Garden of Blood

— Ты ходил с ним на свидание? — Это было не свидание, а просто ужин. Уильям находился в своем кресле, — они оба были в его кабинете — а Альберт сидел на столе в паре десятков сантиметров от него. Рядом с его ногой, на краю, стоял канделябр с несколькими мерцающими свечами, которые грозились вот-вот погаснуть. Прошло несколько часов с тех пор, как Уильям вернулся домой. Никто ещё не знал об ухудшении его состояния. — Что ж… значит, свидание. — Альберт выгнул бровь, — Уилл, рано или поздно тебе придется перестать врать самому себе. — Я просто хотел угостить его, — ответил Уильям, — друзья ведь могут ужинать вместе. Иногда мы тоже так делаем. — Да, но, мне кажется, что это не то же самое, — рассуждал Альберт. Он перекинул одну ногу через другую так, что его ботинок на секунду оказался прямо перед лицом Уильяма. — Он ведь тебе нравится. Конечно, ты открыто не называешь это свиданием, но разве по факту это было не оно? Уильям печально рассмеялся. Он рассматривал свои пальцы, разглаживая рукой складки на брюках. — Даже если бы я, гипотетически, хотел, чтобы это было свиданием, то, в любом случае, Шерлок бы не разделил моего желания. И это совершенно нормально. Я все равно получил удовольствие и, полагаю, он тоже. Альберт откинулся назад, опираясь руками о стол, и наклонил голову. — Были какие-то признаки, что он действительно не хотел бы того же? Уильям покачал головой. — Нет. Мне даже казалось, что он получал больше удовольствия, чем я. — Он кашлянул в руку, после чего достал носовой платок и вытер появившуюся кровь. Это стало рутиной; действие было сделано машинально, он уже давно перестал задумываться об этом. Это стало неотъемлемой частью его повседневности. Альберт тяжело вздохнул, и Уильям предположил, что тот старается подавить раздражение. — Ты… ты когда-нибудь рассматривал вариант, что, возможно, он ответит тебе взаимностью? Это предположение так сильно поразило Уильяма, что он тут же резко поднял голову, в ужасе смотря на Альберта. Это произошло так быстро, что он мысленно дал себе пощечину за это. Его волосы дернулись вверх за ним, подлетая к самому рту и через секунду на них уже появилась кровь от очередного приступа кашля, который Уильям не успел скрыть за рукой. Он поморщился, убирая пряди от лица. — Ой, ой… — пробормотал он, размахивая руками перед лицом. — Что ты хочешь сказать? — Это возможно. — Альберт наклонился снова вперёд, свесив руки так, что локти теперь лежали на его бедрах. — В том-то и дело, Уилл, ты можешь только предполагать, что он чувствует. И ты пока что рассматриваешь только тот вариант, где он тебя не любит, но думал ли ты о том, что его чувства могут быть взаимны? Что он любит тебя, и тебе больше не придется страдать? — его тон был до тошноты мягким; кажется, ещё немного, и Уильям сорвется окончательно — лишь бы тот перестал относиться к нему как к хрупкому украшению, две главные цели которого это сидеть на месте и радовать глаз. Однако беспокойство, таившееся в нефритовых глазах Альберта, заставило его передумать. Видимо, все скопившееся раздражение обрушится на кого-то другого, кто будет следующим иметь неосторожность так к нему обращаться. — Он — детектив. Я — Преступный Лорд. — Уильям начал рассуждать вслух, но теперь этот аргумент стал казаться глупым даже ему самому. Он цеплялся за последнюю причину, но даже она переставала иметь силу. — Это те отношения, которые не смогут существовать. В любой вселенной. — Допустим, — Альберт усмехнулся, — ну и что? Кто сказал, что, если он узнает, что ты — Преступный Лорд, то это его остановит? — Уильям озадаченно приподнял бровь, заметив неожиданную резкость в тоне Альберта. — Он сам говорил, что не одобряет методов Преступного Лорда и сделает все, что в его силах, ради ареста, — твердо ответил Уильям. — Он сказал, что готов пожертвовать своей жизнью, если дело будет требовать того. — Я тоже часть Преступного Лорда, — сказал Альберт, тем самым только сильнее запутав Уильяма. Как это относилось к тому, что он только что сказал?.. — Я знаю. Какое отношение это имеет к