Нейротоксин

***

      Ругательство сорвалось с губ мастера, когда капитан исчез из поля зрения. Его грудь вздымалась. А ведь все так хорошо начиналось утром. Да и маленький короб грел сердце в нагрудном кармане. Надо же было хрупкому спокойствию так легко разбиться. Раздраженно вздыхая, точно лесной кабан, Дилюк поманил барда за собой дальше, прикусывая губу изнутри.       — Венти, что произошло пятьсот лет назад?       — При всем моем уважении к вам и вашему роду, мастер Дилюк, — нарочито вежливо начал Венти, — но не на все ваши вопросы я могу дать ответы.       Барбатос почесал нос ногтем указательного пальца и звонко чихнул. Вышло это как-то по-детски, и в такие моменты сложно поверить, что этот мальчишка являлся самым настоящим Архонтом.       Что-то прикоснулось к сапогу Рагнвиндра, и он опустил глаза. Серый кот в белом носочке потирался о ремешки, выгибался дугой и требовал ласки. Похоже, питейное заведение не пришлось ему по душе. Венти недовольно сморщился.       — Историю своей семьи и страны, полагаю, ты знаешь. Так откуда такие вопросы? Думаешь, я раскрою какую-то страшную тайну, о которой никому неизвестно?       — Уверен, что это так, — холодно отозвался Дилюк. Он выжидающе смотрел на ухмыляющегося барда.       — В любом случае, историю пишут победители, господин. У каждой из сторон своя правда.       Дилюк осторожно глянул в сторону. Там, за пустой уличный столик присела знакомая фигура. Кайа оставался спиной к своим путникам, редко припадал к бокалу. Он откинулся на спинку стула и поднял высоко голову, выискивая что-то на голубом безоблачном небе. Рагнвиндр остановил себя, чтобы не подойти к брату и не присесть рядом. Альбериху нужно было дать немного времени.       — В книгах не пишут про Каэнри`ах.       Мужчина сошел с дороги, дабы не отвлекаться на прохожих и лучше контролировать ситуацию. Кот следовал за ним. Венти обернулся, поймал взглядом Кайю, а после пошел за мастером. Теперь беседа обещала стать более приватной. Никому не было дела до этих двоих.       — Кайа мой названный брат. С детства отец учил нас заботиться друг о друге. Оберегать, но теперь я в тупике. А ты можешь помочь, я знаю.       Венти молча смотрел на мужчину, видел огонь в его ярких глазах, тонкую полоску губ, сбитое взволнованное дыхание. Сам же оставался спокойным, будто разговор касается чего-то малозначимого, вроде цветения яблонь или уборки в доме.       — Что ж, могу сказать лишь то, что Каэнри`ах никогда не являлся королевством Тейвата, потому ты и не встречал книг о нем. По крайней мере, не в Мондштадте. К тому же королевство пало. Сомневаюсь, что Кайа или кто-либо способен поведать тебе его историю. Пятьсот лет назад полыхал весь Тейват, каждый жил со своим горем и мало замечал чужое.       — Но ты видел все своими глазами, Барбатос, — зашипел Дилюк.       Бард не стал отрицать, как и продолжать разговор. Только в лазури его глаз блеснуло что-то недоброе, а потом он сам посмотрел на небо.       — Ах ты маленький предатель! — пересекая оживленную улицу, воскликнул Кайа.       Дилюк поднял глаза. Венти посмотрел через плечо. Мимо их ног пролетела серая тень и в два прыжка забралась на плечо Альбериха. Тот почесал зверя, обиженно нашептывая ему что-то на ухо. Он не выглядел опьяненным, но на столе, за которым сидел брат, Дилюк заметил четыре пустых бокала. Он вздохнул. Алкоголь еще не успел ударить по голове.       — Чего вы там встали? Идем! — махнул рукой Кайа и направился к хижине Бубу.       Вся компания продолжала путь молча. Дилюк погрузился в размышления, Венти вертел головой, а Кайа мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. Кот задремал, свесив с плеч лапы.       