Incredibly loud and extremely close

Глава 15. Дело вкуса

Апрель 2016 года Бостон, США

Миша проскальзывает на переднее сиденье в такси, оставляя нас с Евгенией вдвоем. Её глаза горят от предвкушения, в них ни капли страха, лишь огромное желание, чтобы это не заканчивалось. Позволяю себе небольшую улыбку, вспоминая себя в таком возрасте, и открываю дверь такси, предлагая проскользнуть ей первой, а затем сажусь следом, и мы направляется в город. — А куда мы едем? И почему с нами нет Хави? — Женя разглядывает огни ночного города, вертя головой в разные стороны. — Хави подцепил какую-то девушку и предпочел пропустить сегодняшний вечер. А ты скоро все узнаешь, — Миша поворачивает к нам голову и подмигивает. — Потерпи немного, нам близко. Она кивает и продолжает рассматривать город. Евгения во всем отдаёт всю себя: на льду, на танцполе, в общении, даже сейчас, просто рассматривая город, она словно полностью вовлечена в это, не замечая ничего вокруг. — Приехали, — Миша расплачивается с таксистом, а я помогаю Евгении выйти из машины, подав руку. Она чуть краснеет, когда вкладывает свою ладошку в мою, и быстро выскальзывает наружу, вертясь вокруг своей оси и разглядывая пространство вокруг. Господи, какой же она ещё ребенок… — Нам сюда, ребята. Миша привлекает внимание, указывая на огромный торговый центр, расположенный позади нас. Мимо нас проходят люди, каждый занятый своими делами и не замечая троицу фигуристов. И двух чемпионов мира. Пускай один уже дважды отдавал этот титул. — Мы устраиваем шоппинг? — Женя хихикает и смотрит на нас горящими глазами. — Вы решили пройтись по магазинам? Позволяю себе легкую усмешку, замечая её воодушевление. Какая же она милая в своей непосредственности и открытости. Её глаза, кажется, отражают все её эмоции, оправдывая выражение «глаза – зеркало души». В её-то точно читается все, что у неё сейчас. «Хватит!» — резко обрываю себя, словно отряхиваясь ото сна. — «Ты о чем сейчас вообще думаешь? Ей 16, Юдзуру. Что, нехватка секса ощутимо сказывается?» — Нет, Жень, шоппинг — это без нас. Но мы хотим познакомить тебя с одной нашей традицией после каждого соревнования, которое мы посещаем вместе, — и Миша берет её за руку, ведя к МакДональдсу. Я уже не помню, когда мы впервые это сделали, но в какой-то момент это действительно стало обычаем — сбегать с банкета, чтобы поесть чего-то вредного в людном месте. Пока мы стоим в очереди, всем своим видом показывая, что нахождение нас здесь в пиджаках — это вполне нормальное явление, а не что-то из рук вон выдающееся. Она стоит между нами, похихикивая каждый раз, когда кто-то бросает на нас удивленные взгляды. — На вас всегда так смотрят? — Только когда с нами чемпионка, — Миша обнимает её за талию и прижимает к себе. — Двое парней никого не удивят, а такая красавица в окружении двух идиотов… Она снова громко смеется, положив голову ему на плечо, — такая естественная в выражении своих чувств, не переигрывает и не пытается казаться кем-то другим. Её слишком легко читать сейчас. Возможно, сказывается её ещё столь юный возраст и неумение скрывать свои эмоции, которое приходит с возрастом и опытом, а, возможно, это просто часть её самой. Такая искренность подкупает… — Нам три картошки, колы, чизбургера, сырных соуса, кетчупа. Все в большом размере, — Миша подмигивает молоденькой девушке, которая в ответ посылает смущенную улыбку. — Я что-то забыл? — А игрушку? — Евгения надувает губки и дергает Мишу за рукав. — Да, и три игрушки нам, — он трепет её по голове и снова смеется. — И салфеток побольше, пожалуйста, а то они вдвоём испачкаются, — он тыкает пальцами в нас, — а мне их вытирать. Я старший как бы, слежу за своими племяшками. Еле удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза, выслушивая его очередную чушь. В прошлом году я был его немного глухим дядей, который пришел с войны и теперь немного тю-тю, поэтому и ходит в костюмах по МакДональдсам, потому что боюсь случайно встретить президента на улице. Однажды я был его потерянным братом, которого украли цыгане, но вот он меня нашел пару дней назад, поэтому сейчас радуется этому и не может перестать отмечать такое прекрасное событие. — Миша, я не ребенок, — Женя дергает его за руку, когда девушка отходит. — И уж