Incredibly loud and extremely close

Глава 18. Ты стала другой

Декабрь 2018 года Торонто, Канада

— Да, вот так идеально! — голос Миши раздается на весь каток, когда Женя прокатывает очередной кусочек, который они вместе продумывали. Работа идет, и, насколько я могу судить со стороны, очень даже хорошо и успешно, им осталось лишь доделать несколько кусочков, чтобы можно было перейти к заучиванию и выкатыванию программы. Я вижу, что Женя по-прежнему нервничает и сомневается, но если бы она только могла увидеть себя со стороны, то все ещё сомнения обязательно исчезли бы — в этой программе, несмотря даже на неполную выкатанность и во многом шероховатости, она смотрится живой, я слышу в ней её голос, и по улыбке тренеров понимаю, что они тоже это видят. Женя живет в этой драме, она чувствует её всей душой — и это лучшая короткая за последнее время. — Мне нравится! — Брайан хлопает в ладоши и подкатывает к ним поближе, чтобы что-то сказать, что я уже не слышу. Они продолжают свою работу, а я свою, со спокойной душой оставляя Женю на их попечение. Я знаю, что Миша о ней сможет позаботиться и сделает для этого сейчас все, что нужно. После истерики, случившейся с Женей пару дней назад, мы очень мало виделись и толком не могли поговорить. На утро, лежа в её кровати, мы слушали все варианты, которые прислал Миша, пока Женины глаза не загорелись на «Тоске», в этот момент она просто написала ему в ответ на это сообщение «Приезжай!» — и было решено. Никаких сомнений, никаких «надо попробовать несколько вариантов», ничего такого. Мы оба почувствовали, что это максимально её. Я не давлю на Женю с просьбой о разговоре, потому что уже вторые сутки она практически не сходит со льда, дорабатывая с Мишей детали, оттачивая программу и вживаясь в образ. Мне остаётся только наблюдать со стороны за тем, как она счастливо улыбается в некоторые моменты или хмурит брови, когда что-то не получается. Мы договаривались не вмешиваться в работу друг друга, поэтому сейчас, когда они на общем катке, я в стороне раскатываюсь и готовлю своё тело к скорому возвращению к прыжкам. Травма постепенно заживает, благодаря чему я уменьшаю количество обезболивающих и начинаю чувствовать ногу все лучше и лучше, но пока недостаточно для того, чтобы начать прыгать в полную силу. — Юзу, — Миша ловит меня за локоть, когда я совершаю очередной круг вокруг катка, — нужен твой совет, посмотри со стороны. Я замираю и встречаюсь взглядом с Женей, молча спрашивая её разрешения принять в этом участие. Она едва заметно кивает, словно прося ей помочь советом, и я остаюсь рядом с Мишей, чтобы посмотреть небольшой кусочек её программы. Судя по музыке, которую я слышал уже, это практически самый конец, и действительно, Женя закручивается в этой музыке, сама становясь этим музыкальным крещендо, словно паря надо льдом, но в самом конце она замирает, раскинув руки по сторонам. — Закончи с выпрямленными вперед руками, — показываю ей на себе, стараясь повторить эту позу, — так будет драматичнее и сильнее. — Ты прав, — Миша кивает и подъезжает к Жене ближе, — правда, давай буквально последние пять секунд и руки вперед. Я тянусь за бутылкой, чтобы сделать глоток, и внимательно слежу за Женей. Она повторяет чуть больше, чем её просили, но и в конце делает ровно так, как я предложил — и теперь её глаза загораются. — Действительно, так ещё сильнее получается, — Миша улыбается и хлопает меня по плечу, — спасибо тебе, друг, из тебя получится хороший хореограф. — Ага, конечно, — усмехаюсь и внимательно слежу за Женей, которая подъезжает к нам ближе, уткнувшись взглядом в лёд. — Что-то случилось? — Вам не кажется, что это возвращение к привычному