Garden of Blood

Прошли месяцы, прежде чем Уильям снова лично встретился с Шерлоком. Судя по всему, чем меньше он видел его, тем слабее становились симптомы Ханахаки. Это не означало, что они полностью исчезли — это было далеко не так. Избегание Шерлока не вылечит его чудесным образом. Доктор Моррис утверждал, что у него есть только два варианта: взаимная любовь либо операция, но он не знал, что был ещё и третий, скрытый способ, который Уильям давно выбрал. Позволить себе умереть. Он ведь все равно обречён на смерть, так почему бы не сделать ее красивой? Да, он все еще кашлял кровью и лепестками цветов — это будет продолжаться до конца его жизни, — но боль была не такой сильной, как раньше, и справляться с этим становилось легче. За последнее время ему ни разу не пришлось выбросить ни одну из своих рубашек; пятна от капель крови было гораздо легче отстирать от ткани, чем те огромные лужи, разливавшиеся по его одежде всего пару месяцев назад. Каждый день, собираясь утром, он смотрел в зеркало на свое отражение и удивлялся, как еще жив. К этому моменту он откашлял столько крови, что ее количество, должно быть, превосходило объем его собственного тела в два раза. Причем, возможно, даже больше, чем в два. Что бы ни происходило, Уильям не собирался тратить попусту дарованную ему жизнь. Несправедливость в мире процветала: кому-то просто не повезло родиться в семье рабочих, и теперь они вынуждены были терпеть ужасное отношение к себе, подвергаться насилию со стороны столь «великой» иерархии этой страны и проступков развращенной знати. Он должен был бороться до тех пор, пока не восторжествует равенство. Пока это не произойдет, ему нельзя умирать. Как бы он этого ни хотел. Несмотря на то, что общее состояние сильно улучшилось, и его больше не рвало кровью с цветами, где-то в глубине груди все еще оставалось какое-то чувство, тошнотворное до такой степени, что он почти пожалел, что симптомы Ханахаки больше не перебивают его болью. Оно засело в каждой клетке тела и не хотело покидать его, впивалось клыками в сердце, продолжая высасывать из него силы заместо болезни. Он не мог подобрать названия этому чувству. Нет, он мог. Ему пришлось перестать жить бесконечным отрицанием. Чувство мучительного одиночества. Вдали от Шерлока он страдал меньше, но какой ценой? На самом деле он не стал меньше страдать — боль просто перешла в другую форму. Даже рядом с братьями он чувствовал себя чертовски одиноко. Ощущение, будто чего-то не хватает. Или, скорее, кого-то. Ему казалось, что часть его самого отсутствует. Проклятье. Почему Шерлок так сильно на него влиял. Уильяму хотелось бы продолжать отрицать это. Осознание привязанности к детективу делало его жизнь гораздо сложнее. И все же он улыбался, будто все в порядке. Улыбался, будто жизнь не ускользала из его пальцев, в то время как он был совершенно бессилен перед этим и не мог сделать ничего, чтобы хоть как-то замедлить время своей утекающей жизни. Улыбался, будто Шерлок мог ответить взаимностью на его неправильную любовь.

~・~

Поскольку симптомы все же ослабли, Уильям решил наконец вернуться к работе. Учитывая то, что произошло в последний раз на его лекции, было невозможно не чувствовать нарастающую из-за этого тревогу. Тем не менее, страсть к преподаванию и любовь к ученикам не позволили ему вечно оставаться в стороне. Иногда он даже жалел, что из-за роли криминального Авторитета не может прожить долгую жизнь обычного человека, работая в университете и помогая своим студентам. К сожалению, мир оказался не таким благосклонным. Он надеялся, что зрелище того, как он падает в обморок посреди урока и чуть не разбивает себе голову, не слишком сильно травмировало его учеников. Он все еще подумывал о том, чтобы поставить всем хорошие оценки в качестве извинений. Но так они не станут умнее. Как бы сильно он ни чувствовал вину, она не сравнится с той, что он испытал, если бы не дал своим ученикам развиваться, если бы они перешли к следующей теме, а потом оказалось бы, что предыдущая не была усвоена, в результате чего — провал. Университет, конечно, нашел ему замену на неопределенный срок. Мысль о том, что кто-то другой вел его занятия, не внушала ничего хорошего, но теперь это было в прошлом. Он с радостью вернулся