже предупрежденный мамой, и ложится за моей спиной, обняв меня рукой за талию. Его дыхание размеренно и совершенно спокойно, и я постепенно подстраиваюсь под него. Сон не идёт ко мне, и Юдзуру, по всей видимости, точно так же не спит. Мне хочется заговорить с ним, но единственное, что вертится на голове, это мои страхи, облаченные в слова. — Не бойся высказаться, если тебе хочется, — говорит спокойно и уверенно, не понижая тона для шёпота, но это не звучит криком в тишине комнаты. — Ты можешь сказать все, что хочешь. Я тебя не осуждаю. — Мне кажется, что я качусь куда-то не туда, — я сжимаю его руку, цепляясь как за последнюю возможность остаться с ним, — словно мне хочется и дальше двигаться, и то, что впереди, это не то, что я хочу. — Ты не хочешь двигаться в фигурном катании? Не хочешь соревноваться? — он осторожно спрашивает, сжимая мои пальцы в ответ. — Ты хочешь уйти? — Нет, я не об этом, — я вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом, не отпуская руки, — я о том, что внутри меня что-то сопротивляется поездки на национальные. Мне страшно, понимаешь? Я боюсь туда ехать... — Прошлого года не повторится, любовь моя, это все в прошлом. Ты стала сильнее, увереннее в себе, физически ты в самой лучшей форме за всю свою карьеру, у тебя самые лучшие программы, какие только могут быть в женской одиночке на данные момент. Ты — это лучшее, что случалось со спортом за последние несколько десятилетий. — Ты так говоришь потому, что я твоя девушка? — я нервно усмехаюсь, стараясь не дрожать. — Хочешь меня успокоить этим? — Я тебе уже говорил, что я никогда не говори тебе чего-то только из-за того, что мы встречаемся, что я тебя люблю. Я не из таких людей, кто это умеет, — он немного морщится, — но я из тех, кто хочет, чтобы любимая девушка слышала о себе правду из моих уст. Мне важно, чтобы ты знала: лучше тебя никого нет. И огромная фанатская база твоих поклонников это подтверждает. Я знаю мало фигуристов, у кого было бы столько фанатов. — У тебя раз в пятнадцать больше... — Не начинай, — он быстро целует меня в губы и проводит рукой по волосам. — Ты поступаешь правильно, когда даёшь себе возможность выплеснуть эмоции. Но не надо больше плакать, ты слишком много слёз выплакала за последние годы. Хочешь погулять? — Ты устал... — Ради тебя найду силы в дряхлом теле пройтись полчасика в темпе улитки по парку. Вставай, подышим свежим воздухом перед сном как раз, нам обоим будет полезно это сделать. Мы встаём и я быстро натягивая первые попавшиеся теплые спортивные штаны, пока Юдзуру подбирает мне теплую кофту, попутно ворча о слишком летнем гардеробе, который ну совсем никуда сейчас не годится. Под его строгим взглядом я натягиваю на себе две толстовки, ощущая колобком или маленьким ребёнком на зимней прогулке, и уже в коридоре он заматывает мне на горло шарф, получая одобрение от мамы, которая подаёт пальто. — Вы думаете, что так я стану менее заметной в парке и нас никто не увидит? — я иронично приподнимаю бровь, когда мама нас практически выпроваживает из квартиры, по всей видимости горя желанием остаться одной. — Так тебя никто не украдет у меня, — Юдзуру смеется, и от его смеха мне становится лишь теплее. Такой родной сердцу звук... Конечно, на улице холодно и он оказывает совершенно прав, подавая мне перчатки — после захода солнца в Торонто катастрофически холодно, и мы двигаемся не ради таковой прогулки, а ради того, чтобы согреться. На улице мне действительно становится легче — мороз крепчает, и мне хочется скорее смеяться, чем плакать. — Ты такая милая, — Юдзуру ловит меня в свои объятия, останавливаясь в тени деревьев, куда не достаёт свет фонарей, — и это напоминает мне Марсель. Помнишь тот ФГП? — Ммм... Да. Кажется, мы тогда сбежали в парк? — я напрягаю память, вспоминая вечер банкета. — Точно, гуляли вдвоём. — И что было ещё? — он наклоняется ко мне ниже, сокращая расстояние. — Ммм? — Ты меня целовал? — я нервно хихикаю, цепляя за его куртку. — Много целовал. — Видимо, тебе нужно напомнить, чтобы ты запомнила это получше. И Юдзуру целует. Целует так, что в голове не то, что всплывают те воспоминания, а напрочь все вылетает. Я не знаю, кто мы и где мы, куда мы спешим и что нас ждёт. Я знаю, что моё сердце, как бы прозаично это ни звучало, бьётся в такт с его. И этого пока хватает. ***

