Garden of Blood

Сказать, что Шерлок любил загадки — это ничего не сказать. Его друзья говорили, что он придирчив и упрям, когда дело касалось того, какие загадки он выбирал, но сам детектив утверждал, что у него просто очень изысканный вкус. Если он мог решить дело меньше чем за день, то вероятность того, что он захочет этим заниматься, стремительно падала. Он знал, что физически способен на это, но загадки, которые он мог решить столь быстро, были слишком простыми, а значит, скучными. Поэтому никто не был удивлен, когда он так ухватился за Преступного Лорда, посвящая большую часть своего времени мучительному изучению каждой детали этого поистине необычного дела, засиживаясь до глубокой ночи в попытках обнаружить хоть крупицу новой информации о самом печально известном серийном убийце Британии. По иронии судьбы, как оказалось, возможно, он был влюблен в самого Преступного Лорда. Шерлок не был абсолютно уверен, поскольку доказательств все еще не хватало, но он знал, в глубине души понимал, кто является Преступным Лордом на самом деле. Непоколебимая уверенность текла в его крови и действовала сильнее всяких наркотиков; он жаждал вкусить победу, которая дразняще виднелась где-то далеко, где-то на горизонте, звала его по имени, но так и не дала ощутить триумф успеха. Шерлок Холмс был глубоко, безнадежно влюблен в Уильяма Джеймса Мориарти. Иногда ему даже казалось, что есть шанс, что Уильям чувствует то же самое. Знаки были размытыми и запутанными, и каждый раз, когда они с Уильямом проводили время вместе, Шерлоку казалось, что он застрял в бесконечном цикле тестов, которые он никогда не сможет сдать на высший бал. Сигналы, которые подавал Уильям, были неоднозначными — и это было не преувеличение, а скорее даже преуменьшение. Часто Шерлок мог поклясться, что видел нотки тоски в великолепном алом взгляде Уильяма, когда тот хоть на секунду засматривался на детектива, но иногда Уильям словно отталкивал его, как будто не хотел впускать Шерлока. Словно он не хотел, чтобы детектив узнавал его ближе: все его секреты, недостатки, прекрасные несовершенства. Шерлок хотел быть тем человеком, которому Уильям мог бы показать свою уязвимую сторону. Он потратил все свои силы на то, чтобы стать тем, кому Уильям мог бы доверять, но, казалось, каждый раз, когда профессор, поддаваясь, начинал растворяться в окутывающем его комфорте, то почти сразу же выходил из этого состояния и снова становился закрытым, загадочным человеком, которым представал перед всеми остальными. Видимо, Уильям боялся подпустить Шерлока слишком близко. Детектив хотел раскрыть тайну этого страха. Большую часть времени он чувствовал себя чертовски бесполезным. Он надеялся, что, проведя день в 221В, Уильям сможет довериться ему на более глубоком, более близком уровне. Мучаясь, Шерлок размышлял о состоянии Уильяма ещё с того самого дня, когда им довелось поужинать вместе. Он неустанно продолжал искать намеки, незаметные детали, которые помогли бы ему решить загадку болезни Уильяма, но постоянно, в очередной раз оказываясь жертвой бессонницы, осознавал свою беспомощность. Он, без сомнения, понимал, что ничего не сможет сделать независимо от того, знает он, что это за болезнь, или нет. Он не был врачом, а Джон мог лишь поставить диагноз, но никак не излечить Уильяма. В ту ночь в поместье Милвертона Шерлок думал, что Уильям умер прямо у него на руках. Детектив собирался драматично, словно в театре, сделать заявление о том, что не все будет идти по плану Уильяма, а потом поклясться поймать Преступного Лорда своими методами, но этого не произошло. Он понял, что что-то не так ещё до того, как Уильям сгорбился в ужасном приступе, проливая литры крови на пол. И с тех пор, каждый раз, когда Шерлок закрывал глаза, его настигала жуткая картина друга, выгнувшегося в спине так, словно в него вселился голодный демон, жаждущий крови. После того как Уильям потерял сознание, Шерлок стал лихорадочно искать его пульс, проверяя все известные ему точки. Наконец, убедившись, что тот все еще жив, он поджег комнату и, не теряя ни секунды, подхватил обмякшее тело на руки и бросился прочь оттуда. — Шерлок! — закричал Джон, когда детектив показался из ревущего пламени, пожирающего проклятое поместье; как только взгляд Джона упал на бессознательного мужчину на руках Шерлока, тревога в нем лишь усилилась. — Что случилось? — Нет времени объяснять! — воскликнул Шерлок, пока огонь позади продолжал бушевать, оглушая их обоих и заставляя выкрикивать слова. — Ему срочно нужна помощь! Что-то не так, Джон. — Он смотрел на своего лучшего друга, безмолвно умоляя того выслушать и понять; его глаза тонули в чистом страхе, что человек на его руках умирает, пока они продолжают говорить. Все тело Шерлока дрожало так сильно, что земля вот-вот ушла бы у него из-под ног, но он не позволил себе упасть. Он никогда не позволит себе навредить Уильяму. Он пройдет босиком по морю битого стекла, чтобы ничто и никогда не смогло его ранить. Шерлок чувствовал, как Уильям на его руках делает слабые глотки воздуха, и каждый такой его вдох приносил волну облегчения. Это чувство было похоже на то, что он испытывал, выкуривая сигарету, но все же наслаждение от никотина не могло