к работе — она оказалась приятной сменой обстановки, где он мог наконец отвлечься от проблем вокруг. Первым делом, как только он, через парадный вход, вошёл в холл, его встретили изумленными взглядами — некоторые из них смотрели на него с явным ужасом и страхом, что предыдущий инцидент повторится. Уильям понимал их — он тоже не хотел бы стать свидетелем такого зрелища, где он, рухнув на пол, без сознания лежит в алой луже собственной крови и лепестков цветов. — Вы вернулись! — воскликнул профессор Салис, как только Уильям вошёл в кабинет, чтобы сообщить о своем возвращении. — Да, — ответил Уильям, вежливо кивнув и слабо улыбнувшись. — Даже после.? — Я получил должное лечение, профессор Салис. — Вы уверены, что все в порядке? — он выглядел обеспокоенным, и Уильям сдержал горькое раздражение, кольнувшее в груди. — То ваше падение было довольно тяжелым. — Учитывая, что я не получил никаких серьезных травм от падения или травм, связанных с мозгом, я бы сказал, что чувствую себя хорошо, — заверил Уильям. — С возвращением, профессор Мориарти, — поприветствовал его директор Беннетт, подойдя ко столу, за которым сидела секретарша. — Выглядите бодро. Уильям улыбнулся, — Доброе утро, директор Беннетт. Надеюсь, вы получили мою телеграмму? Тот кивнул в ответ. — Признаюсь, поначалу я не хотел соглашаться, чтобы вы возвращались. Некоторые из ваших студентов сообщили мне, чтобы были крайне напуганы, видя, как вы падаете. Уильям тяжело сглотнул и провел языком по сухим губам. — Мои извинения. Но, уверяю вас, сейчас я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы продолжить вести лекции. — Человек, который заменял вас, оставил вам несколько записей по поводу проведенных лекций. Вам следует их прочесть. Губы Уильяма изогнулись в лёгкой ухмылке, ведь он понимал, что, скорее всего, в этих записях нет ничего негативного, как, судя по всему, думал директор. Он не любил хвастаться, но, по его скромному мнению, его ученики были самыми выдающимися в университете. Хорошо воспитанные и невероятно умные. Уильям очень гордился ими и собой, как педагогом. — Обязательно. Я пока пойду в класс готовиться к лекции. Увидимся позже, директор Беннетт. — Уильям немного помахал рукой, прежде чем выйти из кабинета. Добравшись до пустого коридора, он позволил себе кашлянуть пару раз в локоть. Удивительно, но на этот раз на ткани его пиджака не осталось пятен крови. Сейчас для него это было большой редкостью — чистый кашель, без крови или лепестков. Он хмыкнул и потряс головой, прогоняя нежелательные мысли, после чего хотел продолжить путь к своему кабинету, но сзади вдруг раздался голос. — Профессор Мориарти? Уильям оглянулся через плечо и увидел одного из своих учеников — Сирила. Было крайне сложно подавить сильное желание раздраженно вздохнуть и закатить глаза, как только он увидел полное тревоги знакомое выражение лица студента. Не без труда, но он изобразил невозмутимую улыбку и повернулся к собеседнику. — Доброе утро, Сирил, — поприветствовал Уильям. — Чем я могу помочь? — Вы вернулись. Уильям кивнул, — Да. Сирил нервно сглотнул. Он рассеянно перебирал пальцы, — Я был там, когда вы… потеряли сознание. Грудь Уильяма наполнилась чувством вины. Он открыл было рот, чтобы извиниться, но не успел закончить фразу, как его прервали. — Я хочу, чтобы вы кое-что знали, — продолжил Сирил твердым тоном со строгим, но неуверенным взглядом. Он старался изо всех сил, желая отстоять свою позицию перед Уильямом. Такая решимость заслуживала похвалы. — Мой лучший друг умер, потому что до последнего отрицал свои чувства к девушке, — произнес он, и теперь его дыхание стало прерывистым от сдерживаемых слез. Уильям заметил блеск в его глазах и почувствовал, как вина и стыд обжигающе разрывают его изнутри, оставляя за собой тяжесть. Внезапно тошнота накатилась на него, а перед глазами начало плыть. Он не был уверен, удалось ли ему скрыть изменения своего состояния от Сирила. — Ох… — он откашлялся, но ком в горле не уходил. Горькое отвращение к самому себе разлилось далеко в груди. — Да, поэтому… — Сирил прикрыл глаза, его плечи напряглись. — Я не хочу, чтобы вы тоже умерли. Вы всего лишь мой профессор, но вы мой любимый профессор. Университет сильно опустеет, если вас не станет. Особенно