Шерлоку? Альберт выдохнул — резко, но сдержанно — и опустил голову вниз. — Я только хочу сказать, что ты не можешь знать наверняка истинные чувства других людей, даже если они выражают их подобным образом. — Я не собираюсь давить на Шерлока и выпытывать его «истинные» чувства ко мне. Боюсь, результат меня не обрадует. — Что может случиться в худшем случае? О, с чего бы ему начать? — Сначала Шерлок скажет, что не испытывает ко мне ничего, кроме исключительно платонических чувств. Тогда у меня не останется другого выбора, кроме как… — Он замолчал, закусив губу и оборвав предложение. Прочистив горло, Уильям продолжил, — Или я мог бы заставить его говорить о чем-то, чем он не захочет делиться… Но даже так он будет чувствовать себя обязанным ответить мне, ведь мы… — Он снова не смог закончить предложение. Может ли он действительно называть себя и Шерлока друзьями? — В любом случае, — он снова откашлялся, — я не собираюсь его допрашивать. Если захочет, то расскажет сам. — Но ты умрёшь, Уильям! — почти крикнул Альберт; в его глазах сверкал страх и нетерпеливое волнение. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Уильям промолчал. — Я понимаю, что у тебя в приоритете план, но он никогда не подразумевал твою смерть. Уильям хмыкнул, от чего Альберт растерялся. Он быстро скрыл взгляд за кашлем, приложив тыльную сторону руки к лицу. — Ты прав. Но, мне кажется, ты недооцениваешь мою стойкость. — Неважно, насколько ты стойкий и сильный. — Альберт фыркнул. — Ханахаки убьет твои легкие независимо от этого. — Звучит довольно опасно, — произнес Уильям. — Говоришь так, будто у тебя был опыт, Альберт. Это было небрежное, мимолетное замечание. Он сам не верил, что Альберт сталкивался с Ханахаки. Ведь если бы это было правдой, то он бы знал. Они бы все знали, просто потому что скрыть болезнь было чрезвычайно сложно. Уже чудо, что Уильяму самому удавалось не кашлять лепестками на глазах у Шерлока. Но он не был готов к тому, как молниеносно выражение лица Альберта изменилось от неистового, гневного волнения до шока, охватившего все его тело на краткий миг, а во взгляде, полном отчаяния, потонуло что-то мрачное и несчастное. В ошеломлении Уильям откинулся назад в кресле, спинка которого скрипнула, словно поддерживая его недоумение. — Что… — Нет, — твердо сказал Альберт, качая головой, — я просто не хочу терять тебя, понятно? Разве это так странно? — Его тон граничил с грубостью, и на секунду Уильям даже решил, что это не его старший брат. Он никогда не видел, чтобы Альберт так защищался или оправдывался перед ним с тех пор, как они в детстве покинули поместье прежних Мориарти. — Нет, — Уильям поднялся на ноги. — Но ты ведёшь себя странно. Почему… — его слова прервались резким вынужденным вздохом, заставляя его сгорбиться и прижать руку ко рту, скрывая кашель. К его ужасу, на ладони тут же брызнула кровь, проливаясь и на ковер внизу; на пальцах лежало два лепестка. Ещё один приземлился на пол рядом с пятном. — Дерьмо, — пробормотал он. Уильям был не из тех, кто обычно произносил ругательства, но в последнее время это было меньшим, что его волновало. Он умирал и страдал от постоянной агонии, потому ему было уже все равно на то, какие слова слетают с его губ. Боль оправдывала ругательства. Тишина становилась оглушительной. Не в силах сдвинуться с места, Уильям наблюдал, как кровь капает с его руки на пол. Поднять взгляд и посмотреть на Альберта казалось невыносимой пыткой. Он услышал короткий стук, когда тот тоже встал на пол, спрыгнув со стола. — Уильям… Уильям глубоко вздохнул. Не двигая руками, он поднял голову и наконец посмотрел на брата, тут же закашлявшись и выплюнув немного крови. — Становится только хуже, — произнес Уильям устрашающе монотонно. — Становится хуже, Альберт, — его руки дрожали, — если бы на мои попытки сблизиться ответили взаимностью, такого бы не случилось, верно? — Я… я не знаю… — Заикаясь произнес Альберт, — Мне очень жаль, Уилл. Прости, я не должен был… я не должен был так говорить тебе. Мне жаль. Уильям сжал руки в кулаки, наблюдая, словно под гипнозом, как