Incredibly loud and extremely close

Глава 20. Лучшие друзья

Январь 2019 года Торонто, Канада

Женя осталась в Москве для прохождения обследования. Спина, тревожащая её всё время, сейчас снова дала о себе знать, поэтому было решено остаться на несколько недель под наблюдением врача, который уже назначил ей лечение, которое позволяет продолжить тренировки и готовиться к дальнейшим стартам. Женя числится запасной, однако это чистая формальность: все понимают, что на Европу замен делать не будут, да и её состояние сейчас вызывает некоторые опасения, однако, как она сказала мне в нашем разговоре недавно, ей уже прямо сказали, что в конце февраля ждут на Финале Кубка России, где будут смотреть претендентов на третью квоту на участие на Мире. Обе девочки — и Соня, и Станислава — не вызывают стопроцентного доверия их Федерации, поэтому на Женю они рассчитывают больше. Конечно, в России ей дали возможность кататься и тренироваться, однако отсутствие тренера всё-таки сказывается: она нервничает, переживает и бесконечно посылает видео с мельчайшими вопросами, на что Брайан совершенно спокойно реагирует и обещает со всем помогать всё это время. Я со своей стороны точно так же даю ей какие-то советы по организации тренировочного процесса, учитывая свой многолетний опыт. И пока нет Жени, прилетает Хави, чтобы подготовиться к своему последнему в карьере соревновательному старту. Он хочет в последний раз ступить на лёд Европы, чтобы отдать дань родному континенту, который дал ему столько эмоций и возможностей, поэтому теперь, когда встал вопрос о заключительном соревновании, он хочется выиграть Чемпионат Европы. Конечно, я безумно скучаю по тренировкам с ним. Мне хочется снова соревноваться, устраивать баттлы и подначивать друг друга, но мы растём и меняемся, и если Хави готов попрощаться со спортом и повесить коньки на стену, то я пока не остановлюсь: мне хочется выступать, мне хочется приземлить чистый четверной аксель, и только потом задать себе вопрос о том, чем я хочу заниматься по жизни дальше. Сейчас у меня нет цели какой-то конкретной, что я буду делать после, пока я смотрю только на пару лет вперед: а это время я планирую кататься и соревноваться. — Какие люди в Крикете! Я резко оборачиваюсь и вижу улыбающееся лицо своего лучшего друга, который распахивает свои объятия, когда я бросаюсь к нему. Мы крепко-крепко обнимаемся, не отпуская друг друга, и звонко смеемся, наконец-то встретившись вживую впервые за несколько месяцев. — Как твоя нога, герой? — Хави хлопает меня по бедру, когда мы расцепляемся и поднимаем упавшие вещи. — Ещё влезает в конёк? — А твоя задница и пивное пузо ещё помещаются в тренировочное? — я осматриваю его, качая головой. — Хави, ты реально набрал! Ты что, все это время ел? — Могу себе позволить, между прочим! — он смеется и открывает дверь в раздевалку. — Пицца такая вкусная в Италии, ты бы знал! — мечтательно мычит и потирает живот. — А если запивать пивом... Хотя кому я рассказываю? Ты же за ПП своё. И ЗОЖ. Фу таким быть! — Зато я в свои годы помещаюсь в одежду, — осматриваю его и оттягиваю свитер. — Ты где его взял? У своего дедушки? — Ничего ты не понимаешь! — друг отмахивается и стягивает с себя верхнюю одежду. — Это модно! Мне моя девушка подарила, между прочим. — А, это она специально, чтобы на тебя тут никто не запал, я понял. Мы перебрасываемся шутками так, словно и не было этого почти года без совместных тренировок, все так, как было раньше: слаженные действия в раздевалке, понимание с полуслова и взаимные подколы, к которым мы привыкли. И по которым я скучал все это время. — Как у вас с Женей? — Хави пихает меня локтем в бок, когда я прохожу мимо, чтобы выбросить в урну использованную салфетку. — Удобно, что она под боком теперь всегда? — О, Господи, заткнись, — закатываю глаза, не сдержавшись, — нам хорошо вместе, а быть в Крикете для неё сейчас самый правильный вариант, учитывая окончание Олимпиады и то, какая разбитая она осталась после серебра. — Как у неё только силы остаются... — Не всегда остаются, — сажусь рядом и наблюдаю, как он поправляет носки, — в том-то и дело, что часто она так измывается над своим организмом, что у неё просто не остается сил на что-то ещё. Она выходит после тренировок, на морально-волевых доходит до парковки — и все, падает в машину без сил. Порой мы уезжаем вместе, и тогда я чуть ли не на себе тащу её до квартиры, чтобы она не осталась ночевать в подъезде. Жанна тоже говорит, что временами Женя настолько измученная, что спотыкается на каждом шагу и не в состоянии везти свой чемоданчик. — А что она сама говорит? — Хави смотрит на меня из-под