Incredibly loud and extremely close

~ Часть 2. На вершине Олимпа ~

Стремясь к вершине помни, что это может быть не Олимп, а Везувий. (с) Э. Ожье

Глава 1. О чувствах

Июнь 2017 года Новогорск, Россия

Чувство внутреннего удовлетворения и радости согревает меня все дни, отвлекая даже от самых мелких и незначительных проблем. Изо дня в день я работаю над привычными элементами, но практически не ощущаю усталости. То чувство окрыленности, которое я познала этой весной, не отпускает меня ни на миг, словно одаривая в моменты усталости той магией, которую мы вместе разделили с Юдзуру. Я до сих пор, просыпаясь по утрам, не всегда могу поверить, что мы с ним вместе. Получается, что уже полгода мы храним вместе тайну наших отношений. Конечно, не каждый день этих шести месяцев был безоблачным и спокойным: мы оба спортсмены со своими стальными характерами, которыми порой сталкиваемся и совершенно не соглашаемся друг с другом, но как-то стараемся найти компромисс, чтобы не убить наши отношения. Мне кажется, что я повзрослела за это время, стала смотреть на мир словно другим взглядом. Теперь даже в фильмах я обращаю внимание на другие вещи, смотрю на взаимоотношения людей так, словно это мы с Юдзуру, примеряя ситуации на себя и стараясь понять, как мы бы поступили, какое решение было бы принято нами. Порой это очень сложно: из-за разности наших культур и менталитетов на многие вещи мы смотрим совершенно по-иному, хоть и стараемся на этот счет резко не высказываться. Юдзуру максимально закрыт в своей социальной жизни, из-за чего у меня порой создается чувство, что я встречаюсь со стариком, который не понимает, что такое социальные сети. Нет, безусловно, он все знает и часто мониторит их, но отказывается создавать публичные страницы, где будет делиться хоть толикой своей личной жизни. Для него все личное — это только между ним и вторым человеком. Однако при этом он настолько открыт в этих вопросах, что доводит меня до дикого смущения: он совершенно не стесняется интересоваться тем, что мне нравится в постели, что бы я хотела попробовать и какие игрушки в постели я использую с собой наедине. Его даже не смущает то расстояние, что разделяет нас, когда одним утром я получила посылку с курьером, в которой оказались надолго смутившие меня вещи, но доставившие удовольствие Юзу даже через камеру. Он не боится говорить о том, что было раньше: откровенно рассказал о своих поездках за город с Хави, о девушках, которых предпочитал там брать, поделился своим первым опытом подобия отношений с одноклассницей, которая ему нравилась. Даже со смехом рассказал, как удирал через окно спальни от её отца, услышавшего шум в спальне дочери. И при этом он какой-то магией вытащил из меня подробности отношений с Вовой, узнав даже про неудавшиеся попытки первого раза и нашу финальную ссору. В какой-то момент на его губах даже заиграла самодовольная усмешка, когда он узнал, кто именно стал причиной его бесконечной ревности. И теперь он периодически надо мной подшучивает, посылая забавные фотографии и сообщения. Конечно, нам сложно. Меня по-женски съедает ревность, когда я думаю о том, сколько девушек вокруг него вьется и не психанет ли он из-за разделяющего нас расстояние и не поедет ли вместе с Хави в их… бордель. Да, это именно так. Эти мысли порой меня накрывают, из-за чего я могу часами не спать ночью, пытаясь себя успокоить, что мы должны научиться доверять друг другу. Мы не говорили до сих пор о будущем и о том, что будет после Олимпиады, потому что такой разговор сейчас нас никуда не приведет. Мы оба хотим выиграть, поэтому и делаем сейчас все для того, чтобы забрать свои золотые медали в следующем феврале, но судьба такая суровая, что мы не можем обещать сами себе, что все будет так, как этому суждено быть. Конечно, каждую ночь я загадываю, что через год я буду носить этот титул «олимпийская чемпионка» и наслаждаться жизнью и карьерой и дальше, но стараюсь оставаться в настоящем моменте и лишь усерднее работать. Юдзуру точно так же сосредоточен на подготовке к сезону и своим вторым играм, поэтому в этом отношении мы максимально поддерживаем друг друга, не давая усталости нас поглотить. Мы разговариваем вечерами, когда оба освобождаемся после тренировок, делимся всякими мелочами в течение дня, не отвлекая друг друга, но помогая держаться на плаву, чтобы скрасить ставшие очень тяжелыми наши будни. Я без прикрас рассказываю о проблемах с постановкой и о том, какими стали натянутыми отношения с Даней. Юдзуру, хоть и пытается это скрыть, переживает по этому поводу: его мнение по поводу Дани всегда было смешанным и сейчас он рад, что тот не проявляет ко мне излишнего внимания, но ему так же не нравится, что Даниил, будучи тренером, концентрируется полностью на другой ученице. Я же говорю о том, что несколько рада этому и тому факту, что ставить программы мне будет Илья, с которым мы сотрудничаем уже не в первый раз. И Юзу соглашается, что это наилучший выход. Пока я собираюсь на очередную тренировку и пролистываю ленту социальных сетей, мне попадаются фотографии с весенних шоу, на которых в этом году мне посчастливилось оказаться. Кроме того, там был и Юдзуру, своими горящими глазами пристально следящий, как мне порой казалось, за мной постоянно. Его присутствие делало меня другой, а те мгновения, когда нам посчастливилось быть вместе… ***