и удобному стилю? Ну, я же хотела новые образы, а по итогу вернулась в драме, которую катала большую часть своей карьеры... — она задумчиво водит пальцем по балке. — Словно ничего и не поменялось. — Поменялась ты, — я опускаю свою руку поверх её и сжимаю её обтянутые перчатками пальцы. — Ты стала совершенно другой – и это меняет просто все, что было, Женя. Невозможно одинаково сыграть драму в 16 лет и в 19. Ты стала другой, ты смотришь на мир по-другому, для тебя всё изменилось как снаружи, так и внутри. — Юзу прав, Женя, — Миша присоединятся к моим словам и берёт её за другую руку. — Ты изменилась — и мы это сильно видим с Юзу. Как бы это смешно ни звучало, но со стороны особенно заметно, что ты стала другой. Уже не та наивная маленькая девочка с серьезными глазами, а молодая девушка, которая в состоянии за себя постоять и отгрызть пальцы тем, кто неосторожно поднесет их в твоим зубам. Не недооценивай себя. Женя поднимает на нас глаза, полные слез и, не выдержав, обнимает двумя руками, повисая на наших шеях. Приобнимаю её за талию, не давая упасть, и позволяю ей немного поплакать где-то у нас на плечах, чтобы выпустить эмоции. Если я чему-то и научился за последнее время, так это тому, что Жене нельзя давать сдерживать эмоции внутри неё слишком долго. Ей обязательно нужно выплакаться и выпустить пар, чтобы потом с гордо поднятой головой снова идти вперед. Мы несколько минут так и стоим, пока Женя сама не отстраняется и не окидывает нас блестящими от слез глазами, благодарно улыбаясь. Чтобы не смущать её ещё больше, Миша хлопает её по руке и говорит, что через пару минут ждёт её снова в работе, а я оборачиваюсь и предлагаю ей Пуха. — Ох, у меня размазалась тушь? — Женя принимает несколько салфеток и подносит их к лицу. — Я похожа на клоуна? — Нет, — закатываю глаза и делаю ещё глоток воды. — У тебя почти ничего не размазалось... В отличие от позавчера утром в твоей спальне, — я произношу последнюю фразу максимально тихо, чтобы услышала только она, и самодовольно усмехаюсь, наблюдая за тем, как румянец покрывает её щёки, а глаза загораются опасным блеском при воспоминаниях о том, как сначала она закусывала губы, стараясь не стонать, а потом сводила с ума меня своим ртом и... — Ты вредный! — она шлепает меня по плечу. — Я теперь буду это вспоминать... — Я знаю, поэтому и сказал, — смеюсь и, схватив её салфетки, выбрасываю в урну, — все, иди работать, не надо много отдыхать, а то остынешь и замерзнешь. Вперёд и с песней! Сегодня вы уйдете с катка вместе со всеми, тебе нужно отдохнуть. — А ты не хочешь сходить с нами куда-нибудь? – Женя закусывает губу, поставив руки на пояс. — В японский ресторан? Китайский? Закажем отдельную кабинку... — Давай поговорим об этом после тренировки, малышка? — провожу рукой по её бедру, выходя на каток. — Выброси все из головы и иди катай. Я подмигиваю ей и уезжаю на другой край льда, чтобы избавиться от соблазна прикоснуться к ней и увести куда-то в подсобку, чтобы... *** — Ладно, вы правда считаете, что это можно есть? — Женя морщит нос, когда я пододвигаю к ней тарелку с морепродуктами. — Я не отравлюсь? Это точно не ваша миссия избавить мир от конкурентки? — Точно, — закатываю в очередной раз глаза и беру креветку. — Женя, это можно есть. Это съедобное. Мы же ели с тобой в Токио такое уже. — Я не уверена, — она продолжает тыкать палочками еду с таким видом, будто вареные креветки могут выпрыгнуть из тарелки и съесть её. — Надо было пойти в русский ресторан... Там не бывает еды с головой. — О, боже, — я забираю у неё тарелку и пододвигаю к нам с Мишей, который сидит напротив и даже не сдерживает своей улыбки. — Сейчас принесут твой