Incredibly loud and extremely close

Глава 35. Я подумаю

Март 2018 года Москва, Россия

Я долго не могу уснуть, все время предаваясь размышлениям. Что будет дальше, какое решение все-таки примет Женя и как она поведет себя? Ей надо двигаться дальше ради самой себя, ради собственной карьеры. Оставаться у Этери — не выход, ей не дадут тут развиваться в ту сторону, которая ей интересна. Женя — это не о сложной технике, а это о мастерстве артиста на льду. Каждое её движение отточено, руки подчеркивают музыку, тело сливается с нотами. Мне кажется, что это меня в ней и зацепило еще несколько лет назад, когда я видел маленькую худенькую девочку, уже умеющую слышать музыку, что в нашем спорте невероятно важно. А сейчас в моих объятиях лежит юная девушка с громкими титулами и болью на сердце. Только во сне она полностью расслабляется, становясь похожей на ту себя, которую я впервые поцеловал несколько лет назад. Я помню её дрожь и ответный поцелуй, как она цеплялась за меня и как смущенно смотрела в глаза, словно боясь, что я её оттолкну. Только вот она зацепила меня так, что я понимал всю неправильность своих действий, но все же не мог её оставить. Я мягко целую её в лоб и осторожно выбираюсь из объятий. Мне надо немного подышать и выпить чая. Искренне надеюсь, что я никому не помешаю своими ночными прогулками по чужой квартире. Натягиваю футболку на себя и тихонько выхожу, показывая Джерри жестом, чтобы она молчала и охраняла свою хозяйку. Уже из коридора вижу, что на кухне кто-то есть, и мысленно надеюсь, что это не бабушка Жени. Она прекрасная женщина, но я, во-первых, совсем не понимаю, что она говорит, а во-вторых, она пытается все время нас с Женей накормить, а я не умею ей отказывать. Но на кухне, к моему счастью, оказывается Жанна, которая хотя бы немного, но умеет изъясняться по-английски. — Не спится? — она приветливо мне улыбается и кивает на стул напротив. — Чай? Кофе? Воды? — Чай, если это не потревожит вас, — кланяюсь ей и присаживаюсь за стол. — Аригато! — Не потревожит, не переживай. Мы оба молчим, пока женщина возится с чайничком и заваркой, а я смотрю в окно на ночную улицу. Этот вид Женя видит из окна уже несколько лет, наблюдая за перемещением людей, цветением деревьев и сменой времен года. Для неё это привычный мир, который окружает её всю жизнь: родная речь, родной тренер, знакомый каток. Готова ли она к переменам сейчас, когда вся жизнь рухнула? Когда единственная цель, ради которой она шла вперед, наплевав на усталость и боль, просто растворилась в её руках, оставив после себя осколки во всему телу? — У тебя ничего не случилось? — Жанна нахмурено смотрит на меня, ставя чашку. — Что-то произошло? Или болит? — Нет, нет, все хорошо, простите, — качаю головой. — Я просто думал о Жене и о её карьере. Жанна тяжело вздыхает и присаживается напротив. Для неё это тоже болезненная тема, я уверен, и она, вероятно, сильнее, чем я переживает за дочь. Для нас это разная боль, потому что я разделяю ощущения Жени ещё и как профессиональный спортсмен, отдавший все ради Олимпиады, а для Жанны это материнская боль за своё любимое чадо. — Я с ней много раз уже разговаривала об этом, Юдзуру. О том, что нужно что-то предпринимать. Я не думаю, что ей стоит возвращаться в Хрустальный. — Да. Я думаю, что ей нужен новый тренер. И Брайан Орсер был бы прекрасным вариантом. Жанна задумчиво крутит кружку в своей руке, высматривая что-то за окном. Это тяжелое решение для всех, включая Жанну, которая не оставит свою дочь одну в этой ситуации, и принять его невероятно сложно, хотя уже сейчас становится ясно, что переходить к кому-то придется. Женя не ходит на родной каток — тренироваться в полную силу ей запрещено, а чтобы не терять чувство льда ей хватает того малого времени, что обеспечивают на съемках какого-то шоу с детьми, где она сейчас ведущая. Скоро начнется наша любимая пора с шоу, где у неё появится