Incredibly loud and extremely close

Глава 7. Место силы

Сентябрь 2018 года Москва, Россия

Москва дышит по-особенному: это запах выхлопных газов, дорогих магазинов и уставших людей. Она отличается от Торонто и перевес, пожалуй, не в её сторону, только вот сердце почему-то по-прежнему тянется к ней. Ни за какие богатства мира я бы не хотела покинуть Москву навсегда. И меня с ней связывают не только сентиментальные воспоминания о том, что это город, в котором я выросла, но и ощущение, что я на своём месте. Есть такое понятие в некоторых околонауках, что у каждого человека, согласно его натальной карте, есть место силы. И вот моё, наверно, именно Москва. Я люблю тут все: бесконечные пробки, постоянно спешащих куда-то людей, забитые парковки, переполненные кафе... Мне нравится эта суматоха и путаница, которая постоянно возникает в городе, когда ты куда-то спешишь. Я напитываюсь этим чувством... И я бесконечно скучаю по Москве. Мы дома. Дом — это слово в последние два месяца стало таким странным и абстрактным. Дом и в Торонто в виде квартирки, где мы с мамой живём вдвоём. Дом и на катке, где я провожу большую часть дня. И дом, безусловно, тут, в Москве. В месте, без которого я не могу себя представить. Тут бабушка и Джерри. Тут воспоминания о самых счастливых и о самых тяжелых моментах моей жизни. Тут вся я. — Ну как тебе жизнь рядом с твоим кавалером? — бабушка переходит прямо к делу, когда мы с ней остаёмся вдвоём. — Легче? — Легче, — улыбаюсь ей в ответ, поджимая ноги. — В Торонто все по-другому, знаешь. И когда Юзу рядом, когда у нас есть возможность встретиться в любой момент... Жизнь правда становится немного легче, что ли. — А не сложно вам тренироваться-то вместе? Отвлекаетесь, поди, — она хитро прищуривается и протягивает мне чашку чая. — Убегаете в подсобки? — Бабушка! — от неожиданности охаю и качаю головой. — Ты что! На Крикете мы тренируемся и в перерывах можем пообщаться. Но это наша работа, там личной жизни нет. Мы встречаемся после тренировок по вечерам и в выходные, когда у обоих нет никаких дел. Но Крикет — это запретная территория. Там слишком много ушей и глаз, чтобы мы могли так беспечно себя вести... — А вы не хотите публично уже всем представиться? Показать, что вы пара. Посудачат пару недель и забудут о вас, оставят в покое, — бабушка хмурится, и я понимаю её. Конечно, ей, как и маме, не особо нравится, что мы прячемся и скрываемся ото всех, кроме самых близких, но... Но на это есть столько причин, что я не знаю, как правильно-то всё это объяснить. — Бабуль, все не так просто. Ты же понимаешь, что в Японии очень сильно любят Юдзуру. И для них он подобен какому-то божеству, которому они молятся. И вот пока лучше, если он не будет рассказывать о своей жизни личной. Так всем спокойнее, и в первую очередь ему самому. — Это-то я понимаю, — она отмахивается от моих слов как от надоедливой мухи. — Только вот есть ещё и твои чувства. И что-то я не уверена, что ты ещё долго сможешь так скрываться и делать вид, что все в порядке. — Ба, пока у меня есть свои проблемы, я не хочу добавлять ещё и копания в моём грязном белье, — морщусь от этого, внутренне вздрагивая. — Меня ненавидит родная страна... Знаешь, это проблема посерьёзнее, что скрывать отношения. Ведь от того, что мы не милуемся на публике, ничего между нами не меняется. Мы любим друг друга, мы проводим много времени вместе... Нам хорошо от того, что нам вместе хорошо. — Ох, молодые вы ещё, — она качает головой, упрямо смотря на меня. — А дальше что? Всю жизнь скрываться будете? А если вас кто-то где-то сфотографирует и в Интернете выложит? Что тогда делать будете? — Мы стараемся не появляться на публике вместе. Или же так, чтобы нас не могли опознать, что это мы, — тяжело вздыхаю и опускаю взгляд на чашку. — Ба, мы не хотим этим сейчас заниматься. Разборки с японскими фанатами — это последнее, о чём я сейчас думаю вообще. У нас у обоих тяжелый сезон впереди, новые старты, новые цели. Мы хотим сосредоточиться на этом. — Но только ваши жизни на спорте теперь не заканчиваются, Женя. Вы оба любите друг друга, строите отношения... А что его мама об этом думает? Вздрагиваю от этого вопроса, посильнее сжимая руками чашку. Юми Ханю безумно любит своего сына и печётся о его репутации, поэтому она одна из тех, кто точно против публичного объявления о наших отношениях. Она явно не была рада, когда узнала, что я переезжаю тренироваться в Торонто к её сыну. Мы не говорим об этом с Юдзуру, но я вижу, что ему неприятно из-за