сравниться с осознанием того, что человек, в которого ты безумно влюблен, все еще дышит и шанс на спасение есть. — Давай отнесем его в 221B! — воскликнул Джон. Шерлок знал, что его друг не откажет в помощи, и все же до этого момента испытывал скрытые опасения, что тот окажется против и отвергнет его отчаянные мольбы. Они поспешили обратно в свою общую квартиру. Шерлок мысленно проклинал вселенную за то, что не обладает навыком телепортации — срочно требовалось отнести Уильяма в безопасное место, а чем дольше времени они проводили за его пределами, тем сильнее он чувствовал, как человек на его руках превращается в тяжёлую, безжизненную груду. Джон предложил помочь нести Уильяма, но Шерлок категорически отказывался позволять кому-либо прикасаться к нему. Не то чтобы он не доверял Джону, но мысль о том, что он сам не будет руками чувствовать Уильяма, не будет самолично защищать каждый дюйм его тела, вызывала неприятные мурашки по всему позвоночнику и тошноту, подкрадывающуюся к горлу. В его груди что-то болезненно сжалось, отдавая тупой болью в жилах при мысли о том, что Уильям окажется не в его оберегающих объятиях. Когда они добрались до дома (это заняло больше времени, чем Шерлок надеялся), он осторожно уложил Уильяма на диван, убедившись, что все конечности находятся в удобном положении, чтобы боль при пробуждении была минимальной. Он знал, что полностью избавиться от этого не получится, но в его силах было избавить Уильяма от лишних страданий, и он отчаянно вцепился в эту возможность. Следующий час он провел сидя на полу рядом с лежавшим на диване профессором, пока не пришлось, к его большому сожалению, уйти, чтобы поговорить с Джоном. Когда Шерлок открыл дверь, доктор Ватсон уже стоял с другой стороны, явно удивленный не меньше детектива, судя по выражению его лица. — Джон, — сказал Шерлок. — Я как раз хотел поговорить с тобой. — Я собирался сделать то же самое, — признался Джон. — Нам нужно поговорить, Шерлок. — Надеюсь, что мы хотим обсудить одно и то же. — Очень сомневаюсь. Они переместились на кухню внизу, и каждый шаг, отдаляющий их от Уильяма, был сродни удару ножом в грудь. Шерлок искренне полагал, что если бы его действительно ударили ножом столько раз, сколько шагов он сделал, это было бы не так больно. Возможно, к своему счастью, он слишком драматизировал. Когда они вошли в кухню, на обеденном столе уже стояли две чашки. Шерлок сел и стал рассеянно потягивать свой чай, пока Джон готовился, несомненно, прочитать ему лекцию о какой-нибудь очередной ерунде. — Я хочу поговорить о Лиаме, — произнес Шерлок, прежде чем Джон успел открыть рот. — Сначала мы должны поговорить о том, что произошло. Шерлок тупо смотрел на него, всей своей позой выражая усталость и вялость. Уголки его губ были опущены в неодобрительном, хмуром выражении. — Лиам потерял сознание, а поместье охватил пожар. Джон подражал его невыразительному взгляду, только с гораздо большей напряженностью. Шерлока это не тронуло. — Ты же знаешь, что я не об этом, Шерлок. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — спросил Шерлок, немного более настороженно, чем хотел. — То, что произошло там, это… сложно. Джон откинулся на спинку кресла, аккуратно держа в руке свою чашку. — У нас достаточно времени. Шерлок тяжело вздохнул, в его голосе послышалось раздражение, и он со звоном поставил свою чашку на деревянный стол. Он наклонился вперед, сохраняя зрительный контакт, сложив руки перед собой. — Я убил Милвертона, выстрелив в него из своего пистолета, — признался он так спокойно, словно сам был Преступным Лордом. — А потом поджег его поместье. Несмотря на то что Шерлок старался не обращать внимания на преувеличенные реакции Джона, он не мог подавить чувство вины, поселившееся в глубине его желудка, когда он увидел настоящий, несдерживаемый ужас Джона, который уставился на него так, словно засомневался в истинной личности Шерлока. Его широко раскрытые глаза, отягощенные болью, пристально смотрели на детектива, не в состоянии даже моргнуть. Рот слегка приоткрылся, бесполезно открываясь и закрываясь. В этот момент Шерлоку захотелось свернуться калачиком и умереть. В конце концов напряженная тишина была нарушена, когда руки Джона сжались в дрожащие кулаки, и он ударил ими по столу с такой силой, что чашки зазвенели, едва не опрокинувшись. Его лицо исказилось в гневе, и Шерлоку пришла в голову неуместная мысль, что сейчас Джон походил на дикого зверя. — Ты сделал что?! — вскрикнул он, несомненно, заставив мисс Хадсон вздрогнуть, в какой бы части дома она сейчас ни находилась. — Ты убил человека?! — Джон! — Шерлок тоже встал, пытаясь успокоить своего лучшего друга, хотя и понимал, что сейчас он бессилен. — Это не то, что ты думаешь! У меня была веская причина! — Да ну?! — ответил Джон. — И что же это за причина такая, Шерлок? Пожалуйста, просвети меня, потому что я, честно говоря, ни за что на свете не поверю, что существует веская причина, чтобы убить человека! Шерлок выдохнул так тяжело, словно пытался избавиться от вообще всего воздуха в лёгких. Он грубо провел руками по лицу, пытаясь придумать ответ, который убедил бы Джона встать на его сторону, но вероятность такого была ничтожно мала. Скорее уж