наконец-то возможность проводить на льду намного больше времени, чем сейчас. А после шоу нужно ехать и двигаться дальше. — Женя боится реакции своих фанатов, реакции Федерации и вообще всех. Ей кажется, что её возненавидят за это решение, — Жанна тихо произносит это, но я слышу невероятную боль за дочь в её голосе. Она боится, что Женя не выдержит это. — Нас с ней уже ненавидят просто за то, что мы обыгрывали своих соперников. Что я обходил Плющенко-сана, Патрика, Хави, Нейтана и множество других спортсменов. Меня презирают за то, что я грязными прокатами обходил их на главных стартах, забирая своё золото и становясь многократным. А Женю ненавидят за то, что несмотря на золотую медаль на шее Алины, именно она является чемпионкой для всех остальных людей на свете. Женю любят, Женю все ждут и мечтают увидеть на своих шоу, на главных стартах, в рекламе. Женя — это не вспышка, которая загорелась на одном старте. Мы знаем судьбу этих случайных спортсменок, которые выходили на один старт, становились победительницами, а через год о них забывали. О Жене же говорят уже три года. — Только она этого не видит, Юдзуру. Ей кажется, что все вокруг ненавидят её за те слезы. За то, что она не стала чемпионкой. За возможный уход... Она потеряла в себя ту веру, что двигала ею все эти годы, — Жанна смотрит на меня полными боли глазами. — Все время на лечении она молчала, практически не разговаривая. Не звонила тебе, не отвечала на звонки друзей, игнорировала всех и каждого, вставая и идя на процедуры каждое утро на автопилоте. Ей было просто наплевать на всё. И только сейчас, когда ты приехал к нам, она немного ожила и стала снова улыбаться. Она перестала просыпаться с опухшими от слёз глазами, не прячется от нас и громко смеется в ответ на шутки. Спасибо тебе, Юдзуру. — Спасибо вам, что сообщили и позволили приехать, — слегка кланяюсь, насколько позволяет стол. — Я сделаю все, чтобы переход Жени был как можно более комфортным и удобным. Я помогу найти жильё и обустроить быт, если надо будет. Я могу поговорить предварительно с Брайаном, чтобы ввести его в курс дела, хотя он и так все видит и понимает, — замираю, вспоминая наш с ним последний разговор на Играх. — Он сказал, что ваша федерация ради сиюминутной прихоти схватить большой изумруд, который мелькнул в траве, уронила из рук в реку бриллиант, который мог принести удачу. А теперь его нужно найти на дне, заново отшлифовать и вынести на солнце. И я знаю, что Брайан таким занимается. — Спасибо тебе за поддержку. Ей сейчас это очень важно. Ты понимаешь, что я хоть сейчас готова сказать тебе да и попросить позвонить, но это решение должна принять сама Женя. Только она в ответе за свою карьеру. Я молча соглашаюсь с ней, как бы мне ни хотелось сейчас самостоятельно решить её судьбу. *** — Не хочу кашу, — Женя морщит носик, пока ковыряется ложкой в тарелке. Сегодня мой последний день в Москве, поэтому её настроение снова опустилось ниже плинтуса, из-за чего она ворчит по каждой мелочи. — Вообще есть не хочу, — отодвигает от себя тарелку, капризно сморщившись. — Тебе надо покушать, чтобы у тебя были силы, — со вздохом придвигаю тарелку обратно и ставлю свой стул рядом с ней. — Давай, Жень, надо хотя бы немного поесть. Она отрицательно мотает головой, упрямо сжав губы. Мне хочется рассмеяться, наблюдая за ней всё это утро, но я только лишь улыбаюсь, обняв её. Моя родная врединка... — Тебе обязательно улетать? — она тихо шепчет, цепляясь пальцами за мою руку. — Может быть еще пару дней? — Я был бы рад остаться у вас на месяц, тем самым злоупотребив гостеприимством, но мне нужно через два дня быть на официальном приёме, от присутствия на котором я не могу отказаться. Я и так должен был ещё вчера быть на съемках, — целую её в макушку. — Но скоро шоу, ты же помнишь? У тебя пока тут съемки, а потом ты прилетишь ко мне. Я покажу вам с мамой самые красивые места