лепестки сминаются в комок под давлением, а кровь льется между пальцев. — Да… — Произнес Уильям, — Все в порядке, меня это не задело. Я просто не ожидал, что ты можешь выйти из себя, даже не помню, когда последний раз видел тебя таким. Альберт закусил губу, — Не знаю, что на меня нашло. — Звучало как ложь, но сейчас не было смысла заострять на этом внимание. — Шерлок знает, что я болен, и что мое состояние оставляет желать лучшего, — сказал Уильям, переводя тему, — Он несколько раз пытался отвести меня в больницу. — Нужно попросить доктора Морриса узнать, если ли другие лекарства, — предложил Альберт. — Ты слишком много страдал. Меньшее, что мы можем сделать — это помочь облегчить симптомы. Уильям сглотнул, решив не говорить, что, по его мнению, он заслуживает всю эту боль. — Доктор Моррис ничего не будет делать. Он не хочет даже пытаться. Альберт коротко вздохнул, скрестив руки на груди. — Он такой дерьмовый доктор… — Уильям почти усмехнулся, услышав ругань Альберта. Как и Уильям, тот крайне редко позволял подобным словам слетать с губ — будучи графом, Альберт должен был поддерживать соответствующий образ, ведь иначе остальные дворяне будут их сторониться. И этот вид нужно сохранять хотя бы до финального акта плана, ведь потом, когда они станут всеобщими врагами, презираемыми всеми сословия, в этом уже не будет необходимости. Или, что более вероятно, презирать будут Уильяма, а всю остальную команду оставят в относительном покое. Такова была его цель. Он не собирался никого тащить в эту бездну за собой, тем более братьев. Это было только его бремя. — Ну, справедливости ради, от него мы узнали о том, какая Ханахаки тяжёлая болезнь — что изучать ее невероятно трудно, а создавать лекарства еще сложнее. Альберт, всё ещё со сложенными на груди руками, прислонился ко столу, — Если мы на него достаточно сильно надавим, может, он послушает нас. Уильям снова закашлялся; в очередной раз появились три окровавленных лепестка. Он позволил им упасть на пол. Кровь на ладони уже подсохла, потемнев и покрывшись тонкой коркой, которая тут же треснула, как только он сжал руку. Он покачал головой. — Не стоит. Я в порядке, клянусь. — Вымученная улыбка появилась на его лице. Альберт сузил глаза, пристально смотря на брата. Внезапно в тишине раздался лёгкий стук в дверь и, прежде чем кто-либо успел бы что-нибудь сказать, в комнату вошёл Льюис. Он выглядел уставшим. — Льюис, — сказал Уильям, поворачиваясь к брату, — Ты не спал? — Не могу заснуть, — ответил тот, закрывая за собой дверь. Его взгляд мгновенно метнулся к руке Уильяма, покрытой кровью. Спустя пару секунд он заметил шесть лепестков на полу и нахмурился, — Брат… Уильям с трудом сглотнул. — Давай я заварю тебе чаю. Может, это поможет уснуть… — Он хватался за любую тему, лишь бы избежать или хотя бы отсрочить очевидный разговор. Льюис медленно выпрямился, переводя взгляд на него. В глазах виднелась злость, губы слабо, но заметно дергались. — Ты ходил на свидание с Холмсом? В ответ Уильям покачал головой. — Нет. Это был ужин, а не… — Ноги стали ватными, колени подкосились, и он рухнул на пол, задыхаясь от очередного приступа крови и лепестков, которые, кажется, на этот раз стали более яркого розового оттенка, словно позволяя алому цвету все сильнее проникать в самое их нутро, насыщая их и все настойчивее напоминая Уильяму о скорой смерти. Он схватился за грудь, чувствуя, как кашель и кровь разливаются по всему телу. Уже давно он понял, что нет смысла пытаться подавить припадок — иначе приступ просто станет гораздо более болезненным. Сгибаясь пополам и пытаясь сохранить равновесие, уперевшись одной рукой в ковер, в то время как второй он ещё сильнее смыл ткань рубашки на груди, Уильям почувствовал две пары рук на себе. Когда боль утихла, он тяжело вздохнул и, с помощью Альберта и Льюиса, опустился на колени. Перед ним словно отпечаталась река крови прямо на ковре — его, конечно, придется выбросить и заменить, — а в ней тонуло уже гораздо больше лепестков. — …Я отвезу тебя к доктору Моррису, — сказал Льюис. — Мы отвезем, — тут же