дворяне станут милосердны к простолюдинам. — Милвертон — воплощение зла, — рассуждал Шерлок. — Он разрушил множество жизней. Ему достаточно было разрушить даже одну жизнь с помощью шантажа, чтобы стать черным пятном в этом обществе. И это пятно нужно было искоренить. Джон, он причинил боль Мэри. Он хотел причинить боль мне, собирался причинить боль Лиаму и еще бог знает скольким людям после нас. Кто-то должен был убить его. Этим кем-то оказался я. Конец истории. Джон продолжал смотреть на него так, словно перед ним был не Шерлок, а холодный, бессердечный монстр, всего лишь оболочка его бывшего лучшего друга, и Шерлок не мог решить, стоит ли ему рассыпаться в извинениях от чувства вины, или начать кричать, чтобы Джон наконец выслушал его, черт возьми. Джон бесполезно открывал и закрывал рот, не в силах подобрать нужные слова. В конце концов его руки взлетели вверх и с силой вцепились в воротник рубашки Шерлока, притягивая его к себе. На его глаза навернулись слезы. — Шерлок Холмс официально признан убийцей. Ты навсегда останешься с этим клеймом, даже если не попадешь в тюрьму. — Он оттолкнул Шерлока от себя и опустился на свое место. — Убирайся с глаз моих. Шерлок не сопротивлялся. Он не просил прощения. Потому что он не жалел о содеянном, ни капельки. Он лишь хмыкнул, раздраженно закатил глаза и вышел из кухни, как и просил Джон. Он поднялся наверх в свою комнату и попытался заснуть, но не смог. Мысли об Уильяме неугомонно роились в его голове, преследуя его жестокими образами того, что может случиться с его другом, пока Шерлока не будет рядом. И он просто не мог позволить себе оставить Уильяма лежать там одного, особенно в таком тяжёлом состоянии. Он тихо поспешил в гостиную, где пробыл рядом с Уильямом всю ночь. Он не ни смел заснуть, ни даже моргнуть. Он боялся, что может случиться нечто ужасное, если он не будет постоянно наблюдать за Уильямом. Нет, он не собирался преследовать его потом. Он просто постоянно видел перед глазами сцену, как Уильям проливает океан крови на пол в поместье Милвертона… Шерлок боялся, что в любой момент его могла настигнуть паническая атака, а все из-за этого проклятого, мучительного воспоминания. Это походило на тяжелую паранойю. Паранойю, что Уильям может погибнуть во сне в любой случайный момент. Чтобы не заснуть, он всю ночь играл на скрипке и пил кофе в огромных количествах. Он старался играть тихо, чтобы не потревожить других жильцов квартиры, и чтобы, если вдруг Лиам проснется, то его встретила бы приятная спокойная музыка, а не резкий звук. После пробуждения у него определенно будет болеть голова, и Шерлок скорее разобьет свою скрипку вдребезги, чем заставит Уильяма мучаться от боли, разрывающей голову на части. Джон присоединился к нему, войдя в гостиную около пяти утра, говоря, что, хоть он и не простил Шерлока, но согласен с тем, что есть более важные дела. Он осмотрел Уильяма, проверяя состояние его здоровья, после чего выслушал рассказ Шерлока о том, что произошло в поместье. Когда наступило утро, а Уильям так и не проснулся, нервы начали сдавать. Шерлок снова проверил пульс, и, к его облегчению, под невинно чистой кожей Уильяма все еще ощущалось легкое биение. Дыхание не выровнялось, но, по крайней мере, он был жив. Шерлок поплелся вниз, чтобы позавтракать. Его внешний вид в сочетании с протяжными, мучительными стонами, делали его похожим на зомби. Но он не собирался ложиться спать до тех пор, пока Уильям не проснется, или пока его тело само не отключится от усталости. Он уже не раз засиживался подолгу, потому знал, что у него хватит сил выдержать по крайней мере три ночи, прежде чем он отключится. Однако, когда он вошел на кухню, готовый выпить месячную норму кофеина за один присест, то с удивлением обнаружил, что мисс Хадсон стоит у плиты и готовит еду. Они с Джоном должны были уже позавтракать несколько часов назад, а до обеда было ещё достаточно времени, так что это зрелище привело его в недоумение. — Доброе утро, — поприветствовал Шерлок, протирая глаза в попытке придать своему лицу естественное выражение, но зная, что, скорее всего, ему это не удалось. — О, доброе утро, Шерлок, — ответила ему мисс Хадсон, оглянувшись через плечо на детектива, чтобы поприветствовать его, а затем снова повернулась к плите. — Как ты себя чувствуешь? Шерлок несколько раз моргнул, прежде чем ответить. — Устал, — ответил он. — Лиам все еще не проснулся. — Джон сказал, что он должен проснуться сегодня, — объяснила она. — Он не думает, что это кома. А мистер Мориарти вообще не просыпался, хотя бы на пару минут? Шерлок напряг мозг в поисках хоть какого-нибудь смутного воспоминания о том, как Уильям шевелился ночью или даже открывал глаза, но ничего такого не было. Он пожал плечами. — Понятия не имею, — честно ответил он. — Возможно, пока я играл на скрипке, он и просыпался. Или когда я отлучался в ванную. Мисс Хадсон впилась в Шерлока осуждающим взглядом. У него не было сил, чтобы отреагировать. — То есть, ты до сих пор не ложился спать? Шерлок покачал головой. — Я не мог уснуть из-за мыслей. Мне надо было постоянно видеть Лиама. Мисс Хадсон неодобрительно нахмурила брови, но только вздохнула и вернулась к готовке, потому как знала, что лучше не