Маэстро

      Мнение Гена о типировании людей в музыкальной индустрии и золотых ложках было непоколебимо и после стычки с дражайшим Сенку, но по крайней мере к нему появилось чуть больше уважения. В однозначно плохом свете его выставляли слова его знакомых или других музыкантов, которые пытались с ним работать, а в однозначно потрясающем его характеризовали глубокие знания и определённый талант к созиданию искусства. Ген только и успевал что менять мнение о своём новом коллеге, пока тот окончательно не переквалифицировался из эксцентричного ребёнка с золотой ложкой в заднице в полного обиды недопонятого гения, чьи мысли не могут уловить коллеги. Опять же слишком грубая градация, но кто вообще тут указывает Гену в его голове? Правильно, только он.       Вероятно, его порядком подкупили те усилия, которые Ишигами приложил, чтобы прийти к пониманию. Сначала они цапались со своими истинно противоположными точками зрения, а пока снимали по слою мнения с каждой стороны, вопрос за вопросом, пусть даже и в грубой форме, пришли к ядру проблемы.       Как много лирических героев металось между черным и белым? Кто знает! В двадцать первом веке даже ленивые на коленке клепают биты. Потом пару раз стукают по клавиатуре с закрытыми глазами и иногда добавляют рифмы на концах строк, чтобы выдать чих за искусство. Иначе как бы количество людей со спросом выросло, а предложения нет? Не порядок, не порядок. Правда там где есть быстро и дёшево, нет качественно, но забить несогласных количеством продукта тоже можно, добавьте басов и ваших недоброжелателей будет не слышно. А когда недалёкое творчество начало просачиваться на радио, то хочешь не хочешь, но станешь слушателем. Так вот, отходя от размышлений о переизбытке товара на рынке искусств, всё ещё имеется лирический герой на перепутье, как бы часто или скорее редко эта тема не звучала.       Практически воплощая собой те самые дороги за развилкой, оба видели в общем-то одного героя, но когда речь зашла о выборе пути... Без приукрас началась катастрофа.       То, что оба видели один и тот же мир, но с диаметрально противоположных точек выглядело абсурдно, забавно и крайне печально.       Ген, повинуясь мрачным убеждениям о мире, хотел добавить мост с мягким распевом, чтобы, выражаясь поэтично, "горьким послевкусием остаться на губах и недосказанностью в мыслях", в то время как Сенку твёрдо желал закончить песню на том, с чего начал, чтобы сознательные слушатели чаще возвращались к ней в поисках того, чего не хватает, а обыватели проходили мимо. Проще говоря, они столкнулись на том, чтобы оставить неочевидно очевидную мысль, и предоставить слушателям самим найти её. — И такую версию они интерпретируют как захотят.       Ген развалился на стуле перед микрофоном, в ожидании второго дыхания, пока гроссмейстер поля adobe audition с неиссякаемым запасом энергии продолжал резво опровергать подкидываемые «полутезисы-недомысли». Не мог он спустить на тормозах такой уровень невежества, а Ген невольно задумывался в каком корме на этот раз секрет. Хотя в последние полчаса они вернулись к разговору на полтона тише, теперь каждое возражение звучало жутко будничным голосом. С завершающим нажимом, будто бы каждый конец предложения должен был стать последним в беседе, как каждая пуля во время смертельной дуэли. — И это будет в корне неправильно.       Мимо. — Искусство в принципе неоднозначно.       Мимо. — Зато твоя роль в беге времени однозначна.       Ранил!       На секунду показалось в самое сердце, отдавшись болью в левом подреберье, однако пока душа пребывала согласии с издёвкой, собираясь похоронить себя со своей идеей, палец уже жал на спусковой крючок. — Не переводи тему, дражайший друг, иначе можно подумать у тебя закончились аргументы.       Попадание! Неожиданное ранение заставило Сенку прищуриться и сбавить прыть, прежде чем снова выстрелить. — Разбежался. Когда разговор заходит о логике не может быть и речи, чтобы оставить как есть в несовершенном виде.       