Incredibly loud and extremely close

Глава 16. Ошибки, на которых мы учимся

Июль 2016 года Токио, Япония

Теплый ветер приятно ерошит волосы, когда я выхожу на балкон. Свобода. Наверное, именно так это ощущается. Прекрасное чувство межсезонья приятно греет душу: сейчас есть хоть и краткая, но все-таки возможность расслабиться и восстановить силы, набраться новых эмоций и совершить какие-нибудь милые глупости. Например, прогуляться по ночному Токио, когда мама уснет. Проверяю телефон и вижу, что Миша уже написал мне. Миша 21:15:29 Ты уже на месте, крошка? Евгения 21:15:45 Да, я уже успела разложить вещи даже :) Тут таааааак круто! Миша 21:16:02 А я тебе говорил, что тебе понравится в Токио! Юдзуру 21:17:01 Поздравляю с первым серьезным мероприятием, Евгения! Насладись этим временем! Его сообщения вызывают у меня широкую улыбку: он всегда так официально себя ведет в общем чате, словно мы на королевском приеме, где нас видит огромное количество народу, поэтому он не может опозориться, случайно сказав что-то не то или поступив как-то не так. Миша 21:17:50 Кстати, Юз, ты заглянешь в Токио? Юдзуру 21:18:29 У меня там будет мероприятие в среду. Миша 21:18:41 Значит, вечер среды и четверг ты проведешь тут. У меня есть большие планы на нас! Получается, мы все-таки увидимся с ним? Честное слово, я совсем на это не рассчитывала, когда узнала, что мы не пересечемся в шоу, а он до последнего молчал, что у него будут какие-то дела в Токио в тот период, когда я буду здесь по приглашению. Я все никак не могу его понять: чего же он хочет от нашего общения, что я для него значу? Может быть, он просто терпит меня как приложение к Мише, чтобы не разрушить их дружбу и не ставить Мишу перед выбором? С другой стороны, это явно на него не похоже — он не тот человек, который будет думать о чьих-то чувствах, да и с Мишей они знакомы намного дольше, чем со мной. *** — Добрый вечер, Евгения. Резко оборачиваюсь и вижу его, стоящего близко ко мне: руки в карманах просторных брюк, на лице играет веселая усмешка и его черные глаза лукаво блестят. Не могу удержаться и широко улыбаюсь ему, моментально выдавая все свои чувства. Да, я скучала по нему, я хотела и просто мечтала его увидеть здесь: в его родной Японии, в привычной ему обстановке. Мне хотелось увидеть его таким, какой он есть среди тех людей, которые окружают его в обычное время. — Здравствуй, Юдзуру, — сдерживаю себя и вежливо кланяюсь, вспоминая о традициях. — Очень рада тебя видеть. — Ой, Женька, ты прям как неродная, — Миша подбегает к нам и крепко стискивает в своих объятиях, из-за чего я оказываюсь зажатой между грудью Юдзуру и боком Миши. — Мои котики рядом! Ура! Юдзуру осторожно, своими почти вежливыми руками, придерживает меня за спину, чтобы я не упала. Этот такой простой жест вызывает в теле волну мурашек и какое-то теплое, немного тянущее ощущение в животе. Мне стоит немного приподнять голову — и я вижу его растянутые в довольной улыбке губы. Буквально через несколько секунд Миша опускает руки, освобождая нас, а Юдзуру медленно проводит своими пальцами по моей пояснице, выпуская из своих объятий. — Так, Юз, ты так и будешь в своём этом облачении? — Миша тычет пальцем в его пиджак. — Ты что, не взял нормальных вещей? — Я только освободился, ты не дал мне даже поужинать, заставив сюда явиться, — он недовольно кривит губы, растягивая галстук. — Поэтому завидуй молча. Они беззлобно препираются, состраивая забавные рожицы, но я стараюсь громко не рассмеяться, позволяя исключительно тихое хихиканье над ними. Они такие забавные сейчас: взрослые фигуристы, известные почти на весь мир, они в данный момент больше похожи на обычных детей, а не на взрослых людей. — А я бы тоже не прочь покушать, — прерываю их споры, хлопая ресницами. — Я сегодня ещё не успела поужинать из-за встреч всех этих, а мама уже поела без меня. — Так, ребенка однозначно нужно покормить! — Миша берет меня за руку. — Юзу, мы не можем бросить её, Женя может упасть в голодный обморок — и это точно будет на нашей совести. — Нет, этого мы точно не можем допустить, — Юдзуру усмехается и кивает. — Пойдемте в мой номер, закажем туда еды и посидим