Аптека встретила компанию горьким запахом трав и живым светом настенных фонариков. За стойкой о чем-то тихо переговаривались двое мужчин: Бай Чжу перебирал бумаги. Перед стойкой, спиной ко входу возвышалась другая фигура. Мужчина в темных, украшенных золотом одеяниях медленно обернулся.       — Господин Бай Чжу, — обратил внимание лекаря Дилюк.       — А, уважаемые гости, — Бай Чжу глянул в их сторону. Чан Шэн успела нашептать ему что-то на ухо. — Доброго вам дня.       — Добрый, — приветственно кивнул мастер.       — Ого, какая неожиданная встреча! — щурясь, точно от солнечного света, влетел в помещение Венти. — Господин Чжун Ли, сколько лет! Не думал, что и вас может одолеть хворь!       Чжун Ли окинул барда равнодушным взглядом, будто оценивая безвкусный образ — с ног до головы. В нос ударил запах перегара. Бай Чжу одарил новых гостей улыбкой и положил ладони на столешницу, погладил дерево, словно смахивая невидимую пыль. Дилюк озадаченно смотрел то на Венти, то на высокого мужчину, который совсем не выглядел смущенным. Кайа не спешил заходить внутрь.       — Мастер Дилюк, позвольте представить вам господина Чжун Ли. Консультант ритуального бюро Ваншэн. Господин Чжун Ли, — золото глаз перекочевало к лицу собеседника, — Дилюк Рагнвиндр, мастер винных дел, хозяин винокурни «Рассвет». С юношей вы, видимо, знакомы.       — Приятно познакомиться, — Дилюк кратко поклонился, как было принято в Ли Юэ. Чжун Ли ответил тем же, продолжая игнорировать присутствие Венти.       — Об обладателе рецептов самых изысканных вин Мондштадта мне известно. Действительно, приятно познакомиться с вами лично, мастер, — мужчина все же решил обратиться ко второму гостю. — А вы, видится, за настойкой от похмелья?       — О, нет-нет! За настойкой я приду завтра. Так мало вина из страны солнца еще выпито! Но я пришел увидеться с вами, ехе!       Бард вприпрыжку пронесся по просторному помещению и, подхваченный потоками ветра, плавно опустился на край стойки. Он тихонько ойкнул, когда Бай Чжу принялся прижимать к столу вспорхнувшие рецепты. Змея возмущенно зашипела, а после взгляд присутствующих обратился к последнему гостю. Кайа остановился в круглом дверном проеме, подпер плечом косяк. Потер глаз, затем сунул руки в карманы.       — Как ваше самочувствие? — заулыбался травник.       — Господин Бай Чжу, — начал тот, подбирая верные слова. — После ваших трав спалось… мертвенно… — не замечая ни незнакомца, ни Венти, нашел ответ он.       Чжун Ли тихо вздохнул, затем завел руки за спину. Темно-янтарные глаза зацепились за незнакомца.       — Как здесь людно. Господин Бай Чжу, могу я просить налить нам чаю, чтобы наша встреча сделалась более приятной? Знаю, в вашей коллекции имеется настоящее сокровище из лепестков жасмина и сесилий.       — Разумеется, — кивнул лекарь. Одной рукой он мягко спихнул со стола барда. Загремела посуда из тонкого фарфора. Забурлила вода. Пока длинные бледные пальцы кружили над заварником, он продолжал говорить. — Я рад, господин Кайа, что травы помогли вам отдохнуть. Они должны были сделать вашу ночь спокойной, лишенной снов.       — И все же сны были. Мы с моим другом чудно отдохнули.       Альберих медленно подошел к стойке, минуя Дилюка и отодвигая в сторону незнакомого мужчину. Он оперся локтями в стойку, потом поежился, потирая свои плечи, как сделал бы это, окажись он на Драконьем Хребте. Он молчал долго. Остальные так же тихо наблюдали за ним. Кот мурлыкнул, потерся о холодную щеку, и Кайа словно пробудился ото сна, оборачиваясь.       — А вот, кстати, и мой друг!       