этого. — Это другое, ба, у них другая культура и воспитание... Ты же понимаешь, что он в своей стране не рядовой спортсмен. — И всё-таки мне не нравится, что вы всё время скрываетесь, Женя. Это приведёт к тому, что однажды кто-то из вас взорвётся. И это приведёт к очень плохим последствиям. — Но пока нам вместе очень хорошо, — тянусь вперед, чтобы сжать её руку, — и мы счастливы. Будь и ты за нас счастлива. А с тем, что будет потом, мы разберёмся потом, когда придёт время, я тебе обещаю. Бабушка молча кивает, но я вижу, что она не согласна со мной. Возможно, она и права, но я не хочу сейчас поднимать эту тему с Юдзуру и ругаться, пытаться заставить его публично объявить о наших отношениях... Не сейчас, когда я сконцентрирована на другом. Мне нужно показать себя с лучшей стороны на первых стартах, мне нужно работать над собой. *** Тренировочный каток ЦСКА встречает меня холодом и белизной. За пару месяцев я уже успела привыкнуть к деревянным стенам Крикета, которые словно согревают тебя во время тренировки, а здесь все настолько белое, что даже глаза заболели на несколько минут. Тут все такое родное и чужое одновременно. Все говорят по-русски, болтают о всяких мелочах и постоянно отвлекаются на слова тренера, пока я сама пролистываю рекомендации Брайана, которые он мне скинул вчера вечером на сегодня. Даже за несколько тысяч километров он не перестает следить за моей работой и заботиться о том, чтобы я подготовилась к старту как можно лучше. Он прилетит буквально через несколько дней, а пока я могу провести немного времени со своими близкими и друзьями. — Женечка, — Татьяна Анатольевна машет мне со своего места у борта, когда я замираю перед катком, — иди сюда. Она приветственно обнимает меня, когда я оказываюсь рядом, и задаёт самые разнообразные вопросы о тренировочном процессе в Торонто, об условиях проживания и о моём моральном состоянии. Именно она помогла мне в мае устроить переход к Брайану, за что я ей просто невероятно благодарна от всего сердца. Если бы не она, то висели бы сейчас мои коньки на стене, а я лежала бы на диване и смотрела, как все готовятся к старту нового сезона, а не сама бы готовилась к нему. — Женечка, привет, — Елена Германовна подходит к нам и приобнимает меня за плечи. — Всё, мои балбесы закончили, лёд в твоём распоряжении. — Большое спасибо вам, что пустили меня сюда. — Всегда рада гостям моих друзей, — она садится рядом с Татьяной Анатольевной, приветливо мне улыбаясь. — Если что, смело обращайся. Помогу чем смогу. — Спасибо большое, — слегка киваю двум женщинам и возвращаюсь к калитке. Удивительно, но они обе излучают дружелюбие, а не враждебность. Я понимаю ещё Татьяну Анатольевну, ведь она сама помогала мне с переходом и полностью его поддержала, но Елена... Впрочем, не хочу углубляться во все эти слухи о её отношениях с Этери Георгиевной. Это их дело. Первое, что я ощущаю, это лёд. Он здесь другой. В Крикете лёд словно поёт от каждого прикосновения, словно он живой, а здесь же я не ощущаю этой магии. Скорее даже наоборот, лёд тут словно молчаливая бездушная глыба льда, хотя каждый фигурист понимает, что он живой. Если ты относишься к нему как к другу, то и он тебе будет помогать. Эту философию ты впитываешь с годами, постоянно замечая мелочи вокруг и прислушиваясь к собственным ощущениям. И вот сейчас я чётко осознаю, что мне действительно помогает лёд. А тут... Тут всё по-другому. Конечно, тренировка проходит терпимо, но не так, как мне хотелось бы. Словно что-то во мне поменялось за эти несколько месяцев, что не даёт свободно двигаться под чужим взглядом. Хочется услышать ободряющий крик Трейси, увидеть улыбку Брайана, перекинутся парой слов с Джейсоном, который, как и я, учится всему заново. Мне хочется вернутся обратно на каток, который казался сначала чужим. После тренировки я выслушиваю комментарии Татьяны Анатольевны, которая, кажется, хочет руководить всем процессом. Я очень ей благодарна за помощь, но на вооружение беру лишь несколько вещей, которые стоит обсудить сначала с Брайаном, прежде чем использовать в программе. — Всё хорошо? — мама забирает меня с парковки, внимательно наблюдая за тем, как я убираю все вещи. — Да, всё нормально, — устраиваюсь на соседнем сиденье. — Знаешь, я немного отвыкла от местных катков. — Не хватает дерева и тепла? — она добродушно смеется, выруливая на главную дорогу. — Понимаю, там все по-другому. — Да, ты права. А ещё я привыкла кататься вместе с остальными. Знаешь, в моменты, когда что-то идет не так, всегда