Incredibly loud and extremely close

Глава 5. Дьявол из преисподней

Август 2018 года Торонто, Канада

Паника липкими щупальцами окутывает меня, когда я понимаю, что до возвращения в Москву остаются считанные дни. Буквально несколько дней — и мы вылетаем с мамой в Россию, чтобы там решить некоторые дела и дождаться предсезонных прокатов. Брайан прилетит прямо перед ними, чтобы не сильно отрываться от тренировочного плана с другими фигуристами. Он немного посмеивается каждый раз, когда я объясняю ему правила тех или иных внутренних стартов, но понимающе кивает и обещает сделать все возможное, чтобы присутствовать на них вместе со мной. Единственное, куда он точно не полетит, это Чемпионат России, потому что в этих же числах будет проходить Чемпионат Японии, на котором он всегда присутствует с Юзу. Об этом он меня уведомил еще на моменте обсуждения условий совместной работы, поэтому я не сильно переживаю. Трейси обязательно полетит в Саранск, чтобы поддержать меня на этих соревнованиях. Но сейчас, когда я в коридоре вижу чемоданы, а на вешалке несколько пакетов с подарками, которые маме предстоит убрать, я нервно дергаюсь: совсем скоро меня снова будут оценивать, только на этот раз уже в разы строже. Я стараюсь не читать социальные сети и не заходить в комментарии под своими фотографиями, но то, что все равно проникает через мой вакуум, сильно ранит. Каждый мечтает, чтобы я проиграла. Каждый спит и видит, как я буду ошибаться и на коленях приползу просить у Этери помощи, а она оттолкнёт меня носком своих ботинок. Они считают, что я не справлюсь с этой ответственностью, которая ложится на мои плечи: защита чести страны. Мне страшно, потому что здесь, в Торонто и в Крикете, я совершенно под защитой. Брайан никого не пускает на свою территорию, не разрешает присутствовать на тренировках без особого разрешения и единственные, кто может приехать и что-то снимать, это японское телевидение, которое устраивает ежегодные съемки перед началом сезона для Юдзуру. Он мне уже сообщил, что они появятся буквально на днях, и попросил вести себя осторожно, словно я этого не понимаю. Осторожно = делать вид, что мы не больше, чем люди, которые тренируются на одном катке у одного тренера. Вот и всё, чем будет ограничиваться наше общение. Но я понимаю причину этого, потому что мы не один раз обсуждали все это: спорт на первом месте, личные отношения на втором. В Крикете сегодня подозрительно тихо, когда я прохожу по коридорам и добираюсь до зала. Я вижу несколько ковриков, но их обладателей в помещении не наблюдается, поэтому я спокойно оставляю свой чемодан в углу и направляюсь к противоположной стене, чтобы подготовить своё тело к занятиям. Мне знаком этот процесс до автоматизма: какие движения за чем следуют, что нужно сделать, сколько задержаться в каждой позе и какие мышцы особенно сильно нужно ощущать. Это то самое место, где можно спокойно побыть в тишине и прислушаться к своему внутреннему голосу, который говорит мне о том, что я должна максимально сконцентрироваться и готовиться к стартам. Сейчас мы постепенно накатываем программу целиком, чтобы я полностью к ней привыкала. И это даётся очень тяжело: тело физически ещё не готово в полном объёме выкатывать произвольную, из-за чего мы усиленно работаем над выработкой выносливости в тренажерном зале, стараясь как можно больше времени посвящать этому. Безусловно, это сложно. Сложно, неприятно, изнуряюще и порой доводит до слёз, когда тебе надо ещё бежать и бежать, а силы совсем на пределе. Но приходится брать себя в руки и искать где-то резерв ещё. Если сдаться после двух километров, то можно повесить коньки на стену и уйти из спорта уже сейчас. Как там говорят? Рожать детей и выступать на телевидении. — Приветик, Женя! — звонкий голосок Кати вырывает