Май 2017 года Х, Япония

— После репетиции своего номера выйди со льда, будто тебе надо в туалет, — его голос раздается над моим так резко, что я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. От теплого шепота проскальзывают по всему мурашки. — Напротив туалета есть коридорчик. Я буду ждать тебя там. Он тут же уходит в другую сторону, а я стою, просто смотря прямо перед собой и пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, потому что впереди час репетиции, а Юдзуру вывел меня из состояния равновесия, заставляя теперь лишь думать о том, что меня ждет. Я знаю его и эти игры, которые он придумывает. Я вижу в нем тот огонь, который он показывает лишь немногим, который совершенно не похож на то пламя, которое сопровождает его во время лучших прокатов. Тот огонь, которым он окутывает меня, не сжигает, но делает совершенно послушной его воле. Нет, я не становлюсь марионеткой в его руках, потому что знаю, что он в любой момент отпустит меня или примет моё «нет». Но сейчас я тоже этого хочу… Откатав свою показательную программу, я выскальзываю с арены, для убедительности пошутив с девочками про то, что если сейчас не схожу в туалет, то лопну прямо на арене, и надеваю чехлы, чуть ли не бегом направляясь в сторону заветного коридора. Вокруг полумрак, который интригует еще сильнее, и я практически наощупь после яркого света на арене нахожу нужный мне поворот, сразу же попадая в объятия Юдзуру, который ждет меня. Он затягивает нас поглубже, чтобы случайные прохожие на заметили двух фигуристов в жарких объятиях. Юдзуру не стесняется показывать своих чувств, трогая мое тело и целуя так, что мои колени подгибаются и если бы не стена и его тело, между которыми я зажата, то я бы упала к его ногам, растекаясь лужицей, но Юдзуру знает мои слабости, поэтому и придерживает. Я трогаю его напряженные плечи, мечтая оказаться сейчас в спальне вдвоем и избавиться от одежды, ощущать его тело и губы везде. Вспоминаю наш вчерашний вечер, его руки, ласкающие меня, и его тихий шепот мне на ушко. Возбуждение накатывает новой волной, когда я животом чувствую эрекцию Юзу, а его руки становятся более смелыми, проскальзывая под мои леггинсы. — Сюда может кто-нибудь зайти, — нахожу в себе силы отстраниться, смотря ему в глаза. — Кто-то может потеряться или выйти в уборную. — Я знаю, — он тяжело дышит, прижимаясь своим лбом к моему, но не убирая рук, — я так сильно хочу оказаться внутри тебя, что это разрывает мою кожу. То, насколько он честно и просто говорит о своих чувствах, сбивает меня с толку, и на секунду я забываю о собственных страхах и принципах, притягивая его голову обратно к себе и целуя со всей страстью, на которую способна. Юдзуру позволяет мне вести, с легкостью пропуская в свой рот, пока сам руками ласкает мои ягодицы, сжимая их и прижимаясь пахом к животу. Последние толики разума заставляют нас вовремя остановиться, прекращая это безумие, и мы стоим, прижавшись друг к другу, слушая собственные дыхания и приглушенный звук музыки. — Ты придешь ко мне сегодня? — он задает этот вопрос так, словно там может быть какой-то иной ответ кроме согласия, но мне приятно, что он не ставит перед фактом, а интересуется, хотя, я уверена, что он сделал бы все, лишь бы увидеть меня сегодня у