из-за чего то такого, как Ханахаки, ведь это можно вылечить. — Он тяжело вздохнул. — Мне очень не хватает моего лучшего друга. Не заставляйте меня или кого бы то ни было, скучать по вам. Пожалуйста. Уильям, кажется, терял сознание. Сквозь туман перед глазами он едва ли мог видеть Сирила перед собой. Ему нужно было преподавать. Его болезнь требовала, чтобы ее держали под контролем и тщательно скрывали, в то время как Уильям будет лгать своим ученикам, заставляя их поверить, что вылечился и вступил в отношения с прекрасной женщиной. Ха, как будто это вообще было возможно. Прежде всего, Уильям очень уважал женщин, но, как бы ни старался, не мог представить себя в романтических отношениях с ними. Мысль о поцелуе с женщиной казалось полностью, совершенно нелогичной. Если бы альтернативные вселенные существовали, то, Уильям был уверен, в каждой из них его привлекали мужчины, как бы незаконно это ни было. Черт, он даже не был уверен, что его привлекают мужчины. Когда он задумывался об этом и представлял себя вместе с каким-либо мужчиной, кроме детектива, в которого был влюблен, он, по сути, ничего не чувствовал. Это не казалось чем-то неправильным, но, как будто бы, и правильным тоже. Возможно, Шерлок был единственным человеком, который когда-либо ему нравился в романтическом плане. Он был безнадежно влюблен. — Мне очень жаль, Сирил, — произнес Уильям, стараясь сохранять равновесие. Он прочистил горло, — Но, уверяю вас, со мной все порядке. Я никуда не денусь. Я не умру. Сирил снова сглотнул и напряженно кивнул. Он немного расслабился, опустив плечи, и отвёл взгляд, не в силах продолжать смотреть в глаза профессору. — Хорошо, — сказал он дрогнувшим голосом. — Кто бы она ни была, надеюсь, она добра к вам. «Он» — почти произнес Уильям, но успел остановить себя. Сирил помахал рукой и ушел, — Увидимся в классе, профессор. Уильям застыл на месте как вкопанный, не в силах пошевелиться. Он едва добрался до своего кабинета, чтобы забрать принадлежности, прежде чем со спешкой направился на первое занятие.

~・~

В течение следующей недели Уильям старался игнорировать слова Сирила, то и дело эхом разносившиеся в его голове каждый раз, когда он погружался в свои мысли. Ему нужно было сосредоточиться на подготовке к одному из экзаменов, и у него совершенно не было времени раздумывать над тем, чтобы пригласить Шерлока на кровавое свидание. Тем более, он не собирался этого делать. Неважно, что Льюис, Бонд, Альберт и, судя по всему, Сирил, думали об этом, у него просто напросто не было на это времени. Чувствовал он себя все еще довольно хорошо. В университете он старался откашливать кровь и лепестки только когда вокруг никого не было, и у него это получалось. Симптомы реже проявлялись, и гораздо менее болезненно, что принесло большое облегчение. Правда, труднее стало справляться с чувством одиночества, которое до сих пор разрывало его грудь на части, оставляя после себя огромную дыру. Он не видел Шерлока слишком долго. Это было похоже на наркотик, после которого у него появлялись серьезные признаки абстиненции. Он был зависим от Шерлока так, как люди обычно бывают зависимы от сигарет или алкоголя. Уильям знал, что это становилось все более серьезной проблемой с каждым днем, и скоро он не сможет сам справляться. Возможно, ему следует разобраться с этим прежде, чем оно достигнет точки невозврата, когда он уже будет бессилен. Но он не собирался этого делать. Он должен был защитить Шерлока. Настал день экзамена; за его студентами следил другой преподаватель, в то время как Уильям сосредоточился на прочей работе в своем кабинете. Нормальная работа нормального профессора, ничего, что могло бы быть связано с Преступным Лордом или Ханахаки. Просто задачи, с которыми имел дело типичный университетский преподаватель. Прошло полчаса, прежде чем он снова закашлялся, и появились два липких лепестка, упавших на бумагу, фактически испортив ее. Черт. К тому моменту, когда экзамен уже должен был закончиться, он вернулся в аудиторию с чувством сильной усталости. Ему казалось, что в любой момент он мог просто уснуть, как у него это обычно происходит из-за переутомления. Но ему удалось заставить себя держаться на ногах. Он даже не смог найти в себе силы рассердиться на