меня из задумчивости. — Классная майка. — Привет. Спасибо, — улыбаюсь ей в ответ и приветственно машу рукой. — Что-то ты сегодня раньше обычного. — Да, мне нужно будет после двух поехать в посольство, вот я и договорилась с Брайаном, что приду сегодня на самую утреннюю тренировку. Так спать хочется с утра, оказывается, — она хихикает и растягивается на своём коврике. — У меня сейчас перерыв, а потом снова лёд вместе с вами. Кажется, я уже просто без сил. — Все мы без сил, но выбора нет, — задумчиво переворачиваюсь на другой бок, разминая мышцы. — Ты уже готова к соревнованиям? — Физически или морально? — она морщит носик, приоткрывая один глаз. — Это разные вещи, моя дорогая. — Я знаю, — показываю в ответ ей язык. — Я про морально. — Не уверена, что уже на 100%, но постепенно готовлюсь. Я соскучилась по льду, хочется выступить уже наконец-то. Люблю публику, люблю эмоции... — Понимаю, я тоже по этому за полгода соскучилась, — спокойно киваю и стараюсь не зажмуриться от болезненных воспоминаний. Мой последний старт был в Корее, когда мне на шею второй раз подряд повесили серебро. Я хочу стереть эти болезненные воспоминания и избавиться от них уже наконец-то, перечеркнув победами. — Скоро будем все разъезжать по разным соревнованиям наконец-то. — О, да, — она ворчливо переворачивается на живот и кладет голову на сложенные руки. — Кстати, не хочешь после своего возвращения сходить куда-нибудь поплавать? Спа, например. Тут есть один поблизости хороший, посоветовали туда сходить и отвлечься. — Интересная идея, можно будет выбраться, когда у нас с тобой совпадет время, — согласно киваю, мысленно не представляя себя на отдыхе. Не горю большим желанием отправляться куда-то, чтобы посплетничать, потому что этого, если честно, мне вполне хватает с головой и тут, в стенах Крикета, когда мы в перерывах о чем-нибудь болтаем. — Пойду немного побегаю по дорожке, чтобы разогреть мышцы. — Давай. Только берегись — там Юзу вымещают свою злость на скакалке, — она бросает его мне вслед, когда я уже стою в дверях с чемоданом. У Юзу что-то случилось? Он мне ни о чем не писал. Я быстро поднимаюсь на второй этаж, стараясь не накручивать себя раньше времени, и, войдя в тренажерный зал, сразу же вижу его фигуру: он стоит около стены, весь обтянутый своим черным костюмом, и что-то зло произносит одними губами. Я не смогла бы разобрать его речь даже при большом желании. Эти секунды промедления в дверях заставляют моё сердце биться чаще, когда Юдзуру резко поворачивает голову и встречается взглядом со мной. Нет, он не зол. Он чертовски зол сейчас, словно Дьявол вышел из преисподней и явился в Крикет. Его глаза горят опасным блеском, все тело напряжено и словно готовится к броску, а обычно аккуратно уложенные волосы торчат во все стороны, добавляя его образу ещё больше безумия. Мне страшно к нему подойти, поэтому я осторожно киваю и ставлю свой чемодан около стены, давая ему самому возможность решить хочет ли он сейчас пообщаться или нет. Юдзуру следит своим взглядом за каждым моим движением, пока я прохожу к беговой дорожке и дрожащими пальцами всовываю наушники-капельки в уши. Он по-прежнему не произносит ни слова, когда я включаю тихую музыку, оглушающую меня подобно грохоту самолёта. Нервно включаю дорожку и довожу скорость до приемлемой, стараясь прислушаться к телу. Шаг за шагом я переключаюсь с Юдзуру на движение своих ног, ощущая тепло в каждой клеточке тела. Слегка прикрываю глаза и отдаюсь музыке, стараясь в ней раствориться. Быстро передвигаю ногами, представляя себя сейчас не в зале, а на беговой дорожке вдоль моря. В лицо дует теплый морской ветер, приятно обдавая небольшими капельками влаги. Каждое движение выверено и спокойно, ничего меня не тревожит. Я ощущаю его присутствие рядом и резко распахиваю