точно меня не надо вытирать после еды! Она так смешно надувает губы, что я не могу сдержать свою улыбку. Какая же она забавная… *** — Спасибо большое за этот вечер, — Евгения смотрит на нас своими большими глазами, — это намного лучше, чем просто посиделки на банкете. Спасибо, что взяли меня с собой! Миша обнимает её и болтает о том, что безумно рад, что она с нами, а все остальное не имеет значения, ещё раз поздравляет её с победой и, в очередной раз, что не вызывает у меня удивления, просит её проводить. — Мне нужно уладить кое-какие дела, — и подмигивает так, словно делает мне одолжение. — Проводи Женю до номера. Мы в тишине едем в лифте, пока она расстегивает своё пальто, и я пропускаю её вперед, когда останавливаемся на нужном этаже. Боль в ноге дает о себе знать, когда я неловко наступаю на ногу, но стараюсь не показывать это ей, обещая себе просто принять лекарство. И лечь под нож хирурга. — Ещё раз большое спасибо за этот вечер. Спасибо, что позволил меня позвать с вами, — Евгения останавливается у окна и поворачивается ко мне. — Мне было очень… очень весело с вами. Молча киваю, не зная, что и добавить к этому. «А меня никто и не спрашивал»? «Не принимай это близко к сердцу и ничего не планируй, это была просто дружеская встреча»? Или «не хочешь выпить кофе в моём номере»? Стоп. Последнее явно лишнее, впрочем, как и все остальные фразы тоже. — Иногда стоит отдохнуть после соревнований. Просто расслабиться. Какого черта мои фразы звучат так топорно? Почему создается впечатление, словно я выдавливаю каждую фразы? Может, потому что так и есть? Потому что тебе легче ей отвечать, когда её большие глаза не смотрят на тебя в ожидании ответа? — Да, я понимаю. Мне кажется, что сегодня я совсем теперь не чувствую усталости, словно и не было соревнований. Готова снова катать, — они тихо хихикает и снова смотрит мне в глаза. — Я хотела тебе ещё раз лично сказать, что твои выступления были прекрасными… — Ага, особенно падения в произвольной, — усмехаюсь в ответ, покачивая головой. Как можно быть таким невезучим, чтобы приступ боли был именно перед чемпионатом? Получается, я оставлю после себя такой след в истории? — Нет, ты не понимаешь. Ведь дело не только в прыжках, — она словно подыскивает слова, чтобы выразить свою мысль, — дело в том, какую атмосферу ты создаешь. И твоя короткая, которую я смотрела с трибуны, — она чуть краснеет, словно признаваясь в том, что не должна была сообщить, — она захватывает так, что мы все не дышали эти три минуты. Просто жили вместе с тобой на льду, ощущая эти эмоции, которые ты нам дарил. Я не знаю более великого фигуриста, чем ты. Она произносит последние слова на одном дыхании, а у меня нет сил даже усмехаться. То есть она действительно такого мнения? Смотрела с трибун за нашим (моим, за моим) выступлением и правда такого мнения о моём катании? — А как же Хавьер? Произношу первое, что приходит на ум, и тут же себя одергиваю. Ты не мог сказать что-то более умное и подходящее? — Хави тоже великий фигурист, но вас нельзя сравнивать, потому что вы разные очень, — она просто пожимает плечами и снова улыбается. — Будь моя воля, я бы отдала вам обоим золото чемпионата, а не разделяла бы вас разными ступенями пьедестала. — Спасибо, — слегка кланяюсь ей, удерживая себя от очередной колкости или глупого вопроса. — Нам с Хави приятно это слышать и знать, что мы оба великие фигуристы. — Мне кажется, что я об этом уже говорила, — она подмигивает и тихо смеется. — Тут дело вкуса просто: кто-то может нравиться чуть больше, а кто-то меньше. Но это не значит, что кто-то из вас хуже другого. Это дело вкуса. — А кто в твоём вкусе больше? Ощущая, как кровь движется по венам быстрее, а адреналин поднимает температуру тела. Произнеси это, Евгения, признайся, за кого ты искренне болела на этих соревнованиях. Твои щеки становят ещё румянее, я вижу, как ты нервно сжимаешь руки в кулачки и тут же расслабляешь их, словно осознавая это и не желая показывать, как тело выдает тебя. Только я все вижу. — В моём вкусе больше тот, кто не боится показывать себя настоящим, — она гордо вскидывает голову, и я боюсь представить, чего ей стоит этот ответ. Сделка с совестью? Наступила на свою гордость? Сейчас в страхе дрожит, боясь, что я её