приятно услышать какие-то поддерживающие слова, а тут я одна... — Ничего, всего неделька — и мы снова будем там, — она улыбается мне, — а пока насладись Москвой, ты же так скучала. Я действительно скучала по Москве, по родным местам, по своей комнате... Но я даже не понимала, что уже привыкла к тому, что я живу в Торонто, в совсем других обстоятельствах, с другим окружением и немного другими мыслями даже. Приятно сюда вернуться, но мне словно не хватает весомой части моего дня. Пожалуй, было бы идеально, если бы Крикет располагался в Москве, чтобы я могла все это совмещать и наслаждаться идеальными частями моего идеального дня. Но приходится всегда чем-то жертвовать ради великой цели. А так как я мечтаю оказаться в Пекине и там выиграть, то теперь я не сдамся и буду бороться до последнего, пока моё тело позволит мне это делать. — Ты уже договорилась с кем-нибудь о встрече? — мама врывается с мои мысли, когда мы стоим на светофоре, а я рассматриваю толпу спешащих куда-то людей. — Да, с девочками вечером сходим в кафе посидеть чисто. А так больше ничего не планирую. Может быть у Криса получится вырваться из плена его работы — тогда ещё с ним куда-нибудь сходим. А так никуда, мам, хочу побыть с бабушкой и Джерри, пока мы тут. Мы возвращаемся домой и я тут же направляюсь в свою комнату, чтобы разобрать сумку и сходить в душ. Обычные действия, которые я делала уже ни раз, сейчас вызывают немного сомнения. А где лежат полотенца? А куда поставить чемодан? Почему-то все сейчас путается, когда я хочу поставить вещи туда же, куда ставлю в Торонто. Мне кажется неправильным делать так, как я делала раньше тут. Тем более, что половину этих действий я и не делала в Москве, а стала только в Канаде. Я останавливаю свой бег по комнате и сажусь, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. Вдох-выдох, Женя, все хорошо. Поставь чемодан около стены рядом со шкафом. Полотенца спроси у мамы. Чистая одежда тебя ждёт в шкафу. Все просто. Так чего же ты тогда так волнуешься, что сердце бешено стучит? Все будет хорошо. Все обязательно получится, нужно лишь просто успокоиться. — Ты в порядке? — мама заглядывает ко мне, словно почувствовал моё волнение. — Будешь обедать? — Да, — неуверенно произношу это, — да, буду, только помоюсь. А где полотенца? — В ванной все есть, Жень, — она ласково улыбается мне, словно маленькому ребенку. — Корзина для белья там же. Забыла? — Немного, — нервно киваю и встаю с кровати, — хорошо, я приду кушать после душа. Мама уходит, оставляя меня снова наедине с мыслями. Я усмехаюсь от этого, словно в её присутствии я не думаю о том, что меня ждёт. Становится немного страшно от того, что уже совсем скоро будут открытые прокаты. Мне хочется показать свои программы, но при этом дико страшно, потому что впервые я лично, а не тренер, буду выслушивать комментарии и замечания по поводу элементов, прыжков и хореографии. Я боюсь, что им что-то не понравится, что они будут критиковать и говорить, что это было неправильное решение, что не надо было уходить от Этери. Я боюсь. Очень сильно боюсь. Неожиданное оповещение о входящем сообщении вырывает меня из плена негативных мыслей. Крис 17:15:12 Привет! Завтра целый день свободен, найдется минутка на кофе и поболтать?:) Евгения 17:15:48 Привет! Конечно, мой хороший. Освобожусь в 4 часа, тебе где удобно? Крис 17:16:12 Может быть в центре? Погуляем немного. Сколько тебе надо, чтобы добраться? Евгения 17:16:34 Давай в шесть? Надо заехать домой ещё будет и взять такси. Крис 17:16:45 Конечно, sweety *сердечко* Обнимаю. Откладываю телефон в сторону и немного улыбаюсь. Я скучала по Крису — он один из тех, с кем мне легко и комфортно общаться. За это время, что я в Торонто, мы достаточно часто списывались и болтали просто обо всем на свете. Он единственный в курсе моих отношений с Юдзуру, поддерживает решение о переходе к Брайану и знает всю ситуацию с Этери. Для него моя боль понятна и близка, потому что он сам до сих пор не оправился от травмы на Евровидении. Серебро — это всегда душевная боль, и нужно очень много времени, чтобы прийти в себя. Я смею надеяться, что мне удастся сделать это быстрее, чем за несколько лет. Уже через пару недель старты — и я планирую брать там исключительно золотые медали. Я буду бороться за каждый элемент. Наконец-то встаю с кровати и хватаю чистые вещи. Все, хватит себя жалеть и думать о том, на что я сейчас прямо не могу повлиять. Мне нужно вставать и делать шаг за шагом все то, что я запланировала. А потом будет потом.