глаза, тут же теряя концентрацию и сбиваясь с привычного ритма. Юдзуру моментально давит ладонью на кнопку экстренного выключения и мне приходится ухватиться за поручень, чтобы не улететь носом вниз. Успеваю взглянуть на табло и увидеть, что я бегала двадцать минут. И даже не заметила этого. — Прости, не хотел тебя напугать, — он смущенно улыбается, когда я вытаскиваю наушники. — Просто хотел напомнить, что через десять минут тренировка. Ты наверняка не захочешь опаздывать. — Да, ты прав, спасибо, — я внимательно его разглядываю, не замечая следов той дьявольской злости, которая меня так напугала. Он по-прежнему чем-то встревожен, но сейчас на его лице легкая улыбка и горящие по-доброму глаза. Пряди волос прилипли к мокрому от пота лбу, выглядя просто неряшливо, а не по-дьявольски пугающе. Даже вся его поза выказывает дружелюбие, когда он протягивает мне упавшее полотенце. — Все в порядке? — я продолжаю его внимательно рассматривать, вытирая пот с лица и шеи. — Что-то произошло? — Давай потом об этом? — он мило улыбается, обескураживая меня своим поведением. — Ладно, — послушно соглашаюсь и иду к своим вещам, пытаясь выбросить из головы ненужные мысли о причинах его такого поведения. — Ты тоже на лёд? — Да, как обычно, — он берет за ручку свой золотистый чемодан и подмигивает, поравнявшись со мной. — Любимые уроки скольжения? — он мило хихикает, открывая для меня дверь. — О, боже, не начинай, — закатываю глаза, стараясь не рассмеяться. На прошлом уроке, когда Трейси предложила нам выполнить несколько новых упражнений, я позорно завалилась на каждом, протерев собой весь лед, из-за чего Юзу теперь мило подшучивает надо мной. — Мне припомнить твои падения? — Не стоит, — он по-прежнему улыбается и забирает из моих рук чемодан, когда мы подходим к лестнице. — Возьми лучше моего Пуха пока. — Здравствуйте, мистер Пух, — приветливо улыбаюсь игрушке, забрав её с чемодана Юзу. — Это большая часть для меня нести вас сейчас на руках. Позвольте оказать такую честь... — Разговариваешь с игрушкой ты, а ребёнком называют меня, — он оглядывается на меня, преодолев уже половину ступеней. — Кажется, им нужно почаще общаться с тобой, чтобы меня признали взрослым мужчиной наконец-то. — Ой, нашелся тут взрослый мужчина, — показываю ему язык и прижимаю к себе Пуха, — скажешь тоже. А кто пару дней назад ныл, когда я переключила мультики на фильм? — Ты покусилась на святое! — он назидательно поднимает палец и с улыбкой ждёт меня. — Знаешь, такое просто так не прощают. — Ой, конечно, — забираю у него свой чемодан, — я посмотрю на тебя в следующие выходные. Снова будешь обижаться, когда я включу фильм, а не Винни-Пуха. Не забудь взять платочки носовые, а то опять все мои израсходуешь. Он надувает губы и наигранно всхлипывает, посматривая своими глазами на меня. О, да. Несмотря на всю его порой извращенную фантазию, когда мы остаемся наедине, из-за простых вещей, вроде просмотра фильма, мы можем долго и упорно спорить, потому что он может в миллионный раз предложить посмотреть любимое аниме, мультфильм или какой-то одному ему понятный научный фильм о теле человека, который у меня вызывает разве что желание крепко уснуть и проснуться на финальных титрах, тогда как обычные фильмы, предпочитаемые всеми жителями планеты, вызывают у него откровенную скуку, из-за чего он пристает ко мне и в итоге мы оба не досматриваем кино и до середины. Но порой мне все-таки удается выиграть спор и Юдзуру бухтит на неправдоподобную съемку, сюжет или что-то ещё. Однако даёт мне возможность нежиться в его объятиях. — Вы сегодня с мамой на рынок поедете? — он идёт рядом со мной в сторону катка. — Да, хотим закупиться овощами и фруктами, поэтому она меня заберет после тренировки и мы сразу поедем, чтобы успеть спокойно походить до