Нейротоксин

***

      Стоило Дилюку войти в дом, как в нос ударил сладкий приторный аромат. Первый этаж казался непривычно пустым. Ни Аделинды, ни девочек, ни остальных сотрудников видно не было. И выше не слышно привычного стука каблуков. Он поморщился и потянулся к рукояти меча, прошел дальше и замер в следующий миг.       За ним внимательно наблюдали Фатуи, рассевшись кто у камина, а кто за общим столом. Тихие. Они явно устали ждать хозяина «Рассвета». Агент, пара застрельщиков, дамы в голубых одеяниях и пленник, трясущийся в углу дивана.       Навстречу мастеру, плавно покачивая бедрами, вышла Софи. Ее тонкие пальцы удерживали длинный изящный мундштук, изо рта клубился белый дым, вырисовывая легкие витиеватые узоры.       — Доброе утро, мой дорогой Дилюк. Никак не удавалось поймать тебя в таверне, потому решила навестить сама, — улыбнулась она и сделала еще шаг вперед.       — Снова без приглашения.       — Да, извини. Сегодня уезжаем. Нам больше нечего делать в Мондштадте.       Позади Дилюка захлопнулась дверь. Он резко обернулся, замахнувшись клеймором, но вовремя остановился, глядя в пару знакомых изумрудных глаз. Альбедо даже не поморщился, не отпрянул и не схватился за свой клинок. Стоял ровно, как всегда.       — Осторожнее, мастер Дилюк, — проворковала Софи, пальчиками прикрывая ухмылку. — Что с твоими нервами? Ты едва не убил своего приятеля. Нехорошо.       — Что здесь происходит? — сверкнул алхимик взглядом и заглянул за спину Рагнвиндра, оценивая ситуацию.       Но Дилюк молчал. Он уткнул острие клеймора в пол, вновь повернулся лицом к Софи, затем глянул на пленника. Лицо его все еще опухшее, перекошенное от гематом, но теперь он выглядел человеком: умытый, накормленный, одетый в новые вещи, кажется, из личного гардероба Дилюка. Мастер заскрипел зубами, видя столь несправедливую и омерзительную картину.       — Чего молчишь? — Софи стряхнула пепел на пол и переступила через него. — Ну, раз так, тогда буду говорить я, а Вы, капитан Альбедо, слушайте, — девушка прочистила горло, отложила мундштук в сторону и вынула свиток. — Дилюк Рагнвиндр. Вы обвиняетесь в совершенном двойном убийстве, а также в похищении и истязании живого человека, лишении его воли. Вас заключат под стражу и Вы ответите по законам Вашей страны. Дом и все Ваше имущество также будет конфисковано и продано на аукционе. У Вас есть право хранить молчание.       — О, вот оно что… — Дилюк хмыкнул, оглядев помещение. В поле зрения попала дверь второго этажа, откуда выглядывали любопытные носы прислуги. — Ошибаетесь, леди Софи.       — Ваше преступление подтвердит свидетель. Узнаете этого несчастного? — взмахнула она кистью в сторону пленника, и тот только сильнее задрожал. — Мы обнаружили его в одном из пустующих домов Вашего поместья. Разумеется, он подтвердил, что именно Вы закрыли его там, пытали и морили голодом.       — Вот как? Что ж. Однако ни дом, ни таверна, ни виноградники не принадлежат мне. Так что у меня не смогут конфисковать то, чем я не владею. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы все это оставить себе? И неужели думаешь, будто я поверю, что ты действительно решила засадить меня за решетку?       Кровь обжигала вены. Глаз Бога мерцал. Альбедо стоял рядом молча и внимательно слушал. Он не вмешивался и не спешил арестовывать Рагнвиндра, как и вести диалог с этой женщиной. Фатуи напряглись. Их руки давно сжимали оружие. Только Софи казалась расслабленной и спокойной.       — А, ты все решил переписать на братишку, так? В случае, если тебя закроют? — рассмеялась она звонко и свернула свиток. — Для меня не секрет, что ты защищаешь его от чего-то. Явно, и он причастен к гибели тех двоих, м? Подождем его здесь и спросим. Уверена, совсем скоро мальчишка появится здесь, чтобы спасти своего дорогого братца?       — Я имею право хранить молчание, верно? — уточнил Дилюк и, не получив ответа, прошел в сторону кухни, огибая Софи.       Альбедо проследовал за ним.       Оказавшись за закрытой дверью, Дилюк прижался спиной к стене, вновь готовясь к атаке. Алхимик находился рядом, будто копируя поведение винодела. Рагнвиндр повернул к нему лицо, готовясь заговорить, оправдаться или озвучить план, но не успел и слова вымолвить, как согнулся пополам от удара в живот. В следующий миг рядом оказался агент Фатуи, прикладывая к горлу Рагнвиндра острие ножа. Он гадко смеялся на ухо, скрипуче и жадно. Альбедо смотрел пристально, близко, не мигая, а глаза его лишились того привычного блеска, что виднелся секундой раннее. Радужка побледнела. В нос ударил сладкий аромат цветов.       — Альбедо! Какого чурла ты стоишь?! — выпалил Дилюк, швыряя агента в шкафы с посудой. Та падала, разбивалась о голову Фатуи, потерявшего сознание. Слабый. Еще зеленый.       Алхимик вынул меч, лязгнув металлом о ножны, да только бросился он не на застрельщика, появившегося в дверном проеме, а на самого Дилюка, скрестив с ним лезвия.       Удар.       Новый удар.       