Он отпрянул от стойки, подхватил Дилюка под руку и подтянул ближе к Бай Чжу. Кот из-за резких движений вцепился в одежду когтями, его шерсть вздыбилась. От духоты Кайю совсем разморило. Вино сильно ударило в голову. Он припал лбом к груди брата и тихо засопел.       — Люк… мне так нехорошо… Этот твой бард меня в могилу сведет… или я сам закопаю его…       — Кайа…       В груди Дилюка что-то треснуло, сжалось и вот-вот готово было взорваться. Стыдно, но в данную секунду он был согласен с Альберихом. Из-за его состояния. Из-за своей беспомощности. Все, что сумел сделать — обхватить локти Кайи и позволить ему и дальше стоять так близко, под пристальными взглядами окружающих. Он растерянно взглянул на аптекаря, улавливая сильный запах вина.       — Вы можете что-то сделать с этим?       Бай Чжу кивнул, вздыхая.       — После чая станет легче. Не зря господин Чжун Ли называет его сокровищем. Но пока… зайдите в мой кабинет. Я сам подойду к вам.       Аптекарь боролся с отвращением. Он не любил лечить людей от их глупости. И знал, как подобного поведения не любит стоящий рядом друг. А тот уже окинул мондштадцев тяжелым взглядом, уходя в размышления внутри себя.       — Прошу простить…       Дилюк потянул Кайю за собой, но тот не сдвинулся с места. Только оперся на брата руками и посмотрел на мужчину.       — Как вы его назвали, господин Бай Чжу?.. Чжун… Он? Ваше имя Чжун Ли?       Венти подхватил одну из чашек и, тихонько серпая, скрыл улыбку за бортиками посуды. Неужели узнал в сотруднике ритуального бюро одного из семи Архонтов? И очаровательная улыбка Альбериха служила тому подтверждением.       — Путешественница рассказывала о вас. Называла другом. Говорила, что вы умный, знаете много историй и нищий…       — Кайа, что ты несешь?.. — зло прошептал на ухо Дилюк, но Альберих усмирил его одним взглядом. Стало дурно.       — Нищий и умный… Разве возможно подобное? Или вы стремитесь к аскетизму, как все великие мудрецы? — Альберих довольно кивает, отходит от брата и разводит руками. — Знаете, у меня ведь тоже сгорел дом. Совершенно ничего не осталось! Ха-ха! Кроме одного письма. Вы не подумайте, будто я осуждаю то, что вы бедняк. Но кто-то считает аскетов очень уважаемыми людьми. Быть может потому вас и зовут господином? «Круто», как сказала бы Кли! Верно, Дилюк?       Казалось, Альбериха прорвало, словно плотину, и он не заткнется никогда. При этом он оставался стоять неподвижной скалой. Венти же уполз за стойку, не сумев сдержать слезы, проступившие от смеха. Дилюк больше не пытался тянуть брата за собой, а деликатно накрыл его губы ладонью. Он выдавливает вежливую, извиняющуюся улыбку. Казалось, еще немного, и он вспыхнет ярче факела от стыда.       — Идем. Ты не в себе.       Получилось громче, чем хотелось бы Дилюку, но это будто немного отрезвило Кайю. Мастер обхватил его пояс и резко дернул, уводя за собой в темный кабинет травника. Дверь закрылась. Чжун Ли, доселе сохранявший самообладание, немного опустил подбородок и не сумел сдержать напряженного выдоха. Он искоса посмотрел на мальчишку, утопшего в приступах смеха.       — Что ты забыл здесь? — едва ли по-дружески поинтересовался он.       — Пха-хах! Не одного меня называют нищим, Чжун Ли! Засчитаю это себе за маленькую победу! — Венти выполз вверх по стойке. Он потер красные влажные глаза. Давно не смеялся так сильно. От одного взмаха ладонью в его пальцах расцвела лира, и подушечки ласково огладили струны. — Я-то? Да вот, расследую одно очень любопытное дело, приятель. «Вставай же, воин, в такт под бой, Архонтам панихиду пой»… Заметил, как смотрел на тебя этот молодой человек?       — Заметил, — лицо Моракса сделалось непроницаемо-каменным. — Так случилось, что я уже осведомлен о том, что происходит. Об этом твоем «деле». Собрался отвести их вниз?       — Лишь направлю! В конце-концов, любопытно узнать, как завершится история этого юноши. Не каждый день можно встретить столь агрессивный вирус…       Пока Бай Чжу собирал травы для лекарства, он внимательно прислушивался к разговору. Пальцы продолжали гулять по тонким струнам, отражающим золото солнца. Скудные лучи отразились и в глазах цвета кор ляписа, а в них затаилось недовольство. Моракс долго думал перед тем, как дать ответ. И настолько тяжелым был его вид, что Бай Чжу, заваривающий освежающий напиток, вздохнул.       — Эй, не будь такой грозной тучей! Ведь если все получится, мы избежим многих проблем.       — Хм… Только после заключения контракта, Венти.       — Какой еще контракт? У меня? С тобой? Еще чего!       — Разве эти люди не собираются попасть в Разлом? И разве они не явились из Мондштадта?       — Ты говоришь верно, но это их проблема. А Разлом уже открыт. Да и тебя это касается мало. Думаю, для вас не секрет, — Венти скользнул взглядом по всем присутствующим, — что нас эта эрозия не затронет? К тому же то, что ты в прошлом этими землями правил, не развязывает тебе руки. Ты работник похоронного бюро, вот и продолжай вколачивать свои гвозди в ящики, — недовольно хмыкнул бард, рассеивая лиру и скрещивая руки на груди.       Чжун Ли расправил плечи и молча описал круг. Он остановился напротив выхода и развернулся лицом к Барбатосу, точно преграждая путь.       — Эти двое могут избавиться от хвори. Но что, если произойдет новая беда? Кто будет отвечать за проступок, если оба погибнут? Более того, вероятно, они не смогут войти в Разлом…       Уголки губ Моракса приподнялись. Венти хмуро сдвинул брови. Воздух потяжелел. Как и атмосфера в хижине.       — То, что случится с ними — их выбор. Уж не дети. Погибнут, значит, так суждено. А если ты прячешь под землей то, что может принести в наш мир новую катастрофу, то тебе отвечать за это. А вот господин Бай Чжу, думаю, будет только рад, — весело хмыкнул бард и посмотрел на лекаря. — У вас появятся новые клиенты. Много, очень много!       — Вот как, — Чжун Ли сдержанно опустошил легкие. — Что ж, гляди, как бы я не забил гвоздь в твою крышку гроба.       — Прибереги свои угрозы для дураков из Ли Юэ. Я еще тебя переживу! Помяни мое слово, когда Ху Тао займется твоими похоронами. Настоящими…       Пока между древними существами продолжался спор, за стеной же зарождалась своя драма.       — Что? — Кайа вздрогнул, вцепившись в плечи Дилюка. Кот мягко приземлился на пол и, посмотрев на хозяина, обнял хвостом лапы. — Почему мы здесь? Что происходит?       — Ты не следишь за своим языком, Альберих. Какого черта ты там устроил?       Дилюк грозно сощурился и подтолкнул Кайю к дивану. Тот грузно упал, раскинув в стороны руки. Сам же мастер остался стоять над Альберихом, уперев руки в бока.       — Как ты успел напиться за пятнадцать минут? Нашел «Полуденную смерть»?       — Нет, это было вино. И не самое вкусное в моей жизни, но… Хэй! Ничего я не напился! Ох, моя голова… Люк, обними…       Ноздри Рагнвиндра раздулись, но он все же сделал шаг навстречу и опустил теплые руки на ледяную голову. Пальцы Кайи скользнули вверх по бедрам, сомкнулись на пояснице, притягивая брата ближе. Дверь открылась именно в этот миг, возмущенные голоса за ней стихли.       — Прошу прощения, — Бай Чжу замер в дверном проеме. Пускай зрение лекаря было слабым, а окна в помещении закрыты плотными шторами, но близость мужчин оставалась как на ладони. Он смутился, прочистил горло.       — Нет, это вы нас извините, — сконфуженно прошептал Дилюк и отошел от Альбериха. По шее скользнул холодок. Он забрал чашку, кланяясь. — Чай отрезвит его?       — Хм… да, успокоит, — аптекарь еще раз посмотрел на гостей. Остановился на потухшем лице своего редкого пациента. — Выходите, как выпьет все до капли.       Он улыбнулся и потянул дверь обратно на себя. Голова Альбериха идет кругом. Он пьян и совершенно терял связь с реальностью. Дилюк присел на одно колено перед братом, подвел чашку с напитком к его губам, придерживая затылок свободной рукой.       — Выпей это, Кай.       Голос садился. Дилюк мысленно молился о том, чтобы состояние не обратилось новым приступом. Молился, сам не знал, каким именно богам. Кайа же оставался послушным, но смотрел на брата совсем не белым, а своим, синим глазом. Когда чашка опустела, Дилюк оставил ее в сторону и обхватил лицо Альбериха. Губы второго изогнулись в усмешке, и Кайа потянулся к мужчине за поцелуем. Жадным. Обжигающим. Дилюк оторопел, но не стал сопротивляться, вкушая горечь травяного чая. Скоро они совсем немного отдалились. Голос дрожал на грани слышимости.       — Ненавижу этих Архонтов… Чтоб им пусто стало… — произнес Кайа.       Дилюк совсем опустился на колени, обнял любимого за плечи. Губы мазнули по взмокшему, потеплевшему виску. Казалось, лед Альбериха оттаивал.       — Архонты?       — А ты не заметил?.. Этот Чжун Ли… Да, он тот самый мертвый Архонт из страны скал, солнца и контрактов, — хрипло посмеялся Кайа.       В голове Дилюка закружилась вьюга. Сомнения все больше окутывали его сердце. «Историю пишут победители». Почему же с уст Барбатоса все звучало так, словно победители не гордились своей победой? Почему бы не преумножать славу о ней, рассказывая баллады о великой битве? Кайа молча улыбнулся и запустил в спутанные пряди пальцы, втянул носом их запах. Родной запах… Волоски формировались в локоны, приобретали блеск. Альберих осторожно перебирал хвост, ласково и нежно массируя голову.       — Как бы мне хотелось взглянуть им в глаза. Настоящим… Услышать правду с их уст. Я бы хотел услышать историю от тех, кто все это наблюдал.       — Может, мы вновь встретим Дайнслейфа? Архонты несговорчивы…       — Дайнслейфа? — Кайа задумался и отчего-то снова вспомнил про Люмин. В мозгах что-то щелкнуло. — Точно… Я знаю, что он вызвался помогать Люмин за пятьсот моры. Они вместе искали Итэра. Выходит, Дайнслейф знаком с братом путешественницы и… — он замолчал, пытаясь вспомнить еще что-то.       Тишина становилась гуще. Когда Дилюк понял, что продолжения не будет, сам решил подтолкнуть брата к новой мысли.       — Может быть так, что Итэр был в Каэнри’ахе?       — Может… Во всяком случае, я не знаю его, никогда не встречал. Но сомневаюсь, что нам удастся поговорить с ним, Люк. Если он не готов к встрече с родной сестрой, то кто мы для него?.. У него своя война.       Дилюк кивнул и поджал губы. Кот, уставший молчаливо наблюдать за братьями, запрыгнул на диван и положил лапы на бедро Альбериха. Разум Рагнвиндра отчего-то ухватился за последнюю фразу брата. Сердце болезненно сжалось.       «И у тебя своя война», — подумалось ему. Он невольно вспомнил ночь, когда Кайа решил довериться ему. Вспомнил и то, как лишил Альбериха выбора, оттолкнул от себя. А после, когда пожалел о содеянном, испугался новой встречи, следующие годы только больше внушал себе, будто Кайа — предатель. Теперь же, когда их связь крепла, он не мог решиться на важный вопрос.       — Мы многое прошли с тобой за последнее время, Кай, — начал неуверенно Дилюк и посмотрел в лицо озадаченного брата. Он потер нагрудный карман. — Ты был честен со мной последнее время и… Ответь, ты…       — Говори, — подтолкнул Дилюка тот, когда тишина вновь надавила на барабанные перепонки.       — Независимо от правды, которой ты коснешься… Ты останешься со мной? Не приложишь ли клинок к моему горлу?..       — Люк… Я уже давно дал тебе ответ. Видишь, я здесь. Рядом с тобой, — уголки губ приподнялись. — Мне нет места в прошлом. Нет моего королевства, потому какой смысл рваться туда? И Тейват для меня всегда будет чужим. Мое место рядом с тобой. Как бы странно это ни звучало, но моя эрозия тому свидетельство. Повторюсь… Я всегда буду выбирать тебя, Люк…       Рагнвиндр слушал. Впитывал звучание голоса, как тонкий лист бумаги, опущенный в воду. Глаза сияли, точно у ручного доверчивого пса. Он дернул рукой и вытянул из кармана короб. Недолго думая, вложил его в ладонь Альбериха.       — Тогда будь со мной, — тихо произнес он.       — Это… что? — бровь Альбериха изогнулась.       — Подарок. Если, разумеется, ты примешь его… Пока это, а потом… Потом я найду что-то лучшее для тебя.       Крышка медленно открылась. Внутри блестел красный камень. Такой же яркий, как волосы Дилюка, как его Глаз Бога, как его глаза. Альберих вынул перстень и надел на указательный палец. Даже при скудном освещении было видно, как в алой дымке мерцают звезды.       — Это предложение?..       — Как говорят в этой стране, контракт. Сначала я хотел подарить тебе серьгу взамен этой, — кистью мастер прикоснулся к синему вытянутому кристаллу, острой слезой украшающую ухо брата. — Но так ты не смог бы видеть ее… часто. И я подумал, если дневник потеряется, если ты забудешь все… Быть может, ты запомнишь этот подарок как часть меня? Быть может…       — Я Больше не сниму его, Люк, — впиваясь в губы, выпалил Кайа.       Горячие руки потянулись к шее. Он навсегда будет его целью. Домом. Семьей. Защитит от хвори и недобрых взглядов. Перебьет всех Архонтов, если то потребуется. Такую клятву не нужно произносить вслух.       — Спасибо тебе, Кай… — благодарно улыбнулся он и поднялся с пола, плавно утягивая за собой брата. Кот по спине взобрался на свое место. — Нам пора. Засиделись мы здесь… И прошу тебя…       — Понял. Я постараюсь следить за языком, — неуверенно перебил капитан. Он и сам не понимал, с чего вдруг решил так сильно напиться. — Идем?       Оба вышли из кабинета, но в хижине оказалось пусто. Сердце окрыленно подпрыгнуло. За прилавком никого не оказалось, и даже круглые двери впервые на его памяти оказались закрыты. Рассекая помещение, Кайа первым оказался у дверей. Те легко поддались и распахнулись, впуская в помещение яркий солнечный свет.       У подножья широкой высокой лестницы, ведущей в аптеку, стояли трое, о чем-то беседуя. Первым братьев заметил Чжун Ли, поднимая напряженный взгляд. Бай Чжу и Венти тоже обернулись. Почувствовав на себе суровый взгляд, он вздрогнул и, медленно погрузившись в тень, закрыл дверь обратно.       — Люк! — громким шепотом позвал он. — Там Бай Чжу, бродяжка и какой-то суровый мужик! Может, есть другой путь?..       — Этого сурового мужика ты назвал нищим. Полагаю, это господин Чжун Ли, — смело распахнув двери вновь, ответил Дилюк.       Мужчины внизу неспешно двинулись к ним, но Моракс вдруг притормозил.       — Я предпочту в этом не участвовать. На сегодня достаточно, — он последний раз глянул на барда перед тем, как уйти. — Всего доброго.       — Удачи, господин, — попрощался Бай Чжу.       — Чжун Ли? Люмин говорила, будто он умный, много знает и нищий? — Кайа выполз следом, держась по правую руку от Дилюка. Заметив Архонта, прочистил горло перед звонким: — Господин Чжун Ли! Рад был знакомству!       — Кайа, лучше просто помолчи… — шикнул на него Дилюк.       Но Чжун Ли, к счастью, уже находился слишком далеко. Или же сделал вид, будто не услышал. Скоро к хижине поднялись Бай Чжу и Венти. Кайа мигом склонил голову.       — Господин Бай Чжу, приношу свои извинения за предоставленные неудобства. Вино в ваших краях мягко пьется, но совершенно неожиданно бьет по голове. Не ожидал. И не рассчитал.       — Я рад, что вам так скоро стало лучше, — Бай Чжу обмахнулся распахнутым веером цвета весенних трав, прикрыл улыбку. Он прошел обратно в аптеку. Венти принялся чихать, стоило приблизиться к капитану.       — К…к…котЧУ! Я… мне… ПЧИ! По… по… пораЧУ!..       Альберих посмеялся, бросая взор на мальчишку, а после ласково почесал воплощение своего спокойствия за ухом. Бай Чжу вернулся за прилавок, убрал веер. Дилюк улыбнулся. Закупившись всем необходимым, он напоследок прикупил баночку со слизью слайма. Спрятал в карман, но Кайа заметил.       — Слизь слайма? Для волос? — без задней мысли бросил капитан. — С туманным цветком? Зачем тебе? Я ведь крио, забыл?       После Альберих неспешно направился к выходу. Дилюк подавился воздухом и, извинившись и густо краснея, выпорхнул вслед за братом. Когда оба спустились с лестницы, Рагнвиндр гордо задрал подбородок, едва ли не не зарычав на Альбериха.       — Кайа…       — А? — капитан вздернул бровь. — Я что-то не так сказал? Ведь я и правда могу привести в порядок твои волосы и без туманного цветка. Зачем переплачивать, ха? Это дорого...       — Это не для волос, Кай…       Уши мастера горели, но он все же положил ладонь на пояс Альбериха, погладив большим пальцем. Он увел взгляд в сторону, словно любуясь красотой здешних водопадов и пруда. Кайа вдаваться в подробности не спешил.       — Поможешь мне заполнить дневник? Не хотелось бы упускать важные детали, а в голове порой… каша.       — Разумеется, — алые глаза поднялись к небу, наблюдая за тускнеющим солнцем. Они потеряли слишком много времени. — А завтра отправимся в Разлом. Сегодня не успеем… К тому же у нас все еще нет пропуска. Иди пока в номер, а я попробую раздобыть нам доступ.

***

      — Итак, у меня есть пропуск на территорию, но не в шахты.       — Отказали?       — Да, — качнул устало головой Дилюк. — Сказали, что мы не ученые, потому нам нечего искать в шахтах.       — А не страшно. Мы всегда находили выход, верно? Сейчас у нас есть пропуск на территорию, а там сообразим, что делать дальше.       Дилюк не мог не согласиться и теперь занялся сбором вещей в путь. Кайа уселся за стол, навис над дневником.       — Как успехи?       — Вот, — отодвинулся от исписанной книжки капитан. — Я специально оставлял место, чтобы можно было добавить то, что я мог забыть.       — Посмотрим…       Дилюк придвинул стул, сел рядом с братом. На коленях Кайи спал кот — удивительно, что на сей раз он не исчез, как делал это раньше.       — Хм…       — Чего?       — Ты стал спокойнее. Меньше пошлых шуток и…       — Ну разумеется, Люк. Я добился тебя. Теперь могу быть таким, какой я есть на самом дела, ха-ха!       Дневник писали до полуночи. Дело оказалось не слишком приятным, особенно когда добрались до ссоры на винокурне. Но утаивать было нельзя ни единого момента, о коих Альберих забыл. Кайа порой не верил, переспрашивал, опасливо глядел на брата, а тот утешающе (его или себя) гладил своего мечника по спине. Капитан поглядывал на яркий камень, так сильно напоминающий горячее сердце возлюбленного…