в тишине, там уж никто нам не должен помешать — Ура, мы будем тусить в самом крутом номере этого отеля! — Миша смеется и размахивает руками над головой. — Ура! — Будешь привлекать внимание людей – останешься есть в общей столовой. Юдзуру сейчас представляет смесь двух его из множества лиц: он такой же подавляющий, каким бывает на льду во время соревнования, от чего по спине бегут мурашки, но его улыбка и слова больше похожи на то, каким он бывает в нашей общей переписки. Интересно, он такой и есть на самом деле? Мы поднимаемся в его номер, и пока Миша с Юзу болтают о каких-то вещах, я осторожно его рассматриваю: на его лице практически нет следов щетины, только над верхней губой виднеются легкие намеки на волоски, рукава пиджака свисают несколько ниже, чем положено, из-за чего он периодически их дергает. А вот штаны… Лучше бы он на встречи ходил в своём тренировочном, если честно. От этой мысли тихо хихикаю, чем привлекаю его внимание. Юзу смотрит на меня, чуть наклонив голову влево, и на его губах играет легкая усмешка. — Что-то интересное увидела? И прищуривает свои и без того узкие глаза. Собираю всю гордость в кулак и, подняв голову, бросаю ему прямо в лицо: — Ничего такого, чего бы не видела раньше! Он тихо смеется, скидывая с себя маску королевского холода, и выходит из лифта, слегка покачивая головой. Миша в ответ просто пожимает плечами, и мы следуем за ним по небольшому коридору. Номера на этом этаже отличаются сразу: немного меньше дверей, более строгий дизайн и, кажется, даже аромат другой: тяжелее и отдает чем-то древесным. — Проходите, — он придерживает дверь, пропуская нас в свой номер, и окидывает меня ещё одним взглядом с ног до головы. Не сдержавшись, показываю ему язык, от чего его глаза округляются, и он теряется, не зная, что ответить. На этот раз я усмехаюсь и прохожу внутрь. Да, этот номер далеко не то, в чем живем мы. Небольшой коридор ведет прямиком в просторный зал, оформленный в смеси японского и европейского стилей. Огромный черный диван расположен по самому центру, разделяя комнату на две зоны: обеденную (с традиционный японским столиком и классическим европейским обеденным) и пространство для отдыха с телевизором, мини-баром и коллекцией журналов. — Что желаете покушать? Его голос раздается над самым моим ухом, из-за чего я от неожиданности подпрыгиваю. Ему нравится меня пугать и смущать? По блеску в глазах вижу, что это так и есть. — Я хочу пиццу с ананасами, оливками и колбасой, — Миша листает меню, развалившись на диване, — ещё хочу колу. — А мне салат и кофе, — делаю шаг к дивану и поворачиваюсь к нему, — пожалуйста. — И это все? — он приподнимает бровь, внимательно всматриваясь в мои глаза. — Ты же голодная, тебе нужно поесть нормально. — Это нормальный ужин, мне хватит до завтрака. Не люблю тему еды. Зачем человеку вообще кушать? Почему не могут изобрести какое-то лекарство, которое будет её замещать? Ведь было бы так здорово, если бы можно было выпить таблеточку — и все, весь день ты можешь не кушать, потому что у тебя есть энергия и силы на целые сутки. И ещё чтобы не было зависимости от шоколадок, от вкусняшек, от каких-то печенек. Почему вот мы так устроены, что нам нужна эта проклятая еда для жизнедеятельности? Ведь без неё нам не пришлось бы постоянно взвешиваться и контролировать бесконечно вес, не переживать, что набрал лишних 300 грамм, из-за которых могут возникнуть трудности на прыжках… Почему? Юдзуру окидывает меня ещё одним тяжелым взглядом и направляется к телефону, чтобы сделать заказ, не выказывая своего неодобрения, но мне хватает того, что я видела в его взгляде. Он считает, что я неправильно живу. И что дальше? — Женя, садись, — Миша хлопает рукой рядом с собой. — Сейчас этот мистер Правильное Питание закажет нам нашу еду, кучу своих любимых правильных японских штучек и какую-нибудь жуткую японскую смесь, от которой, якобы, прыжки должны быть выше, — он смеется и тянется за журналом. — О, смотри, спортивное издание, а на обложке не Юзу. Обложку украшает портрет какой-то девушки, кого я не могу идентифицировать. Может, она относится к летним видам спорта? Или завершила уже карьеру… Впрочем, это