Incredibly loud and extremely close

Глава 3. А друг ли?..

Июль 2018 года Торонто, Канада

— Женя, осторожно, — Джейсон за руку оттаскивает меня с места, куда в следующий момент приземляется с каскада Габи. Я дергаюсь от этого, представляя возможное столкновение и его последствия, и нервно улыбаюсь ей, когда мы встречаемся взглядами. Она смотрит на меня с ненавистью и пренебрежением, словно я тут лишняя, которая не даёт ей нормально тренироваться. — Прости, — стараюсь выдавить из себя самую искреннюю улыбку, на которую сейчас способна. Девушка лишь фыркает в ответ и уезжает на другую сторону катка, чтобы продолжить тренировку. — Уф... — Всё бывает, просто будь осторожнее, — Джейсон легонько хлопает меня по плечу и с улыбкой отъезжает в сторону. Дура! Я ведь знала, что Габи делает прокат своей программы, знаю её примерный макет, но зачем-то поехала в эту сторону. Надо выключать посторонние мысли во время тренировки. — Женя, попробуй сейчас сделать несколько лутцев, — Брайан подъезжает ко мне, заложив руки за спину. — Старайся распределить вес правильно, чтобы ты не переходила на внутреннее при отталкивании. Помнишь, что мы с тобой рисовали в кабинете? — Да, конечно. Я набираю скорость и делаю загиб, чтобы Брайану был хорошо виден мой прыжок, и стараюсь как можно больше концентрироваться на его указаниях, но во время толчка все равно неосознанно перехожу на плоское ребро. Не особо удачно приземляюсь и останавливаюсь, пытаясь не расплакаться от обиды. Чертов прыжок! — Тебе надо попробовать выполнять его в другом углу. Так тебе привычно, ты привыкла прикрываться в этом углу от взгляда судьи, но что, если мы поставим его в самом центре? Не думаешь, что смена позиции поможет тебе изменить работу над ним? — Не уверена, — нервно сглатываю подступающие слезы. — Я... Мне кажется, что я просто не способна на это. — Я бы так не говорил, — Брайан едва заметно хмурится. — Мы всего лишь три недели работаем над твоими прыжками, Женя, так что рано делать такие выводы. Мы с тобой обсуждали лутц и аксель, ты помнишь, что для этого понадобится не один месяц. — Помню, но... — нервно мнусь, не зная, как высказать свои эмоции. То, что время утекает сквозь пальцы, как бы я ни пыталась его затормозить? Что прогресса совсем нет? — Женя, за один день невозможно перестроиться, поэтому тебе нужно успокоиться и спокойно принять то, что надо работать. А я знаю, что ты готова работать. Я ведь прав? — Да, конечно. Я сюда приехала именно за этим. — Ну вот и хорошо, — он по-отечески улыбается. — Давай попробуем прыгнуть лутц в самом центре катка. Я киваю в ответ и заезжаю на новый круг, стараясь перестроиться. Может быть и правда надо выходить из зоны комфорта?... — Попробуй концентрироваться не просто на ступне, а на всей ноге, — Юдзуру скользит рядом, когда я вынуждена сделать дополнительный круг, чтобы не мешать прокату все той же Габи. — Ты думаешь только о ступне, тогда как тебе надо почувствовать движение ноги от бедра, — он тычет себе пальцем в названную часть. — От самого сустава. — Легко сказать, — ворчливо произношу, стараясь не пялиться на его бедра. — Ага, особенно человеку, у которого половину карьеры был лип, — он по-детски хихикает, упираясь руками в бока. — И над попытками нормального флипа которого Брайан смотрел со слезами и бокалом виски. — Бокалом виски? — удивленно стреляю взглядом в сторону тренера. Прямо тут? — Нет, — он отрицательно качает головой. — Понятно, что на каток он не приносил бокал, но я уверен, что в тренерской он точно пару раз прикладывался в те дни. Или не пару... — Какой ужас, — нервно смеюсь, — надеюсь, что я не доведу его до такого состояния. — Надеюсь, а то кто будет помогать мне с программой? — он снова хихикает и подмигивает. — Тренируйся, на растяжке поболтаем, — он послав мне ещё одну улыбку отъезжает в сторону, давая возможность разогнаться и зайти на прыжок. На очередную неудачную попытку. *** — У меня такое чувство, что болит каждая клеточка в теле, — ворчливо ложусь на коврик рядом с ним и вытягиваюсь. — Болит всё. Даже грудь. — Интересно, — он стреляет глазами на упомянутую часть тела и едва заметно усмехается. — Удивительно, потому что ты на неё не падала. Может, причина не в тренировке? — Возможно, причина во вчерашней вечерней, — тихо произношу, чтобы услышал только он. Вчера вечером Юдзуру задержался у меня в спальне дольше положенного и это, естественно, привело к восхитительному сексу, из-за чего я и правда чувствую себя сегодня немного разбитой. Но ещё два дня – и тогда будет выходной, который мы с мамой решили провести на