Голова застрельщика покатилась по полу, к ногам Софи. Та сидела в глубоком мягком кресле, закинув ногу на ногу, покачивая на носочке темно-зеленую туфельку, и заполняла дом едким дымом, пока за ее спиной разрасталась настоящая баталия.       — Мой милый, даже если ты перебьешь всех в этом доме, тебя уже ждут там, у твоих драгоценных виноградников, — мурлыкнула она, искоса поглядев через плечо. — Лучше присядь и поговори со мной.       В стену полетела крио маг цицинов, задыхаясь от ножа, вошедшего в ее грудную клетку. Погибель пронзила зеркальную деву, та захрипела. Сильнее оказался другой застрельщик Фатуи, вымотавший своим пиро Дилюка.       Но сколько бы мастер ни старался подобраться к Софи, ему все время мешал Альбедо: то путь преграждал Цветок солнца, то сам алхимик. Видя лицо алхимика, Рагнвиндр понимал, что тот явно находится под влиянием ядов, испускаемых дендро Софи, и не мог позволить себе напасть на ученого.       За что и поплатился.       — Альбедо, можно, — мягко произнесла девушка, поднимаясь с кресла.       Киноварное веретено вошло глубоко в живот, вынырнуло с обратной стороны тела, окрашенное багровой кровью. Клинок пронзил ровно то место, куда прежде ударил агент Фатуи.       Мастер рухнул на плечо алхимика. Он отчаянно пытался восстановить дыхание. В глазах плясали искры, жгучая боль расползалась по телу, горячими каплями стекала вниз. Он бы ударил Альбедо коленом в пах, да только нога никак не поднималась, словно к полу приросла.       Хотя… так оно и было.       — Альбедо… прошу тебя… Архонта ради…       — Он тебя не слышит, мой милый, — паркет устало вздохнул, затрещал по швам, а меж продолговатыми дощечками появились зазоры. Пол вздыбился, покрываясь неровными буграми. — Видишь ли, его организм уже давно отравлен. А всего-то стоило подарить малышке Сахарозе кулек с элитным чаем, одурманить ее разум. Влюбленная девчонка, разумеется, все самое лучшее тащила своему ученому, только бы угодить ему. Если бы она знала, ха-ха! Если бы знала…       — А ты, — хрипло прошипел Дилюк и выронил Волчью погибель на пол, — решила действовать, как злодеи… из дешевых книжек? Захотелось поделиться своими… коварными планами, тварь?..       Удивительно, каким хрупким может быть тело человека, если противостоишь кому-то близкому. Дилюк стремительно терял силы. Альбедо знал, куда и как нужно бить, и теперь сильный и крепкий доселе мастер больше напоминал брошенную куклу, не способную подняться.       — Где ваши манеры, мастер Дилюк? Разве этому учил тебя папочка Крепус? Или я? Сомневаюсь.       Из-под половиц протянули свои стебли тонкие лозы, застилающие весь пол желто-зеленым ковром. Среди мелких зеленых листочков, точно бисер, распускались белые, розовые и красные бутоны — мелкие, едва заметные.       — Не смей упоминать моего отца, сука… — Глаз Бога ярко заискрился.       — Ох, обидно… Придержи свое пиро. Эти малыши вмиг заполнят твой дом горючим газом. Или ты хочешь, чтобы мы все здесь взлетели в воздух? Ты, Альбедо и твои ненаглядные девочки?       И правда. Шибер камина перекрыт, не горела ни одна свеча. Более того, все окна плотно заперты. Дилюк сплюнул сгусток крови. Удар оказался серьезнее, чем он полагал. А лозы все тянулись вверх, стискивая его ноги уже выше колен беспалыми руками.       — Что тебе нужно?..       — Так-то лучше, милый. Альбедо, — и алхимик резко выдернул меч из тела мастера, оттолкнув его от себя.       Дилюк приземлился на мягкие сплетения плюща, что сейчас больше напоминали стул или мешок. Его кисти утопали в листве. Растения касались обнаженных запястий, обжигали ядами.       — Гляди-ка, сама природа восстает против кровожадного винодела. Мы работаем по-справедливости. Правда, капитан? — Альбедо остановился рядом с Софи, точно ее покорный слуга, глядя на мастера сверху вниз. — Как когда-то работал и доблестный Полуночный герой, правда? Итак, у тебя все еще есть шанс помочь и себе, и всем в этом доме. Идем со мной? Тебя ждет горячий прием…       — Катись в Бездну…       — О, это запросто, мой милый! Но только вместе…       Алые капли падали на пол. Рубины глаз нашли пленника. Тот в пылу сражения забился за кресло у камина. Скрипя зубами, превозмогая боль, Дилюк закопошился в ветвях, сдавливающих руку. Раз все настолько плохо складывается, то стоит хотя бы помочь Кайе и сохранить благополучие его жизни.       Рывок.       Острое лезвие рассекло воздух.       Софи пораженно обернулась. На пол рухнуло безвольное тело прежде освобожденного пленника.       — Хм… Как жаль. Зря перевели продукты, — уныло произнесла девушка, вновь устремляя взор на мастера. — Оберегаешь зад своего братца? Не поздно ли?..       Паркет вновь пошел волной. Софи ушла под половицы и появилась перед самым носом Дилюка, сжимая его шею корявыми хрустящими пальцами. Теперь от той красоты и изящности мало что осталось. Руки покрылись корой, затрещали, царапая покрасневшую кожу.       — Быть может, ты уже не так силен, как был когда-то? В любом случае, даже за хилого Полуночного героя Доктор наградит меня… — шершавый язык Софи скользнул по щеке мастера.