Ген воздушно улыбнулся, примеряясь новой точке. — Ты о логике и я о логике, так почему бы не найти общий знаменатель? — Очевидно, что знаменатель будет равен двум, по количеству мнений.       Пуля задела по касательной самомнение Асагири... Точность с каждым разом близилась к летальной и очень уже хотелось погрузиться в пучины отчаяния, бросив дурную затею, но только от этих глубинных слабостей улыбка расползалась дальше. Так уж получалось всегда, что чем упрямее дело, тем задорнее его делать. — Тогда что после равно? — А после равно оборванный к великим австрийским композиторам мост.       Невидимая пуля застряла между легкими, прошибло холодом и сразу же жаром. Сенку осёкся, а Ген поспешил добить. — И чем не вариант?       Сенку подвис. — Звучит безумно.       Ген не сдержал смешок, неторопливо поднимаясь с места. — Полёты в космос тоже когда-то звучали безумно, а мы тут далеко не о космосе говорим.       Пользуясь задумчивостью оппонента, Ген тихо обплыл инструменты и обратился к фортепиано. — Всего лишь о музыке.       Три белые клавиши под рукой в диапазоне голоса сформировали красивое трезвучие и беспощадно оборвались вместе с тихим голосом. Дождавшись пока все призвуки утихнут, Асагири обернулся к коллеге.       Его глаза горели.       Ген был готов поклясться, что за пламенем видел как ковалась эта безумная идея в светлой голове. Искры сыпались повсюду, физически заражая жаром, и даже сердце погнало кровь быстрее, отстукивая темп явно живее vivo. — Пишем.       Потрясающе.       На смену самобичеванию пришло воодушевление, но пьянящая завеса победы не сошла и когда каких-то семи минут ворошений Сенку ворчливо уставился на него через стекло. Ну, да, не попал, с кем не бывает. Дайте порадоваться человеку в конце концов! Он только что закончил двухчасовую дискуссию с педантом, не имея малейшего понятия о гармонии, и можно сказать вышел победителем, потому что по итогу даже обзавёлся своей каденцией! Ей-богу, расскажи кому о том, что переспорил Ишигами Сенку, так покрутят пальцем у виска и сошлют досрочно в бессрочный отпуск в больничку.       Счастье в общем любило тишину, но в голосе то и дело проскальзывало довольствие. Наверное поэтому приходилось перезаписывать грузную тоскливую последнюю часть восемнадцать раз. Да, Ген переспорил Сенку, но тот всё ещё оставался педантом. Так, из стандартного строения куплет-припев-куплет-бридж-припев они наворотили куплет-припев-куплет-припев-бридж. На первый взгляд мало что преобразилось, а количество слагаемых вообще не изменилось, тогда казалось бы и сумма должна быть та же, да только стоит сравнить первую версию со второй и разница покажется колоссальной! Инструментал не обновился, текст тоже, зато когда Сенку подкрутил бэков практически до полноценного дуэта в последнем припеве для большей эмоциональной окраски и добился от бессовестно лыбящегося Гена чистого бриджа, всё настроение переменилось.       За исключением фортепианного вступления секунд на пятнадцать, больше пробелов для музыки не было. Первый куплет, бывший полностью на Гене настолько плавно перетёк в припев с обратным смыслом и легким бэк-вокалом отображающим сомнение, что силовое вступление во втором куплете сперва вводило в замешательство. Что они творят? Очевидно, что искусство. Таким образом, следующий припев вступил аналогично куплету, грубо, чуть более явно имитируя конфликт. И когда жирные бэки наслоились на голос Сенку и вся эта вакханалия, подобная бесконтрольным дебатам на кухне, достигнув пика, наконец оборвалась, вступил тот самый идеальный мост, можно сказать перевесивший всю песню в балладную тему.       В новой версии он звучал на октаву выше(никто не может осуждать Гена в том, что методом тыка разбирался что такое на октаву выше, он впервые слышал это слово) и тише, но заканчивался не так, как изначально предлагал Асагири, а богато чувственным концом. Когда все расслабились под конец, когда показалось, что все разрешилось, произошел удар в виде срывного до хрипа «No»! — Как же это подло, — вздохнул Ген, ничуть не раскаиваясь. — Под стать, — слабо усмехнулся Сенку и нажал заветное «сохранить проект».       