оттолкну? — В этом что-то есть, — спокойно произношу в ответ, судорожно пытаясь сообразить, что ещё можно у неё спросить. Да и надо ли как-то продолжать беседу? Хочется. Это противное желание всегда является причиной дальнейших проблем, но желание продлить это общение становится сильнее моей рациональной части. — Ты смотришь какое-нибудь аниме сейчас? Её глаза загораются тем самым огнем, который я видел в ней во время нашего импровизированного баттла на ФГП и вчера: она вся снова расцветает и наполняется каким-то внутренним светом, от которого даже мне становится теплее. Евгения болтает, активно жестикулируя, рассказывая о своей любимой Сейлор, которую сейчас пересматривает уже в который раз, о Дворецком, которого недавно досмотрела, а теперь просто мечтает пересмотреть. Улыбка, которая не исчезает с её лица, вызывает зеркальные чувства во мне, и я сам не замечаю, как включаюсь в беседу, делясь с ней своими впечатлениями и давая очередные советы о том, что стоит почитать и посмотреть. Мы так и стоим в коридоре, болтая друг с другом, пока где-то наверху гремит музыка и люди празднуют окончание ещё одного сезона. У нас разные достижения, но, стоя в этом пустом коридоре и слушая её быструю и спутанную речь, я чувствую себя невероятно комфортно и уютно. Она задорно машет руками, рассказывая о своём любимом эпизоде, и пытается даже вспомнить несколько фраз на японском, чем вызывает очередную мою улыбку. Милая… — Ещё раз спасибо за поездку. И за прыжки, — она перехватывает своё пальто поудобнее и достаёт карточку от номера, посматривая в сторону двери. — Это было очень здорово. Я рада, что мы так хорошо провели время. — Всегда пожалуйста, — киваю ей, а потом добавляю, — чемпионка. А вот этой улыбкой точно можно осветить весь коридор: она так сияет, словно только сейчас понимает настоящую ценность этого титула. Да, Евгения, ты уже навсегда вписала себя в историю фигурного катания, выиграв все-все главные титулы этого сезона. Ты та, кто не испугалась своих соперниц… И не побоялась быть собой. — Добрых снов тебе, Евгения, — смотрю в её темные глаза и замечаю, как её щечки снова алеют, снова выдавая чувства. — Спасибо. И тебе тоже, — она каким-то неосознанным (или мне только так кажется) движением касается своей ладошкой моего запястья поверх пиджака и исчезает за дверью своего номера, пока я растерянно стою в коридоре, пытаясь осознать, что же она только что сделала. *** КАП! Звук входящего сообщения привлекает моё внимание. Убираю костюм в шкаф и подхожу к тумбочке с такой опаской, словно мне кто-то мог переслать бомбу. Чего же ты боишься там увидеть, Юдзуру? Признаний в любви или полуночных откровений? Или, возможно, предложения встретиться и провести время вместе? Качаю головой и быстро открываю мессенджер, не давая картинке выстроиться в голове. Миша 01:32:15 Вы нормально добрались до номеров? Евгения 01:32:22 Да, все супер! Ещё раз СПАСИБО!!! Миша 01:32:43 Не за что, чемпионка. Скоро тур японский – обязательно там встретимся и отлично проведем время:D Евгения 01:33:00 Надеюсь, что меня туда пригласят :) Миша 01:33:34 Скорее туда Юзу с серебром не пригласят, чем тебя с золотом всех соревнований. Пакуй чемоданы, детка, мы едем покорять Японию! Евгения 01:33:59 Готовлю опустошать свои банковские счета! Очень-очень-очень много всего хочу там купить! Миша, мне нужна будет помощь! Миша 01:34:18 Это лучше спросить у Юзу, он знает кучу всяких магазинчиков Её имя уже давно висит в списке тех, кто приглашен. Но до тех пор, пока официально не высланы приглашения, я не имею права об этом сообщать публично. Но то, что она туда заявлена, можно даже не сомневаться. Они не упустят такого шанса показать всей Японии звезду женской одиночки. Юдзуру 01:35:12 Зависит от того, что именно ты хочешь приобрести. Адреса хороших магазинов могу сообщить, когда все будет более-менее ясно. Евгения 01:35:21 Спасибо большое! Миша присылает нам фотографии с банкета, среди которых есть и общие фотографии, и случайные кадры, на которых запечатлен кто-то из нас. На одном из таких снимков она смотрит куда-то в сторону: юная, тоненькая и такая открытая… Юдзуру, ей всего лишь 16 лет. Впервые этой ночью вижу во сне большие карие глаза и ощущаю легкое прикосновение к своей руке.