Красноярск, Россия

Родина встречает меня снегопадом, от которого продрогло все тело. Я вся дрожу, и даже шуба не согревает меня этим днём. Снег валит стеной, а дыхание клубится, вырываясь изо рта. Брайан нервно потирает руки, пока мы ждём автобус, который должен был нас ждать, но, по русской традиции, это мы его ждём. Благо, что совсем недолго, но я успеваю выслушать пару нервных шуток от тренера, который интересуется, не придётся ли нам на моих коньках добираться до стадиона и не ввели ли такой своеобразный этап квалификации на национальных: кто преодолеет его, тот уже достоин медали. — Если бы всё было бы так просто, то мы с тобой были бы уже чемпионами, — я усмехаюсь, заприметив белый автобус. — Кажется, это за нами. — А жаль, я только начал наслаждаться столь прекрасной погодой! — он улыбается и забирает у меня особо тяжелый чемодан с вещами, которые я взяла сразу с собой в Москву. Мы загружаемся, попутно встречаясь с другими фигуристами, но особо сил (да и желания тоже) с кем-то разговаривать нет, поэтому я усаживаюсь на своё место рядом с мамой, прижимая акулу, и прикрываю глаза. Мой очередной чемпионат России, который с каждым год становится все сложнее. Получится ли в этот раз вернуться на вершину? Войти хотя бы в пятёрку лучших спортсменок? Смогу ли показать чистые прокаты, которые были на Капе? Конечно же, и в отеле нас встречает морока с регистрацией, но Брайан, будучи хорошо подготовленным к этому, терпеливо ждёт, фотографируя все вокруг, и лишь попросив меня подключить его к местному интернету. Я тоже захожу в сеть и пролистываю сообщения, останавливаясь только на диалоге с Юдзуру. От него десять сообщений, из которых добрая половина это фотографии из Крикета с ребятами. Юдзуру 17:14:12 Мы все скучаем по вам! Идём прыгать четверные! *поцелуйчик* Юдзуру 18:12:03 Я порезал палец, когда открывал контейнер с едой... *1 вложенное изображение* Юдзуру 19:03:11 Я люблю тебя. Ты в порядке? Евгения 20:02:00 Все в порядке, мы добрались, регистрируемся в отеле, тут огромная очередь... Жди потока сообщений от Брайана, он всё тут фотографирует. Снова. Юдзуру 20:03:32 О, Боже, только не говори, что там снова будут танцующие дети и бабушки!!! Жить без этого не могу! Я смеюсь, вспоминая прошлый чемпионат, и немного успокаиваюсь. Если я пережила прошлый чемпионат, то этот уже точно я должна пережить и справиться намного лучше. Прошло больше времени, я справилась с волнением на Капе, у меня получилось показать программы. — У тебя все получится! — меня обнимают чьи-то руки со спины, и я испуганно подпрыгиваю, роняя телефон на пол. — Чёрт, не хотел тебя напугать! — Ой, Димка, ты вечно! — Саша поднимает мой айфон, который, к счастью, не разбивается, и возвращает мне. — Женька, как я рада! — И я рада тебя видеть, Сашуля, — я целую её в обе щеки, крепко обнимая. — Как ты похорошела—то! — А ты какая красотка! — Ага, особенно после почти суток в дороге, — мне хочется рассмеяться, но я ощущаю, как меня действительно придавливает после дороги, и хочется просто раствориться в теплой постели. — Мы к тебе завтра вечером зайдем, когда ты выспишься, хорошо? Хотим кое-что тебе передать, — Дима сжимает мои плечи и отпускает, становясь рядом. — Ты русский-то не забыла? — Дима, мы общались с тобой совсем недавно, да и ты владеешь спокойно английским. — Ладно-ладно, сдаюсь, — он смеется и поднимает руки, — кажется, твои ключ готовы, иди забирай и спи. Выспись как следует. — Ура-ура! — я машу им на прощание и чуть ли не бегом направляясь к стойке регистрации. Мы направляемся все по номерам, где я перво-наперво иду в душ, даже не разобрав чемоданы, и просто стою под потоками горячей воды. Все обязательно наладится, ведь правда? Я смогу со всем справиться. На тумбочке, когда я выхожу в комнату, загорается экран телефона, и я без слов знаю, что это Юдзуру. Он всегда чувствует, когда мне нужна его поддержка. Юдзуру 21:07:34 Все получится, потому что у тебя не может не получиться. Я улыбаюсь его сообщению, отвечая парой смайлов, и со спокойной душой наконец-то ставлю блокировку и падаю лицом в подушку. Всё остальное подождёт до завтра.