И все выдохнули.       Одни только часы на рабочем столе беззвучно расхохотались цифрами ноль один пятьдесят семь. Глубокая ночь.       Между прочим зашел в студию Ген не позднее семнадцати пятнадцати, как и договаривались с Бьякуей-саном! Кто же знал, что гроссмейстеры такие звери, работают сразу от начала и до конца… Нет, чтобы там отвлечься, сходить на уличку, подышать свежим воздухом, почитать новости и морально поразлагаться совсем чуть-чуть.       Хотя судя по тому, как ожесточенно они спорили в начале, сходить потрогать траву стоило обоим. А если быть честнее и посмотреть объективно, то Ген практически не спал последние сутки, не считая пары часов за столом, и встал не с той ноги, и до студии дела шли отвратно... Кто знает, с кем играл его новый коллега, чтобы так огорчиться, чтобы они, не сговариваясь, погрызлись, но работа с ним шла хорошо. Правда ещё лучше, что работа закончилась, потому что моргание стало затягиваться, грозясь перерасти в полноценную дрёму в убаюкивающемп мраке студии.       Не столько факт позднего времени, а сколько факт уже сегодняшнего плотного расписания немного взбодрил Асагири. Он как ошпаренный подскочил с места. — Ой-ой-ой, через семь часов новый рабочий день, — запричитал он, накидывая сумку на плечо и вылетая из темной каморки. — Спасибо за плодотворную работу, удачи, всего хорошего, арривидерчи и прощай! — Я студию ещё не...       Сенку не успел договорить как шебутной коллега, махнув рукой, пропал за дверью.       Крайне счастливый концом рабочего дня и гигантским вкладом в искусство, Ген столкнулся с печальнейшим препятствием на своём пути к покою в эдеме ака домашней постели. Ручка повернулась, но дверь не поддалась ни на себя, ни от себя, ни в бок. Проверять пошло бы дело ещё каким-нибудь путём было нецелесообразно, хотя огорчение и гнев распаляли фантазию. Хотелось сделать откровенную гадость в ответ вопиющей несправедливости по отношению к трудягам... Но вместо того, чтобы винить гребаные звёзды( и так понятно, что это они во всем виноваты) Асагири решил подумать головой, пока та ещё варила.       Итак, над дверьми офиса, ака вратами мирской жизни, в маленькой серой коробочке мигал огонёк охранной системы. Бесчувственное создание намекало что придётся ещё походить по грешной земле, прежде чем встретиться с творцом во сне, ибо просто так пройти не получится.       Жаль на загадку не договориться.       Извилины напряглись, вспоминая говорилось ли Гену что-то по поводу этих дверей или коллектив решил провести боевое крещение, заставив самому однажды познать всю соль фразы "работа — второй дом". Нет, работа конечно хорошая, да и эта компания была намного лучше предыдущей по коллективу, менеджменту и менее людоедскому контракту... Хотя тоже был странноватый местами, но что ж, как говорится это бизнес, тут ничего личного, только деньжатки, денежки, деньжулки. Личной жизни кстати тоже нет, как тогда на подписи отшутился Бьякуя-сан...       Точно! Бьякуя-сан что-то говорил про ключи, когда уходил. Вероятно была одна связка с ключами и от студии, и от входа, а если учесть, что Сенку что-то не договорил, то это что-то вероятно было на подобие "подожди у меня ключ". Да, у парня с фамилией Ишигами должен быть в кармане волшебный ключик от дверей офиса "Ishigami". Все очень понятно сложилось и Ген отошёл от замученной двери.       Спасибо проектировщикам широкого холла и дизайнерам, которые напротив рецепшна пихнули мягкий диван, куда Асагири блаженно усадил зад и невольно задумался что это всё-таки филиал рая. Платят хорошо, в медиа проталкивают, с полезными людьми знакомят, на рецепшне конфетки и в холле диван мягкий... Можно пока ждёшь откинуться, ножки протянуть...       Вот бы ещё гроссмейстер закрывал свою коробку с фигурками побыстрее, а то так и уснуть недолго!       