то, что заменявший его профессор уснул на месте, вместо этого лишь сонно улыбнувшись. Он собирал работы и болтал с учениками, которые подходили к нему, чтобы пожаловаться на последнее задание и, когда класс опустел, Уильям чуть не потерял сознание, потому что рядом никого не было, чтобы увидеть, как он унижается. Но у него ещё была работа, и он с огромным усилием начал упаковывать все экзаменационные работы в конверт. Его внимание привлек шаркающий звук из дальней части помещения. Звук был настолько слабым, что Уильям был уверен, что его уставшее сознание просто выдумало его. Это был не первый раз, когда у него появлялись звуковые галлюцинации в подобном состоянии. Тихие шаги, эхом разносившиеся по аудитории, тоже были лишь его воображением. Когда они начали приближаться и становиться отчетливее, Уильям решил, что стоит наведаться к доктору Моррису. Он был уставший, но не под действием алкоголя, так почему… — Эй, профессор. Сердце Уильяма остановилось, а потом начало с двойной силой колотиться в груди, заставив его испустить небольшой вздох и ахнуть, когда он повернулся и уставился широко раскрытыми глазами на человека, стоящего здесь, в аудитории, и небрежно держащего лист бумаги между двумя пальцев, словно это была сигарета. Перед ним стоял Шерлок Холмс. Самодовольная улыбка украшала его прекрасные губы, пока он в непринужденной позе стоял неподалеку так, будто всегда мечтал оказаться именно здесь. Нелепая мысль. У Шерлока, должно быть, было множество других мест, которые он предпочел бы посетить вместо даремского университета, в классе наедине с Уильямом Джеймсом Мориарти. Но действительно ли Уильям в это верил? Или он просто хотел, чтобы Шерлок ненавидел его, потому что это значительно облегчило бы план? — Я сдал ваш экзамен? — мистер Холмс, — в конце концов почти воскликнул Уильям, внутренне упрекнув себя за то, насколько по-идиотски это звучало. — Лиам! — Шерлок опустил руку с листом — предположительно, экзаменационной работой. Он засмеялся, и глубокий звук проник в разум Уильяма, лаская слух так, что он едва не вздрогнул. — Ты и правда профессор, несмотря на юный возраст. Я поражен! Уильям проглотил шквал бабочек, пронесшийся по его груди. И немного крови. — Серьезно, мистер Холмс? — он одарил Шерлока своим лучшим невозмутимым взглядом. — Вы удивительны. Вы и правда написали экзамен вместе с остальными студентами? Шерлок продемонстрировал тест, помахав им перед лицом Уильяма. — Проверь вместе с остальными, ладно? — Его улыбка, кажется, становилась ярче и шире с каждой минутой, что он проводил с Уильямом. О Господи. Ему снова будет плохо, если он не убедит Шерлока в ближайшее время покинуть Дарем. Не то чтобы он этого желал, нет, ему до невозможности хотелось схватить Шерлока и притянуть в объятия, крепко прижав к своему телу и никогда не отпускать. Уильям всю жизнь жаждал этого чувства безопасности. Но он не мог. Когда дело доходило до выбора между Шерлоком и планом, он всегда выбирал план. Тысячи невинных людей страдали, потому что ни у кого не хватало решимости и сил покончить с классовой системой. Уильям не мог теперь стать эгоистом. Он взял лист с работой Шерлока. — Что привело вас в Дарем? — его осенило, что детектив проделал весь путь из Лондона сюда, чтобы увидеться с ним. Кажется, ещё немного, и он умрет от сердечного приступа. Забавное надгробие тогда у него было бы: Уильям Джеймс Мориарти, умер от остановки сердца, вызванной глубоким гомосексуализмом. Пока Шерлок отвечал на вопрос, Уильям сунул лист в конверт с другими работами. — Я думал о тебе, — сказал Шерлок так прямо и небрежно, что на мгновение Уильям ошеломленно замер, прежде чем пришел в себя и снова сосредоточился на детективе. — Я хотел поприсутствовать на твоей лекции хоть раз с тех пор, как мы впервые встретились. Я расспросил о твоих лекциях и пришел, но попал на экзамен. — он усмехнулся. — К тому же… — в его улыбке появилась нежность, а в глазах засияло что-то, похожее на счастье, и Уильям был уверен, что он не заслуживает всего этого от Шерлока, — я обещал, что мы как-нибудь вместе поужинаем, не так ли? О. Шерлок вспомнил свое приглашение поужинать вместе. Предложение, которое Уильям оставил без ответа, потому что был тогда слишком растерян и