спорить с Шерлоком насчёт Уильяма. — Ты должен лучше заботиться о себе. — Мм. Я смогу это делать, когда буду знать, что Лиам здоров и находится в безопасности. Между ними повисло молчание, и только шипение яиц на сковороде не давало им погрузиться в тревожную тишину. — Что готовишь? — в конце концов спросил Шерлок. — Завтрак для мистера Мориарти, — ответила она. — На случай, если он скоро проснется, чтобы мог сразу поесть. Если он не проснется в ближайшее время, то съешь сам. Ты наверняка ничего не ел за всю ночь. — Кофе, — слабо возразил Шерлок. — Кофе — это не еда, Шерлок… — Немного жидкости лучше, чем ничего! Мисс Хадсон снова вздохнула, теперь с еще большим раздражением. Он не видел этого, но по тому, как она на секунду наклонила голову, предположил, что она только что закатила глаза. — Останься пока тут, как закончу — унесешь тарелки. — Хорошо. Пока она готовила, Шерлок сделал себе чашку кофе, все ещё невольно прогоняя в мыслях образы Уильяма и того, что могло произойти, пока Шерлока не было с ним в комнате. Он даже несколько раз ударил себя ладонью по голове, чтобы избавиться от этих ужасных мыслей, но они были слишком навязчивыми. В тишине, воцарившейся на кухне, пока он пил свой кофе, его мысли вернулись к словам Милвертона в поместье. — Вы должны арестовать человека, стоящего перед вами! Не кого иного, как самого известного и безжалостного преступника Британской империи. Позвольте представить… Преступный Лорд! Шерлок предчувствовал, что это произойдет. Что он встретится с Преступным Лордом в особняке Милвертона. Он понял это, когда первый выстрел прозвучал в воздухе. Он также предсказал, что этим человеком окажется Уильям Джеймс Мориарти. А может быть, в тот момент он убеждал себя, просто надеясь, что это будет Уильям. Он хотел, чтобы Уильям был Преступным Лордом. Ему было невыносимо думать о том, что этим безжалостным убийцей может оказаться кто-то другой кроме Уильяма. Он знал, что Уильям — Преступный Лорд. В этом не было ни малейших сомнений. Однако ему все еще не хватало доказательств, и это раздражало его до невозможного. У него не было доказательств того, что Уильям кого-то убил. Он даже никогда не видел момента убийства собственными глазами. Отпечатков пальцев Уильяма не было ни на одном из мест преступлений, которые он обследовал и которые безошибочно были делом рук Преступного Лорда. Однако эта часть была не такой важной, по сравнению с тем бредом, что Милвертон посмел произнести дальше. — О, теперь вы уже понимаете, что прямо сейчас находитесь в одной комнате с Преступным Лордом. Но что, если я скажу вам, что… — Милвертон. — Преступный Лорд… — Милвертон! — …влюблен в вас, Шерлок Холмс? В своей жизни Шерлок слышал много нелепой лжи. То была ложь, которая заставляла его насмехаться и сомневаться в своей вере в человечество и судьбе этого мира, или ложь, от которой хотелось схватить кого-нибудь за шею и душить до тех пор, пока в голове человека не оставалось бы даже мысли произнести хоть одно слово неправды своим чертовым языком. Но ложь Милвертона вызвала куда более глубокие эмоции, запекшиеся в груди, превращаясь в кислую злость во рту, заставляющую ядовитое сомнение выплескиваться наружу. Вероятность того, что сердце Уильяма будет так же пылко предано Шерлоку, как Шерлок — Уильяму, была просто микроскопической. Но это не означало, что он не будет продолжать посвящать каждую свободную минуту попыткам поймать его. Но не для того, чтобы арестовать. Нет, Шерлок хотел поймать его и освободить от бремени. Освободить Уильяма от груза мира, постоянно давящего на его плечи. Может быть, ему удастся найти способ вылечить и Ханахаки Уильяма. Ему просто нужно было выпытать у него, в кого тот влюблен, сыграть роль свахи и надеяться, что Уильям снова сможет дышать спокойно. Его цели были не из самых лёгких, но он верил, что у него более чем достаточно решимости и упрямства, чтобы достичь их. Единственное, что могло бы заставить его отступить, — это сама смерть. Мисс Хадсон закончила готовить поздний завтрак как раз в тот момент, когда Шерлок допил свой кофе. Она поставила еду и кружку с чаем на поднос и протянула Шерлоку, который небрежно взял его, будто не был все это время поглощен тяжелыми мыслями о своих безответных чувствах. В его голове на мгновение промелькнул вопрос, почему он сам не страдал от Ханахаки, если его привязанность тоже была не взаимной. Возможно, некоторым людям просто до смешного не везет. Когда Шерлок повернулся, чтобы уйти, черты лица мисс Хадсон смягчились, став теперь более заботливыми и полными беспокойства, на что Шерлок решил, что не хочет обсуждать свои абсурдно очевидные и не очень платонические чувства к человеку, который сейчас без сознания лежит на диване в их гостиной. Он ожидал, что его встретит все то же знакомое зрелище, к которому он привык за ночь: Уильям Джеймс Мориарти, слабо дышащий, при этом не шевелящийся, если не считать легкого вздымания и опускания груди. Однако, когда он толкнул дверь, то мог бы поклясться, что сами ангелы снизошли до него и даровали это чудо. Уильям проснулся. Улыбка Шерлока осветила впалые черты, и внезапно все остальное стало уже неважно. Наконец-то у него появился шанс позаботиться об Уильяме.