природе за городом. — О чём ты думаешь? — Юзу склоняется к левой ноге, когда я наконец-то сажусь. — У тебя такое серьезное выражение лица, словно ты решаешь серьёзную задачу. — Немного, — пожимаю плечами и начинаю растягиваться. — Хотим с мамой съездить куда-нибудь в окрестностях, посмотреть на природу, а то все эти недели безвылазно сидим в городе и видим только каток и магазины. Надо бы как-то расширить свой кругозор. — Из окрестностей могу предложить посмотреть один домик, — он хитро улыбается, бросив на меня взгляд. — Но не уверен, что твоей маме будет особо интересно. А вот для тебя занятия всегда найдутся. — Очень заманчивое предложение, которое я с радостью приму, но в другой день, — вежливо улыбаюсь и сменяю позицию, чтобы растянуть ноющие мышцы бёдер. — А ты чем завтра будешь заниматься? — Восстанавливаться, отдыхать и играть, — он пожимает плечами совершенно спокойно, не смотря на меня. — Если вы вернётесь пораньше и у тебя будет свободное время, то можем вместе посмотреть какой-нибудь фильм. Если ты, конечно же, хочешь... — Всегда хочу, ты же знаешь, — дарю ему ещё один взгляд, который служит немым напоминанием о моих чувствах к нему, и Юзу улыбается в ответ на это, едва заметно кивая. Мы продолжаем с ним тихонько переговариваться, пока остальные спортсмены заполняют зал и разбредаются по разным углам с ковриками, чтобы снять дикое напряжение. Я их прекрасно понимаю, тем более, что завтра не у всех выходной, а только у нескольких спортсменов, включая нас с Юдзуру, и им предстоит утром вытащить своё тело из кровати и пойти снова на тренировку, где их будут ждать очередные падения, неудачи и слёзы. В нашем спорте слезы вполне нормальное явления. У большинства спортсменов постоянная аллергия на лёд, из-за чего слезятся глаза, от холода течёт из носа, а от усталости и обиды эмоции так и грозятся вырваться наружу. Я слышала, что некоторые в Крикете ходят в закрытый спортивный зал, расположенный в подвале, который полностью заполнен грушами и прочими предметами, с которыми можно выпустить пар после особенно неудачной тренировки. На мой вопрос о том, использовал ли Юзу сам когда-то его, я получила красноречивый взгляд и больше не спрашивала об этом. Конечно же, он здесь тренируется уже столько лет, и не каждый сезон был наполнен исключительно победами и удачами. Были моменты, когда Юдзуру, насколько я знаю, был настолько в отчаянии, что ни с кем неделями не разговаривал, молча выполняя все наставления тренеров, тем самым доводя их до безумного состояния. — Женя, привет ещё раз, — Джейсон неожиданно устраивается рядом со мной, из-за чего я вздрагиваю, но тут же поворачиваюсь к нему с теплой улыбкой. За эти несколько недель мы с ним невероятно подружились и стали очень хорошими приятелями, которые могут выйти куда-то погулять и пообщаться в неформальной обстановке. — Привееет! — Какие планы на завтра? Я узнал несколько классных мест в Торонто, не хочешь сходить вечером покушать? Я мог бы после тренировки за тобой заехать, — он так весь и светится, что, если бы я не знала о его предпочтениях, то точно подумала бы, что он хочет пригласить меня на свидание. — О, это круто, только на завтра у меня уже набралось планов, — извиняюще улыбаюсь, — как насчет послезавтра? Мы могли бы вместе после тренировки съездить покушать. — О, это классная идея, — он одобряюще улыбается. — Как раз вместе заканчиваем с тобой в вторник, я же правильно помню? — Да-да, у нас вместе последний лёд с тобой. Тогда я просто с собой возьму обычные вещи и тут переоденусь, а маме скажу, чтобы не приезжала. — Отлично! — он хлопает в ладоши и широко улыбается. — А обратно я тебя сам довезу, так что она может и не переживать вовсе. Ура! Мы смеемся, когда я чувствую на себя долгий взгляд Юдзуру, с которым пересекаюсь в зеркале: он смотрит на меня выжидающе и с какой-то тоской, причину которой я не могу понять. Что не так? Ведь буквально несколько минут назад все было хорошо, а теперь... Он резко встает и сворачивает свой коврик, заканчивая растягиваться, оставляя меня в растерянности. Что произошло? — Пока, Юзу, — Джейсон машет ему рукой, не замечая хмурых взглядов, и лишь в ответ на легкий поклон Юзу склоняет голову ниже к ногам. — Кажется, даже Юдзуру устал за эту неделю. — Да, наверное, — провожаю в зеркале его тонкую фигуру в черном и обещаю позже с этим разобраться. *** — Ну здравствуй, — прислоняюсь к косяку, приоткрыв дверь. — Твоё бесячее настроение прошло? Все? — Нормальное оно, — Юдзуру хмуро смотрит куда-то мне на живот, не поднимая головы. — Ты занята? Не одна? — А это