Incredibly loud and extremely close

Глава 22. Американские горки

Февраль 2019 года Торонто, Канада

Отношения с Женей похожи на американские горки: в один момент мы с ней в нереальной гармонии друг с другом, а в следующий уже ругаемся и спорим так, что хочется разбить о стену первое, что попадается под руку. И если ещё пару дней назад мы были в первой стадии, когда хотели проводить друг с другом как можно больше времени, нежась по утрам в постели или целуясь на заднем сиденье автомобиля, то сейчас мы спорим и ругаемся по малейшему поводу. Я понимаю, что у Жени нервы на фоне предстоящих соревнований, которые могут дать ей путёвку на Мир, я стараюсь это постоянно держать в мыслях, но я настолько не железный, что просто не знаю уже даже, как себя вести в некоторых ситуациях. Мы выполняем обычные упражнения на раскатке, когда Женя практически передо мной спотыкается о свои ноги и падает на лёд, сильно морщась. Я дергаюсь и тут же останавливаюсь, подъезжая к ней, и протягиваю руку, прекрасно понимая ту боль, которую она может испытывать сейчас. — Не надо, — она отталкивает мою руку и встаёт сама. — Что ты со мной как курица? Я прекрасно могу сама справиться. — То, что тебе предлагаю помощь, вполне естественно, нечего так реагировать на это, — упираюсь руками в бедра, смотря на неё. — Мы тут все вместе тренируемся и помогаем друг другу, если ты не заметила. — Что-то к другим ты не бежишь, когда они падают, а за мной следишь так, словно я под твоим надзором. Мы распаляемся с каждой фразой все больше и больше, и я краем глаза замечаю, что другие на нас настороженно поглядывают, объезжая это место. Я умом понимаю, что надо все прекратить, но злая Женя перед тренировкой — это самое худшее, что только может быть. Я знаю, что она в очередной раз начнет убиваться о прыжки, долбя каскад за каскадом, пока Брайан её чуть ли не силой вытащит со льда после окончания основного времени. Я не хочу видеть издевательств над её телом. — Потому что на все есть свои причины, и ты их прекрасно знаешь. Успокойся и пошли продолжать тренировку. — Да-да, и ты опять будешь следить и раздраженно охать на каждую мою ошибку? — она отзеркаливает мою позу, зло поджимая губы. — Может быть тебе стоит больше времени уделять своим программам, чтобы они не проседали? А то за своими брошенными руками ты не следишь, а за моими так с радостью. — Ты не с тобой ноги встала или кофе не выпила? Чего ты взъелась на меня просто так? Мне хочется закричать или встряхнуть её, чтобы она поняла, что это просто забота и волнение о ней, а не что-то негативное, что она себе надумала в голове. Я вижу, как Брайан настороженно посматривает в нашу сторону, выйдя на каток, но даёт время самим разобраться. — Ты ещё про пмс скажи, специалист во всех областях. — Да пошла ты, — я бросаю сквозь зубы и отъезжаю от неё. Сколько можно строить из себя недотрогу, тогда как все в клубе либо знают, либо догадываются о наших отношений? По крайней мере все точно в курсе, что мы друзья, которые общаются и которые могут помочь друг другу советом. И теперь она... Достало. Я продолжаю тренировку, на сей раз усиленно игнорируя её и никак не показывая своих чувств, когда она в очередной раз падает на одном из упражнений. Я просто отворачиваюсь и скольжу дальше, давая ей то, что она просила: свободу вытворять глупости. Все мои советы она попросту игнорирует, не желая даже слышать какие-то замечая и собственные наработки за годы тренировок в клубе. Для неё все это пустой звук — а я сейчас не хочу сотрясать воздух. — Юдзуру, ты не мог бы сегодня по возможности глянуть на мой аксель? — Джейсон подъезжает ко мне перед началом тренировки, смущенно улыбаясь. — Мне бы хотелось, если ты найдешь время, услышать твоё мнение на этот счет. Может быть какой-то совет. Я удивленно вскидываю брови, услышав его слова, и несколько раз подряд моргаю, стараясь переварит услышанное. Он хочет получит мой совет? Ему интересно моё мнение? — Да. Да, конечно, — я быстро киваю, когда понимаю, что задержался с ответом. — Просто неожиданно, но да, я готов посмотреть на него. Все-таки вместе едем на мир. — Ага, — он широко улыбается, — я так рад этому факту! Когда тебе удобнее будет? Ближе к концу? — Да, когда мы разогреемся нормально и распрыгаемся, тогда я гляну пристальнее, — указываю пальцами сначала на свои глаза, а потом на его ноги, — и все рассмотрю. — Спасибо тебе, — Джейсон улыбается ещё шире, чем обычно, — аригато годзаимаста! Он отъезжает от меня, продолжая светиться, и я с удивление обнаруживаю, что тоже немного улыбаюсь. Довольно неожиданно, что кому-то все-таки интересно моё собственное мнение и советы, что даже просят лично об этом, тогда как Женя, которой я готов помогать сутками, просто отталкивает меня от себя. Я