Incredibly loud and extremely close

Глава 2. Привычная рутина

Июнь 2017 года Торонто, Канада

Подготовка к каждому новому сезону похожа и не похожа друг на друга одновременно. Конечно, это реклама, бесконечные интервью и съемки, порой затягивающиеся до глубокой ночи. Это и перезаключение старых и заключение новых контрактов со спонсорами, которые точно так же хотят, чтобы я появился на каких-то мероприятиях. Все это, с одной стороны, является большой честью и наградой, а, с другой, становится чредой тяжелых будней, которые выматывают меня сильнее, чем любые другие соревновательные дни. Поэтому я безумно рад возвращению в Торонто к привычной рутине и тишине. Сейчас ещё длится период выездных семинаров Брайана, в связи с которым я провожу время на льду в основном с Гисленом. Я не пытаюсь геройствовать, покоряя новые прыжки, лишь медленно, шаг за шагом, восстанавливаю свою спортивную форму, набирая утраченное и соединяюсь со льдом в той степени, которая позволит мне прочувствовать себя. Отсутствие тренировок несколько недель, которые я посвятил рекламным акциям, сейчас ощутимо сказываются на моем теле, но я знаю, что восстановлюсь. Хави еще не вернулся, предпочитая полноценно отдохнуть дома вместе с семьей, поэтому все мои дни заняты либо катанием, либо общением с Женей, которая сейчас на сборах в Новогорске и готовится к постановке своих программ. Я слышу в ее голосе легкую грусть и даже раздражение, когда она сообщает мне о том, что её программы еще не поставлены, а тренера отправляют ее на работу над техникой. Женю это злит, хоть она и пытается всегда сгладить острые углы, но я знаю, что она каждый день видит Алину, которая становится её новой соперницей, что она наблюдает за тем, как растут другие девочки, и такое отношение к ней самой вызывает удивление, постепенно переходящее в злость. Мы с ней говорим об этом, пытаясь придумать, что делать, и я успокаиваю её тем, что, судя по всему, скоро к ней приедет её хореограф Илья, который ставит ей исключительно лучшие программы в российской одиночке. Но, конечно же, я сам переживаю из-за нее, потому что прошлые программы были прекрасными, но они не оставят их на второй сезон, ведь ими было сказано все, что они хотели сказать. И что они придумают на Олимпиаду — большой вопрос. Проверяю часы и обнаруживаю, что Женя уже должна была вернуться с утренней тренировки для отдыха к себе в комнату, и устраиваюсь на кровати в ожидании её звонка. Это наша привычная рутина, когда мы минут 20 разговариваем с утра, а потом уже вечером, когда мы оба освобождаемся после тренировок и прочих дел, и болтаем до тех пор, пока Жене не надо ложиться спать. Она смешно морщится, когда понимает, что уже поздний вечер, а ей рано утром вставать, а я порой ворчу, когда просыпаюсь слишком поздно уже от её утреннего звонка и вижу широкую улыбку на её загоревшем лице. Женя любит меня дразнить по этому поводу и всегда смеется, что мне нужен будильник, который будет говорить, что если я не встану, то все катки в мире растают. А я порой думаю о том, что я был бы рад просыпаться от её голоса. Такие мысли все чаще меня уводят к тем воспоминаниям, которые связаны с ледовым туром, в котором мы провели столько времени вдвоем, когда у меня была возможность будить её поцелуями или самому просыпаться от того, как она ласково поглаживала меня по спине и шептала, что уже утро и нам обоим нужно встать. Это было прекрасное время, которое показало мне, насколько я стал зависим от нее. Но сейчас у нас есть меньше года, чтобы показать себя с лучшей стороны, и я готовлюсь к этому, я хочу выиграть Олимпийские игры вопреки всему. ***

Май 2017 года Х, Япония