добавил Альберт. — Нет, — пробормотал Уильям, — не стоит. Я к этому привык. Льюис заставил его встать, а Альберт помог удержать его с другой стороны. Уильям хотел протестовать и был готов сражаться, но сил уже не осталось. С его губ сорвался короткий стон безысходности. Слабость нахлынула — может, потеря такого количества крови наконец-то дала о себе знать. Он не понимал, как в принципе оставался ещё жив. Братья помогли ему выйти из поместь и затем сесть в экипаж. Льюис остался внутри с Уильямом, чтобы поддержать его и не дать уснуть, в то время как Альберт занял место кучера, беря поводья и направляя лошадей в нужное направление. Через несколько минут, или часов — Уильям не мог определить, потому что, судя по всему, все же задремал — они стояли перед кабинетом врача. — Доктор Генри Моррис сегодня на месте? — требовательно спросил Льюис у дежурного заместителя, хлопнув руками по столу. Девушка с сожалением покачала головой. — Он не появлялся уже несколько дней, — объяснила она. — Мы не смогли с ним связаться. — Что значит, не смогли связаться?! — прошипел Льюис. Уильям закашлялся в руку, и снова брызнула кровь. Он чувствовал себя немного лучше, но всё ещё опирался на Альберта, чтобы не тратить силы впустую. — Он не сообщал нам, что берет отпуск! — Он ваш личный врач, верно, мистер Мориарти? — спросила она, игнорируя кипящее разочарование Льюиса. — Вы можете нанести визит ему домой. Льюис отступил. — Полагаю, у нас нет выбора. — Он раздраженно вздохнул, поворачиваясь к брату. — Мне уже лучше, — сказал Уильям, когда они снова забирались в экипаж. — Это просто был момент слабости из-за того приступа. Но я уже возвращаюсь в норму. Льюис покачал головой. Карету слегка тряхнуло, и стук копыт о гравий заполнил тишину. — Это уже неважно. Все равно лучше, чтобы тебя проверили. И мы сможем потребовать, чтобы он поискал другое лекарство, на которое у тебя бы не было аллергии. Уильям глубоко вздохнул. — Я ценю вашу заботу, но… — Брат, — тон Льюиса был жестким и непреклонным, но во взгляде читался явный и нескрываемый страх. — Ты действительно не понимаешь, насколько это страшно для всех? Уильям прикусил губу, чувствуя, как вина в очередной раз неприятным комом собирается в груди. — Я понимаю. — Мы едем к Генри, — крикнул Альберт снаружи. — Я согласен с Льюисом. Извини, Уилл. Уильям чуть расслабился, смирившись с положением. — Ладно. Но вам не кажется странным, что доктор Моррис не появлялся так долго? — спросил он, нахмурив брови от беспокойства. — И никто с ним не смог связаться. — Да, довольно странно, — согласился Льюис, кивнув. — Может, он сам заболел и не нашел в себе сил отправить телеграмму? — Возможно, — задумчиво сказал Уильям. — Ну, мы можем… — Он пару раз грубо кашлянул, и три лепестка вылетели наружу. — Мы можем попытаться его найти. — Голос прозвучал чересчур напряженно. Прибыв, они вышли, чтобы постучаться в дверь, но им никто не ответил. Хотя, это было неудивительно, учитывая как поздно они приехали. Уильям решил взломать замок, но, к его удивлению, дверь оказалась не заперта и легко поддалась, когда он повернул ручку. Они все зашли внутрь; никого не волновало, что они ворвались в чей-то дом без приглашения — за последние пятнадцать лет жизни Уильям совершал куда более тяжелые преступления, чем просто проникновение даже почти без взлома. На первом этаже нигде не было света. Уильям нашел свечу и поджег ее спичками, лежавшими неподалеку. Теперь вокруг было не так темно, и он смог разглядеть гостиную, в которой они находились. Внутри было пыльно, а мебель, казалось, давно не использовалась. Где-то под ногами сновал паук. Доктор Моррис жил один — несколько лет назад его жена умерла от туберкулёза, и Уильям знал, что тот чувствовал себя виноватым, потому что не смог спасти ее, будучи врачом. Но это было не по его специальности, поэтому и вины его тут не было… — Тут уже несколько дней никто не появлялся, — сказал Уильям, наконец прекращая свой бессвязный поток мыслей. — Ты прав, — ответил Альберт. Он провел пальцем по спинке дивана, — Будем проверять наверху? — Да, для