себя. — Обязательно, можешь не волноваться по этому поводу, — тихонько шепчу, чмокнув его в щеку. — Можешь заказать нам суши? Пожаааалуйста… Юзу закатывает глаза на эту мою слабость, но кивает головой, поправляя на мне одежду. Его всегда веселит моя любовь к их еде и одержимость суши, но беспрекословно выполняет мою просьбу заказать мне очередную порцию любимых вкусняшек, каждый раз придумывая интересные способы для совместного ужина. И я вся в предвкушении того, что будет сегодня вечером. — Иди вперед, я приду попозже. — Не задерживайся, а то подумаю, что к тебе кто-то еще пошел, — смеюсь и проверяю прическу, чтобы ничего не растрепалось. — Если только Хави, — он слегка улыбается мне вслед, прислоняясь плечом к стене, и я ощущаю его взгляд на своих бедрах до тех пор, пока не сворачиваю в главный коридор. Мальчишка! *** С улыбкой направляюсь на каток, стараясь пропустить через себя самые счастливые эмоции из воспоминаний, но остаться в настоящем моменте. Сегодня моя цель — разобраться с программами и обсудить с Этери Георгиевной постановки, потому что мы теряем много времени, в течение которого я могла бы накатывать новые программы, а так я просто бестолково скольжу по льду, отрабатывая исключительно прыжки, в то время как Алина с Даней шлифует свою короткую и в миллионный раз выкатывает произвольную программу. — Бодрее шаг, не на похороны направляемся! — Этери Георгиевна стоит в конце, сложив руки под грудью, и с ухмылкой смотрит на меня. — Чего такие унылые с утра? — Почему это? — приближаюсь к ней и останавливаюсь рядом. — Все хорошо, готовлюсь отрабатывать тысячу лутцев и две тысячи дуплей. — Не ерничай, Медведева, — обнимает меня за плечи, притягивая к своему боку. — Илья приедет через пару дней — будем ставить тебе новую короткую. Есть пару хороших вариантов, так что зайди в тренерскую после обеда, послушаем с тобой вместе. — Хорошо, обязательно, — воодушевляюсь при мысли, что все начинает сдвигаться с мертвой точки, — а что по поводу произвольной? С кем и когда мы будем её ставить? — Какая же ты нетерпеливая, — рукой хлопает меня по плечу, а я краем глаза вижу, как она закусывает губу. — Давай попробуем с Даней поставить? У вас получается хороший тандем для показательных, почему бы ему с тобой не поработать над произвольной? Тем более, что он всегда рядом. — Я даже не знаю, — чуть хмурясь, вспоминая то, как после командника изменилось его отношение ко мне, превратившись из романтического настроения в молчаливую вражду. — Мне кажется, что он не согласится мне ставить… — Чушь! — она резко обрывает меня. — Что ты выдумала? Он хореограф нашей группы, у него нет выбора бегать и решать, кому он будет ставить, а кому нет, так что даже не думай об этом. Давайте сегодня на вечерней тренировке как раз подумаем над этим. Так что не переживай, войдешь ты в сезон с прекрасными программами! — Я знаю, — показываю ей язык, — программы у меня всегда самые лучшие, потому что мы не можем ударить в грязь лицом, я знаю! — Именно так, — еще раз хлопает меня по плечу и отстраняется. — А теперь вперед, болтушка, нужно работать над ребром и твоим акселем. Сергей сегодня будет первую половину с тобой, так что используй это время, пожалуйста, с пользой. — Обязательно, — посылаю воздушный