дезориентирован, чтобы дать простой ответ «да» или «нет». От жара щеки Уильяма начали краснеть, и он попытался взять себя в руки, пока это не перешло границы. — Не помню, чтобы я соглашался, — сказал Уильям с ухмылкой на лице. Он потворствовал притягательности Шерлока. Разве плохо позволить себе немного предаться этому наркотику? — Не будь так жесток, — усмехнулся Шерлок, по прежнему озаряя Уильяма своей улыбкой. — Я очень многое хочу с тобой обсудить. Вот и вся причина, почему я приехал сюда! Уильям взял конверт в руки и вышел из класса. Шерлок без слов тут же последовал за ним. — Но у меня будет ещё одна лекция, — с сожалением сказал Уильям. — а на обеденном перерыве я планировал проверить работы. Это, конечно, не ужин, но мы могли бы поговорить параллельно с этим? «Ты просто обязан пригласить его на свидание!» «Я ничего не предлагаю. Я просто прошу тебя, позаботься о себе. Если это означает романтическую прогулку с Холмсом, что ж…» «Университет сильно опустеет, если вас не станет». Уильям покачал головой, прогоняя эти мысли и обращая их в пепел. — Отлично! — Шерлок засиял, пока они шли бок о бок. Уильям слегка вздрагивал при каждом прикосновении их рук и подавлял желание сократить расстояние и переплести их пальцы. — Лиам, можно мне остаться на твоей следующей лекции? Уильяму пришлось откашляться, чтобы не выдать свой надломленный голос. — Я не против. Только постарайтесь не перебивать своей… эксцентричностью. Шерлок хмыкнул. — Я сяду сзади. Ты даже не узнаешь, что я там. О, на самом деле Уильям в любом случае будет чересчур сосредоточен на присутствии Шерлока, и тот все равно будет оставаться в блаженном неведение. — Хорошо, — Уильям кивнул. — тогда я пойду, нужно забрать материалы к следующему занятию и унести экзаменационные работы. — Не могу дождаться.

~・~

Шерлок сдержал свое слово и остался в дальней части помещения. Однако, как и предсказывал Уильям, это не помогло ему подавить крайне острое осознание присутствия детектива на протяжении всего времени. Ханахаки, казалось, наслаждалась вниманием Шерлока, учитывая то, сколько раз ему пришлось прятать кашель в руке и молиться, чтобы лепестки случайно не вылетели на всеобщее обозрение. Но у него не хватило силы воли попросить Шерлока уйти. Потому что он не хотел, чтобы Шерлок уходил. Вместо этого он хотел как можно дольше находиться с ним, отдать ему все свое внимание. Он хотел быть единственным, кто мог позволить себе роскошь услышать этот мелодичный смех и увидеть эту ангельскую улыбку. Может, если бы он просто… Нет. Нет. Он не мог. Наступил обеденный перерыв. Шерлок наблюдал, как Уильям опускается на стул и кладет работы на стол, чтобы начать их оценивать. — Лекция была скучной, да? — Ха! — Шерлок рассмеялся. — Без комментариев. Уильям хмыкнул, сосредоточившись на бумагах, несмотря на сильное желание перевести взгляд и не отрывать его от Шерлока. Он облегчил себе задачу; слишком долгий взгляд на детектива явно был билетом в один конец, где его снова будет рвать кровью и цветами. Не стоило так травмировать бедного Шерлока. — Кстати, мистер Холмс, — произнес он, выводя галочки и крестики на листе перед ним. — Вы, лучший детектив Лондона, приехали в Дарем, чтобы поговорить со мной. О чем же? Это, должно быть, срочно, раз вы добрались сюда, несмотря на свой плотный график. — Разве я не могу просто захотеть провести время с тобой? — спросил Шерлок, и Уильям закусил губу, чувствуя, как его сердцебиение учащается. — В любом случае, ты наверное уже догадался что я хотел обсудить Преступного Лорда… — его голос стих, будто он хотел сказать что-то ещё, но в последнюю секунду передумал. Уильям осмелился поднять взгляд. — И?.. — Больше ничего, — Шерлок неловко усмехнулся, — Преступный Лорд — это самый важный сейчас вопрос, и я знаю только одного человека, достаточно умного, чтобы построить содержательную беседу. — Шерлок ухмыльнулся, после чего подмигнул, а Уильям начал прикидывать, насколько вероятно, что пол разверзнется сам по себе прямо сейчас и отправит его в ад раньше положенного. Он продолжил проверять работы. — Ах, Преступный Лорд, — повторил он, — есть ли прогресс по делу? — Вообще-то… — Шерлок вытащил из кармана пачку сигарет и коробок спичек, — я полностью сформировал его психологический