Incredibly loud and extremely close

Глава 4. Не смогу без тебя

Август 2018 года Торонто, Канада

Тренировки с каждым днём становятся все интенсивнее и тяжелее, не давая отдыха. Мы оба настолько устаём, что наши совместные вечера превращаются в лежание на диване в зале и просмотр какого-нибудь тупого фильма или ролика, от которого мы максимум можем немного посмеяться. Накатка только что поставленных программ — всегда невероятно сложное дело, а сейчас, когда в спорте царят новые правила, с которыми мы все стараемся разобраться, чтобы выжать из них по максимуму, мы вынуждены к этому приспосабливаться и пытаться лишь ещё больше тренироваться, вкатывая каждый элемент и часами отрабатывая в зале движения рук. Женя, заразившись моим примером, стала оставаться в стенах Крикета подольше, тренируя перед огромными зеркалами либо одну из частей программы, либо отдельные движения. Сдерживаться она до сих пор не научилась, из-за чего мы с тренерами порой её просто выгоняем со льда, чтобы она отдохнула, но её трудолюбие и желание добиться совершенства завораживает. Пару раз я незамеченным пробирался на каток, чтобы посмотреть на то, с каким остервенением она отрабатывает прыжки, с какой злобой ругает себя после неудачного приземления, с каким спокойствием заходит на новую попытку. Женя боится. Как бы она ни улыбалась перед тренерами и как бы ни отшучивалась перед остальными фигуристами, именно я и её мама видим этот страх в её глазах перед тем, что будет в сезоне. Женя до трясучки боится, что где-то ошибется и что-то у неё не получится. Ей страшно, но она это упрямо скрывает, боясь произнести вслух, лишь в некоторые моменты, когда на неё накатывает и она погружается в свои мысли, крепко цепляется за мою руку, ничего не говоря. Я молча её обнимаю, не требуя рассказать, просто молча обнимаю сжимаю в своих объятиях и прижимаю к своей груди. У нас у всех бывают моменты слабости, когда нет сил казаться сильным. Но ради неё я никуда не уйду. — Юзу, добрый вечер, — мама встречает меня с улыбкой. — Неужели мой сын вернулся сразу после тренировки домой? — Да, мама, — кланяюсь ей и ставлю свои вещи около стены. — Ты не рада меня видеть? — Рада, просто удивительно тебя так рано видеть дома. У нас дома, — она слегка поджимает губы и вздыхает. — Будешь кушать? Или же ты хочешь сначала полежать в ванной? — Нет, я приму душ и пообедаю, — ставлю кроссовки на полку и берусь за ручку чемодана. — Надеюсь, ты составишь мне компанию. — Конечно, — мама слегка кланяется мне и быстро уходит на кухню, воодушевленная моим предложением. Она права. В последнее время я дома появляюсь ближе к вечеру, после тренировки оставаясь то на дополнительную сессию, то убегая к Жене и там оставаясь до вечера. И в выходные дни провожу практически все время у неё. Мы так долго этого ждали, что теперь оказалось сложным расстаться хотя бы на некоторое время, вот мы и ловим каждую секунду этого теплого лета, чтобы побыть в объятиях друг друга перед началом тяжелого сезона. Но сегодня мне нужно восстановиться физически, проведя некоторое время в постели, и сделать некоторые дела по учебе, которые нельзя и дальше откладывать. Женя же договорилась о встрече с Джейсоном, который хочет вместе с ней сходить в какой-то парк. Конечно, ревность меня не отпустила, но я стараюсь мыслить рационально и не держать её в своих оковах, не выпуская на свет. Она должна ходить с друзьями, видеться с подругами и просто проводить время с разными людьми. Из-за меня ей беспокоиться не стоит — мой ограниченный Хавьером круг общения сейчас состоит из дома и неё. Но я не грущу по этому поводу: мне нравится отдавать всего себя льду и ей. В этом есть своя романтика. Уже