поцелуйчик и убегаю на арену. Наконец-то мы поставим программы! И благодаря этой мысли даже тяжелая работа над огромным количеством прыжков не кажется изнурительной, даря заряд дополнительных сил и энергии на час. *** Выкидываю использованную салфетку и выдыхаю, беря себя под контроль. Слежу взглядом за тем, как Алина заходит на лутц, прыгая его с правильного ребра, и с легким касанием лезвий взмывает в риттбергер, чисто исполняя один из сложнейших каскадов среди женщин. Мне становится больно от того, что мой лутц практически невозможно исправить, сколько бы я над ним не билась, а это значит, что можно забыть о сложных каскадах с ним. И этим я теряю несколько драгоценных баллов в технической оценке как в короткой программе, так и в произвольной. У меня нет никакого технического козыря, потому что все девочки, которые сейчас катаются со мной на льду в группе Этери Георгиевны, прыгают все по максимуму во второй половине, а Алина накатывает произвольную с максимальным переносом прыжков во вторую половину. Я вижу, что ей тоже тяжело это дается, но она, кажется, черпает вдохновение лишь от одного взгляда Дани, который кружит вокруг нее. — Женя, пошли, — Сергей Викторович машет мне рукой, подзывая к себе. — Сколько можно отдыхать? — Простите, — вздыхаю и подъезжаю к нему. — Аксель? — Аксель, — кивает и в очередной раз дает мне комментарии по поводу прыжка, которые я выслушиваю, стараясь записать себе это в подсознание, чтобы действительно улучшить свои прыжки. Мы переходим от теории к практике, стараясь отработать это и улучшить хотя бы немного прыжок, но все, чего я добиваюсь, это лишь нового синяка на бедре от частых падений, на которые ловлю грустный взгляд тренера. Он не ругается, но мне хватает и его глаз, чтобы увидеть, что я безнадежна в этом деле. Все, что мог, он вложил в меня уже несколько лет назад, а сейчас… — Молодец, Алинка! Мы оборачиваемся в сторону Дани и видим, как он обнимает сияющую Алину. Они только что делали прогон произвольной и, судя по всему, ей вполне это удалось, за что она удостоилась такой похвалы от него. Но, судя по её горящим глазам, ради него она готова на все. Отворачиваюсь от этой картины и направляюсь на очередной лутц, стараясь выбросить из головы все мысли. *** — Мне нравится Шопен, да, — сижу в тренерской на диванчике, поджав под себя ноги и слушая предложенные варианты музыки, — хотя вот Призрак Оперы просто прекрасен, Этери Георгиевна! Мне кажется, что он будет смотреть просто прекрасно на льду. — И все-таки Шопен будет лучше смотреться, он больше в твоем образе, — она задумчиво рассматривает свою кружку с кофе. — В нем ты будешь такой нежной и невесомой, словно ты паришь надо льдом. — А может попробуем Призрака? — склоняю голову на бок, смотря на неё. — Пожалуйста! — Нет, Женя, не в этом сезоне. Нам нужно то, в чем тебе будет уютно катать, в чем ты будешь смотреться максимально выигрышно. А такая классика в сочетании с твоим катанием — это лучшая комбинация на данный момент будет. Вздыхаю и опускаю глаза, ощущая как из меня разом выкачали все силы. Спокойный Шопен никогда не будет конкурентоспособным по отношению к Черному Лебедю, чья музыка звучит как похоронный марш для прошлого поколения. Но я буду бороться до тех пор, пока могу стоять.