портрет. Уильям замер. В его голове царило множество противоречий: что, если Шерлок уже понял, что он является Преступным Лордом? Но он сейчас не мог этого знать. Их игра в кошки-мышки далека от завершения, предстояло еще много этапов плана, и, если его поймают до того, как наступит время грандиозного финала… Неужели это было бы так плохо? Он хотел, чтобы Шерлок поймал его. Это была его конечная цель. Но не сейчас. Его не могли поймать так рано. Вот почему он не хотел проводить так много времени рядом с Шерлоком, в эти моменты его начинали одолевать слишком много противоречивых эмоций. Он почувствовал тошноту, и даже не из-за крови или Ханахаки. — То есть? — Уильяму удалось произнести два коротких слова после паузы, которая ему показалась гораздо длиннее, чем была на самом деле. — Ну, на улицах о Преступном Лорде говорят как о благородном преступнике, но он — только слух, возвышенное желание тех, кому не повезло быть угнетенными. Однако… у меня другая теория, — темные голубые глаза внезапно впились в алые радужки Уильяма, и, как бы его сердце ни умоляло отвернуться, Шерлок требовал внимания и перекрывал все возможные пути отступления одним только взглядом. — Преступный Лорд определенно существует… — начал Шерлок, после чего сделал паузу для большего эффекта, — и я считаю, что он — благородный преступник, фигура, играющая роль Робин Гуда. Сердце Уильяма пропустило удар. — Благородный преступник, да… — Без сомнения. Другого логического объяснения нет. У Уильяма уже был опыт сохранять невозмутимость под давлением, но даже тогда он почти сломался под пристальным вниманием Шерлока. Сейчас ему с трудом удавалось оставаться спокойным. — Значит, вы убеждены, что Преступный Лорд это, своего рода, Робин Гуд… Если это на самом деле так, то что вы собираетесь с этим делать? — осторожно спросил он, — если он — благородный преступник, то, с одной стороны, его действия в целом приносят пользу населению. Дворянство занимает лишь три процента населения Европы, и большая их часть беспричинно наносят вред простым гражданам. Вы можете закрыть на это глаза… Или, с другой стороны, осудить этого человека за совершение преступлений. Какой вариант, по вашему мнению, лучше… Мистер Холмс? — Уильям ухмыльнулся; его улыбка и слова были пронизаны вызывающим тоном. Шерлок молчал несколько долгих секунд, пока игрался пальцами с сигаретой, обдумывая слова Уильяма, который, в свою очередь, несмотря на желание сильно раскашляться, пристально смотрел на собеседника, не осмеливаясь отвести взгляд. Он знал, что тем самым делает себе только хуже. Когда Шерлок уйдет, его ждёт крайне неприятное времяпровождение один на один с Ханахаки. Шерлок глубоко затянулся сигаретой, а затем медленно выдохнул дым. — …Несмотря ни на что, — начал он, — Преступный Лорд нарушает закон и совершает недопустимые действия, независимо от того, насколько веская причина у него была для убийства этих людей. Он все равно виновен, неважно, какая у него цель. — Шерлок поднял взгляд, и на этот раз в его прищуренных глазах снова вспыхнуло пламя, что-то яростное и гораздо хуже читаемое, по сравнению с несколькими минутами ранее. Казалось, он видел Уильяма насквозь, обращая до самого уязвимого состояния, раскрывая все тайны до единой. — Я поймаю Преступного Лорда и арестую, — чересчур решительно заявил Шерлок. — Я заставлю его искупить свои грехи. Что-то вспыхнуло в глазах Уильяма, мимолетное, но его было достаточно, чтобы во взгляде Шерлока на мгновение промелькнул слабый намек на удивление, прежде чем Уильям заговорил вновь. — Так и есть, — согласился он, — это действительно единственное верное решение. Нарушители закона, совершающие столь чудовищные преступления, заслуживают соответствующего наказания… Независимо от того, благие у них цели или нет. Стремительный всплеск струи ближайшего фонтана заполнил последовавшую за этим тишину, и Уильям снова проглотил кашель, не давая ему вырваться наружу и параллельно заканчивая проверять очередной тест, который оказался работой Шерлока. Мысленно он усмехался, видя, какими абсурдными были ответы; он даже удивился, как можно было получить настолько неправильные результаты, даже учитывая, что Шерлок не посещал ни одной лекции ранее. — Верно, — наконец сказал