вечером, лежа в кровати перед сном, я получают от неё сообщение с фотографиями: Женя отправила мне своеобразный отчет о своём дне с Джейсоном. Они погуляли по парку, где она сделала несколько прекрасных снимков, а потом зашли за кофе в небольшую кофейную, и тут я уже вижу на снимке Женю. Она забавно улыбается, выглядывая из-под своей кучерявой челки, из-за чего мне хочется смеяться: вот такую её смешную и домашнюю редко кто видит. Я желаю ей спокойной ночи и обещаю, что мы с ней обязательно утром перед тренировкой поболтаем. Я рад, что она провела этот день в спокойствии и немного отвлеклась. *** Я захожу в кабинет к Брайану и устраиваюсь на диване, дожидаясь его возвращения. Он попросил меня подождать его тут, чтобы поговорить в приватной обстановке, и я понимаю, о чём зайдет речь. Приближается очередной медиа-день, а это означает, что мы с ним должны будем обсудить, что можно говорить на камеры, а что нет. Кроме того, нужно посвятить в тонкости этого дня и Женю, которая примет в этом безобразии участие впервые. Наверняка она знает, что это такое, но совершенно точно не понимает, какой хаос тут будет твориться. Журналисты будут лезть везде, пытаясь выцепить какую-то фразу из контекста и вставить её в итоговый сюжет, который хоть и должен проходить цензуру, но не даёт гарантии, что именно он выйдет в эфир. Им нужны скандалы, а сейчас, когда Женя в Крикете, они особенно пристально будут следить за нами. — Спасибо, что дождался, — Брайан прикрывает за собой дверь и устраивается в мягком кресле напротив меня. — Итак. Твой медиа-день. Каков план? — Как обычно. Запись всех тренировок, проход со мной по Крикету, общение, интервью, — морщусь, вспоминая эту надоедливую рутину. — Ты не хуже меня знаешь, что нас всех ждёт. Мне очень неудобно, что вы все вынуждены это терпеть из-за меня, но ничего поделать не могу. Меня разорвет Федерация, если я откажу им ещё и в этом. — Юзу, брось, — Брайан отмахивается от меня как от надоедливой мухи. — Мне российские журналисты звонят через день и спрашивают о четверных прыжках и трикселе Жени. А уж к твоей Федерации я давно привык, — он хитро усмехается. — Как ты помнишь, я отстоял твоё право на приватность перед Играми, а уж теперь-то точно справлюсь с парочкой интервью. — Спасибо тебе, что ты все это терпишь, — искренно ему улыбаюсь и кланяюсь. — Это многого стоит. Не уверен, что каждый тренер способен вытерпеть меня с кучей ограничений. — Мы вместе, Юзу, и так будет так долго, как ты решишь. Мы молча киваем друг другу и снова замираем. Я безумно благодарен ему за то, что он сделал для меня перед Олимпиадой, когда Федерация рвалась посмотреть на мою форму и оценить возможный расклад мест, а Брайан, который каждый день наблюдал мои сплошные падения, закрыл меня практически грудью, не позволив им проникнуть на частную территорию, находящуюся в другом государстве. В Японии такое бы не прошло, но в Канаде именно Брайан руководил всем, что касается допуска на его тренировки, потому что руководства клуба не стало бы ему перечить. — Я знаю, просто все равно каждый раз неприятно, что приходится всех беспокоить, — нервно вздыхаю. — Брайан, я хотел тебя попросить... Ты не мог бы ничего не комментировать по поводу моего общения с Женей? Тренер внимательно смотрит на меня своим тяжелым взглядом, словно желая прочитать в моих глазах причину просьбы. За эти годы он меня достаточно хорошо изучил и понимает, что я не привык открываться и тем более просить его о чём-то личном, а сейчас обращаюсь с прямой просьбой не подтверждать мои отношения с девушкой, с которой в пределах Крикета мы не особо-то и скрываемся, хотя, безусловно, не демонстрируем слишком нежных чувств