полной уверенности, — сказал Льюис. Но и наверху никого не было. У Уильяма усилилось плохое предчувствие. Было решено вернуться домой. Спустя полтора часа, когда Уильям уже лежал в своей постели и собирался спать, он смог наконец расслабиться. Перед глазами появлялся образ Шерлока — успокаивающая улыбка, кожа его рук, фантомное ощущение тактильного контакта и чужих пальцев в своих волосах. На мгновение все было хорошо. Но это мгновение было переполнено его фантазией. На следующий день, когда Уильям проснулся, то обнаружил девять лепестков и много крови, пропитывающей подушки. Удивительно, что он не захлебнулся во сне. Ему нужно было перестать фантазировать о чем-то столь фантастическом, что никогда не станет реальностью.

~・~

Наверное все же идея идти гулять в одиночку была не самой лучшей. Что, если он упадет в обморок, и рядом не будет никого, кто мог бы ему помочь? Уильяму конец. Но ему нужно было выбраться из дома. Ему нужно было побыть одному. С того дня, когда они ездили искать доктора Морриса, прошла неделя, и на протяжении всех семи дней Альберт с Льюисом продолжали душить его в попытках защитить. Уильям любил свои братьев и безмерно дорожил их заботой, но иногда это все равно становилось невыносимо. Он не был хрупкой фарфоровой куклой и мог бы в одиночку справляться с Ханахаки, если бы ему действительно пришлось. Он проскользнул на улицу, когда все уже спали. Ночь была довольно холодной — Уильям закутался в плащ, который обычно носил только будучи Преступным Лордом. Он не собирался сегодня никого убивать, но так было значительно теплее. Да и вес тяжёлой ткани приятно ощущался на плечах — это было сродни успокаивающим объятиям, и ему нравилось думать в этот момент о Шерлоке. Он кашлянул в руку несколько раз. Как обычно кровь. Ладно, видимо, все же лучше стараться сейчас не вспоминать о Шерлоке вообще. Эта прогулка должна была стать освежающий, дать ему наконец отдохнуть этим поздним вечером на опустевших улицах города под тихий цокот копыт. Из людей почти никого не было — иногда можно было заметить несколько прохожих, но их было единицы. В этой городской тишине разум начинал блуждать, как бы он ни старался сохранить единый поток мыслей. В голову приходили образы того, на чем он бы предпочел не фокусироваться, как минимум для собственного блага. Идея пойти на прогулку начала казаться не такой уж и хорошей. Что, если я столкнусь с Шерлоком? Готов ли я снова с ним встретиться? Нет, это невозможно, я в Дареме, а он — в Лондоне. Я… Пронзительный крик вывел его из задумчивости. Он резко вдохнул, и очередной кашель вместе с кровью вырвался из горла. Уильям к этому привык. Сердце заколотилось сильно, почти болезненно, заставляя его прижать кулак к груди в попытке успокоиться. Он метнул взгляд по улице, в поисках источника звука. Его глаза тут же расширились от ужаса, когда он увидел. Впереди него полыхал огонь, с теперь отчетливым грохотом поглощая здание яркими, ослепительными желто-оранжевыми языками пламени, безжалостно разрушая и уничтожая все на своем пути. Месиво, изголодавшееся по чему-то невинному, наконец заполучило то, чего желало. Осмотрев соседние здания, Уильям сделал вывод, что горел магазин; здесь находилась местная пекарня — небольшое заведение, доступное и для простолюдинов, с приемлемыми ценами даже для людей с довольно низким достатком. Уильяму очень нравился этот маленький магазинчик. И прямо сейчас его уничтожала одна из самых разрушительных стихий Земли. Не было времени думать — только действовать. Ноги сами собой несли его вперед, а он был и не против, стремительно направляясь к месту происшествия. Было странно брать на себя роль спасителя, а не убийцы, открывшего врата в ад. Плащ сзади развевался, немного замедляя бег, но недостаточно, чтобы остановить его. Он замер прямо перед разрушенным зданием, тут же ощутив, как его охватывает жар, и даже вздрогнул от резкой смены температуры. В нескольких шагах от него стояла девушка. Пока он пытался отдышаться, она повернулась в его сторону и на ее лице отчетливо читался страх и ужас. С виду