Японии. — Лучше бы ты просто со мной все это время был, — она обиженно произносит, но не отстраняется. — Просто тут, рядом. — Мне тоже этого хочется, Женя, — объясняю как ребенку, — но у меня есть контракты и обязательства, которые я просто обязан исполнять, к сожалению. Если бы не они, то вы бы меня и выгнать из своей квартиры не смогли, так и знай! Она ещё немного пререкается, но я спокойно реагирую на все её выпады, пока Женя не сдается и не доедает свою порцию кашу. Ей так же неспокойно, как и мне, но в ближайшие месяцы у нас нет другого выбора: я обязан быть в Японии, пока прохожу восстановление и участвую во всевозможных приёмах и съемках до начала тренировочного сезона. И у меня есть огромная цель: помочь Жене с её дальнейшей карьерой и судьбой. Я не оставляю мысль о том, что ей нужно перейти к Брайану. Он единственный человек, который не просто её возьмёт, но и поможет ей пойти дальше, развиваться и добиваться новых целей. Он сможет привести её к следующей Олимпиаде, где она возьмёт своё золото. Она станет той, которая пройдет этот путь, а мы с Брайаном будем рядом. Я не оставлю её, а он никогда не подведет. Я пытаюсь взрастить в Жене эту мысль, но она каждый раз отмахивается и пытается перевести разговор в другое русло, но я упрямо говорю ей о необходимости принять активное участие в этом вопросе. Она соглашается об этом подумать — и мне достаточно уже такого ответа. Я понимаю, что невозможно просто в один момент отказаться ото всего, но то, что семя начинает прорастать в ней — уже большое достижение, о чём я с огромной радостью думаю. — Чем ты хочешь заняться? — обнимаю её за талию, пока она споласкивает посуду. — Полежать? Посмотреть фильм? Погулять с Джерри? — Можем съездить в парк на прогулку, — она пожимает плечами. — Или снова поваляться дома, если тебе не хочется туда идти. — Я хочу быть там, где будешь ты, а куда мы отправимся — это решишь ты сегодня, — целую её в плечо. — Можем в кино сходить. — В кино? — Женя удивленно на меня смотрит, повернув голову. — Ты серьезно? — Да, — стараюсь сдержать усмешку. — У вас же есть кинотеатры с фильмами на английском? – Конечно, — она убирает последнюю тарелку в посудомойку и вытирает руки. — Ты точно хочешь посмотреть фильм? Ты же сам говорил, что смотреть кино дома намного уютнее. — Знаю, но с тобой я хочу сходить в кинотеатр. Устроим настоящее свидание, так сказать, — разворачиваю её лицом к себе и целую в нос. — У тебя есть два часа на сборы. — Ах, ты уже все решил за нас, — она шлепает рукой меня по плечу, но счастливо улыбается. — То есть весь твой выбор — это заранее проигранная мной битва? — Прости, малышка, но да, — хихикаю и ласково целую. — А теперь отправляйся собираться. Я знаю, что тебе захочется пойти туда явно не в домашней пижамке, хотя я, не скрою, совсем не против этого. Она со смехом скрывается в своей комнате, оставляя меня по-дурацки улыбаться в коридоре. Пускай у нас и не так много времени, чтобы побыть вдвоём, но я хочу создать счастливые воспоминания для моей девочки. Она должна быть счастлива. *** — Ты готова? — стучусь в её дверь, нервно поправляя рукава свитера, который я захватил с собой. Я не ощущаю себя комфортно в обычной одежде, но эти джинсы всегда меня спасают, когда хочется выглядеть прилично, но не в официальном костюме. И собираясь к Жене, я захватил специально и их. — Да, уже готова, — я слышу, как она ругается, когда, судя по звукам, зацепляется за ковер и чуть не падает. — Всё, — она наконец-то распахивает передо мной дверь, и я замираю. Женя накрутила свои волосы в локоны, придав им невероятный объем. Её тоненькую фигурку подчеркивает красивое черное платье, на талии перехваченное серебристым поясом, а на тоненьких ножках красуются коротенькие ботиночки на каблуках. Она крутится вокруг своей оси, предоставляя мне возможность её как следует рассмотреть и восхититься её красотой. — Ты просто невероятно