Нейротоксин

***

      — С ней все будет в порядке, — подхватив предплечье Кайи, сказал на ухо Дилюк. — Я видел его конюшни. Животные в отличном состоянии. Заберем Кальвиль, как только закончим дела в Ли Юэ. К тому моменту она поправится.       Альберих вздохнул и кратко качнул головой. Дилюк действительно проверил каждую лошадь, изучил документы и заключил со стариком контракт, прежде чем передать ему кобылу. Беспокоиться было не о чем.       Дайнслейф оставался рядом с братьями, но сохранял дистанцию. Всю дорогу следил за поведением Альбериха, что-то подмечал в уме, но оставался наедине со своими мыслями. Он молчаливо сопровождал их до столицы Ли Юэ. Затем их пути разошлись. Ушел так же тихо, как и шествовал с братьями, и те заметили его отсутствие лишь спустя время.       Небо окрасило золото закатного солнца. Вершины гор пели, сияли в драгоценном небосводе, что действовало медитативно, приятно для изнуренных душ путников. Еще легче стало дышать, когда перед взором расцвел город. Он был таким же блистательным, как горы и небеса. Ветры здесь тихие, ласкающие кожу и волосы невесомо. В порту царила жизнь, трещали лебедки, волны разбивались о корпуса кораблей.       — И снова здравствуй, солнечный Ли Юэ, — выдохнул Кайа, высоко задрав голову.       Он поймал себя на мысли, что помнил о минувшем празднике. Затем вовсе заметил, что воспоминания обрели форму и детали, которые вылетели из памяти утром. Это не могло не радовать, и он охотно поделился своими наблюдениями с Дилюком.       — Замечательно, — провел теплой ладонью по спине Кайи тот. — Значит, воспоминания имеют свойство возвращаться… — Кайа согласно кивнул.       — Может, само пройдет, ха? Вдруг мы зря беспокоимся? — потянулся он, сладко зевнув.       — Хотел бы я, если бы это было так, Кай, но идем, — напомнил Дилюк, — расслабляться еще слишком рано. Нужно успеть в банк.       — Эй, не будь таким скрягой! — толкнул его бедром Альберих и болезненно засопел. Совсем забыл о синяках и гематомах. Мастер закатил глаза.       — Я отдал всю мору за Кальвиль. Нам придется спать на улице, если не поспешим.       Теперь пришла очередь Кайи закатывать глаза, но только делал он это театрально. Он усмехнулся, и вместе братья направились вдоль улочки.       Людей было не так много, как во время праздника Морских фонарей, но даже сейчас казалось, будто все переулки заполонили толпы зевак. Даже вечером здесь царила спешка: жители куда-то двигались, громко торговались, спорили о качестве украшений или рыбы. Месяцем ранее Кайа с радостью бы пропустил пару стаканчиков с моряками, послушал бы истории их приключений, рассказал бы и про своего деда-пирата, но не на этот раз. Он мечтал поскорее раствориться в безмятежном сне. Признаться, ему подошел бы и куст шелковицы, но он держался, оставаясь подле Дилюка.       — Нам сюда.       Рагнвиндр взглядом указал на главную улицу, где и располагался один из самых крупных банков Тейвата. Ладонь рефлекторно обхватила и потерла плечо.       — Болит? — Кайа коснулся пальцами поясницы брата.       — Нет, зудит.       — Значит, заживает. Это хорошо. Придем в гостиницу и наложу чистую повязку.       — Но сначала я избавлюсь от этой обуви… — мечтательно отозвался Дилюк.       Они миновали небольшой, но шумный ресторанчик, поднялись по ступенькам к банку северного королевства и скоро переступили порог, очутившись в просторном помещении.       