Секс на третьем свидании

Два дня тишины и рутины убедили Диму в том, что акция со свиданием была единственной в своем роде и больше Хольт его не побеспокоит. Тем не менее, Дима обнаружил себя копающим информацию на него и членов его многочисленной свиты вместо обеденного перерыва. Зачем ему это нужно, он и сам не знал. Возможно, он пытался убедить себя, что в Хольте нет ничего хорошего. В самом деле, хороший человек не станет делать начальником своей охраны бывшего наемника (а бывших, кстати, не бывает). И уж точно не станет подкатывать к кому-то, с кем связан, хоть и косвенно, по работе. Кроме всего прочего, Дима откопал неподтверждённую информацию о том, что искусственный позвоночник Хольта не только позволяет ему функционировать, но и медленно убивает его. Скользя глазами по строчкам с откровенными штампами жёлтой прессы не первой свежести, Дима усмехался, потому что, конечно, журналистам всегда было с руки придумывать истории про смертельную болезнь какой-нибудь знаменитости. Хочешь зацепить — пиши о сексе или о смерти. Самого Диму, однако, зацепили три короткие буквы в конце статьи: "Upd." Дальше шел сухой текст, утверждавший, что Август ван дер Хольт узнал о существовании подобных слухов и предупредительно подтвердил их на своей страничке в Инстаграм. И ссылка. Диму будто холодной водой обдало. С замиранием сердца и чувством, что он делает что-то постыдное, он перешёл по ссылке. Август действительно подтвердил все слухи, спокойно и даже будто бы беззаботно рассказав в посте, что срок ему отведён небольшой, а значит, — gaudeamus igitur! Дима почувствовал укол стыда. Может, молодой миллиардер действительно спешит ярко прожить эту жизнь? Может, ему хочется получать удовольствие от каждого дня? Прокопенко подошёл к его столу с умилённой улыбкой, но нервничал при этом знатно. — Дим, тут это... Официальный запрос пришел от HOLT International. Просят твой номер телефона, — проговорил Фёдор Иванович, срываясь на обрывистые смешки. Дима поправил очки, не отводя взгляда от начальника, потому что, вообще-то, в этот самый момент на его рабочем компьютере была открыта статья об Августе ван дер Хольте, и лучше бы Прокопенко глядел ему в глаза, а не в экран. — Да. Дайте ему мой номер, — коротко ответил Дима, и тут же понял, какой он дурачина: ведь об Августе и речи не шло, это был официальный запрос. Выдал себя, выходит. — Хорошо, я так и думал. Пойду составлю письмо, — ответил Прокопенко с какой-то задорной искоркой в глазах. Дима мысленно выругался. Что ж, Федор Иванович опытный, возможно, он о Диме знает вообще всё (и даже то, чего не знает сам Дима). Хольту понадобились ещё сутки, чтобы собраться и написать ему. Впрочем, Дима подозревал, что язык у миллиардера подвешен достаточно, чтобы составить короткий и эффектный текст за пару минут, и он просто маринует Диму, подогревая его интерес. Сообщение было на английском: "Dmitry, простите меня за мою выходку. Мне не следовало быть таким поспешным и напористым. Надеюсь, это никак не отразится на вашей работе и на вашем ко мне отношении. Я хотел бы пригласить вас на свидание, если вы не против. Место доверяю выбрать вам на этот раз." Диме почему-то живо представилась обезоруживающая улыбка Хольта, которую он видел на одной из фотографий. Ладно, мистер Хольт, на этот раз раунд ваш. "Сходим в АртМузу?" Они договорились в переписке о встрече, и в этом диалоге Хольт будто больше не подбирал слова, а стал самим собой. Оказывается, миллиардеры тоже могут допускать опечатки и используют скобочки в качестве смайлика. Дима поймал себя на том, что улыбается. АртМузу Дима выбрал не случайно: во-первых, галерея бесплатная, во-вторых, тут несколько этажей выставок, и