за исключением парочки невинных касаний и теплых взглядов. Но одно дело проявлять это перед глазами тренеров и коллег, которые будут держать рот на замке из-за политики приватности клуба, а другое — перед камерами центрального телевидения. Об этом мне ещё только предстоит поговорить с Женей. — Юзу, я никогда не распространяюсь с ними о твоей личной жизни и взаимоотношения с одноклубниками, даже в те времена, когда вы с Хави устраивали шоу перед камерами, — мы оба хмыкаем, вспоминая те времена, когда дурачиться казалось хорошей идеей. — И сейчас я не собираюсь комментировать что-то, касающееся тебя и Евгении. С благодарностью киваю ему и немного выдыхаю. По крайней мере этот вопрос решен. — А теперь давай обсудим, что я могу сказать относительно твоего тренировочного процесса и планов на будущий сезон. *** — Женя, ты торопишься? — нагоняю её в коридоре после тренировки. Девушка дергается, когда я касаюсь её плеча, и чуть не роняет свои контейнеры с едой, но я вовремя успеваю придержать их второй рукой. — Прости, не хотел тебя пугать. — Ой, я просто не слышала, что ты меня зовешь, — она вытаскивает наушник из уха, извиняюще улыбаясь. — Ушла в свои мысли и не вернулась. — Бывает, — мягко провожу рукой напоследок по её плечу и отпускаю. — Я хотел предложить тебе сходить на крышу. — На крышу? — Женя удивленно сморит на меня. — Там идёт дождь, Юзу, а у меня нет ещё одного комплекта сухой одежды с собой. — Я всегда могу поделиться, — хихикаю в ответ на её серьезный взгляд. — Прости. Нет, там есть возможность оказаться на крыше и не промокнуть. Или ты с кем-то уже договорилась? — Да нет, в принципе, — пожимает плечами и задумчиво смотрит на пол. — А ты уверен? — Уверен, пошли, — поправляю лямку рюкзака на плече и беру её за локоть. — Верну тебя к тренировке вовремя, не переживай. — Конечно вернешь, тебя ведь самого со льда не вытащишь, — она мило показывает мне язык, а я единственное, что хочу сделать сейчас, это поцеловать её, но наличие людей вокруг и камер меня сильно останавливает. Я знаю место, где мы сможем хоть немного забыть обо всех правилах, поэтому я мягко направляю её в сторону рабочего коридора, куда никто не ходит. Женя удивленно осматривается, но ничего мне не говорит, даже когда я, забрав её контейнеры, поднимаюсь по крутой лестнице, ведущей в непонятную ей даль. Через несколько лестничных пролетов, немного запыхавшись, мы оба оказываемся на узкой лестничной клетке с пожарной лестницей, ведущей на крышу. — Минутку, — я снимаю рюкзак и достаю оттуда свою верхнюю кофту. — Надень её, нам буквально несколько метров надо будет пробежать под дождём. — А ты? — Женя неохотно её берет и теребит в руках, пока я убираю на освободившееся место её контейнеры. — Ты же промокнешь. — Ну, тогда ты потом согреешь меня, — подмигиваю и закидываю рюкзак на плечо. — Давай, одевайся, у нас мало времени. Женя нехотя её накидывает на себя, пока я забираюсь наверх и распахиваю люк. У нас не так много времени, поэтому я быстро выпрыгиваю наверх и протягиваю руку Жене, чтобы она не поскользнулась на мокрой крыше. Мы бежим к навесу, чтобы укрыться от теплого летнего дождя, стараясь не вымокнуть до нитки. Я радуюсь, что захватил кофту для Жени, когда мы наконец-то оказываемся под защитой. На её лице сияет легкая улыбка, а на лице несколько дождевых капель, которые я, теперь уже не стесняясь, сцеловываю губами. Об этом месте мне рассказал ещё много лет назад сам Брайан: Крикет ценит безопасность и приватность, поэтому камера направлена на все пространство на крыше, кроме двух навесов, в которых можно спрятаться от непогоды и провести некоторое время в одиночестве. Я не часто сюда прихожу, но иногда ощущаю