рис, ворчунья. Естественно, в тот же момент она надувает губы и откидывается на спинку диванчика, сложив руки на груди и всем видом демонстрируя, что она обиделась на нас. Я пытаюсь не смеяться, но её сердитое сопение не позволяет мне сдержаться. — Ах ты... — Женя от злости шлепает меня рукой по бедру, но тут же ойкает. — Ты... ты сделал мне больно! — Боже, чудо, — обнимаю её за талию и беру её ладошку в свою руку. — Вот и зачем ты била по ноге меня, а? — Ты бы его лучше по рукам била, они у него слабые, а ноги... — Миша продолжает жевать креветку, размахивая палочкой и раздавая умные советы. — А лучше коленом между ног, это работает со всеми мужчинами одинаково хорошо. Женя сердито дует губы, но теперь уже не отстраняется от меня, наконец-то расслабляясь. Такая дружеская спокойная атмосфера наконец-то выкидывает из её головы серьёзные мысли, которые тревожат её, и она расслабляется. Мне нравится, как её тело реагирует на меня, когда я провожу рукой вдоль плеча или едва ощутимо касаюсь пальцами бедра. Я чувствую, что она истосковалась по мне так же сильно, как и я по ней, но разум напоминает, что она измучена тренировками за последние несколько суток, поэтому все, что я смогу нам позволить сегодня, это просто поцелуй на прощание. — Вы такие милые, что у меня зубы сводит, — Миша поднимает бокал с пивом, улыбаясь нам. — Но я безумно рад за вас обоих. Вы заслужили этот мир. Я благодарно киваю ему, поднимая свою чашку с чаем, и ощущаю разливающееся в груди тепло. Да, мы заслужили, мы больше года боролись за то, чтобы иметь возможность быть рядом, поэтому сейчас, когда я с ней, мне больше всего на свете хочется постоянно улыбаться. Мы болтаем обо всем на свете, обходя по максимуму тему фигурного катания, стараясь даже не упоминать нашу работу. Новые игры, знакомства, просмотренные фильмы — мы делимся друг с другом теми мелочами, которые нас интересуют в свободное время. Еда уже съедена, напитки выпиты по третьему кругу, когда я чувствую, что Женя все чаще прикладывает голову к моему плечу, а её голос звучит все реже и реже. Я бросаю быстрый взгляд на часы и понимаю, что ещё немного — и она заснет от усталости прямо тут, пока мы с Мишей обсуждаем новую компьютерную игрушку. Я быстро расплачиваюсь, отбиваясь от Мишиного «это я нас позвал», и вызываю через приложение нам два такси. Мы еще увидимся с ним завтра и послезавтра точно, поэтому не тратим время на долгие прощания. Женя продолжает зевать, спрятав нос в воротник своей шубы, и стоит на крыльце около меня. — Ты со мной поедешь? — она сонно хлопает глазами, когда Миша уезжает на своём такси. — Зайдешь ко мне? — Мне кажется, что тебе надо в кроватку, — я поправляю её капюшон и прижимаю к себе, не боясь, что нас кто-то увидит. — И тебе надо поспать сегодня подольше, хорошо? — Я знаю, но не хочу с тобой расставаться, — она капризно надувает губы и кладет голову мне на грудь. — Любой мужчина с радостью бы поехал ко мне, а ты... — А я не любой, потому что безумно тебя люблю и переживаю, — стараюсь не рассмеяться в ответ на её возмущения. — Я доведу тебя до квартиры, договорились? И отдам маме в руки. — А на чай? Мама там что-то вкусное приготовила, приглашала вас... — Женя, ты же знаешь, что я не могу устоять перед вкусностями от твоей мамы, — глазами подмечаю подъезжающее такси. — Ты специально припасла это как главный аргумент? — Ага, — она смеется и позволяет мне открыть ей дверь и помочь сесть, но тут же пододвигается, чтобы я устроился рядом. Женя не оставляет мне выбора, да и я не особо сопротивлялся, потому что мои нагрузки сейчас снижены, могу самую малость позволить себе расслабиться и попробовать что-то вкусное даже вечером, тем