Горький вкус твоих таблеток

Кадзуха проснулся почти без болей, ни голова, ни фантомные ощущения конечностей не были сильными. Он вспомнил события вчерашней ночи и с долей надежды огляделся по комнате. Разумеется, Скара уже ушёл. Он и не был обязан сидеть тут до утра. Все же, это Кадзуха просто пролежал бы весь день, а Скаре нужны были силы для того, чтобы тянуть второго. Утро можно было назвать относительно ранним, около девяти, точно сказать подросток не мог, зрение ещё плохо привыкло ко всему вокруг. Противный запах лекарств почему-то не так сильно отдавал в нос. Почему? Может, Скара ночью проветрил комнату? Но нет, все было проще. Кадзуха, в принципе, мало что чувствовал носом. Он был заложен и заложен сильно. Напрягало ли это подростка? Не очень, ведь запах больничной палаты вместо своей комнаты уже знатно так действовал на нервную систему. Снова позвать Скару Кадзуха не решился. Сам не знал почему, просто не хотелось отвлекать, тот явно или спал или бодрствовал, но достаточно тихо, чтобы не мешать подростку. Очень хотелось поговорить с ним, побыть рядом… — Кадзуха, ты уже проснулся?- тихий стук в дверь, осторожный такой, чтобы не напугать подростка. Привычное «мг» из комнаты ознаменовало, что входить можно. — Утречко. Как ты себя чувствуешь? Лучше спалось?- Скара настолько тепло улыбался, что сердечко Кадзухи начинало плавиться от такого обращения с собой. — Хорошо, гораздо лучше, чем ночью… Ты прости, что я тебя тогда разбудил, это были глупые страхи, не стоило…- Кадзуху перебили. — Боже мой, ну зачем ты так говоришь? Я же сам просил тебя звать, если что-то случится. Знаешь ли, кошмары— это тоже своеобразная болезнь. Не думай извиняться за это, хорошо?- Скара был немного возмущен тем, что Кадзуха так опрометчиво винил себя в совершенно глупых вещах. — Ты злишься?- испуганно переспросил Кадзуха, видимо, почувствовав напряжение Скары. — Нет, ты что?- «Я себя сейчас об эту стенку долбану. Нашёл когда пытаться возмущаться и нашел на кого это делать…»- все хорошо, я не злюсь, правда. Я просто переживаю за тебя. А ещё…- Скара улыбнулся,- у тебя заложен нос, ты еле говоришь. Двигайся ко мне, будем заново учить тебя дышать,- парень мило усмехнулся, резким рывком достав пару салфеток из упаковки. Носик Кадзухи под конец всей процедуры был до ужаса красным и очень горел, зато дышал. — Прелесть…- шепотом, так, чтобы его не услышали сказал Скара. — Что?- — Ничего. Будешь завтракать? Ответ, и правда, заставил себя долго ждать. Что можно было ответить на это? Честно сказать, что есть сейчас не хочется и вообще вряд ли захочется в ближайшие… несколько часов? Дней? Недель? Когда вообще Кадзуха в последний раз именно хотел есть? Точно не в ближайшие пару месяцев. — Я… я не хочу. Любимая отговорка снова вступала в дело. — Ага, ну ты же понимаешь, что голодным я тебя точно не оставлю, так ведь?- поинтересовался Скара. Разумеется, Кадзуха все понимал, но от этого желания впустить хоть что-то в свой желудок, кроме таблеток, не появлялось. Подросток отрешённо бросил косой взгляд на стену за Скарой. — Как ты относишься к молочным продуктам?- голос парня вывел Кадзуху из раздумий. — Никак. — Совсем никак?- такой ответ Скару явно не устраивал. — Ну… я не знаю. Черт, правда, я давно не ел и не пил ничего молочного. Я действительно не знаю, что сказать,- Кадзуха выглядел таким растерянным. Он что правда настолько забил на свое состояние, что даже не помнил, как относится к простым продуктам? — Я понял, ничего страшного в том, что ты не помнишь этого нет. У вас в холодильнике остался детский творожок без какого-то конкретного вкуса. Если я нарежу туда каких-нибудь фруктов, ты попробуешь поесть? — Я… я постараюсь, правда, постараюсь,- ему захотелось сделать это, чтобы порадовать Скару. Так себе