— Я скучал по тебе, — тихо шепчу ей на ушко, притягивая к себе. Мы не были вместе всего пару вечеров, но я уже ощущаю себя разбитым. Она стала моё потребностью, от которой я не хочу избавляться. Я вижу наше отражение в зеркале: её горящие глаза, мои руки на ее талии, ее ладошки, поглаживающие мои кисти. Она выглядит совсем маленькой даже на моём фоне, но я знаю, что эта девочка невероятно сильная. Теплая улыбка направлена мне одному, её дыхание спокойно и умиротворенно, но я знаю, что оно изменится, стоит мне лишь сдвинуть свои руки… — Ты сегодня хочешь отомстить мне за прошедшие дни? — поворачивает голову так, чтобы меня видеть, и слегка прищуривается. — Не я виновата, что у нас поток бесконечных интервью и съемок, мистер Ханю. Я была бы рада проводить все вечера дома. Дом. Это слово согревает меня, пропуская по венам и вызывая широкую улыбку. Она уже считает любое место, где мы вместе, своим домом. И я так же считаю, я так же растворяюсь в этом ощущении, сжимая её в своих объятиях и губами находя её губы. Мне так же, словно она мой кислород, не хватает ее, мне так же хочется непрерывно её касаться, целовать губы и ласкать подрагивающие пальцы. Мне хочется, чтобы она была счастлива — и тогда счастливым буду и я. Она первой тянет меня в сторону постели, выворачиваясь в моих руках так, чтобы не отстраняться, чтобы ощущать кожей кожу, чтобы не терять это ощущение магии, которая нас соединяет. И я помогаю ей, цепляясь так, словно без нее сейчас исчезну. Я слышу ее тихие стоны, ощущаю ее маленькие ладошки на своих плечах. Я стараюсь выкинуть из головы собственные похотливые мысли, стремясь подарить ей истинное наслаждение, и мне это почти удается. Я целую её везде, мягко вдавливая в расправленную постель. Я не сдерживаю собственных стонов, ощущая её горящую кожу. Я лаская её тело каждый раз как в первый. Я делаю все, чтобы она чувствовала себя рядом со мной самый прекрасной и самой желанной девушкой на свете. И тогда я чувствую себя хоть самую каплю достойным её. Я люблю лежать с ней в кровати после, гладить её покрасневшие щеки и касаться разметавшихся по подушкам волос. Мне нравится болтать о пустяках и смеяться из-за самых глупых шуток. Молча слышать друг друга и путаться в словах, учить друг друга фразам на родных языках, обсуждать прошедшие день и спорить из-за вкусов мороженого. Мне нравится растворяться в ней, а Женя с легкостью позволяет это. Мне нравится она, но мне по-прежнему страшно произнести это вслух. *** Звонок от неё раздается совсем неожиданно, возвращая меня в реальность из теплых воспоминаний. Я тут же принимаю его и пристраиваю телефон поудобнее, чтобы мы оба друг друга видели. Женя машет рукой в камеру и заваливается на кровать, держа телефон на вытянутых руках. Её улыбка несколько натянута, но я не решаюсь сразу говорить об этом, давая ей возможность самой начать разговор, когда будет готова. — Ты ещё такой сонный! — она смешно морщит носик и смеется. — Твои волосы живут совершенно отдельной жизнью! — Мне это говорит девушка, которая каждое утро проводит по 30 минут в ванной, делая свои волосы прямыми, — закатываю глаза, — так что не ворчи! — Ой, кто-то у нас с утра в плохом настроении? — Женя прищуривает глаза. — Неужели ты не выспался? Снился аксель во сне? — Зануда, — показываю ей язык и кладу голову на сложенные руки. — Рассказывай о своей тренировке, что вы там делали? Ты поговорила с тренером? — Да, — устраивает телефон рядом с собой, прислоняя его к стене. — Илья приедет на днях, поставим короткую. По поводу произвольной все еще думаем, может быть с Даниилом что-то попробуем сегодня вечером. Этери говорит, что у неё есть варианты для музыки, будем смотреть, как на льду прозвучит. — А что ты сама хотела бы катать? — Не знаю, — выдыхает, — понимаешь, я бы хотела что-то совершенно другое, более яркое, что ли. Мне хочется сыграть сложный образ, раскрыться, показать, что я изменилась. Я не хочу катать просто под