детектив. — Честно говоря, по пути сюда у меня ещё были некоторые сомнения по поводу моей теории, — признался он слегка смущённо, что Уильям не мог не найти восхитительным. — Знаешь, Лиам, приятно поговорить с тобой вот так, один на один. Было трудно разговаривать в поезде, когда вокруг было так много людей… Сейчас это кажется куда более близким и… личным, понимаешь? В груди у Уильяма все сжалось в один сплошной нервный узел, и он молился Богу, чтобы его щеки были не такими красными, какими горячими он их ощущал. Близким? Личным? Шерлок, очевидно, не знал, что для Уильяма эти слова значили нечто большее, чем для него. Он оставлял их только для особенных людей из своего окружения, для тех, кому позволено было видеть его полностью или, хотя бы наполовину, настоящего. Уильям хотел, чтобы и Шерлок стал таким человеком. Но, скорее всего, тот лишь случайно сказал эту фразу, очевидно, имея в виду дружескую атмосферу, и совершенно точно не собирался отвечать взаимностью на подобные чувства. Это было бы просто невероятно. Такие же отношения у них были и с Джоном, Уильям не был особенным. — Рад слышать это, — в ответ он улыбнулся, его выражение дрогнуло. Шерлок совершенно точно заметил, как Уильям изо всех сил пытался скрыть свои истинные эмоции и, казалось, обдумывал, что сказать — он подсознательно прикусил губу, прежде чем испустить короткий вздох. — Что ж, если разгадка тайны Преступного Лорда требует того… Я готов рискнуть своей жизнью. Если придется, я умру ради дела. — Было страшно, насколько серьезно и увлеченно Шерлок настроен. В своих целях он будет беспощаден, будь то Уильям или он сам, но не остановится ни перед чем, ради ареста Преступного Лорда. Было несправедливо, что Шерлок был готов умереть. Он был тем редким светом, который еще сохранился в этой стране. Маяк в безнадежном море. Если он умрет, мир потеряет ангела. Уильям не мог этого допустить. — Действительно? — спросил Уильям, улыбаясь теперь более естественно. — Ну… с такой решимостью, я уверен, вы добьетесь успеха. Где-то вдалеке прозвучал первый звонок. Шерлок с нежностью улыбнулся, от чего Уильям был готов заплакать — он не чувствовал себя достойным видеть эту улыбку, быть тем, кому она предназначалась. Но он не мог избегать его, он продолжал жадно вкушать этот запретный плод, несмотря на последствия его безрассудства, которые точно проявятся в ближайшем будущем. Ему следовало бы держаться подальше от Шерлока. Его охватила тошнота, кровь и кашель подобрались к самому горлу, и он больше не мог сдерживаться. Зуд был слишком болезненным. Его улыбка мгновенно исчезла, и он поспешно отвернулся в сторону, крепко прижимая руку ко рту и резко начиная кашлять. Кровь хлынула из его губ, пропитав темную ткань пиджака; он сжал перо в другой руке, чуть не сломав его пополам. Горло сдавило удушьем, он начал задыхаться. Это был самый тяжёлый приступ за последние несколько недель, и, конечно же, это должно было произойти на глазах у Шерлока. Уильям почувствовал бы разочарование, если бы ему не было так больно. Когда припадок прошел, он убрал руку и с ужасом обнаружил, что пятно на рукаве стало ярким и отчетливым. Тонкая струйка крови текла из уголка его рта и капала на штаны. Ему не хотелось оглядываться на Шерлока. Не хотелось видеть на лице детектива отвращение, жалость, или что-либо ещё, что там могло быть. Ещё немного и слезы покатились бы по его щекам, то ли из-за физической боли и агонии, что он только что пережил и которая продолжала его атаковать, то ли из-за смущения и страха. — Лиам… Уильям действовал как на автопилоте, словно голос Шерлока был приказом, которого он не мог ослушаться. Тон его был мягким и обеспокоенным. Прямо сейчас Уильям ненавидел это. Он не хотел, чтобы Шерлок стал свидетелем подобного. Ему удалось медленно поднять голову, в то время как очередная капля крови скатилась по его щеке и задержалась на коже раздражающе долгое время, прежде чем наконец упала вниз. Шерлок был чертовски напуган. Он раскрыл глаза шире, чем, кажется, человек вообще способен, и тупо открывал рот не в силах ничего сказать. Во взгляде явно читалось замешательство и тревога. Руки Уильяма дрожали, но Шерлок этого не видел, его взгляд был сосредоточен исключительно на его лице. — Мистер