поворачиваю голову налево, чтобы вскользь глянуть на неё, но не обнаруживаю нигде на катке. По всей видимости, она вышла, но я заставляю себя остаться на льду и не последовать на поиски неё. Она мне четко дала понять сегодня утром, что не нуждается в моих советах — и меня это до сих пор злит. Но если не хочет — тогда и не надо. Я вижу, что есть другие люди, которым это важнее, кто хочет послушать моё мнение и замечания. *** Вечером я просто заваливаюсь домой, не чувствуя тела от усталости. Дополнительная сессия на льду вместе с Джейсоном (и Женей, которая с нами не общалась) совсем вымотала меня, напрочь отбив желание как-то участвовать в её тренировках. И даже выходя из Крикета вместе мы просто кивнули друг другу на прощание и разошлись каждый в свою машину. Мы не договаривались о встрече вечером, потому что обычно это происходит спонтанно, но у меня нет никакого желания ехать к ней и снова слышать слова о том, что я раздаю никому ненужные советы. Её нервы, которые бушуют по поводу предстоящего Кубка России, выходят из-под контроля и она совершенно не хочет слышать моих советов о том, что иногда стоит обратиться к специалисту, если самостоятельно уже не справляешься. Она не хочет даже слышать о походе к психологу, который бы помог ей немного поработать над контролем эмоций, который ей необходим. Женя предпочитает вымещать злость на льду. Я провожу свой обычный вечер, выполняя рутинные дела в виде спокойного ужина с мамой за разговорами о тренировках и о семье, планировании подписания некоторых контрактов на съемки летом и обсуждения разных новостей. Я чувствую, что отдыхаю морально, не злясь и не ругаясь, но какая-то часть меня по-прежнему нервничает из-за понимания, что Женя не успокоится, что она точно так же сейчас сидит дома и грызёт себя изнутри. Я принимаю расслабляющую ванну и пытаюсь отбросить в сторону все мысли, медитируя под любую классическую музыку, пока не понимаю, что не могу и дальше сидеть, сложив руки. Я тянусь за телефоном, но захожу не в наш с Женей закрепленный наверху диалог, а пролистываю немного ниже. Миша. Тот человек, который знает нас уже очень-очень долго. Пожалуй, он может как-то помочь Жене. Я знаю, что он сейчас у родителей, поэтому должен ответить, учитывая нашу небольшую разницу в часовых поясах. Юдзуру 21:14:45 Привет! Говорить можешь? Возвращаю телефон на небольшую тумбу, стоящую рядом, и прикрываю глаза. Если бы мне кто-то еще год назад сказал, что я буду так себя изводить из-за Жени, то я бы не поверил и рассмеялся, а сейчас реальность такова, что я переживаю за неё намного больше, чем за самого себя. Потому что в собственных силах я уверен: знаю, что способен выстоять, когда тяжело, могу найти, за что ухватится, когда затягивает в пучину. Я понимаю, что один проигранный старт — это еще не сложенное оружие в главной битве. Миша 21:22:18 Привет. Всегда готов для беседы с другом;) Нужна помощь? Совет? Я набираю его номер, не выключая музыки на фоне. Конечно, мама не будет стоять за дверью и подслушивать, однако мне самому так спокойнее, когда я принимаю некоторые меры предосторожности. — Какие люди и без согласования звонка! — Миша звонко смеется, когда поднимает трубку. — Что случилось, друг мой? — С чего ты решил, что что-то произошло? — Потому что просто так ты мне не звонишь. Тоже хочешь сменить короткую? — Иди ты, — качаю головой, немного улыбаясь. — Ты мне поставишь какую-нибудь жуткую пошлятину, я уверен, так что благодарю, но нет. — Тогда в чем дело? Я не прочь с тобой и просто так поболтать, но знаю твой загруженный график, поэтому... Я вздыхаю и откидываю голову на мягкое полотенце на бортике. Как ему правильнее все объяснить, что меня беспокоит? Мы, конечно, друзья, но на прямую говорить о том, что Женя похожа на истеричку, я не собираюсь. Нужно это как-то обойти, но одновременно с этим все-таки показать, что с её состоянием не все в порядке. Это настолько тонкая тема, что я удивляюсь собственному решению позвонить ему до того, как я точно сформулировал в голове мысли по этому поводу. — Ты ещё тут? — Миша окликает меня, привлекая внимание. — Уснул что ли? — Нет, просто задумался, — я вздыхаю и в очередной раз провожу мокрой рукой по волосам, откидывая их назад. — Ты не разговаривал с Женей в последнее время? — Разговаривал на прошлой неделе, обсуждали несколько движений из программы, а что? — Тебе не показалась она... излишне нервной? — Ты об этом, — Миша так же тяжело вздыхает, как и я, и понимаю, что и он успел заметит её взвинченное состояние. — Да, заметил. Она сама не своя: не находит себе места, во всем видит только плохие знаки, ругается и не хочет слышать никаких советов, хотя сама же за этим мне позвонила... — Именно так, — я грустно улыбаюсь. — Она и меня сегодня в