что-то меняет? — тяжело вздыхаю и делаю шаг назад, чтобы впустить его в квартиру. — Не стой на пороге, а то ещё кто-нибудь увидит тебя тут. Он заходит, притворяя за собой дверь, и раздевается, оставляя кроссовки на коврике, а кофту на вешалке. Послушно стоит, ожидая моей дальнейшей команды, и моё сердце сжимается от этого. Беру его за руку и веду в зал, решая придерживаться нейтральной территории для разговора, чтобы обстановка моей комнаты нас обоих не отвлекла, как это часто бывает, когда мы оказываемся наедине. Юдзуру не стоит знать, что сейчас мамы нет дома, я сообщу ему об этом попозже, сначала выслушав его обвинения. Мы молча усаживаемся на диван, но продолжаем молчать, каждый не желая начинать этот разговор. — Прости, что я себя так повел, — он тяжело вздыхает и складывает руки на коленях. — Просто меня одолело в тот момент такое неприятное чувство... Ты с Джейсоном такая искренняя и спокойная, какой со мной никогда не бываешь... — О чём ты говоришь? — удивленно смотрю на него, повернувшись всем корпусом. — Я с тобой точно так же себя веду. Мы вместе смеемся и разговариваем... — Нет, — Юзу поднимает на меня грустный взгляд, от которого щемит в груди. — С ним ты словно забываешь обо всех проблемах, а со мной они тебя лишь сильнее грузят. — Ты дурак или да? — подскакиваю с дивана, не в силах усидеть на месте. — С Джейсоном мы общаемся пару недель, понятное дело, что я не делюсь с ним всем, что сидит внутри меня. И с ним да, я могу забыться о том, кто я такая на какое-то время, но... — И это делает тебя счастливой, — Юдзуру прерывает меня, по-прежнему сидя в странной позе. — С ним ты можешь быть в моменте. — С ним я могу быть в моменте, но потом, когда я возвращаюсь на землю, все приваливает с новой силой, — подхожу к нему и дергаю его за руку, заставляя встать. — Ты правда не понимаешь разницы между собой и им? — Понимаю. Я тебе служу напоминание о серебре, а он даёт надежду на что-то новое, — Юдзуру упрямо поджимает губы, — в этом его главное преимущество передо мной вне льда. Ты с ним счастлива. — Ты совсем рехнулся, когда упал сегодня? — раздраженно сжимаю руки в кулаки. — У тебя что-то произошло? Юзу, Джейсон мне друг, рядом с которым мне хорошо, с которым я правда отвлекаюсь и немного забываю о том, что произошло, но лишь на небольшой промежуток времени. А с тобой... — А рядом со мной ты постоянно вспоминаешь прошлое, — он произносит это с таким надрывом, словно это он, а не я проиграл Олимпиаду. — Я тяну тебя назад. — Нет, — я делаю шаг вперед, чтобы оказаться близко к нему и запрокидываю голову назад так, чтобы видеть его глаза. — Рядом с тобой я живая каждая минуту своей жизни. Ты не укрываешь меня от реальности, даря иллюзию того, что мне хорошо. Ты лечишь меня, помогая затянуть открытые раны, а не просто прикрыть порезы и сделать вид, что их нет. Ты терпишь мои истерики, держа за руку и вытирая слезы со щёк. Я знаю, что ты искренно любишь меня вместе со всеми моими тараканами и причудами. И я тебя люблю за это. Я не могу и не хочу сравнивать тебя с Джейсоном или ещё кем-то уже потому, что я никого не буду любить так сильно, как люблю тебя каждой частью своего уставшего и побитого тела. Юзу внимательно слушает мои слова, глазами словно пытаясь отыскать что-то во мне, что указало бы на ложность этих фраз, но не находит, потому что я говорю чистую правду. Никто не сможет мне заменить его и то, что он делает ради меня. Джейсон — это хороший друг, товарищ и помощник, но то, что Юдзуру рядом со мной — это совсем другое. Как можно сравнивать эти два понятия — я не понимаю. И все его мысли невероятно глупы, потому что я ни на какое забвение не променяю минуты рядом с ним. — Прости меня, — Юдзуру наконец-то выходит из своего забытья, осторожно обнимая меня за плечи и привлекая к себе. — Я тоже тебя люблю, поэтому сильно переживаю, что я причиняю тебе боль своим ежедневным присутствием в жизни. Мне кажется, что тебе из-за меня больнее, чем было бы без меня. — Мне больнее только тогда, когда ты кусаешься и оставляешь засосы по всему телу, — показываю ему язык, пытаясь разрядить обстановку. — Ну, иногда еще после совместной ночи без сна... — Женя, — он ахает, широко раскрыв глаза и с опаской смотря на дверь. — Ты что такое говоришь? — Правду, — пожимаю плечами и хихикаю. — Мамы нет дома, поэтому нас никто не услышит. — Ах ты хитрюга, — он смеется в ответ и начинает меня щекотать так, что я забываю обо всём, что мы наговорили друг другу. Пускай сейчас и конфликт разрешен, но я понимаю, что тема не закрыта и мы в скором времени вернёмся к ней опять.