Холмс… Шерлок так резко вскочил на ноги, что Уильям вздрогнул. Он бросил сигарету на землю и затушил ее. — Пожалуйста… Пожалуйста, идём со мной, — умолял он. Его грудь поднималась и опускалась в такт учащенному грохоту сердцебиения Уильяма. Паника Шерлока хлынула наружу, и Уильям подумал, что, будь она физическим проявлением, он бы мог в ней задохнуться. — Пожалуйста, Лиам. Ты… Ты ужасно болен! Мы сможем оказать тебе необходимую помощь, мы… — Шерлок замолчал, стараясь отдышаться, после чего с надрывом рассмеялся, не зная, что делать, чтобы справиться с замешательством. Уильям тоже поднялся. — Мистер Холмс, прошу… Нет, мне не нужна помощь. — Тебе не нужна помощь??? — Шерлок вскрикнул, и Уильям снова вздрогнул. — Ты… О боже мой, Уильям, ты буквально кашляешь кровью. Я ещё в поезде знал, что ты болен, но… но… — Он так сильно стиснул зубы, что Уильям на секунду испугался, что они могут поломаться. — В этом нет необходимости, — Уильям поднял руку ладонью к Шерлоку, жестом прося того остановиться, — мне поставили диагноз, и мне не нужна помощь. — Тебе что?! — воскликнул Шерлок, — Тебе поставили диагноз, но ты ничего не делаешь? Ты всё ещё ходишь на работу? — Я… лечусь, — солгал Уильям. — Со мной все в порядке. Со мной все будет в порядке. Шерлок не выглядел ни капельки убежденным. Конечно. Стоило этого ожидать от человека, который находится на том же интеллектуальном уровне, что и он сам. Брови Шерлока нахмурились, а губы неопределенно дернулись. Шерлок покачал головой. — Какой диагноз тебе поставили? Уильям закусил губу. — …Я бы предпочел сохранить это в тайне. Брови Шерлока опустились, и на секунду Уильяму показалось, что он вот-вот разозлится, но вместо этого он лишь глубоко вздохнул. — Ты действительно болен, — сказал Шерлок, но прозвучало так, будто он пытался принять этот факт, а не обвинить Уильяма. Не то чтобы обвинение было неверным. — Ты… — он покачал головой, напряженно выдохнув воздух, после чего криво улыбнулся, все еще раздумывая над ситуацией. Уильям снова кашлянул в локоть, и Шерлок сделал полшага в сторону — не от отвращения, предположил Уильям, а от страха. Вина за то, что Шерлок оказался в таком состоянии из-за него, прожигала его легкие изнутри. — Это излечимо. — Правда. Но Шерлоку не обязательно было знать, что Уильям предпочел умереть. — Не беспокойтесь обо мне, Холмс. Пожалуйста, не позволяйте этому испортить вашу поездку. Мне бы не хотелось, чтобы вы тревожились из-за меня, приехав сюда, чтобы отдохнуть. Шерлок тут же открыл рот, и на его лице отразилось такое выражение, словно он защищался, но в последний момент он передумал говорить. Разочарованное низкое то ли рычание, то ли бормотание, вырвалось из его рта, и Уильям мысленно упрекнул себя от осознания, что находит этот звук привлекательным, несмотря на ситуацию. Шерлок опустил руки на стол и склонил голову. Уильям подавил желание провести пальцами по мягким темным волосам. — Лиам… — пробормотал он, — я не могу заставить тебя что-либо сделать… Я просто… Я беспокоюсь о тебе с самого поезда. Я думал… убедил себя, что ты проходишь лечение, и что в следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь в порядке… Так оно и было. Я думал, что ты правда выздоровел, но ты просто хорошо скрывал свое состояние. — Шерлок одарил его потерянной улыбкой, наполненной печалью. Он выпрямился. — Я не могу… — Он снова покачал головой, и Уильям мысленно отметил, что ещё долго будет ломать голову над окончанием этого предложения. — Пожалуйста, поверьте мне, — произнес он. Его голос звучал более жалко и отчаянно, чем он предполагал. — Вы заработаете себе аневризму, если будете слишком сильно переживать из-за меня. К тому же, вы рискуете получить повышенное давление. К облегчению Уильяма, его слова вызвали у Шерлока смех. — Ты сейчас осуждаешь мой образ жизни? — Не обязательно. — Уильям улыбнулся и сел обратно. Шерлок последовал его примеру. — Я просто предупреждаю вас о потенциальных последствиях некоторых ваших… пристрастий. Шерлок усмехнулся. — Я знаю границы. Все в порядке. Уильям спокойно промычал в ответ. — Если вы так говорите, мистер Холмс. Уильям позволил Шерлоку остаться ещё на некоторое время. Не то чтобы его состояние в ближайшее время могло ещё сильнее ухудшиться, верно?