~・~

День пролетел как в тумане, слишком быстро. Вскоре, не успел Шерлок подготовиться к прощанию, как Уильям уже стоял в дверях, переодевшись в свой потускневший плащ. Мысленно Шерлок начал тосковать по тому виду Уильяма в его собственной одежде… Возможно, ему следовало бы внимательнее отнестись к этим воспоминаниям. Но теперь было уже слишком поздно. Шерлок пытался, ох как пытался, убедить Уильяма остаться. Хотя в глубине души он знал, что тот его не послушает. Но Шерлок был таким безнадежно влюбленным дураком, что не мог не попытаться. Когда Уильям сделал шаг от двери, Шерлок не последовал за ним. Но потом он остановился. — Шерлок, я… Шерлок почувствовал, как в груди разгорается огонек надежды, обжигая отчаянием все его нутро. Скажи это. Пожалуйста. Скажи это. — …Я благодарен за твою доброту. А потом он ушел, оставив Шерлока одного, с ножом в сердце, наблюдающего за исчезающим вдали Уильямом. Голос в голове подсказывал, что нужно бежать за ним. Но вместо этого он закрыл дверь. Он прижался к ней лбом и вздохнул, анализируя все их взаимодействия за день. Эти намеки были самыми неоднозначными и запутанными из всех, которые когда-либо подавал Уильям; тот покраснел, когда Шерлок взял его за руку. Он заставил Уильяма Джеймса Мориарти покраснеть от такого простого действия, просто взяв его за руку. Но, как всегда, в конце концов он сбежал. Уильям прятался за надежным щитом, на который всегда мог опереться, когда становился слишком уязвим. Шерлок сжал руку в кулак, упираясь в дверь. Его переполняло разочарование. — Шерлок? — раздался сзади голос Джона. Шерлок мрачно повернулся. — Да? — Ты… в порядке? Шерлок криво усмехнулся. — Да, конечно. Я только что наблюдал, как Лиам, страдающий от мучительной болезни, которая, скорее всего, убьет его, уходил домой. Я просто счастлив, Джон. Джон сложил губы в трубочку, одновременно нахмурив брови. Он метался между тем, чтобы отругать Шерлока за его отношение к этому всему и тем, чтобы проявить великодушие. Шерлок мог его понять. — Шерлок… — мягко сказал Джон, делая шаг ближе. — Уильям… как ты к нему относишься? Несмотря на то, что этот вопрос можно было трактовать по-разному, Шерлок сразу понял, в чем заключался его скрытый смысл. — Я… — Шерлок застонал, прижав кулак ко лбу. — Мои чувства не дружеские, это точно. — Шерлок снова стал отвечать неоднозначно, но такой неопределенный ответ не помешал Джону понять, что именно он имел в виду. Мисс Хадсон присоединилась к ним в коридоре. Эта сцена напомнила Шерлоку о точно такой же днем, и ему безумно захотелось, чтобы Уильям был рядом, как тогда. Он облокотился спиной о входную дверь и скрестил руки на груди, удрученно глядя на свои ботинки. — Ты хочешь вылечить его, — сказала мисс Хадсон, и это был не вопрос. Следующий смешок Шерлока был смачным. — И ты думаешь, что не сможешь, — добавил Джон. Шерлок сделал дрожащий вдох. Он был на грани слез, и это чувство было ему ненавистно. Он злился на себя за это. Шерлок Холмс не плакал. Особенно рядом с людьми, для которых он должен был оставаться сильным. Особенно когда у него был кто-то еще, для кого он должен был быть сильным, даже если этого человека не было рядом. В конце концов он кивнул. — Именно так. — Его взгляд не отрывался от пола. Они вдвоем дали Шерлоку пару минут на то, чтобы решить, хочет ли он сказать что-то ещё. Когда он этого не сделал, Джон нарушил молчание. — Он тебе очень дорог, не так ли? Эта фраза заставила Шерлока наконец поднять взгляд. — Да, — подтвердил он кивком. Джон слегка нахмурился, выражая сочувствие. — Это очевидно. — Кроме того…- Шерлок глубоко вздохнул. — Я люблю его. Оба не были шокированы, но в воздухе витала такая грусть, что Шерлоку хотелось перебить ее сигаретным дымом. Что угодно было бы лучше, чем стоять здесь и тонуть под тяжестью их удушающей жалости. — Я видел, как он смотрит на тебя, — сказал Джон. — Думаю, все не так безнадежно, как тебе кажется. Шерлок насмешливо хмыкнул. — Сейчас я не могу сказать. Он продолжает подавать эти чертовы двусмысленные намеки — в один момент кажется, что он может испытывать ко мне те же чувства, но потом он просто уходит и снова замыкается в себе. Как будто… как будто он боится, что я увижу что-то, кроме того тщательно продуманного идеального фасада, который он придумал для себя! — Шерлок. — Рука Джона легла ему на плечо, и Шерлок удивительным образом смог расслабиться, хотя бы немного. — Уильям, безусловно, загадочная личность. Думаю, стоит дать ему время. В конце концов он смягчится, если ты позволишь ему сделать это тогда, когда он будет готов. — Но… — Шерлок отчаянно вздохнул, а затем разразился истерическим смехом. — Но… но у него осталось не так много времени, черт возьми! Он может умереть в любой момент! Я даже не могу быть уверен, что он не упадет в обморок на улице по дороге домой! — Я очень сомневаюсь, что это произойдет, — заверил Джон. — Он еще не на последней стадии болезни. Очевидно, у него достаточно сил, чтобы самостоятельно стоять на ногах, так что, думаю, еще какое-то время с ним все будет в порядке. Шерлок закусил губу, пытаясь вернуть себе здравый рассудок с помощью боли. Джон был