***

      Ноги совершенно не держали, но Кайа продолжал идти. Он должен прибыть раньше рыцарей Ордо Фавониус. К тому же, если у тех появятся вопросы, то они еще не знают ни об отставке капитана, ни о причастности к делу об убийствах. Это сыграет Альбериху на руку, если удача будет на его стороне.       Нельзя медлить, но силы на исходе.       — Как думаешь, зачем там все эти повозки, м? — раздался голос где-то впереди, за высокими кустами. Детский. Звонкий. Резвый. — Быть может, мне стоит дождаться, пока господин решит все дела?       Согнувшийся пополам капитан кинулся вперед, сталкиваясь с изумрудными задорными глазами барда.       — Венти? Что ты…       — Узнал кое-что, хотел поделиться с вами, а тут такое! Как я мог пропустить представление?!       Растерянный капитан поджал губы, поворачивая голову к винокурне. Там и правда собирались повозки, но совсем не те, что обычно развозили вино по регионам. И к Ордену они явно не имели никакого отношения. Тогда чьи? Фатуи? Но где же они?       — О чурл… — Кайа ринулся вперед.       — Эй! Стой-стой! Куда ты так летишь? — скользя рядом по ветру, замахал руками мальчишка.       — Не твое собачье дело, — процедил капитан. Бард в ответ лишь звонче рассмеялся.       Кайа нырнул в сухие кустарники и затаился, выглядывая из-за потрескивающих ветвей. Упомянутые прежде Фатуи не попадали в поле зрения. Даже с этого ракурса совершенно невозможно было что-либо разобрать. Коня Дилюка тоже не видно. Быть может, он еще не прибыл домой? Остановился в пути? Или решил вернуться в город?       — Ты воняешь, — буркнул Венти, стоя по левое плечо от капитана.       — А тебя никто не просил меня нюхать, — передразнил Кайа барда, делая голос значительно выше обычного. Бродяжка хихикнул. Оба замолчали, выжидая. — Что-нибудь видишь? — через губу поинтересовался капитан, не поворачиваясь к Венти.       — Могу послушать ветер, — Альберих кивнул. Бард опустил веки. Нахмурился. — Земля стонет, ходуном ходит. Пахнет кровью. Травой. Цветами. Как…       — В сумеру?       — Да.       — Вот же сука… — зрачок Кайи заполнил морозную радужку. Венти резко обернулся к нему. — Это Софи. Ух, чуяло мое сердце, что она больше, чем подлая мерзавка! — подумав и надломив собственную гордость, от коей осталось, кажется, совсем немного, он развернулся к барду и из-за пазухи вынул бутылку Полуденной смерти. — Помоги нам сбежать. Отдаю это.       — Выпивка за бегство? — скривился Венти.       — Помоги хотя бы тому, кто безукоризненно верил в тебя! — раздраженно бросил Кайа.