в процессе, он надеялся, он сможет вдоволь наговориться с Хольтом. И в-третьих, конечно, он хотел понаблюдать за ним. То, как человек смотрит на искусство, многое о нем говорит. Хольт — удивительно — приехал в сопровождении только Отто Шрайбера и девушки со строгим взглядом. — Вы отлично выглядите, Dmitry, — сообщил Хольт ровно за мгновение до того, как Дима успел хорошенько разглядеть его идеальный наряд. Впрочем, Хольт постарался на этот раз одеться не так откровенно дорого, как обычно, хотя Димин кардиган, связанный тётей Леной из какой-то крутой итальянской шерсти, всё равно смотрелся простовато. — Спасибо, — отозвался Дима. — Вы, как всегда, великолепны. Идём? Вот теперь они будто оба окунулись в свою стихию. Первые два этажа пролетели для них так, будто их несло потоком беседы и кружило бурными вихрями восторга от картин. Пожалуй, их беседу можно было бы назвать светской, и Дима, найдя собеседника, который разбирался в искусстве не хуже него самого, щебетал без умолку. Хольт оживился тоже, и будто бы маска миллиардера спала с него (хоть слой пудры на лице и лака для волос никуда и не девался) — мимика его оказалась живой и даже очаровательной. Вот с таким Хольтом можно бы, думал Дима, глядя в его невероятные темные глаза. С таким Хольтом можно секс и не на одну ночь, и черт бы с его состоянием, корпорацией, свитой (даже если окажется, что угрюмый викинг обязан стоять в углу комнаты, где его шеф занят любовными утехами, и наблюдать). На третьем этаже проходила выставка картин молодых художников, и Хольт неподвижно замер перед работами одного из них. Дима видел их и раньше и восхищался тем, как парень передает на своих полотнах свет, запечатлевая простые и даже банальные сюжеты с невероятным мастерством. Пара движений мастихином — и вот уже на холсте прохладнее осеннее утро на берегу озера или деревенская улочка на закате. Да, тут было от чего замереть. Взгляд Хольта был прикован к картине с уютным деревянным домиком, окружённым цветущими яблонями. — Aber das ist... — проговорил он едва слышно и затих, будто подбирал эпитет, способный отразить его восторг в полной мере. А потом в воздухе запахло озоном, Хольт шумно вдохнул, сжав челюсть, и Дима увидел, как по его рукам бегут голубоватые искры. — Nicol, schnell! — немного раздражённо бросил Отто, хотя девушка уже подносила маску к лицу шефа. Хольт прижал маску к лицу и сделал глубокий вдох, давшийся ему, судя по обозначившимся на шее венам, очень тяжело. Отто коснулся его плеча, не обращая внимания на лизнувшие пальцы искры. Всё произошло так быстро, что Дима не успел подумать — сделал полшага и крепко взял Хольта за локоть. Пальцы больно укусило электричеством, но хватки он не ослабил, настроенный держать его, пока ему не станет лучше. Отто чуть вскинул бровь и отступил, будто почувствовал, что шеф теперь в надёжных руках. — Всё в порядке, — сказал Дима, и не пытаясь превратить эту фразу в вопрос. — Сейчас вам станет лучше. Мы пойдем в кафе и посидим немного. Хольт, к Диминому удивлению, руки не вырвал, не отстранился и даже не глянул на Диму грозно. Наоборот, он задышал ровнее и немного расслабился. Пару вдохов спустя он отнял маску от лица и сказал, всё ещё немного подрагивающим голосом: — Хорошо, Dmitry. Спасибо. На третьем этаже как раз находился ресторан, но Дима, здраво прикинув свои финансовые возможности и разросшееся в груди желание немного подшутить над миллиардером, отвёл его и его сопровождающих этажом выше, в столовку советского типа. Благо, людей там не было вообще, и Дима усадил Хольта за столик у окна. — Что вам принести? Кофе? — спросил он. Хольт немного растерянно озирался по сторонам и ответил не сразу. — Да, пожалуйста. Но... вам