нахмуренных бровей, беря коньки в руки. — Как-то реагирует? — Ругается, когда я пытаюсь её образумить, что топить горе в тренировках — это не самый лучший выход. Я научился не то, что бы читать её, скорее временами понимать и считывать знаки её тела в такие моменты, — вздыхаю и подхватываю свои вещи. — Когда на неё накатывают воспоминания о том, что проиграла на Играх, о той боли, что была после — она либо часами стоит на дорожке в зале, либо её не выгнать со льда, настолько она вгрызается в него, разбивая колени и локти от падений. Мне кажется, наш врач никогда столько ссадин не лечил.. — С тех пор, как увидел тебя, его ничем не удивишь, — Хави грустно улыбается, открывая дверь. — Вы слишком похожи друг на друга, Юзу, поэтому ты и считываешь её состояние настолько хорошо. Хотя, конечно, за эти несколько лет вы успели сблизиться и изучить друг друга, но все равно... — Да я знаю, что мы оба самые отбитые тут. Только это не меняет того факта, что я волнуюсь за неё и не знаю, чем ей помочь, — распахиваю дверь на каток и вдыхаю прохладный воздух родного места, — как помочь пережить все это. — Ты сам ответил на свой вопрос: ей просто нужно это пережить, — Хави плюхает свои вещи на привычное место рядом со мной, не заботясь о том, чтобы они были аккуратно сложены, — время лечит, как говорится, ей поможет то, что в неё будут верить. — Будто в неё кто-то может не верить, — я вздыхаю и наклоняюсь, чтобы завязать коньки. — В неё верят все вокруг от тренеров, заканчивая последней уборщицей в ночную смену. — Ну вот тогда все у неё получится, Юзу. Обязательно. И ты ещё будешь с улыбкой вспоминать эти тяжелые времена как то, что вам нужно было преодолеть. Я поглядываю на Хави и надеюсь, что Бог услышит его слова. *** — Привет! Ты не представляешь, где я сегодня была! — Женя весело щебечет с экрана моего телефона, когда я принимаю от неё входящий видеозвонок. — Я наконец-то поела свои любимые пирожные, ты представляешь? Господи, они ТАКИЕ вкусные! Я уже успела забыть, что они настолько крутые! И ещё купила домой несколько! Жаль, что до Торонто не смогу их довезти, чтобы тебя угостить, уж больно далеко лететь. — Хей, болтушка, привет, — я со смехом прерываю поток её восторженных слов, — и я очень рад тебя видеть и слышать, я тоже скучаю по тебе безумно и не могу заниматься другими делами без мыслей о тебе. — Ой, да ладно, — она показывает мне язык и звонко смеется, — знаю я твои мысли, Ханю, вспоминаешь по утрам, когда солнышко поднимается? — У твоего члена есть имя? — Хави удивленно посматривает на меня, а потом заглядывает в экран из-за плеча. — Привет, Женя! — ХАВИ! — Женин визг, кажется, слышно из самой Москвы не по телефону, а просто, если немножко приоткрыть окно. — О Боже! Ты уже прилетел! Аааа! Ну почему мы не вместе в Торонто?! — Эй. А тут про меня вообще кто-то помнит? — надуваю губы, посматривая на них обоих. — Эй??? — Да подожди ты, — Хави забирает у меня из рук телефон и улыбается своей широкой улыбкой моей девушке. — Прилетел готовиться, очень надеюсь, что ты вернешься до того момента, как мне надо будет уезжать. А то с этим ворчуном мне несколько надоедает общаться. Хотя я всего первый день, но он, вместо того, чтобы пойти в бар и выпить пива, притащил меня к себе домой на полезный ужин, представляешь? — Ой, нет, я бы пошла с тобой в бар! А ещё пицца! Ааа! Хави, мы должны будет это наверстать, слышишь? — Вот! Хоть кто-то в вашей паре нормальный человек, — он тычет меня локтём в бок. — Если что, то я выбираю из вас двоих Женю, так и можете сказать в интервью. Она мой самый близкий человек в вашей паре. Ты только глянь: и пицца, и бар! А ты что? Морковка и капуста? Нет, я люблю еду Юми и очень ей благодарен, но, Юзу, знаешь ли, твой лучший друг приезжает не очень часто... — Мой лучший друг не ты, — пинаю его в плечо, пытаясь забрать телефон. — И вообще. Вы чего это против меня решили сговориться, я не понял? — А кто тогда твой лучший друг? — Женя хихикает и я вижу, как она садится на свою кровать спиной к стене. — Ну-ка расскажи нам, я хочу с ним познакомиться! — Пух мой лучший друг, понятно вам? — У ребёнка отобрали игрушку, бедный ребёнок, — Хави лохматит мои волосы и громко смеётся. — Как так можно? Кошмар, совсем его не жалеем мы с тобой, Женя. Надо же ребенка приласкать, обнять, успокоить... — Ну вот пока ты там – приласкай его, — она показывает нам обоим язык и смеется. — Я так рада вас вместе видеть, вы такие счастливые. Жутко хочу в Торонто! Хочу с вами веселится и пить здоровые смузи с протеином! Я даже на рис согласна! — На какие жертвы эта девушка идет ради тебя, Ханю, ты только посмотри! — Хави пинает