За стойкой увлеченно работала молодая женщина, взвешивая и подсчитывая звенящие монеты. Когда Дилюк открыл рот, она тихонько шикнула и пригрозила пальцем. Обратила внимание на мужчин, когда закончила с подсчетами, и сначала натянула вежливую, но очень уж фальшивую улыбку. Стоило услышать запрос Дилюка, так сразу поникла. Обслужив посетителей, заворчала о том, что теперь придется заниматься перерасчетом. Братьев это уже не волновало. Уложив мешочки с морой в походные сумки, оба выбрались на воздух.       — Для начала заглянем к лекарю. Не хочу больше терпеть этот зуд, — снова потер плечо Дилюк.       Кайа знал, что то лишь манипуляция, чтобы привести его к целителю как можно раньше, но спорить не стал. Если это действительно облегчит их жизнь, то можно было потерпеть еще немного.       — Конечно, Люк, — прохладная рука огладила горячую шею брата. Мастер прикрыл веки, и его уши заалели. — Раз уж дело касается твоей руки, готов отправиться за тобой хоть на край света…       Но он пожалел о своих словах и невольно заскулил, когда мощеная дорожка вывела обоих к очередной лестнице, в разы выше тех, что прежде встречались на их пути. На вершине поблескивали желтые огни бумажных фонарей знаменитой хижины Бубу. И когда сотни ступеней остались позади, Кайа обхватил руками столб у входа и прижался к остывшей шлифованной поверхности лбом. Неподалеку шумел водопад. Звук раздражал барабанные перепонки. К счастью Кайи, это место было совсем пустым и безлюдным.       — Оставь меня умирать здесь, Люк… — тяжело дышал он, сползая по столбу вниз. Дилюк запыхтел, как и его Глаз Бога, и подхватил брата под руки, вынуждая встать прямо.       — Прекращай, Кай. Мы уже на месте…       — Могу ли я вам чем-то помочь, уважаемые? — кашлянув в кулак, обратился к гостям человек.       Дилюк и Кайа уставились на мужчину. Утонченный и высокий, с болотисто-зелеными волосами. Пускай он улыбался, но вид у него был болезненный, и даже очки-полумесяцы не могли спрятать за собой большие темные круги под глазами. На шее мужчины покоилась дремлющая белая змея, что добавляло его образу некой загадочности.       — Господин Бай Чжу? — уточнил Дилюк.       Его бровь вопросительно изогнулась. Если уж самый знаменитый в Ли Юэ лекарь выглядит так плохо, то они точно обречены. Кайа, похоже, разделял мнение Дилюка. Он косился на худощавого человека, от которого явно веяло болезнью и смертью.       — Верно, — подтвердил страшные опасения Рагнвиндра тот.       Голос его мягко проливался в уши и, в отличие от водопада, совсем не терзал слух. Змея подняла голову и, пощекотав мочку уха аптекаря тонким язычком, зашипела.       — Мондш-ш-штатс-с-сы… Мас-с-стер из винодельни и… Капитан кавалерии…       — Что привело вас в хижину Бубу, уважаемые? — добродушно улыбнулся Бай Чжу, осматривая обоих немигающим взглядом.       — Меня зовут Дилюк Рагнвиндр, — протянул для рукопожатия ладонь мастер.       Похоже, не было смысла притворяться кем-то иным, раз их так быстро раскусила эта странная змея. Ее налитые кровью глаза глядели проникновенно и, казалось, считывали всю информацию заранее. Бай Чжу пожал руку и переключил внимание на второго мужчину.       — Кайа Альберих. Рад знакомству, — просиял тот и тоже протянул ладонь, но змея вновь пощекотала ушную раковину аптекаря, прошептав тихое:       — Не с-с-стоит кас-с-сатьс-с-ся…       Братья переглянулись, и Альберих неосознанно обтер пальцы об одежду, будто старался избавиться от грязи, налипшей на перчатки. Отчего-то он стыдливо сжался, ощущая на себе пристальный взгляд лекаря и его питомца. Только теперь он заметил, что у змеи зрачки круглые, в то время как у господина они длинные и тонкие, как у рептилии. Тогда кем же являлся этот Бай Чжу и почему ему не стоило прикасаться к нему? Дилюк напряженно вытянулся, и его плечи заострились.       — Что-то не так, госпожа?       — Чан Ш-ш-шэн, — представилась змея и склонила голову. — Меры безопас-с-сности…       Она продолжала что-то тихонько шипеть, а Бай Чжу словно прислушивался к ее змеиным речам и все понимал. При этом лицо его не менялось, улыбка не пропадала. Когда Чан Шэн замолчала, он повел рукой в сторону хижины.       — Прошу, проходите.       Братья шагнули вперед. Бай Чжу вошел следом и сразу занял место за стойкой. Чан Шэн нашептывала ему что-то на ухо, а лекарь тем временем подготавливал ароматный отвар. Но и без кипящего в небольшом котелке напитка здесь пахло травами: горькими, терпкими, душистыми. Голова шла кругом. Кайа разглядывал окружение, но не было того, за что мог бы зацепиться глаз. Кроме самих хозяев.       — Надо же. Столько раз бывал в Ли Юэ и ни разу не приходилось появляться у вас, — вслух рассуждал он.       — И это хорошо, — золото глаз сверкнуло поверх очков.       — Вы правы. Полагаю, вы травник? Лекарь? Или ученый?       — Многопрофильный врач.       Бай Чжу разлил отвар в чашки из белого фарфора и поставил перед гостями. Из одной из них пригубил сам. Чан Шэн скользнула по его шее, и ее голова зависла возле уха лекаря. Он перевел взор на мастера винных дел.       — Не сочтите за грубость, но многопрофильный» это тот, кто и зуб вырвет, и кошачий хвост вылечит, и потенцию повысит? — озорно хихикнул Альберих и потянулся к чашке.       Дилюк едва не подавился напитком и бросил грозный взгляд на брата. Рука сама рефлекторно потянулась к плечу, потирая его. Бай Чжу же тихо посмеялся, прикрывая рот пальцами.       — Вы весьма догадливы, господин Кайа, — а после обратился к Дилюку: — Ваша рука нуждается в лечении, мастер?       — Да, зудит.       Бай Чжу понимающе кивнул. Он больше не смотрел на них, а перебирал плоские жестяные баночки, подбирая целебное снадобье. Кайа не унимался.       — Феноменально! И как? Преуспеваете?       — Я полагал, что в Мондштадте достаточно светлых голов, владеющих алхимическим мастерством. Неужели никто из них не сумел изготовить для вас зелье, улучшающее потенцию? Вы так молоды… — не теряя лица, заметил Бай Чжу.       Змея зашипела, словно усмехаясь.       — О, что вы? У меня нет с этим проблем! Но вы так молоды, — задумчиво протянул Кайа и отставил чашку в сторону. Сам же вальяжно зашагал по помещению, задумчиво разглядывая узоры на стенах. — Слышал, чтобы стать толковым доктором в Ли Юэ, понадобится по меньшей мере полторы дюжины лет, но вы совсем немного старше меня…       Дилюк поймал взгляд брата и напрягся. Он начал догадываться, к чему клонит Альберих. Теперь он следил за реакцией Бай Чжу. Тот все еще неизменно улыбался, выставляя на стойку маленькие баночки.       — Вы либо гений, либо прячете в рукаве зелья, препятствующие старению, — лукаво улыбнулся Кайа и, словно поставив мат в шахматной партии, прижался лопатками к стене и сложил на груди руки.       — У меня был выдающийся учитель. Но, быть может, и талантом я не обделен, господин Кайа, — избегая дальнейших расспросов, заключил травник. — Если не возражаете, мастер Дилюк, я мог бы продемонстрировать вашему другу силу исцеления.       — Да, пожалуйста, — охотно кивнул Рагнвиндр.       Он поставил пустую чашку на стойку и снял верхнюю одежду, за ней жилет и рубашку. Бай Чжу вышел к братьям и принялся распускать повязку с плеча. Чан Шэн зашипела. Руки лекаря коснулись запекшейся черной кровавой корочки. Он вынул из нагрудного кармана крошечный, сияющий зеленым шарик и приложил его к ране. Свет проник под корочку и разлился под кожей, а затем рана начала затягиваться и бледнеть, обращаясь в новый широкий шрам. Бай Чжу убрал ладони, тяжело вздыхая. Веки Дилюка потяжелели, и он сам не сдержался, опустошив легкие. Боль и зуд оставили его в покое.       — Благодарю вас, господин Бай Чжу.       — Впечатляет! — оттолкнулся от стены Кайа, провожая взглядом ускользающую кисть лекаря. Усталость как рукой сняло. — Нечеловеческая сила, господин. Я бы даже сказал, божественная.       — У каждого в этом мире есть свое место. Боги даровали мне силу исцеления. Так же, как наделили вас крио талантами. А дальше дело практики. Вам ли не знать? — Бай Чжу вновь скрылся за стойкой и чистым белым платком собрал проступившие капельки пота на лице. Он позволил себе опереться на столешницу. — Для вашей потенции я подготовил мазь, а для зубов — пилюли. Кошек рядом с вами не наблюдаю, — язвительно процедил он и посмотрел на Альбериха. — Но могу ли я кое о чем попросить вас?       — Вы? Разумеется! Мы находимся в ваших владениях, потому, разумеется, вы можете не спрашивать у нас разрешения.       — Кайа, — не сдержался Дилюк, хмуро сдвинув брови.       — Я бы хотел осмотреть вас. Но мастеру придется оставить нас.       — Не вижу в этом необходимости. К тому же мою голову можно исцелить так же, как вы это сделали с рукой Дилюка, — отмахнулся Альберих и сам направился к выходу. — Уже слишком поздно. Нам необходимо найти ночлег, иначе придется спать на улице. Верно, мастер?       — Раздевайся давай, — заворчал Дилюк. Он опередил Кайю и уперся ладонью в его грудь. Взгляды столкнулись, и на секунду обоим показалось, словно между ними зарождается прежняя борьба. Дилюк легко оттолкнул от себя брата и, покидая аптеку, бросил через плечо: — Жду на улице.       Кайа еще некоторое время стоял на месте, но после раздраженно фыркнул и на пятках развернулся к травнику. Тот погасил свет и теперь изучающе глядел на мужчину, окутанный мраком. Ругаясь себе под нос, он стянул мундир, сбросил на стойку потрепанную и уже совсем не белую рубашку. Следом полетел ремень. Меч покоился рядом. Его движения были резкими, дергаными, а синее око не выпускало из поля зрения лекаря. Когда Кайа остался полностью нагим, Бай Чжу обошел его, потирая подбородок пальцами. Он сохранял дистанцию и не прикасался к телу Альбериха. Змея что-то прошипела на ухо.       — Да, вижу…       Кайа сжимал в ладони леденящий кожу Глаз Бога и смотрел на мужчину с вызовом.       — Невежливо шептаться на незнакомом гостю языке, доктор, — упер кулаки в бока Кайа. — Что она сказала?       — Мы просто советуемся, господин, — уголки губ Бай Чжу дрогнули. Чан Шэн продолжала говорить на змеином. — Нет, так нельзя, — ответил ей травник и поднял взгляд. — Повязку?       — Нет.       Бай Чжу устало вздохнул и ушел к шкафчикам. Склянки зазвенели. Руки дрожали.       — С-с-спокойно… — напомнила Чан Шэн.       — Я дам вам выпить зелье, которое поможет мне разобраться в природе вашего недуга.       — Хорошо, но при условии, что вы будете говорить обо всем, что видите. Я не для того шел к вам, чтобы оставаться в неведении.       — Так и быть. Но правда вам не понравится, — вернулся к Альбериху Бай Чжу и протянул маленькую бутыль. — Взболтайте и выпейте.       Кайа настороженно посмотрел на стекляшку. Он решил рискнуть, потому быстро осушил бутылочку, морщась от гадкой горечи. Внутри горла появился зуд, будто сотни насекомых пробежали вниз, к желудку. Казалось, его вот-вот вырвет.       — Неприятные вы люди — доктора. Вечно норовите напоить своих пациентов какой-нибудь дрянью. Неужели нельзя…       — Опустите руки и замрите, — скомандовал Бай Чжу, растеряв свою мягкость и добродушие.       