необходимость заглянуть наверх, чтобы проветрить голову между тренировками, а теперь и чтобы провести время с любимой. — Вот теперь можем и покушать, — оставляю поцелуй на кончике её носа и прохожу глубже в импровизированный домик. — Я нам тоже кое-что принес. Надеюсь, что тебе понравится. — Так ты все продумал? — Женя снимает мою кофту и вешает на спинку шезлонга. — Хм, тут такая интересная мебель... Я оглядываюсь, совершенно забыв о том, что все это кажется странным в первый раз. Деревянный «домик», состоящий из крыши и трех стен, представляет собой укрытую от ветра и дождя площадь размером в добрых метров десять. Невысокая крыша, из-за чего я ощущаю себя неуютно и постоянно пригибаюсь, надежно защищает от осадков. Из мебели тут несколько шезлонгов, которые летом можно использовать для легкого сна под солнцем, деревянный диван с кучей мягких подушек и садовая мебель в виде стола на шесть персон и стульев. Все это составлено вдоль стен, чтобы каждый мог выбрать то, что ему нужно в этот момент, но я киваю Жене на диван, чтобы она даже не думала усаживаться за стол, где я не смогу держать её в своих объятиях. Пододвигаю один из стульев и выставляю на него наши контейнеры для обеда, оставляя один в рюкзаке так, чтобы Женя его не увидела. — Меня порой шокирует то количество зелени, которое я теперь вижу вокруг себя, — Женя скидывает кроссовки и забирается вместе с ногами на диван. — Ты же помнишь, что в Москве это редкость, а тут я вижу просто постоянно все зеленое. Мне кажется, у меня даже сны зеленые. — К этому быстро привыкаешь, мне сначала тоже казалось это немного странным, а теперь, когда я в Сендае, то немного даже скучаю по этим бескрайним лесам. Мы непринужденно болтаем о Торонто, делясь своим мнением о природе, ритме города и мелочах, которые здесь делают нашу жизнь невероятно комфортной. Женя скучает по Москве — и это слышится в каждой фразе, в которой она сравнивает два города. Это сильное чувство — и с ним нужно научиться жить. Я прекрасно понимаю, что ей тут всё чужое и неприятное, но она справится. И мы все ей в этом поможем. — Спасибо, что вытащил меня на свежий воздух, — она чуть сонно улыбается и потягивается. — Это правда очень здорово. — Иди ко мне, — раскрываю объятия и притягиваю её к себе. — Вот так. У нас есть полчасика, можешь немного подремать на свежем воздухе, я тебя разбужу. — Не хочу спать, но в твоих объятиях побыть хочу, — Женя устраивается поудобнее, вытянув ноги, и кладет голову мне на плечо. — Мне иногда страшно, что у меня не получится. — Я понимаю твой страх, — мне не нужно даже спрашивать её о том, что именно не получится, поэтому вижу в её глазах это чувство, эту боязнь не вернуться на вершину. — И у него есть основания, потому что не всегда все зависит только от нас. Если бы мы с тобой могли сами что-то решить одной только силой своего желания, то мы оба были бы уже наверху. А так нам приходится постоянно карабкаться наверх, цепляться всеми силами за жизнь и стремиться быть лучше и лучше от старта к старту. — Ты прав. Но этот путь порой выматывает... — Знаю. Знаю и понимаю, ощущаю усталость в каждой клеточке своего тела, но при этом ни на что бы не променял свою жизнь в фигурном катании, — целую её в волосы и закрываю глаза. — Не представляю жизни без знакомства с тобой. — Не представляю жизни без тебя. Мы замираем в наших объятиях, ощущая всю силу нашего чувства в этот момент. Мы любим друг друга. И пускай нам сейчас очень сложно, временами хочется сойти с ума и бросить все к черту, лишь бы не чувствовать боли и горечи во рту после соревнований, но то, что мы имеем благодаря спорту, ничто не сможет заменить. Нам важно бороться. А мы это умеем.