меня в плечо. — Цени её, не каждая согласится есть рис каждый день... На все приёмы пищи! — Ценю, — я улыбаюсь ей через камеру в надежде, чем она поймет значение эти слов. Я очень её ценю... — Ладно. Я хотела просто поболтать. Ничего серьёзного, всё со мной в порядке. Вы развлекайтесь и проводите время вместе, а я завтра позвоню тебе, Юзу. Я надеюсь, что вы не выпьете весь протеин без меня там! Смотрите мне, не напейтесь! — Как скажете! — Хави ей салютует и отодвигается, давая нам личное пространство. — Будь осторожна, утром пиши мне обязательно, договорились? — Хорошо, — Женя посылает мне воздушный поцелуйчик и отключается. Почему-то этот звонок напомнил мне сейчас то время, когда она ещё тренировалась у Этери и мы искали эти полчаса в течение дня, чтобы созвониться и немного поболтать, потому что из-за разницы в часовых поясах это было всегда очень сложно делать, но мы как-то справлялись, поэтому и сейчас, в эти пару недель, я почему-то уверен, что у нас получится. Да, будет невероятно сложно, но мы справимся, ведь мы с ней вместе. А вместе всегда легче... — Да, влюбленные голубки, я почему-то думал, что у вас эта пора уже прошла и вы теперь как два сухаря, но нет, такое чувство, что я в банке с вареньем, — Хави хлопает меня в очередной раз по плечу, от чего, я полагаю, там скоро будет синяк, и счастливо улыбается. — Но я так рад за вас! И за тебя особенно, а то ты все время такой зацикленный на фигурке ходил, ни о чем другом толком и не думал. А теперь, гляди, совсем изменился. Я просто пожимаю плечами и не скрываю небольшой улыбки на губах. Допустим, это так. Мне правда кажется, что с появлением Жени изменился мой образ жизни и я сам тоже, что особенно чувствуется сейчас, когда мы проводим столько времени вместе, имея наконец-то возможность расслабиться и выдохнуть из-за отсутствия расстояния между нами. Двадцать минут на машине — и я у неё. Держу в своих руках и понимаю, что все будет хорошо в любом случае. Мы можем спорить, ругаться, иногда не разговаривать друг с другом, но все равно каждый раз я вздрагиваю, когда она падает особенно больно, ударяясь локтем или коленом, а она шумно вдыхает, когда я валюсь на лёд и бью по нему рукой. Мы учимся жить так, чтобы понимать друг друга, мы учимся каждому шагу отношений не на расстоянии, и часто ошибаемся, но как сладки моменты, когда все хорошо... — Ладно, давай, выкладывай, какие у тебя планы? — Хави прерывает ход моих мыслей, протягивая мне джойстик, пока сам выбирает игру. — Чемпионат Мира, а после? — А что после? После мне надо прыгнуть четверной аксель и стать первым в мире, когда умеет делать все типы четверных, вот и все, — спокойно это произношу, наблюдая за его реакцией. — Все? — он разворачивается на корточках, чуть ли не падая. — То есть флип готов сдаться? — У него нет выбора просто, Хави, — пожимаю плечами, стараясь не рассмеяться. — Гислен думает над конкретно моей техникой, он в курсе. Только при Брайане пока не говори ничего, окей? Он из-за акселя-то стонет каждый раз... — Я его понимаю... То-то он с вами двумя как-то постарел за полгода... — Просто это возраст, — немного морщусь, понимая слова Хавьера. Брайан действительно за эти шесть месяцев, пока тренирует нас с Женей одновременно, стал несколько хуже выглядеть, а беспокойно насупленные брови не расслабляются. Он привык, что у него только один упёртый ученик, которого надо выгонять со льда, а тут целых два... — Это не возраст, Юзу, это вы двое. Я бы ему, на вашем месте, в конце сезона выписал отпуск куда-то на острова, где он не будет слышать новостей о вас. А ещё ящик успокоительного какого-нибудь. Да и на сигареты тоже... Мне тут птичка нашептала, что он дымит как паровоз временами... — Ничего не знаю, — хмурюсь, не понимая этой его вредной привычки. Он же травит собственный организм, вредит легким собственным, да и для окружающих это вредно. — Мне кажется, что это больше наговоры... — Утешай себя этим, конечно, — он наконец-то выбирает игру и победно выкидывает руку вверх. — Я тебя сделаю! Я тренировался, я готов надрать твой зад и увидеть слезы! — Неужели? Ты забыл, что игры у меня в крови? Мы рождаемся с даром побеждать и уделывать вас, европейцев, в играх! А ещё у меня много практики! Явно больше, чем у тебя. — Видел я твою практику. Чуть больше полутора метров, кареглазая и с дьявольским блеском в глазах, — Хави смеется, когда устраивается рядом. — Надеюсь, что благодаря ей я смогу выиграть наконец-то! — Утешай себя этим! И мы так увлекаемся игрой и схваткой, что маме приходится встать перед экраном, чтобы привлечь наше внимание и отвести ужинать. Как в старые добрые времена...