прав. У Уильяма ещё были жизненные силы. А у Шерлока было время, чтобы спасти его. Секунды шли, часы в его голове тикали, словно призывая его что-то делать, а не терять минуты впустую. Как спасти человека, который не хочет, чтобы его спасали? — Я просто… — Шерлок вздохнул. — Я хочу быть тем, кого он любит. Тогда вылечить его будет намного проще. Мисс Хадсон придвинулась ближе. — Он смотрит на тебя так же, как ты на него. Шерлок недоверчиво хмыкнул и покачал головой. — Нет, не смотрит. — Он не мог поверить в абсолютную нелепость этого утверждения. Он знал, что его друзья не хотели причинить ему боль, но с чего они взяли, что ложь поможет? — Когда ты не смотришь, — добавила она. — Ты не знаешь. Но мы-то видим. Шерлок сделал паузу. Он обдумывал ее слова, позволяя им проникнуть в самые глубины разума. Нет, это не могло быть правдой. Думать так было неразумно… Но все было так, как сказала мисс Хадсон. Уильям якобы смотрел на него, пока Шерлок не видел, и поэтому Шерлок не мог знать, сияют ли глаза Уильяма той же ослепительной любовью, что и его самого. Он шумно выдохнул через нос. — Ты так говоришь, чтобы мне стало легче? Мисс Хадсон покачала головой. — Нет, она говорит правду, — подхватил Джон. — У него такой же блеск обожания в глазах, когда он смотрит на тебя. Сердце Шерлока, словно яростные удары грома, билось о ребра, а колени грозили подкоситься. Он взял себя в руки прежде, чем успел бы свалиться, но ноги все еще продолжали слабо дрожать под его собственным весом. — Я… — Шерлок оттолкнулся от двери. — Мне нужно побыть одному. Надо кое-что сделать. — Не дав ни одному из них ответить, он взлетел по лестнице и заперся в общей гостиной наверху. С тоской посмотрев на диван, где ранее благополучно покоился Уильям, он зажмурил глаза и покачал головой. Шерлок принялся за работу, готовясь к нескольким дням неустанных исследований и отсутствию сна. Он делал это для Уильяма Джеймса Мориарти. Нет, он делал это для Уильяма. Он собирался спасти жизнь Лиама, даже если для этого придется отдать свою собственную.

~・~

Стоя у дверей торговой компании, штаба МИ-6, Шерлок глубоко вздохнул, прежде чем постучать костяшками пальцев по темному дереву. — Входите, — раздался знакомый голос с той стороны. Получив разрешение, Шерлок толкнул дверь, и она со скрипом открылась перед ним. Застыв в небрежной позе — бедро отведено в сторону, а руки покоятся в карманах — он взглянул на проклятие своего существования, человека, который в данный момент был поглощен какими-то сложными на вид бумагами на столе. — Не ожидал увидеть тебя сегодня, Ал… — Но он прервался, когда наконец поднял глаза на своего гостя. Выражение лица Майкрофта Холмса сменилось на удивление, когда вместо Альберта он увидел своего родного брата. Шерлок смутно представлял кто такой Альберт только благодаря нескольким его упоминаниям Уильяма, но кроме этого не знал о нем больше ничего. Как и не знал, что Майкрофт и Альберт знакомы друг с другом. — О, Шерли, — сказал Майкрофт, когда Шерлок наклонил голову в сторону, с любопытством выгибая бровь. — Я определенно не ожидал тебя увидеть. — Что, мне следовало отправить письмо? — с сарказмом спросил Шерлок. — Не знал, что к приезду собственного брата нужно готовиться. — Предупредить не помешало бы, Шерли, — сказал Майкрофт с ноткой презрения. Он оставил бумаги и откинулся на спинку дивана, приглашая Шерлока присоединиться к нему, но тот покачал головой и остался на месте. — Зачем ты пришел ко мне? — спросил Майкрофт, казалось, ничуть не обеспокоенный нежеланием Шерлока садиться рядом. — Ты никогда не заходишь ко мне. — Поверь, я удивлен не меньше тебя, — ответил Шерлок. — Я пришел, чтобы… поговорить. Но теперь мне интересно, кто такой этот Альберт. Майкрофт сделал паузу. — …мой друг, — неопределенно сказал он. — Граф Мориарти. Ты ведь уже слышал о нем? — Брат Лиама, — ответил Шерлок. — Не знал, что вы знакомы. Майкрофт нехарактерно нервничал. Обычный человек не заметил бы его беспокойства, но Шерлок явно не был обычным. К тому же, к своему сожалению, он всю жизнь прожил с этим снобом, потому для него не составляло труда уловить тонкие изменения в его поведении. — Да, — ответил Майкрофт. — Мы довольно близкие друзья. — Шерлок сразу же отнесся к этому заявлению с подозрением. — Так зачем ты сюда пришел? Шерлок вздохнул и переступил с ноги на ногу. — Это… насчет Преступного Лорда. — О? — Майкрофт поднял брови. — У тебя есть догадки? — Больше, чем просто догадки, — ответил Шерлок. — Я знаю, кто это. Просто не знаю, как доказать. — Я так понимаю, это дело и правда тебя сильно заинтересовало, — произнес Майкрофт. Шерлок кивнул. — Да. Это одна из тех загадок, которую я никак не могу довести до конца. В каждом деле всегда есть что-то — или кто-то — стоящее выше меня, дергающее за ниточки. За большинством дел, за которые я берусь, стоит Преступный Лорд, и есть какая-то ниточка, связывающая их всех вместе. Я просто… — Он хмыкнул, запустив пальцы в волосы и потянувшись. — Все эти загадки начинают меня раздражать. — Что ты думаешь о Преступном Лорде, Шерли? — спросил Майкрофт, и, казалось, в его словах был какой-то глубокий