в нашем виде спорта происходит настолько быстрая смена поколений, что девушки за 20 считаются скорее исключением, чем правилом. Вспомнить ту же Юлю. — Ну, не на всех же изданиях красоваться его лицу, — осторожно улыбаюсь, скользя взглядом по стенам. Интересно, этот дизайн похож на тот, что в его комнате в Сендае? Или он предпочитает другие цвета? — Да, хватит того, что он на всех соревнованиях с пьедесталов светит своим фейсом, выбешивая всех и вся. — Я знаю, Миша, что у тебя особая любовь к моему лицу. Юдзуру садится напротив нас в кресло: он уже успел стянуть галстук и избавиться от пиджака, а две расстегнутые пуговицы рубашки демонстрируют его нашейные украшения, служащие его отличительным знаком. Разве может кто-то ещё носить такие украшения и выглядеть с ними настолько сильным и подавляющим? Та женственная часть, о которой часто говорят комментаторы, лишь весомая доля его ледового образа, тогда как избавившись от этой личины, от него ощущаются исключительно мужская сила. Такая, находясь рядом с которым ощущаешь всю свою женскую слабость. — Заказал свои морские водоросли в пятнадцати вариантах? — Безусловно. И твои любимые мозги осьминога. Двойную порцию. Это, видимо, какая-то их общая шутка, поэтому я лишь осторожно улыбаюсь и стараюсь расслабиться, удобнее устраиваясь на диване. Они продолжают обсуждать особенности японской кухни, самые лучшие блюда европейской, постепенно переключая внимание на напитки. — Жене ещё рано пить алкоголь, она у нас ещё совсем маленькая! — Миша притягивает меня к себе и треплет по волосам. — Малышечка, скоро в кроватку надо! — Фу, Миша, — отодвигаюсь от него и морщусь. — Ты издеваешься? Я уже давно не ребенок, хватит надо мной прикалываться! — Что, и шампанское пила на Новый год? — он прищуривается хитро, рассматривая меня. — Не из бокала родителей, а из своего. — То, что я не люблю алкоголь, ещё не значит, что я не пробовала его, — задираю нос и прищуриваюсь. Он хочет выставить меня ребенком перед Юдзуру? Хочет опозорить и показать, что я ещё совсем маленькая что ли? Нет! — А слабо выпить бокал шампанского прямо сейчас? Удивленно смотрю на улыбающегося Мишу. Что он творит вообще? Я прямо сейчас в их компании выпить целый бокал шампанского на голодный желудок? Да у нас же шоу, мероприятия всякие… Перехватываю взгляд Юдзуру, который слегка задумчиво и со слегка надменной, что ли, улыбкой смотрит на меня. Ах, ты не веришь, что я на такое способна? Хочешь сказать, что я маленькая и ни на что такое не способна? — Не слабо. Давай, — с вызовом смотрю на них, ощущая адреналин в крови. — Бокал шампанского с меня, мозги осьминога с тебя. — Вы уверены? — Юдзуру подает голос, выпрямляясь в полный рост. — У вас шоу через пару дней буквально, вам нужно готовиться к нему, а не устраивать своим органам пищеварения встряску. — Органам пищеварения, — Миша передразнивает его, закатывая глаза. — Ладно, расслабьтесь, я просто пошутил, мы не будем сейчас такое вытворять. Только из-за мероприятий. — Вот и хорошо, потому что я не намерен придерживать вам волосы, пока вас будет полоскать всю ночь, — Юдзуру уходит в соседнюю комнату, а мы с Мишей переглядываемся, рассеянно пожимая плечами. Подумаешь… Я вот не собираюсь до такого состояния вообще напиваться. Зачем? — Юз, ты устал и решил оставить нас в одиночестве в своём шикарном номере? — Чтобы ты привел сюда девушек, смутив тем самым Евгению? — он возвращается к нам, держа в руках бутылку воды и три стакана. — Прости, сладкий, но не в этой жизни. Мне хватило прошлого раза, когда вы с Хави устроили вечеринку на шоу в моём номере. — Вечеринку? — удивленно смотрю на него. — Ты позволил им устроить вечеринку в своем номере? Представляю, что они устроили, зная нрав Хави и Миша, их смесь явно получается по-настоящему взрывной. Сколько Юдзуру потом пришлось заплатить за уборку номера дополнительно? Там явно было сумасшествие… — Да, к своему сожалению, — он чуть морщит нос. — Всякое в жизни бывало. Все мы совершаем ошибки, на которых потом учимся… И это касается всех сфер жизни. От его слов снова бегут мурашки по спине. Ошибки, на которых мы учимся… Только все ли уроки этого стоят?