выглядишь. Завидую сам себе, что у меня такая девушка, — чётко произношу, смотря ей в глаза. — Ты просто богиня, — протягиваю ей букет алых роз и замечаю румянец на её щеках от моих слов, что делает её ещё красивее. Протягиваю к ней руку, за которую она тут же берется, и осторожно прижимаю её к себе. — Спасибо, что ты моя. Мы отправляемся с ней на такси в кинотеатр, и во время всей поездки я не выпускаю её ладошку из своей руки, чему Женя непрерывно улыбается. Мы сейчас действительно похожи на обычных подростков, которые отправляются на свидание, а не на двукратных чемпионов мира. Женя мило хихикает на мои шутки, пока мы покупает попкорн и воду, и подсовывает на кассе ещё пакетик подозрительных сладостей, от одного вида которых у меня сводит зубы. Она веселится, когда обнаруживает, что я купил для нас места в последнем ряду на vip-креслах для двоих, и настойчиво качает пальцем перед моим носом со словами, что она не такая и на первом свидании не позволит мне к ней приставать. Я иронично усмехаюсь, помогая ей на нём устроиться, прекрасно понимая, что она будет совсем не против этого. — Очень интересный фильм, — шепчу ей на ушко минут через 15 после начала. — Восхитительный просто, — поцелуй в её шею. — Такой захватывающий сюжет. — Да, очень интересный, — Женя поворачивает голову в мою сторону, губами касаясь моего рта. Я медленно её целую, наслаждаясь каждым прикосновением к её губам, пока на экране разворачиваются какие-то события. Я совершенно не слежу за сюжетом, наслаждаясь её присутствием рядом. Я держу её в своих объятиях весь фильм, периодически затягивая в нежные поцелуи, от которых к концу сеанса раскраснелись её щеки. Она сжимает мою ладонь, переплетая наши пальцы, и не торопится уходить, когда сеанс заканчивается. — Что у нас теперь по плану? Домой? — смотрит на меня, когда мы выходим из зала и я поправляю её пальто. — Нет, у меня своя программа, — быстро целую её в носик и укутывая плотнее. — Идём, нам тут совсем близко. Я не могу дарить ей это каждый день, но сегодня я позволяю ей почувствовать себя принцессой. Мы направляемся в один из дорогих ресторанов, обеспечивающих нам приватность и обслуживание на английском языке. Женя с детским восторгом осматривается, подмечая детали и неустанно рассказывая мне различные факты об этом районе, о здании и о том, сколько всего слышала об этом месте, но не могла сюда попасть в силу возраста и высоких цен на блюда. С ещё большим удовольствием я наблюдаю за тем, как она пробует различные блюда, угощая меня и утаскивая кусочки с моей тарелки, над чем она заливисто смеется, а после удивляет меня, не отказываясь от десерта и пробуя его с таким наслаждением, что я жалею, что мы сейчас не в её спальне наедине. Нам обоим не хочется, чтобы этот день завершался, и мы выходим из такси за несколько районов до её дома, чтобы спокойно прогуляться по парковой аллее, наслаждаясь вечерней красотой весеннего города. Женя рассказывает истории из своего детства, опуская фигурное катание, и подробно говорит о своих увлечениях звездами и космосом. Вспоминает случаи, как вместо сна могла по несколько часов сидеть на подоконнике и наблюдать за небом, пока мама или бабушка не приходили к ней и с руганью не укладывали её спать, на сей раз оставаясь до тех пор, пока она точно не засыпала. Я делюсь с ней воспоминаниями об играх с сестрой и наших проказах, соревнованиях и слезах, когда кто-то (чаще всего я) из-за проигрыша обязательно расплачется, жалуясь родителям на несправедливость. Мы останавливается в конце аллеи, когда до дома остается буквально пару метров, и нежно целуемся, едва касаясь губ друг друга. Мне хочется запомнить этот момент до нашей встречи на шоу, чтобы поддерживать свой настрой, и хочется подарить Жене воспоминания, которые помогут ей принять правильное решение. Сейчас есть только миг: без проблем, без медалей и без судей. Сегодня есть только мы.