мотивация, конечно, но лучше так, чем не есть вообще. Сколько они были знакомы? По факту, около двух дней. Обычно за этот промежуток времени медсестры уже пытались выпихнуть Кадзуху из списка своих пациентов. Ни один день с ним не мог пройти спокойно. Это были кошмары, крики, истерики, много-много слез, отказы от еды, нежелание идти на контакт и вечное: «не хочу… не надо… отвалите». Кадзуха раньше не был таким грубым, да и сейчас он не хотел быть таковым, никогда не хотел, но так получалось само собой. Он был грубым по отношению к себе, что уж тут говорить о других? Психиатр и психолог лишь развели руками перед Бэй Доу с одной фразой на устах: «Пока он сам не захочет себе помочь, мы бессильны». Эта фраза звучала хуже, чем любой существующий диагноз. Ведь болезнь можно вылечить таблетками, капельницам, уколами, физическими упражнениями. А заставить себя полюбить жизнь было невозможно с помощью таблеток. Антидепрессанты? Превращаться в овощ без эмоций Кадзуха отказался ещё в самом начале (да, ведь по три-четыре истерики на день— это гораздо лучше, да…). Все было плохо, просто ужасно. Но, черт, сейчас Кадзуха хотел пересилить себя, чтобы этот милый парень перед ним снова улыбнулся, похвалил, сказал, что рад. — Отлично, тогда подожди меня несколько минут,- тёплая улыбка Скары грела изнутри. Парень быстро вернулся с тарелкой в руках. В ней был однородный детский творог с нарезанными бананом и яблоком. — Садись удобно и открывай ротик,- Скара и не заметил, как сам приоткрыл рот, будто пытаясь научить Кадзуху есть. Это было так… мило. Подросток, почувствовав запах творога, понял, что будет точно невкусно и даже не терпимо. Это напрягало, но он обещал, что постарается. Он постарается… К горлу подступил ком, захотелось выплюнуть только что поступившую в рот еду. Скара заметил это, но не успел ничего сделать. Только что проглоченная смесь, полезла назад со всем остальным содержимым желудком. Это отвратительное чувство внутри собственного горла было таким… ужасным. Кадзуха даже не мог побежать в туалет, чтобы, спокойно склонившись над унитазом, вывести из себя всю некогда съеденную еду. Отвратное чувство беспомощности перекрывало ещё одно… Он опять доставлял Скаре проблемы. Он опять не мог сделать элементарных вещей, которые должны уметь все люди, он не мог поесть, это было так ужасно. Ближайшие пару минут были просто отвратительными. Скара крепко держал волосы подростка и ждал… ждал, пока из того выйдет все содержимое желудка. Полы он помоет, это не было проблемой, но несчастного Кадзуху было до безумия жаль. Скара осознавал, что тот сейчас на грани. Он знал, каким ужасным является осознание того, что в жизни происходят вещи, которые ты, вроде как, должен, но не можешь контролировать. В какой-то момент Скара понял, что Кадзухе лучше помочь полностью прочистить желудок сейчас, чем дожидаться второго «захода». Два тонких пальца с аккуратным чёрным маникюром осторожно проскользнули в рот подростка, нажимая на какую-то чувствительную зону. Последовала новая порция ожидаемой жидкости… Эту процедуру Скара повторил ещё пару раз, пока не убедился, что Кадзуху действительно больше не тошнило. Вынимая пальцы, он не сильно заботился о том, что они были грязными. Скара вообще давно не чувствовал какой-то особой брезгливости, что по нему было сказать очень сложно. К людям, за которыми он ухаживал, парень старался относиться с трепетом. Вот и тут его не волновали грязные пальцы и пол. Лишь состояние подростка было важно для него сейчас. Скара взял салфетку и на скорую руку вытер лицо Кадзухи. Он выглядел таким подавленным и измученным. По его щекам текли горячие слезы. Подросток смотрел на Скару с таким отчаянием и усталостью в глазах, что хотелось снова прижать его к себе и обнимать очень-очень долго. Но сейчас