Жаль на самом деле, что их проект так быстро закончился, но на этой божественной перине...       Да-а, и уснуть недолго...       Жаль... — Асагири, приём!       Ген, казалось, лишь раз моргнул чуть дольше обычного, а его уже так бесцеремонно дергают. Да не спит он! Никаких манер у этого ребенка с золотой... — Подъем!       По привычке преобразуя агрессивный ответ из головы в мягкую едкость, Ген попытался разлепить глаза. — Долго ты, дружочек Сен...       Мутная пелена крепкого сна не давала сфокусироваться, но тут только совсем незрячему было бы непонятно что силуэт будящего далеко не мужской. Продрав наконец глаза и встретившись ясным взором с гневной менеджеркой, Асагири ощутил нежнеший тумак на своей двухцветной макушке. — Ген, ты время видел? — Ой-ой, — этот самый Ген принял самую миловидную роль, потирая голову и надеясь сойти за дурачка, скостить срок может. — Луна, дорогая, послушай...       Шансов нет. Ровная стрижка мисс Райт растрепалась, заколки съехали, вероятно от нервов, а прекрасное лицо исказилось яростью.       Похоже время было позднее... — Я с порога подумала ты тут на месте скончался, — достаточно помариновав бессовестного коллегу и не пытаясь больше держаться обозлённо, она вздохнула и уселась рядом. — Пыталась добудиться тебя целую вечность! Так крепко спать сидя!       Вообще знаете, если не напоминать телу, что оно сделало что-то невероятное и у него что-то должно болеть, оно может болеть и не так сильно, почти незаметно. Зато когда напомнишь... О да, Ген прочувствовал, как занемели все конечности от продолжительного сна перпендикулярно полу. — Ой-й... — Именно! В следующий раз пиши, где ночуешь, а то я даже и представить не могла, где тебя искать кроме дома, бара и морга! — Как плохо ты обо мне думаешь, Луна-чааан, — еле удержав зевок, Асагири состроил обиду со слезинкой ото сна и уселся на край дивана, горячо объясняя. — Мы между прочим работали до двух ночи! И доработали! Этот проект точно хи-и-ит!       Заразившись зевком, мисс Райт прикрыла губы ладонью, не торопясь выяснять, какое они там сделали открытие, чтобы сегодня пропустить съемки дорогущей рекламы духой. Она всё-таки самая лучшая менеджерка, с ней шутки плохи. Строгая для справочки!       А Гена перещёлкнула другая мысль.       Первичная догадка состояла в том, что дражайший гадёныш Сенку ушёл и не потрудился растолкать коллегу на выходе. Уже под стать золотому ребёнку, но прежде чем планировать ответрые козни, стоило уточнить. — Сенку давно ушёл, да?       Луна усомнилась в неинтересности происходящего, уловив недобрый настрой подопечного. — Так он похоже за столом уснул, как обычно... его Бьякуя-сан и Укио-чан будят...       Уфф, наверное парнишу сейчас как конструктор змейку выпрямляют из позы перевёрнутой L, можно посочувствовать... Зато теперь понятно почему они так и заночевали в офисе. Забавное наверное зрелище было, один спит на диване в холле, другой в студии, так и стала работа домом двух несговорчивых коллег-музыкантов. — Ты не явился на съемки и не отвечал на звонки, так что я побеспокоила Ишигами-сана, когда вспомнила, что у тебя вчера с ним была запись. А он в свою очередь сказал, что вероятно вы с Сенку наверняка переубивали друг друга вчера в студии, — Луна показательно округлила глаза, как тогда когда это услышала, и коснулась укладки. — Если вдруг у меня появились седые пряди...       Часы над рецепшном показывали десять ноль шесть, когда в коридоре раздался воодушевлённый вопль. Вряд ли кто сказал бы, что это мужчина сорока шести лет, известный в мире продюссер и серьёзный человек, но всё было именно так. — Гении! За ночь склепали хит!       Немногочисленные сонные сотрудники вытянулись по направлению звука, как совята из гнезда, а двое на диване резво вскочили с места. Сумка, когда-то бывшая на плече, шумно опрокинулась на пол, а Ген почему-то подумал, что это шмякнулась его нормальная жизнь.       Не суждено им разойтись, как кораблям в море. Ой не суждено.