очередной раз послала, когда я подал ей руку, чтобы помочь подняться со льда. Про общение со специалистами даже слышать не хочет — недавно практически выгнала меня с дивана из-за этого. — Ого, не думал, что все настолько серьезно... А что Брайан говорит? — Что-что, — закрываю глаза, ощущая тянущее чувство в груди, — тоже ей советует обратиться к психологу. Она его, конечно, на прямую не посылает, но достаточно четко обозначила свою позицию на этот счет, что раньше без него справлялась — и сейчас тоже справится, поэтому не нужно ей раздавать такие советы. Это все, конечно, было в более вежливой форме, но суть примерно такая была. — Тяжелый случай... Мы оба молчим, каждый погруженные в свои мысли. Что мы можем сделать, чтобы помочь ей? И оставить её в покое, как она просит, это не самый лучший выход, потому что я вижу, насколько ей необходима помощь и что одна она уже точно не справляется. Мне не хочется бросать её, ругаться и проводит все вечера отдельно, но и находиться рядом, при этом бесконечно споря, я тоже не хочу. — Может быть мне стоит приехать и попробовать её вытянуть на разговор? — Миша осторожно, словно боясь ошибиться, предлагает такой вариант. — Может быть с кем-то чуть менее близким, чем ты и мама, и на родном языке ей будет легче? — Только явно не сейчас — буквально через три дня они вылетают с Трейси в Россию на Кубок России, а вот после... Да, после это вариант, я так думаю. У тебя найдется время на это в загруженном расписании? Я оплачу тебе билеты. — Брось, Женя и моя подруга тоже, если ты не забыл. И с ней я общаюсь дольше тебя. Действительно, Миша же с ней познакомился на каких-то соревнованиях до меня, где они пересеклись и стали болтать о всякой ерунде, как он сам сказал, а после обменялись номерами телефонов и продолжили уже более близкое знакомство, которое с обеих сторон сразу же обозначалось исключительно как дружба без всякого романтического подтона. Что не скажешь о нашем с Женей общении: хоть я и пытался отстранится от неё, отгородиться выстроенной стеной, только её большие глаза, милая улыбка и острый язычок не оставили мне выбора. Наши отношения начинались как что-то простое и скрытое, а развились в крепкие чувства. И даже эти американские горки сейчас являются пускай и не самой приятной частью отношений, однако одной из их составляющих. — Короче, я буду разгребать своё расписание, чтобы недели через две заявиться к вам в Торонто и вытянуть обоих на ужин, как тебе мысль? Проведем время вместе наконец-то, пообщаемся, выпьем по бокалу зеленого смузи с водорослями, — Миша издает такой звук, словно его сейчас стошнит, — поедим суши нормальные... О, а твоя мама может нам гёдза сделать? У неё они самые лучшие! — Я поговорю с ней, — тихо хихикаю, — ей будет приятно услышать от тебя комплимент по поводу еды. — Эта женщина просто божественно готовит, Юзу! Ты должен ценить свою маму и кутать её в шелка и золото! — Поверь, я ценю. А ведь Миша полностью права. Моя мама, общение с которой отошло немного на второй план после переезда Жени в Торонто, продолжает все так же заботиться обо мне, любить и делать все, чтобы мне было максимально комфортно. Она не предъявляет претензий на этот счет, не говорит ничего о том, что я бываю в квартире Жени и её мамы чаще, чем в собственном доме... И мама, несмотря на то, что немного недолюбливает Женю, никак не препятствует нашим отношениям. А я настолько сконцентрировался на другой части своей жизни, что до сих пор не позвал Женю к нам на ужин, чтобы они в спокойной обстановке пообщались с моей мамой, познакомились... А ведь мама несколько раз напоминала мне об этом, а я все отмахиваюсь. Хотя знаю, что они с ней разговаривали в Крикете пару раз, а с Жанной мама даже ждут нас иногда в кафе. Мы с Мишей еще несколько минут разговариваем, прежде чем я вешаю трубку и выбираюсь из ванной. Мысль о том, что я действительно сильно отстранился от семьи, меня тревожит, и я насухо вытираюсь, прежде чем натянуть теплую пижаму. Я бы хотел помочь Жене и сделать для неё всё, что в моих силах, но она ясно дала понять, что не нуждается в моём общении. Зато я знаю вторую женщину, которая будет только рада со мной поговорить и помочь советом. Я прохожу по коридору и стучу в приоткрытую дверь, из-за которой виден свет. Я берусь за ручку и открываю её шире, чтобы увидеть сидящую в своём кресле маму и заботливо перебирающую бусины на моём костюме для произвольной. Я вижу в её руке иголку, которой она поправляет некоторые элементы, и сердце сжимается: я стал забывать о том, насколько трепетно она относится к деталям. — Мам, ты не против, если я с тобой посижу? Мама поднимает голову и её глаза загораются от радости при виде меня. А моё сердце сжимается от сожаления, что я так редко это вижу.