стоило позаботиться немного о другом. Кадзуху стоило умыть и перевезти в гостиную, пока Скара бы убрал пол в его комнате и немного ее проветрил. В принципе, он так и поступил. Молчание, которое царило между ними было то ли напряженным, то ли просто усталым. Сложно сказать. Скара осторожно подхватил Кадзуху, почти беря его на руки и усадил на коляску. В ванной он с особой нежностью и трепетом умыл его лицо и почистил зубы. Как только коляска оказалась в гостиной, он, наконец, заговорил с подростком. — Кадзуха, я пойду приберу в твоей комнате и немножко ее проветрю. Тебе включить телевизор или ты хочешь просто полежать? — П-прости, пожалуйста,- Кадзухе было так стыдно перед Скарой. Прекрасные, багрового цвета глазки вновь наполнились слезами. Скара впал в ступор. — Эй, Кадзу, ты чего? Не думай даже извиняться за это. Это же не беда. Тут даже я, скорее, виноват, мог бы догадаться. Молочные продукты часто плохо идут, а я решил это проигнорировать. Все в порядке, милый, все хорошо. Не плачь, пожалуйста,- Скара так нежно утёр слезы с прохладных худых щёчек, что внутри Кадзухи все затрепетало. «Милый»- это звучало так нежно… так по-родному. — Ты не виноват…- еле слышно прошептал Кадзуха. — Тогда и ты тоже не виноват. Никто в этом не виноват, да и, черт, это же не проблема. В следующий раз попробуем покормить тебя чем-нибудь более нейтральным. Но это потом. Ты сейчас уставший. Хочешь полежать на диване? — Мг,- такое привычное, что аж сердце порадовалось. Скара несильно переживал по поводу того, чтобы докатить коляску непосредственно до дивана. Кадзуха был лёгким, и это парень просек ещё раньше, до этого просто не хотел его смущать, хотя Скаре, и правда, было бы удобнее таскать подростка на руках, чем возиться с коляской. Скара легко поднял Кадзуху на руки, подхватив за бедра, пока тот попытался как-то зацепиться за шею парня. Подросток явно не ожидал такого. Стало так неловко, что температура тела подскочила до каких-то невообразимых градусов. — Боже, Кадзуха, когда у тебя успела подняться температура?- спросил Скара, укладывая подростка на диван и разглядывая его красное лицо. Наконец, до него-таки дошла причина. Скара лишь мило улыбнулся и накрыл Кадзуху тёплым пледом. — Отдыхай… Кадзуха,- Скара присел на корточки непозволительно близко к лицу подростка,- все хорошо, я здесь, чтобы помогать тебе. Я рядом, я буду рядом столько, сколько потребуется. Я обещаю, что не брошу тебя, Кадзуха. Черт, черт, черт, опять это дурацкое выражение на лице подростка, за которое он готов был себя убить. На то, чтобы плакать сил уже не осталось, зато искривить покусанные губки и бровки так, чтобы на переносице появилась морщинка, он мог. Стыдно, грустно, радостно? А оно шло все вместе, пересекалось и давало какие-то невообразимые пируэты сердца. Кадзуха было задумался: не стоит ли ему ещё и кардиолога посетить, ведь что-то явно было с этим не так… «Он мне говорит такие вещи, а я кривлюсь ему в лицо? Черт, Каэдэхара, ненавижу тебя»- думал Кадзуха, но ничего не мог поделать, снова ничегошеньки. — Я тебя расстроил этим?- Скара предполагал, что творилось в голове у подростка, но решил на всякий случай переспросить. — Н-нет, конечно нет,- пытаясь привести свое лицо в норму, прохрипел Кадзуха. — Отставить слёзы и апатию. Я сегодня же сгоняю к себе за гитарой и плакать разрешу только с грустных песен,- почему-то эта фраза повеселила Кадзуху. Он вспомнил про гитару и голос Скары, а его подача этого была и вовсе забавной. — Договорились,- лицо подростка приняло более расслабленное состояние. Улыбка? Вы серьезно? Разумеется, Кадзуха пытался улыбнуться, но, черт его дери, вот не шла эта гребаная улыбка, не получалось. Хоть убейте. Убить действительно было проще, чем заставить мышцы собственного лица слушаться хозяина.