ей было не более шестнадцати лет, но под яростным светом пламени и падающих теней она была похожа на призрака — выпученные глаза, словно выпирающие, и дрожащие губы, очертаний которых Уильям разобрать не мог. — Что случилось?! — громко сказал он, стараясь перекричать ревущее пламя. — Мой… Мой отец остался там! — крикнула она в ответ. Уильяму больше не нужно было никакой команды. Игнорируя возгласы девушки, пытавшейся его остановить, он бросился в пылающую смертельную западню полный решимости спасти человека. Он не позволит кому-либо потерять члена своей семьи. У него уже был личный опыт. Он хрипел и сухо кашлял от жара, войдя в свирепый огонь искр и языков пламени, пытавшихся утянуть его в свои смертельные объятия. Но он бы ни за что им не позволил. Прикрыв нос и рот рукой, Уильям пробирался сквозь эту жаровню, спотыкаясь и едва не падая в груду горящих обломков. Внезапно рядом разбилось стекло, разлетаясь во все стороны так, что один осколок чуть не задел его глаз, пройдясь по щеке и оставив небольшой порез. — Помогите! Уильям резко выдохнул и ускорил шаг, насколько это было возможно. Он был почти на месте — он мог спасти человека. Его руки могут не только отнимать жизни, но и спасать. Осталось лишь пробраться сквозь препятствия… — Где вы? — крикнул Уильям, но ответа не последовало. Не проблема. Магазин был не таким уж и большим, должно быть, найти в нем взрослого мужчину будет не так сложно. Он опустился вниз, не обращая внимания на слабую боль от усталости в ногах, и стал пробираться дальше так — пригнувшись к земле. Он изо всех сил старался не вдыхать дым, что было довольно трудно. Как будто ему и так не хватало проблем с дыханием. В конце концов, он все же заметил тело среди разгромленных остатков пекарни, поспешно подполз к нему и, стиснув зубы, чтобы справиться с болью, обжигающей ладони, схватил его за руку. Мужчина вскрикнул, но с помощью Уильяма ему удалось встать и удержать равновесие, опираясь на него. Когда Уильям осторожно взял чужую руку и помог ему удержаться, мужчина застонал. Тот был немного ниже ростом, что облегчило им путь к выходу сквозь обломки в безопасное место. Уильям несколько раз кашлянул, чувствуя, как его горло сдавливает дымом и кровью, но сдержался. Он сдерживался до тех пор, пока они не оказались снаружи, в безопасности, вдали от рушащегося здания. Мысленно он снова вернулся в то время, в первоначальное поместье Мориарти, когда они сожгли все дотла. Начало его новой жизни. Начало их новой жизни. Они тогда поклялись изменить эту страну… Никто и никогда не узнает, что человек, который только что бесстрашно залез в горящее здание, чтобы спасти незнакомца, был еще и печально известным благородным убийцей. Жизнь иногда была забавной. — Отец!!! — закричала девушка, подбежав к ним двоим, и крепко обняла отца, как только Уильям отпустил его. Тот слабо обнял ее в ответ; казалось, будто он был в шаге от того, чтобы упасть в обморок. Уильям мягко улыбнулся, глядя на происходящее перед ним. Ему казалось, что он не заслуживает того, чтобы быть свидетелем такой милой сцены воссоединения. Но вскоре они закончили с объятиями, и мужчина повернулся к Уильяму. — Благодарю вас, сэр, — сказал он, слегка кланяясь в знак признательности, — я ваш должник. Уильям покачал головой, подняв одну руку. — Не стоит. Вы мне ничего не должны, я не позволил бы невинному человеку умереть. Мужчина немного колебался, но все же сделав и кивнул. — Хорошо. Могу я узнать ваше имя? — Уильям Джеймс Мориарти. У него, как и у девушки, расширились глаза от удивления. — Действительно, это вы? Уильям неловко сделал шаг вбок. — Да. Но я бы хотел, чтобы вы не придавали этому большого значения. Мужчина кивнул. — Ещё раз спасибо вам за спасение моей жизни. Девушка рядом поклонилась. — Да. Спасибо, что спасли жизнь моему отцу, господин Мориарти. Уильям поморщился. Он почувствовал, что по его лицу потекла струйка крови — и это было даже не из-за Ханахаки, что позабавило его. — Можно просто Уильям. Мужчина вновь кивнул. — Хорошо. Меня зовут… Но закончить фразу он не успел. Неожиданно