подтекст, который Шерлок изо всех сил пытался выявить. Он сделал глубокий вдох и пару секунд размышлял, стоит ли ему закурить, и все же решил, что так будет гораздо легче. Он чиркнул спичкой, зажег сигарету и сделал одну длинную затяжку, прежде чем ответить на вопрос Майкрофта. — Ну, это непростой вопрос, — Шерлок невесело усмехнулся. — Он — благородный преступник. Думаю, он не стал бы безрассудно убивать невинного человека… — Шерлок говорил о том, что член парламента Уайтли не мог быть невиновным, если Преступный Лорд выбрал его в качестве жертвы, к тому же публично раскрыв себя и тем самым подтверждая свое существование. Преступный Лорд официально стал врагом общества теперь, когда глаза людей открылись на правду. — …И еще, — добавил Шерлок в конце. — Я не поддерживаю убийства, но… идеалы Преступного Лорда — это то, что я уважаю. Я хочу поймать его по-своему. Майкрофт хмыкнул и кивнул в знак внимания. Когда Шерлок закончил, он встал и уставился на младшего брата, слегка наклонив голову. — Ты на правильном пути, — сказал Майкрофт. — Так что же, Шерли… кто, по-твоему, является Преступным Лордом? Шерлок скривил губы в раздумье, его сердце билось все быстрее и сильнее от предвкушения того, что он сейчас откроет брату. Он сжал пальцы с такой силой, что сигарета в них смялась под давлением. — Преступный Лорд… — с тоской сказал Шерлок. — …Я влюблен в него. Если бы Майкрофт не зачесывал волосы назад, делая тщательную укладку, то его брови как раз скрылись бы под челкой. — Это Уильям Джеймс Мориарти, — добавил он. — И я влюблен в Уильяма Джеймса Мориарти. Тишина, наполнившая напряженный воздух помещения, была удушающей. Выражение лица Майкрофта стало нечитаемым; Шерлок никогда не предполагал, что его старший брат был предвзят к людям нетрадиционной ориентации, но сейчас эта мысль невольно проскочила в голове. — Ну, если ты и правда такой дискриминирующий кусок… — Нет, нет, Шерли, — с усталым вздохом не дал ему договорить Майкрофт. — Нет, дело не в этом. Я просто… — Он снова опустился на диван. Его глаза были полны беспокойства, когда он поднял взгляд на Шерлока. — Ты действительно любишь Уильяма? Шерлок кивнул. — Больше всего на свете. — Даже больше меня? — поддразнил Майкрофт. Шерлок усмехнулся. — Больше чем тебя я люблю любой случайный камень на дороге. Майкрофт насмешливо хмыкнул и сопроводил этот звук саркастичным закатыванием глаз. — Знаешь, я горжусь тобой за то, что ты вот так, без лишнего страха, продолжаешь любить его, несмотря на наше детство, — сказал Майкрофт, и Шерлок напрягся, когда речь зашла об их юных годах. Он понял, что Майкрофт что-то скрывает и уводит разговор куда-то не туда, надеясь отвлечь Шерлока от действительно важных проблем, и, к сожалению, Шерлок на мгновение оказался обманут. Он выдохнул и сложил руки на груди, все его тело напряглось. Взгляд был устремлен в пол, где он лениво постукивал носком ботинка по краю ковра. — Наше детство… Я предпочитаю не думать об этом. Шерлок всегда был таким живым и жизнерадостным; идеальное проявление эксцентричности и буйства, что никто и предположить не мог, что у него, как и у Майкрофта, было тяжелое детство. Они едва выжили в тот период, и Шерлок хранил почти все тревожные воспоминания в самых темных глубинах своего сознания, но теперь, когда он наконец снова задумался об этом, он задался вопросом, как они прошли через все это. Их мать совершила суицид, когда Шерлоку было десять, а Майкрофту семнадцать. Ее смерть стала ледяным, травмирующим шоком для всей семьи, особенно если учесть, что она никогда не показывала никаких признаков склонности к самоубийству. Она всегда улыбалась, будто показывая свою решимость и стойкость, будто ничто плохое не могло задеть ее. После ее смерти их отец, который и так был не самым дружелюбным человеком, стал совершенно холодным и бессердечным. Он общался с детьми только по делу, а если кто-то из них пытался заговорить с ним на повседневные, тривиальные темы, он лишь хмыкал, кивал или качал головой. Кроме того, предвзятое отношение отца к гомосексуалам стало особенно явным после смерти его жены. Шерлок подозревал, что он всегда был тем ещё предвзятым куском дерьма, но именно мать мешала ему выражать свое мнение. Но без нее он мог свободно нести любой бред, какой только мог придумать. — Я не понимаю, почему Бог позволяет этим… — Слово, которое Шерлок предпочел бы не повторять, даже мысленно. — …жить. Чего ради?! Они не могут размножаться, как Он задумал! Их всех надо сжечь! Однажды Шерлок нашел на заднем дворе красивый розовый цветок и с гордостью показал его Майкрофту, потому что был уверен, что его старший брат еще никогда не видел ничего столь прекрасного. Пока Майкрофт любовался растением, во двор заглянул их отец и спросил, чем они занимаются. Шерлок, как и подобает ничего не понимающему ребенку, выложил все как есть, прежде чем Майкрофт успел бы придумать правдоподобную ложь. — Папа, посмотри, какой красивый цветок я нашел! Наверняка никто никогда не видел таких прекрасных цветов! — Он сиял ярче солнца. — Ты что, идиот?! — воскликнул их отец. — Мальчикам не может нравиться розовый цвет! — Он начал извергать