более, что у меня до сна есть еще часа три-четыре точно. А вот Женю нужно уложить в течение часа, потому что она уже сейчас снова прикладывает голову и дремлет у меня на плече. Разве я мог когда-то о таком помечтать? Да мне даже в голову не приходила мысль, что я буду получать от этого удовольствие, что мне будет по-настоящему нравиться быть парнем девушки-спортсменки, которая имеет свой голос и может открыто говорить мне «нет» в самых разных ситуациях. Я не мог даже подумать, что буду влюблен в то, как она кричит на меня, как спорит и публично может оттолкнуть меня, когда ей это неприятно. Она не лжёт сама себе — и мне не позволяет этого делать. Эта откровенность в отношения поначалу меня пугала, а сейчас восхищает, и я хочу как можно меньше масок и лжи между нами. — Хей, малышка, мы приехали, — я целую её в волосы и ласково провожу по тыльной стороне ладони. — Пошли домой. Женя сонно хлопает глазами, пока я расплачиваюсь с водителем и первым выхожу на морозный воздух. Вылезает следом, все ещё смотря на меня немного расфокусированным взглядом, но крепко цепляется за руку, не отпуская от себя. И успокаивается, когда машина уезжает, оставляя нас одних перед зданием. Мы молча поднимаемся к ней на этаж, держась за руки, и она отпускает меня только в коридоре, чтобы раздеться. Жанна приветливо улыбается и идет сразу же ставить чай, окидывая дочь внимательным взглядом, от которого Женя немного краснеет. — Что-то не так? — я шепчу ей на ухо, когда мы в ванной моем руки, стоя рядом друг с другом. — Да нет, ничего такого, — Женя мнётся и старается не встретиться со мной взглядом. — Забудь, это между нами с мамой. — Ты уверена? — ловлю её в кольцо своих рук, стараясь не касаться влажными ладонями спины. — Ты же помнишь, что можешь мне все рассказать? — Конечно помню, — оставляет быстрый поцелуй на моих губах и улыбается, пытаясь меня убедить в том, что все хорошо. — Пошли пить чай, пока ты снова не сбежал домой. Я, вообще-то, успела соскучиться за эти несколько дней. И я поддаюсь на её уговоры, спокойно следуя за ней в зал, где Жанна уже накрыла для нас столик с угощениями и моим любимым чаем, аромат которого слышен теперь по всей квартире. Мы болтаем обо всяких мелочах, и я делюсь своим мнением о новой короткой Жене, которую Жанна тоже видела из кафе, но до конца без музыки не может понять и насладиться в полной мере, что удалось уже мне. Красота и сила, которые Женя показывает, должны будут поразить всех вокруг во время выступления, а особая магия, присущая ей, дополнит этот образ. Она краснеет и просит меня прекратить такое говорить, потому что это о ком-то другом, а она не такая. Мне бы хотелось, чтобы Женя увидела себя моими глазами, чтобы поняла, что она одна из самых прекрасных актрис на льду, которая не просто катает свой контент, а играет роль, вживается в образ и сливается с ним воедино, не давая простым зрителям вздохнуть во время выступления. Мы проживаем трагедию вместе с ней снова и снова, видя и слыша ту боль, которая живет в Жене во время этих нескольких минут на льду. Но она не может взглянуть на себя моими глазами, и поэтому единственное, что мне доступно, это слова, которые я стараюсь с лихвой использовать, чтобы её убедить. В коридоре, когда Женя провожает меня, я ещё раз беру её за руку и напоминаю о той цели, которая стоит перед ней, ради которой она все это преодолевает. Я вижу в её глазах огонь, который спрятан далеко, но который она обязательно покажет в нужный момент. — И я всегда буду любить тебя, вне зависимости от того, что происходит вокруг. Женя крепко обнимает меня, без слов показывая свои чувства, и я чувствую уверенность в нашем завтрашнем дне.