болезненный приступ кашля пронзил горло Уильяма, и вместе с кровью с его губ упали три лепестка. Он резко вдохнул, чувствуя, как паника поднимается в груди и заполняет его до краев; он не планировал вот так пугать людей, которых только что спас от верной гибели. Хмыкнув, Уильям вытер рот тыльной стороной руки, которая была вся в мозолях, и тут же поморщился, задевая свежие раны. Когда он вновь поднял взгляд на двоих перед ним, выражение их лиц было переполнено ничем иным, кроме как полным ужасом. Уильям тут же почувствовал себя отвратительно. Ему следовало уйти несколько минут назад, не потакая их формальностям и любезностям. — Ханахаки… — Прошептала девушка. — Он… Он… — стал заикаться мужчина и в конечном итоге произнес то самое грязное слово. Уильям почувствовал, будто его только что ударили ножом. Он никогда не слышал оскорблений в свой адрес с тех пор, как стал дворянином, и сейчас ему казалось, что уж лучше испытывать физическую боль. В этот же момент он забыл напрочь о многочисленных ожогах на своей коже. Но главный вопрос был в том, откуда мужчина это узнал? — Меня… Меня спас гомосексуал! Я заражен! О боже… — Он испуганно сделал шаг назад. — Ты прикоснулся ко мне! Ты болен! Урод.! — Отец? — испуганно произнесла девушка, делая шаг в его сторону. Уильям глубоко вздохнул. — Понятия не имею, о чем вы говорите, сэр. — Внезапный порыв ветра, принесший с собой горячий воздух с пожара, растрепал его волосы, сдувая пряди на лицо. Сердце внутри вот-вот треснуло бы на части под гнетом эмоций, но внешне Уильям все так же сохранял спокойствие и собранность. — Лепестки! Они розовые! Значит, вы влюблены в мужчину!!! — крикнул отец девушки. Уильям растерянно вскинул бровь. — Розовые лепестки?.. — Менялись ли цвета в зависимости от пола того, кого любил человек? Доктор Моррис не удосужился сообщить им об этом. Уильям мысленно проклял бы его, но тот и так находился непонятно где в неизвестно каком состоянии. — Да отстань ты от меня!!! Потрясенный, Уильям сделал шаг назад, в то время как мужчина продолжал пятиться в противоположную сторону — сторону пламени. Почему пожарные еще не приехали? Неужели никому нет до этого дела? — Сэр! — воскликнул Уильям, — Осторожно! Пожалуйста, остановитесь… Было уже поздно. Треск. Уильям замер на месте, не в силах отвести взгляд от леденящей душу сцены, развернувшейся перед ним, словно время вокруг замедлилось. Как будто миллион невидимых рук держали его, сжимали голову, заставляя дальше смотреть на то, причиной чего стал он сам. Ты пытался, но как всегда все разрушил. Ты не смог спасти его. Стук. Хруст. Он никогда не забудет тошнотворный хруст костей человека, погребенного под упавшим горящим столбом под влажные звуки разрывающейся плоти и шипение, с которым лопалась кожа. Все тело Уильяма дрожало, яростно и неумолимо, его колени подогнулись, и он едва не рухнул на землю. С трудом выставив ногу перед собой, ему удалось удержаться стоя, но сейчас он был полностью поглощен другим. Время вернулось в норму, и Уильям тут же пожалел, что не сгорел заживо в этом пламени. Он этого заслужил. Истерический вопль будет беспощадно напоминать о себе до конца его жизни. — Отец!!! — закричала девушка и побежала в сторону огня, но Уильям смог побороть себя, преодолев вину и боль, схватил ее за руку и остановил. — Ты… — Отпусти меня! — Она развернулась и скинула руки Уильяма с себя; все ее лицо было в слезах, которые не прекращали бесконечным потоком течь сквозь рыдания. — Мой отец мертв из-за тебя! — Она тяжело дышала, сжимая дрожащие руки в кулаки, — проваливай!!! — Нет, я должен… — Я сказала, проваливай!!! — Пожалуйста, держитесь подальше от… — Да не собираюсь я идти в огонь! — наконец завопила она. — Если это единственное, что вас беспокоило, то просто уходите. Просто уходите! — она выкрикнула последнее слово, и слезы с новой силой залили ее лицо. Уильям больше не мог с ней бороться. Максимум, что он мог сделать — это помолиться за ее безопасность. Его разум полностью отключился — ноги сами собой несли прочь отсюда в непонятном направлении. Скорее