***

      Рагнвиндр не мог поверить в собственную бесполезность, а с Альбедо он был так плохо знаком, что понятия не имел, за какие ниточки стоит дернуть, дабы вернуть того в чувство. Упоминать Кли опасно — вдруг Софи отыщет и ее?

«Кай, я люблю тебя…»

«Скажи еще…»

«Кай, я люблю тебя…»

      Тогда, может разнести этот дом и дело с концом?       Нет. Девочки не должны умирать по его глупости. И эта треклятая уродливая ваза, подаренная Альберихом! Она все еще стояла на своем пьедестале. И вдруг Софи сумеет спастись, когда все здесь охватит безудержное пламя?

«Вся жизнь моя принадлежит тебе. Слышишь? Вся моя жизнь…»

      Но в последний момент Рагнвиндр сдается, хмурясь от слепящей боли.       — Да подавись ты… — теряя сознание, прошипел Дилюк. Лозы мягко опустили его на пол.       — Вот и умница, мой милый.       Потрескивающие пальцы огладили рыжий локон, тянущийся к сердцу. Софи выпрямилась, осматривая беспорядок. Некоторые Фатуи все еще издавали предсмертные булькающие звуки. В живых из них остался только агент, и тот лишен сознания.       — Альбедо, — она строго взглянула на алхимика. Тот уставился на нее безжизненным взглядом. — Бери Рагнвиндра и тащи в повозку. Мы закончили.