музыку, мне это надоело… — А что, если тебе самой предложить что-то? Поговори с Ильей, обсуди этот вопрос. — Да ты крейзи, дорогой, — она усмехается и качает головой. — Этери мне голову оторвет, если я без ее разрешения и одобрения буду что-то делать, с кем-то обсуждать. Еще и нос совать в выбор музыки и активно участвовать в процессе постановки. У нас не Канада, где твой тренер к этому вообще никакого отношения не имеет, только высказывает мнение, если ты спрашиваешь. Здесь Россия, детка. В её голосе слышится усталость и обреченность, которой не должно быть у молодой девушки её возраста. Мне не нравится, что она грустит из-за отсутствия программ у себя, что она вынуждена приспосабливаться к таким условиям и не имеет права голоса: её никто не спрашивает, а на любые возражения напоминают, что она всего лишь ученица, а не профессионал. Я привык к другому, и я мечтал бы поделиться с ней своим стилем, дать ей возможность работать с разными мировыми хореографами, набираться опыта у лучших специалистов мира, общаться с профессионалами своего дела из разных стран. Сейчас, когда она двукратная чемпионка мира, перед Олимпийскими играми ей просто необходимо совершенствоваться и становиться изо дня в день лучше и лучше. Не останавливаться на достигнутом. Её программы хороши, но не идеальны: зачастую в них большую роль играет личность Жени и её умение передавать образ, а сама же постановка нуждается в доработке. Я готов хоть самолично оплатить билеты Жене в Штаты, чтобы она поработала с Ше-Линн, которая, я уверен, с огромной радостью бы поставила Жене какую-нибудь прекрасную произвольную. Но, к сожалению, сейчас это невозможно… — Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом, — она хитро прищуривает глаза, и я понимаю, что ничего хорошего мне ждать не стоит. — Как там поживает твоя ночная фантазия? Со стоном закрываю лицо руками, проклиная тот день, когда я проболтался Жене об одном из своих снов, участницей которого она была: мне приснилась она в эротическом костюме, непонятно откуда взявшаяся в моей комнате, соблазнительно улыбающаяся и готовая выполнять все, что только придет мне в голову. И, ясное дело, при виде такой картины роятся далеко не самые приличные мысли о свиданиях и цветочках. Понятное дело, что проснулся я с жестким стояком, из-за которого даже опоздал на созвон с Женей. И во время одного из вечерних созвонов я рассказал ей об этом, из-за чего получаю периодически порцию подколов с её стороны. — Прекрасно поживает, — закатываю глаза, — намного лучше, чем реальность. — Я тоже по тебе скучаю, — Женя вздыхает и смотрит мне в глаза сквозь тысячи разделяющих нас километров, — я очень-очень надеюсь, что в этом сезоне у нас с тобой будет общий этап. Я хочу с тобой встретиться, хоть немного побыть вместе. — И я этого хочу. Мне невероятно сильно хочется к ней прикоснуться, раствориться в её поцелуях, держать бесконечно долго в своих объятиях и не думать ни о каких проблемах, но мы должны выдержать это время. Я ощущаю, что после Олимпиады все изменится, что мы сможем наконец-то проводить больше времени вместе, что мы найдем способ пережить это время, а чуть больше, чем через полгода мы расслабимся и получим свое вознаграждение. — Знаешь, что? — Она резко садится в кровати и берет телефон в руки, чтобы мы видели друг друга. — А давай вечером сегодня созвонимся? Катя сегодня уедет после обеда, ей надо в город по каким-то делам, так что я буду одна в номере… Я смотрю на её хитрую улыбку и горящие глаза и понимаю, о чем она говорит. Несмотря на свою скромность, Женя очень любит временами вести себя очень плохо и демонстрировать это мне. Нет, это не переходит грань пошлости, но она может позадирать меня, демонстрирую свою фигуру в каком-нибудь новом облегающем костюмчике или пижамке, рассказывать