всего, таким образом он вернётся домой. Уильям бежал, он знал это, но не мог сказать, на какой улице находился и что происходило вокруг него прямо сейчас. Рациональной частью разума он понимал, что тот человек заслужил такую жестокую смерть за свои предрассудки и предвзятость, но другая, человечная его часть, сошла с ума и не прекращала мучать мыслями. Он убил невинного человека. Хоть и понимал, что «невинный» не то слово… Всю дорогу он пытался убедить себя, что смерть того человека не была его виной. А даже если и была, то это можно было считать за ещё один шаг навстречу равноправию. Равенство не ограничивалось классовой системой, несмотря на то, что план Уильяма по большей части вращался именно вокруг нее. Но не не мог простить себя. Это его вина. И оно только усугубит тяжесть его грехов, которые росли с каждым днём. Вернувшись домой он с трудом переступил порог, войдя через парадные двери, и тут же упал на колени. Задыхаясь и кашляя кровью, Уильям боролся за каждый полный вдох кислорода, прижимая руку к груди и продолжая проливать кровь на пол. Он чувствовал себя нежеланным гостем. В коридоре загремели торопливые шаги и спустя пару секунд стихли, замерев наверху лестницы в прихожей. Уильям поднял глаза и увидел напуганных Льюиса с Альбертом, стоящих на ступенях. В руке у Льюиса был канделябр и, моргнув несколько раз, Уильям понял, что Альберт тоже что-то держит. Клочок бумаги. — Что… — прохрипел он, в то время как его братья бросились вниз к нему, — что это? — Где ты был? — воскликнул Льюис, поднося свечи к его лицу. Уильям вздрогнул при виде огня, в голове пронеслись образы мужчины, придавленного горящей колонной. — И… — Что с тобой случилось? — закончил за него Альберт. Он осторожно взял чужую руку, чтобы осмотреть ее, и тут же услышал как Уильям тихо простонал от боли при соприкосновении с ожогами и царапинами. Альберт поспешно сказал «извини» и отпустил руку. Уильям был уверен, что выглядел сейчас совершенно ужасно. Его волосы липли к мокрым от пота щекам, а открытые участки кожи были покрыты сажей и пеплом. А на лице, скорее всего, все еще была размазанная кровь от осколка. — Где-то был пожар? — Отчаянно спросил Льюис. Он воздержался от того, чтобы прикоснуться к Уильяму и осмотреть каждый дюйм тела на наличие других ран, несмотря на сильное желание. — Да, — ответил Уильям, слегка кивнув. — Я в порядке. Что это? — Он уставился на бумагу в руке Альберта. — Нужно тебя отмыть… Уильям прервал его, — Сначала скажи, что это за бумага. — Он снова грубо закашлялся, уже не пытаясь вытереть кровь. Альберт закусил губу; тени плясали на его лице, а свет лишь обнажал смятение и внутренний конфликт, написанный на лице. В конце концов, он сдался и со вздохом передал Уильяму листок. Льюис поднес свечи ближе, чтобы текст можно было разобрать. — Доктор Моррис, он… — Альберт прервался. — Он мертв, — закончил за него Льюис дрожащим голосом. Он громко сглотнул; Уильям почувствовал, как кровь стынет в его жилах. На бумаге были жуткие размазанные красные пятна, но большую часть слов было видно. Он стал читать вслух. «Вы ищите своего верного доктора, верно? Как мило с вашей стороны надеяться, что он ещё когда-либо вернётся. Видите ли, он может быть весьма полезен. Мне особенно нравится, что он так легко уязвим. Я бы посоветовал вам отказаться от попыток найти его, если вы только не хотите потратить еще больше сил и нервов. Но вы к этому привыкли, не так ли, мистер Уильям Мориарти? Или, мне следует вас называть Преступным Лордом? Только не подумайте, что это исключительно моя вина. Доктор сам выбрал смерть. У него был шанс выжить, но он предпочел умереть. Как ему не повезло. Но он сделал свой выбор, чтобы защитить вас, Уильям. Он мог раскрыть мне тайну в кого вы так сильно влюблены, тогда я бы сохранил ему жизнь. Но он выбрал молчание, и мне пришлось убить его. Вы все еще можете спасти себя и свою семью. Выбирайте с умом». Инициалы внизу страницы были полностью залиты кровью, и разобрать их не представлялось возможным. Но Уильяму они были не нужны. Он точно знал, кто за этим стоит.