***

      — ПЧИ!       — Тише ты! — Альберих грозно зыркнул на барда.       — Я бы с ра… АПЧИ! — но несчастный бард яро расчесывал красный нос и тер слезящиеся глаза. Тогда-то на пушистый мех мундира опустился серый кот в белом носочке на задней лапке.       — О, это ты? — пораженно прошептал капитан. — Я все больше сомневаюсь в том, что ты самый обычный кот…       Но, не отреагировав на слова капитана, зверь спрыгнул с плеча и, подняв трубой хвост, направился к дому. Альберих, недолго думая, пошел следом, пробираясь кустами.       Кот сел напротив двери, шкрябая массивное дерево. Капитан застыл. Еще пара «шкряб», и дверь отворилась. Над его мордой появилась нога Альбедо. Тот шагал не глядя и едва не наступил на отскочившего в сторону зверя. На плече он легко нес тело Дилюка, опутанного лозами.       Кайа вынул меч Фавония, готовясь к атаке, но мимо головы со звонким свистом промчалась стрела, направляемая ветрами. Она вонзилась в бедро алхимика, вылетела с обратной стороны и, уткнувшись в землю, подняла мощный вихрь, затянувший в себя и ученого, и винодела, и скрывающихся Фатуи. Кайа пораженно оглянулся на светлоликого барда. Тот довольно улыбался. От этой физиономии по телу пробежали мурашки.        — У меня все равно выходной. Бутылочка Полуденной не помешает, ха!       Альберих встряхнул головой и рванул прямиком к анемо потоку, наполненному криками и визгами врагов. Когда тот стих, острое лезвие, как по маслу, вошло в нижнюю челюсть застрельщика, затем в горло Зеркальной девы и далее, пока каждый недруг не испустил дух.       — Ты! Не смей трогать моего кота! — воскликнул он, ударив Альбедо по щеке. — А тем более, моего мастера! — еще одна звонкая пощечина.       — Что?.. Кайа? — поморщился от боли ученый.       Сжав челюсти до скрипа, он держался за ногу, развороченную стихией анемо. Кайа подхватил Дилюка под грудью, пустил крио по его одеждам, обмораживая пропитанные кровью растения. Мужчина был без сознания.       — Что ты натворил, гаденыш?!       — Софи… — прошептал Альбедо, закатив глаза и потеряв связь с миром, уронил голову на брусчатку.       — Софи? — Кайа оттащил мастера в сторону, скрываясь вместе с ним за бочками.       Оказавшись в укрытии, он принялся спешно приводить Дилюка в чувство, гладя холодными руками лицо, хлопая по щекам. Альберих редко выглядывал из-за бочек, отслеживал, не появилась ли девушка. Тогда Дилюк громко и судорожно вздохнул, словно только что его разбудили от какого-то кошмара. Хватал воздух губами, стонал, ошалело глядя перед собой. Тело болело, его все еще сдавливали проклятые тугие растения, вызывая чувство страха и беспомощности, вынуждая дергаться сильнее, чем того позволяла рана.       — Кайа! — в горле стоял сухой ком.       — Тише… тише, родной… — разрывал лозы Альберих руками. — Где эта тварь?       Правую ладонь царапали замерзшие растения — она все еще оставалась без перчатки. Добравшись до раны, накрыл пальцами, крио частицами останавливая горячую кровь. Тогда он вновь вынул свой клинок, принимаясь уже им кромсать путы. Боялся сделать хуже, но торопился, местами разрывая одежду и оставляя на коже тонкие неглубокие царапины, бесконечно извиняясь тихими: «Прости… прости за это… Прости».       И только Рагнвиндр собирался предупредить Кайю об опасности, как со стороны дома раздалось:       — Сэр Кайа! Ты задержался, моя прелесть. Еще и перебил моих людей. Думаешь, теперь я позволю тебе уйти живым?       — Что вы, дорогая, — выкрикивал он из-за бочек, — ваши люди уже были мертвы, когда я решил заглянуть на чашечку горячего шоколада от лучшего мастера в Тейвате!       Смысла прятаться не было. Все равно Софи сразу же их обнаружила. Кайа крепко обхватил слабое тело любимого, прижал к себе, взглядом принялся искать новое укрытие.       Рывок.       Кайа оставил Дилюка рядом с поленьями. Подле него присел кот, молча наблюдая, обнимая аккуратно сложенные лапки хвостом. Мокрым носом он утыкался в холодеющую щеку бредившего мастера.       Бросок обратно к бочкам. Кайа выпрямился в полный рост, встречаясь лицом к лицу с ломаным тонкоруким и тонгоногим нечто, больше напоминающим четырехлапого паука, составленного из тонких древесных ветвей.       — О, дамочка, да вы явно плохо кушали все эти дни, а? — отшутился он.       Глаз блестел, мерцал и сужался ромбовидный зрачок, делая око совершенно непроницаемым, бездонным, синим. Кайа издевался. Одаривал леди самой очаровательной улыбкой и выглядел довольно собранным.       Выглядел. Но сердце от страха дрожало в груди. Подобных этой твари он еще не встречал.       — Леди, вы заглядывали ко мне в гости? Благодарю за презент. Прекрасный цветок. В наших краях таких не сыщешь. А как горит, м-м-м…       — Рада, что тебе понравилось, щенок, — покрытое слоем коры лицо исказилось в устрашающей улыбке. Глазницы провалились. Нечто помчалось прямиком на капитана.       Не собираясь слушать бред Альбериха, Софи вонзила длинную руку в землю по самый локоть, рванула на себя, и брусчатка взлетела высоко в небо, словно разбитый карточный домик, вместе с сырыми корнями.       Кайа всплеснул руками, образуя вокруг шарообразный щит. Земля подле его ног заледенела, спящие растения покрылись инеем. Софи громко ругнулась, столкнувшись с преградой. Ее лик сделался мрачнее. Пробивая руками-палками щит, она завизжала. Лозы с острыми концами бросились на Альбериха, точно унуты Сумеру, голодные и смертоносные, намереваясь пронзить мечника и его проклятые льды.       По телу Альбериха пронеслись разряды. Вены горели. В груди полыхало пламя, наполненное ужасом и яростью. Точно нечто живое царапало кожу изнутри, извивалось, кусалось. Кайа тяжело задышал.       Вздох.              Другой.       Он схватился за лоб, смахивал проступивший пот, застилающий око. Затем телом овладел озноб, до стука зубов, до излома костей. С надрывом качая в легкие воздух, он поднял тяжелеющий взгляд на существо.       Софи тянула к нему свои сухие пальцы, что потонули в снежном вихре. Пространство перед капитаном разорвалось. Из него вырвался морозный поток, ломающий руки чудовища от кончиков до плеч. Существо, ужаснувшись, отскочило, а Альберих упал на землю, опираясь ладонями в вывернутые корни. Он и сам испугался не меньше.       Софи заскрипела зубами, отползая дальше. На месте ее рук стали расти новые. Медленно. Издавая скрипучие гадкие звуки, от которых в ушах закладывало и челюсть сводило.       За спиной Кайи простонал Альбедо, переворачиваясь набок.       — Уходи отсюда, Кайа… Крио не справится с дендро элементом… — кашлял он, приподнимая корпус.       — Альбедо, ты очнулся, мое солнышко… — расхохоталась Софи, практически наполовину восстановив руки. Она повела острыми сучковатыми плечами, проверяя подвижность суставов, шагнула в сторону мужчин.       — Ложись! — прохрипел позади них знакомый голос.       Алхимик дернул на себя за плечо Кайю, роняя того на свою грудь. В этот миг над их телами пролетела полыхающая алым пламенем птица, раскаляя воздух так сильно, что дышать стало больно, растапливая промерзшую землю и врезаясь прямо в тело Софи, такое уязвимое перед элементом пиро.