о своих снах, завуалированно высказывать свои пожелания и мечты. Каждый раз прямым инициатором развратных действий и мастурбации по камере являюсь я, но то, как она меня к этому подводит… И сейчас понимаю, что меня ждет что-то интересное снова. — Хорошо, конечно. Я после тренировки заеду в магазин, хочу кое-что купить, а потом сразу домой, так что у тебя как раз будет поздний вечер. — Просто прекрасно! — она мило хихикает, демонстрируя мне свои зубки. — Тебе еще не пора собираться? А то снова опоздаешь, будут тебя ругать. — Меня никогда не ругают, — бросаю взгляд на часы и понимаю, что стоило бы уже начать собирать вещи, — но да, ты права, стоит собираться уже, скоро водитель приедет. — Желаю тебе прекрасной и продуктивной тренировки, чтобы ты прыгнул все свои квады, откатал идеально свои дорожки и у тебя остались силы на наш вечерний созвон! Она так задорно хихикает, что я не могу сдержать свою ответную улыбку, которая расплывается на устах в тот же момент. Быть с Женей невероятно прекрасно, я даже выпадаю из реального мира на эти минуты, но реальность зовет обратно. Мы прощаемся с ней, и я быстро собираюсь на тренировку, слыша мамино недовольное шарканье тапочками: она слышала, что я с ней разговариваю, и хотя я делаю это практически каждое утро, она все равно не приняла это как должное. Для мамы сейчас существует только моя следующая Олимпиада, после которой, как она надеется, я наконец-то остепенюсь и перестану гнаться за спортивными достижениями, а займусь общественной деятельностью и устройством своей жизни. В Японии. Я люблю свою родную страну всей душой и находиться там для меня подобно самому прекрасному отдыху, но, однако, я не представляю, как я вернусь туда насовсем. Я не знаю, что будет, если я не буду возвращаться в Крикет раз за разом. Для меня остается за гранью реальности тот факт, что я больше никогда не выйду на соревнования, чтобы доказать, в первую очередь самому себе, что я могу многое, что я еще не готов остановиться. Я отталкиваю эту мысль от себя, прося сосредоточиться на предстоящем сезоне. Это единственное, что я могу сделать. Я каждый день прокручиваю в голове соревнования, в которых мне необходимо участвовать, размышляю о необходимости лишних перемещений, стараюсь выстроить свой график максимально так, чтобы не возникало лишних проблем и препятствий. Я хочу провести этот сезон так, чтобы потом ни о чем не жалеть. Рутинные дела возвращают меня в привычную колею: даже дышать становится легче, когда я спокойно ставлю чемодан в багажник, когда сажусь в автомобиль и надеваю наушники, когда закрываю глаза и погружаюсь в балладу. Я знаю, что хочу показать именно её на Играх, выйти с этой программой, показать этот образ, соединиться с ним как единое целое. И я выйду с ним. Я буду стоять в самом центре этой арены, наслаждаясь ревом публики и их восторгом после идеально исполненной программы. Я буду ощущать ту энергетику, идущую от них, я буду растворяться в их криках и восторге, который они испытают при просмотре этой программы. Это будет самый совершенный Шопен, который только может быть. Это будет настоящее произведение искусств, которое будет настолько идеальным, что каждый будет говорить о том, что его нужно поместить в зал славы. И они будут чертовски правы. Знакомые пейзажи позволяют раствориться в ощущениях, не думая о прочих препятствиях, которые обязательно встретятся на моем пути: мне наплевать, мне совершенно безразлично сколько раз я еще буду чувствовать боль, сколько таблеток выпью и сколько раз буду просыпаться от кошмаров ночью. Всё это не имеет значения, если у меня есть цель, к которой я иду. Спорт жесток. И я это выучил еще давно. И если сейчас я хочу добиться в нем вершин, то я должен стиснуть зубы и идти дальше. А скрывать боль я научился уже давно.