Даже без сверкающих бумажных фонариков можно было различить золотой блеск в глазах лекаря. Его зрачки вытянулись, скользнули по изменениям в теле, которые мог видеть только он и Чан Шэн. Сначала показались бледные пятна в области груди, но чем сильнее колотилось сердце Альбериха, тем более явными были проявления. Особенно ярко сияла рука, сжимающая Глаз Бога. Чан Шэн опасливо зашипела.       — Эрозия? Но не такая, как… О, Архонты! — воскликнул Бай Чжу и испуганно отшатнулся от Кайи.       — Что вы видите? Говорите! — рявкнул Альберих.       Но Бай Чжу не мог вымолвить и слова, наблюдая за тем, как от пальцев до локтя руку оплетают красные черви. Сотни мелких гадов, мутные, полупрозрачные. Они тянули головы к лекарю, извивались и падали на пол, очерняя паркет. Омерзительное зрелище. Но куда страшнее стало Бай Чжу, когда он поднял взгляд к лицу оскверненного. Гады теснились в области глаза, скрываемого повязкой, точно лепестки шелковицы.       — Прошу вас, снимите повязку… — тихо попросил Бай Чжу.       — Я уже дал свой ответ. Говорите.       В горле травника застрял ком, и он молча кивнул, уходя за стойку.       — Это очень агрессивная эрозия. Она… Словно ее источник в вашем оке. Что с ним? Проклятие? Ранение? — торопливо забормотал Бай Чжу, копошась в травах и баночках под стойкой. Бесцельно, пытаясь занять руки делом, лишь бы больше не видеть…       — Ничего, — опустошенно ответил Кайа. — Что со мной, доктор? Мне известно, что дело совсем не в повязке, — он подхватил с табурета белье и не спеша начал одеваться.       — Тогда что вам известно? Где вы подцепили эту… болезнь? — травник уже вовсю листал книгу, будто что-то видел в темноте.       — В Мондштадте. Один мой знакомый сказал, будто есть и другие, кто носит эту эрозию, — затянул ремень капитан. Сердце, казалось, перестало биться. Стало совсем паршиво. Он перестал верить в то, что лучший в Ли Юэ целитель способен оказать ему помощь, но все же решил уточнить: — Вам известно что-то об этом, ха?       Бай Чжу сдержал слабую усмешку. Он продолжал копаться в книге, шелестя жухлыми страницами. Все искал что-то, о чем, похоже, и думать забыл.       — Мне нужно время, чтобы дать вам ответ на этот вопрос.       — Тогда что вы видели? Кончайте эту игру!              — Черви. Сотни существ, подобных дождевым червям. Они паразитируют в вашем теле. Особенно в области правого глаза, — он все же попробовал снова посмотреть на Альбериха. Действие зелья прекращалось, и от эрозии осталось только блеклое сияние, но и его вскоре поглотила мгла. — Выпейте отвар. С ним станет легче.       — Черви… — уныло улыбнулся Кайа. Он поднял чашку за ободок и сделал несколько глотков. — Если вы собираетесь искать информацию об этом, то должен сказать еще кое-что. Моя память страдает, иногда я теряю самообладание и цепенею, а еще… Нет, не важно.       — Говорите.       Бай Чжу замер. Пошевелится, и гадкие твари обнаружат его, а он и не заметит. Змея молча смотрела на Альбериха. Тот мешкал, потирая взмокшую шею.       — Это останется между нами. Я с уважением отношусь к кодексу врача, — заверил доктор.       — Как много вам лет, господин Бай Чжу? Скольких вы повидали за эти… века?       Синий глаз затянуло холодное серебро, и взгляд сделался колким. Змея на шее предупреждающе зашипела, сжимая кольца вокруг шеи травника. Ее раздвоенный язык щекотал воздух. Принюхивалась. Чуяла страх и оттенки безысходности. Бай Чжу давление на горло успокаивало, будто Чан Шэн тем самым помогала ему собраться, вернуться в состояние целостности.       — Вы ошиблись. Я чуть старше вашего названого брата…       — Чего не с-с-скажеш-ш-шь о вас-с-с… — вклинилась в разговор Чан Шэн. — Бай Чжу бес-с-спокоитс-с-ся не о с-с-себе…       — В таком случае, — протолкнув вязкую слюну с привкусом трав, выдавил из себя Кайа, — видели ли вы, госпожа?       — Желаете ис-с-сцелитьс-с-ся? В таком с-с-случае иш-ш-щите ис-с-сточник эрос-с-зии… Тогда вам с-с-станет яс-с-сно…       — Куда мне идти? — цеплялся за тонкие нити в разговоре Альберих.       И пускай сердце его было наполнено страхом и отчаянием, которыми так явно наслаждалась Чан Шэн — то было видно по ее взгляду, — но теперь появились крупицы надежды. Древнее существо определенно должно знать о том, где покоятся корни этой ужасной болезни. Но змея не отвечала, лишь тихонько нашептывала что-то Бай Чжу. Тот в спешке зажег настольную лампу и начал что-то писать, свободной рукой выставляя на столешницу колбочки, наполненными различными компонентами, смешивал их между собой, грел над крошечным огоньком.       — Я могу помочь вам выиграть время. Приходите завтра. Как я сказал ранее, мне нужно время, чтобы все обдумать и узнать что-то о вашей эрозии. Пока держите это, — поставил он перед Кайей коробочку, в которую прежде сложил несколько сборов и таблетниц. — Но одно могу сказать точно: избавить вас от этого проклятия я не в силах.       — Спасибо и на этом, — обеими руками Кайа охватил короб. Он больше не испытывал неприязни ни к травнику, ни к его спутнице. Все же, несмотря на все колкости, эти двое стараются помочь.       — С вас пятнадцать тысяч моры. Необходимые инструкции внутри. Заживляющая мазь тоже.       — Здесь больше, — Кайа опустил на столешницу небольшой мешочек со звенящими монетами. — У вас есть что-то, что помогло бы расслабить мышцы? Нам нужно отдохнуть и набраться сил за эту ночь.       — Разумеется…       Лицо Бай Чжу сделалось по-прежнему добродушным, словно не было никаких осмотров эрозии и червей. Он был рад вновь заняться привычной работой. Не глядя, доктор вынул из выдвижного ящика бутыль с пурпурным гелем и поставил перед Альберихом. Тот нервно сглотнул.       — Это же…       — Верно. Вытяжка из наку. В умеренных дозах она не опасна. Принимать перед едой. Пары капель на стакан сока будет достаточно.       — Спасибо… — вложив в нагрудный карман бутылочку, Альберих направился к выходу.       Дилюк сидел на ступеньке вместе с маленькой девочкой, о чем-то рассказывая ей. Та давала редкие и очень краткие комментарии, но больше слушала о том, как вьются виноградные лозы, а на них дремлют анемо бабочки.       — Дилюк?       Мастер обернулся. Девочка тоже.       — Похоже, нам пора, — Рагнвиндр поднялся и расправил плечи. — Кайа, это воспитанница господина Бай Чжу, Ци Ци.       «А вот и смерть», — подумал Альберих, с тоской рассматривая малышку, замечая печати на ее одежде. У девочки была такая же длинная коса, как у Бай Чжу. Вероятно, именно он ухаживал за ее волосами и оберегал то, что связывало ее с миром живых. Кайа улыбнулся ей, но глаза Ци Ци остались пустыми.       — Здравствуй, кроха, — попытался он снова. — О, еще и сестренка!       — Сестренка? — медленно повторила она.       — Тоже крио.       — У Ци Ци… тоже крио Глаз Бога, — маленькие пальчики потерли покрытый инеем артефакт. Большие глаза уставились на Кайю. — Тоже крио… У вас есть рецепт?..       — Ци Ци, они уже уходят, — показался в дверном проеме хижины Бай Чжу.       Девочка словно ожила на секунду, подпрыгнула на месте и поспешила к лекарю, растворяясь во тьме за его спиной. Каждый ее шаг провожали братья и словно думали об одном. Бай Чжу закашлялся, прикрыв губы платком.       — Спасибо, — шепотом произнес Кайа и обошел Дилюка, прижимая к груди коробку с лекарствами.       Дилюк тоже попрощался с хозяином хижины и направился за братом. И как бы он ни старался разговорить Альбериха, тот молчал и почти не смотрел, куда шел. Замолчал и Дилюк.