ругательства, которые Шерлок тогда еще не понимал, но Майкрофт, о Майкрофт, понимал. Он понимал их до боли хорошо, его проклятием стало понимание. В семнадцать лет он уже разбирался в окружающем мире. — Эй! — вмешался Майкрофт. — Что, черт возьми, с тобой не так! Их отец обернулся и злобно уставился на старшего брата. Яд переполнял его речь, когда он желал смерти собственному сыну. — Что, ты тоже один из них? — А что, если бы я был? — прошипел Майкрофт в ответ. — Что бы ты сделал? И отец, конечно же, принял вызов. Не успел никто из них отреагировать, как он поднял руку в воздух и… Звук его ладони, ударившей по лицу Майкрофта, отпечатался в голове Шерлока; он впервые за много лет вспомнил о том дне и вдруг осознал, почему засунул это преследующее его воспоминание как можно дальше. Он заметно поморщился, и Майкрофт обеспокоенно наклонил голову. — Все в порядке? — спросил он. — Да, прости, просто… — Шерлок тяжело выдохнул. — Вспоминаю наше детство. Мать… — Он смахнул слезы. — Интересно, что бы она обо мне подумала. Майкрофт сочувственно улыбнулся. — Она бы гордилась нами за то, что у нас хватает смелости и мужества любить, несмотря на трудности. Шерлок вскинул брови, его рот слегка приоткрылся, теперь всем своим поведением излучая триумф. — Так вы с ним все-таки занимаетесь сексом! Я так и знал! Майкрофт подавил удивленный кашель. — У тебя есть хоть какие-то приличия, Шерли? — Совершенно никаких, — сказал Шерлок, по-детски ухмыляясь. — Вообще-то, — поправил Майкрофт, — Альберт… речь не только о разврате. Я… — Он сделал паузу. — …люблю его. — Ого, — рассмеялся Шерлок. — Так это обычное дело для Холмсов — влюбляться в Мориарти, не так ли? — Похоже на то. — Майкрофт прочистил горло. — Эй, Шерли… Резкая искренность, прозвучавшая в голосе Майкрофта, застала Шерлока врасплох. — Да? — Его тон дрогнул, он не знал, чего стоит ожидать от брата. — Ханахаки — это не шутка, — сказал он, и Шерлок закатил глаза, как бы говоря: ну, очевидно, тупица. — У Альберта была эта болезнь. Он едва выжил, а все из-за того, что ушло много времени. Он долго ждал, прежде чем показал, насколько ему больно. Те несколько недель, когда я думал, что ничем не могу ему помочь, были самыми страшными в моей жизни, — рассказывал он, и Шерлок вдруг почувствовал себя виноватым за то, что закатил глаза. — Ты можешь помочь Уильяму гораздо сильнее, чем думаешь. Его начинало все больше раздражать то, как неоднозначно говорил Майкрофт, будто сейчас было самое время для очередных загадок. Шерлоку и так предстояло спасти жизнь одного человека и раскрыть дело Преступного Лорда, а времени было в обрез. Чем дольше он оставался здесь, болтая о всякой ерунде со своим братом-придурком, тем сильнее это его злило. — Ладно, Майкрофт, что… Но тут дверь с грохотом распахнулась. Внутрь ворвался невысокий мужчина с газетой в руках, и оба брата Холмса уставились на него со множеством вопросов, написанных на их лицах. Скорее всего, одними и теми же вопросами. — Директор Холмс! — запыхался он. — Только что появились новости! Личность Преступного Лорда раскрыли! Шерлок перестал дышать, его глаза расширились, а по жилам пронесся тайфун ликования и тревоги, ему стоило большого труда не наброситься на этого человека, чтобы схватить за воротник рубашки и потребовать объяснений. — Ну? Кто это? — спросил Шерлок, не пытаясь скрыть отчаяния, пропитывающего его слова. Мужчина протянул Шерлоку газету, и детектив, не теряя времени, грубо выхватил ее, торопливо начиная читать. Он сканировал текст так быстро, что слова превратились в сплошное месиво. Ему пришлось заставить себя замедлиться. Заголовок, набранный жирными буквами, гласил: Мы раскрыли истинную личность Преступного Лорда! Под ним — набросок человека. Не просто человека. Человека, которого Шерлок узнал очень хорошо. Он уставился в газету. Уильям Джеймс Мориарти, заточенный безжизненными чернилами на бумаге, смотрел на него в ответ.

~・~

Вот, Шерлок. Это я. Я — Преступный Лорд. Я — твоя загадка. Мне так жаль, что я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть. Уильям упирался руками в покрытые цветочным узором обои пустой комнаты в поместье Мориарти. Его тело било дрожью, каждый дюйм, каждую жилку, так сильно и безжалостно, что он сам удивлялся, как еще стоит на ногах. Слезы хлынули из его глаз, капая на пол. Кровь лилась без остановки, параллельно горло его разрывало кашлем. Он был беспомощен. Ему было больно. Но он не мог сделать ничего, кроме как позволить Ханахаки завладеть им, выплескивая кровь вместе с лепестками наружу. На полу была отвратительная багровая лужа, пропитавшая собой доски. С каждым кашлем из его губ вырывалось по четыре лепестка, и он гадал, была ли это последняя стадия болезни. Уже скоро. Он знал, что его конец близок. Задыхаясь от крови, застрявшей в горле, и вытирая очередную слезу, прокладывающую себе путь по коже, он думал о том, что его конец близок. Его часы скоро остановятся, и смерть окутает его своей пеленой бездушной пустоты. Смерть Уильяма Джеймса Мориарти была близка. Скоро Шерлок Холмс узнает всю правду. Скоро опустится занавес и завершится последний акт. Уже совсем скоро.