его закрытия. Тебе что-нибудь купить? — Нет, — он качает головой и чуть морщится. — Фрукты не самая лучшая пища для меня. — Опять животик будет злым и будет ругаться? — шутливо хлопаю его по прессу. — Для него мы сварим рис с овощами в выходные, чтобы он улыбался и веселился. — А можно сделать что-то не только для него, чтобы тоже улыбался и веселился? — Юдзуру поигрывает бровями, не сдерживая широкой улыбки. Закатываю глаза в ответ на его откровенную пошлость и проскальзываю под его рукой, держащей тяжелую дверь, на каток. Тут царит привычная тишина и прохлада, которая вызывает лишь приятные чувства. Я не на сто процентов привыкла к этому месту ещё, но мне безумно нравится атмосфера, царящая в этом месте. Кажется, будто даже лёд тут совершенно другой, словно сделан из какой-то особенной воды. Но это кажется из-за песка, который спрятан под ним: такая технология невероятно дорогая, но кататься — одно удовольствие. Мы в тишине переобуваемся, периодически бросая друг на друга взгляды и мягко улыбаясь, пока никого нет. Эти несколько минут в тишине дают нам возможность настроиться на новый тренировочный день и дарят надежду, что мы сможем в одиночестве покататься несколько минут на льду, пока остальные ещё отдыхают. — Даю тебе пять секунд форы, — Юдзуру бросает на меня хитрый взгляд, — у тебя есть шанс дать мне поиграться подольше. — Ты так самоуверенно это заявляешь, словно сможешь меня быстро поймать, — в последний раз проверяю закрепленные шнурки и поднимаюсь со скамейки. — Как бы снова не оказался на льду, мистер Ханю. — Мы ещё посмотрим, кто на нем окажется первым. Я со смешком выезжаю на лёд, ощущая приятное соприкосновение лезвий с гладкой поверхностью, и спокойно еду вдоль края катка. Я знаю, что он сейчас считает до восьми, как делает это каждый раз, и готовится броситься следом за мной. Наша любимая игра, когда мы приходим на каток первыми, это обычные догонялки. Он всегда первым догоняет, а потом позволяет мне его словить, пока остальные готовятся к тренировке. И вот сейчас я скорее ощущаю, чем слышу, что он тоже выходит на лёд и устремляется наперерез мне, но я быстро меняют направление и стараюсь убежать от него, постепенно набирая скорость. Я скольжу вперед и ощущаю, как все горит в легких от холодного воздуха, а в следующий момент и прикосновение его рук к своей спине, когда он догоняет меня и тихонько смеется. — Я же говорил, что все равно тебя поймаю. Неужели ты думала скрыться от меня? — Юдзуру скользит за моей спиной, продолжая сохранять приличествующую друзьям дистанцию, но при этом находясь на таком расстоянии, чтобы нас никто не услышал. — Я всегда тебя поймаю. — Я знаю, но советую тебе теперь убежать, если ты не хочешь, чтобы я тебя сейчас же поймала, — завожу руку назад и хлопаю его по ноге. — Пять... Четыре... Я ощущаю, как Юдзуру смеется, трясясь всем телом, и мягко отталкивается от меня, устремляясь в противоположную от меня сторону. Бросаю взгляд на часы, видя, что у нас есть ещё время, и бросаюсь следом за ним, пытаясь угнаться за этим черным вихрем, с поразительной для обычного человека скоростью скользящего по льду. — Не поймаешь! — он показывает мне язык, когда в очередной раз обманывает меня и ускользает на противоположную сторону катка. — Я же говорю тебе, что я быстрее! — Ой, — резко останавливаюсь около зеркала и хватаюсь за спину. — Ой-ой-ой... — Что? Что такое? — он напугано подъезжает ко мне. — Где болит? Позвоночник? Бедро? — Болит в сердечке от твоего бесчеловечия, — смеюсь и хлопаю его по плечу. — А вот и поймала! Его звонкий смех отражается от стен катка, когда он понимает, что попался на мою глупую шутку, и кружит мне за руку вокруг себя, не смущаясь этого. Мы чемпионы, но это не мешает нам иногда быть детьми, чтобы забыть обо всех проблемах.