вовсе не обязательно... — Бросьте. Я возьму с собой Николь? Хольт рассеянно кивнул. Когда Дима и Николь вернулись, неся несколько стаканчиков кофе и местные приготовленные по ГОСТу пирожки с повидлом, Отто выглядел, как обеспокоенный отец. Судя по его позе, он только что говорил Хольту что-то важное. Может, подумал Дима, ставя на стол стаканчики и усаживаясь напротив Хольта, он объяснял своему шефу, что вот этот полицейский вовсе не тот, за кого себя выдает, и в постели будет веревки из него вить. А может, уговаривал быть осторожнее, потому что этот самый полицейский шпионит за миллиардером, и тащить его в постель крайне неблагоразумно. Дима не знал наверняка, но щёки Хольта предательски пылали. Что, неужели Отто откопал историю запросов полицейского на порнхабе? — Спасибо, — проговорил Хольт и тут же продолжил голосом более высоким, чем раньше: — Dmitry, скажите... Ведь Россия — очень гомофобная страна. Ваши законы... У вас не будет проблем из-за меня? — Нет, — улыбнулся Дима. — До этого ведь не было, а я не затворник, как вы понимаете. Хольт кивнул. О, Дима не сомневался, что он-то, в отличие от его коллег и руководства, давно всю информацию о нем не только собрал, но и сложил в папочку и поставил на полку к досье других важных для него людей. Вряд ли он стал бы приглашать его на свидание, руководствуясь только своим гей-радаром. На самом деле, Диме сейчас так хотелось его нарисовать, что руки буквально чесались. Скетчбук лежал в рюкзаке, висящем на спинке стула, но Дима сомневался в уместности такого жеста. — Мистер Хольт, если я имею право такое спрашивать, что вас зацепило в той картине? — спросил он, чтобы отвлечься. Хольт мотнул головой: — Я... не могу ответить. Это слишком личное. И вы можете называть меня Августом и — как это у вас в русском — na "ty". — Мы всё равно говорим на английском, — улыбнулся Дима. — Хотя бы про себя, — Август также ответил слегка смущённой улыбкой. — Я тебе нравлюсь, Август? — спросил Дима тем тоном, который обычно приберегал для не самых сговорчивых подозреваемых. Август вздрогнул, и это было хорошее вздрагивание, не от страха, а, скорее, от предвкушения. — Конечно, Dima, — ответил он и облизал губы. — Ты понравился мне сразу, как только я тебя увидел на полигоне. — Любишь мужчин в форме? — Дима откровенно веселился — забавно было наблюдать, как Отто и Николь делают вид, что не слушают этот откровенный флирт, и ещё больше ему нравилось то, как у Августа розовеют щеки и кончики ушей. — Раньше такого за собой не замечал, но тебе идёт, да. Так что на третье свидание можешь прийти в форме, — ответил Август спокойно. Диму порадовало, что голос его был ровным, без жеманства и волнения. Что ж, видимо, третьему свиданию всё-таки быть. — Возможно, мне даже придется сковать тебя наручниками, чтобы ты вел себя хорошо, Август, — проговорил Дима ниже, чем позволяли правила приличия. Реакция Августа ему нравилась: он розовел щеками и без нужды облизывал губы как человек, которому редко доводится отдавать контроль кому-то другому. И Августа определенно всё устраивало, иначе он бы давно уже поставил Диму на место. — Можно, я нарисую тебя? — всё-таки не удержался Дима и полез в рюкзак за скетчбуком и карандашом. — Конечно, Dima, — чуть рассеянно отозвался Август. Отто быстро произнес что-то по-немецки, и Август пошевелился. — Dima, я... Сколько я должен тебе за кофе? Мне так неудобно, что... — Нет-нет, — остановил его Дима. — Я хотел вас угостить. Назначь наше следующее свидание, пожалуйста. Думаю, у тебя меньше свободного времени, чем у меня. Август сглотнул и кивнул, а в воздухе снова запахло озоном. Он попался на крючок. Дима только надеялся, что в этом нет подвоха.