Минутами ранее…

      Дилюк, сжимая рану холодеющей рукой, цеплялся свободной за бревна. Кое-как найдя в себе силы, он поднялся и протянул кулак к стеклу. Но не успел сделать и первый стук, как окно тут же распахнулось, и из него вынырнула голова Аделинды. Вид ее был более, чем обеспокоенный.       — Господин! — тихо позвала она.       — Мой меч!.. — рявкнул Рагнвиндр. Он постарался звучать как можно вежливей, но получалось плохо. Потом извинится, если останется жив. — Притащи мой меч, и… мою сумку.       — Сейчас, господин! Моко! — бросила она через плечо, а пока по дому раздавался тот самый родной слуху стук каблуков, старшая горничная спешно передавала информацию. — Все наши живы, господин. Мы целы и невредимы. Уходите, мы позаботимся о доме и дождемся вас!              — Хорошо… это хорошо… Как всегда, Аделинда… Вы умницы, как всегда. С агентом… справитесь?       Женщина согласно кивнула. Скоро вниз упала увесистая кожаная сумка, следом показался клеймор в чехле. Дилюк с трудом принял передачу, схватил Волчью погибель за рукоять и, хрипло посмеявшись, двинулся на звуки битвы. Сумка казалась непосильно тяжелой. Рана снова открылась. Лицо мастера становилось бледным, но Глаз Бога все еще ярко сиял.       Черное лезвие опасно вспыхнуло.       Рывок.       Крик сокола.       Огромная огненная птица ринулась прямо на женщину, сжигая на своем пути все, чего касались ее оперения, а когда траектория Феникса сменилась, Софи барахталась на разбитой брусчатке, сбрасывая с себя кору и искры.       Следом едва не коснулась плеча винодела изумрудная стрела, следуя за гигантской птицей. Небо озарило солнце, словно вновь наступил рассвет. Анемо вихрь наполнился элементами пиро, еще ярче распаляя кострище, языки которого тянулись к черепице крыши. Мир крутился, шумел, превращался в настоящий хаос.       — Вау… — восторженно воскликнул Венти, засматриваясь на их общее творение. — Эгей, друзья! Не составите ли мне компанию в моем отпуске, ха? — мальчишка в первый раз ударил розгой по бедру лошади, что стояла во главе повозки.       Кайа подскочил, утягивая за собою Альбедо. Он перекинул руку через свои плечи, потащил его прямиком к спасителю, бросив в порыве эмоций громкое «Хвала Архонту». От вида Барбатоса сердце его приятно, трепетно сжалось. Точно после такого начнет ходить в церковь каждое воскресенье!       Мастер завалился в телегу, прижимая к груди обеими руками меч. Адреналин иссякал, заполняя болью все его тело. Крик Софи разрезал небеса — таким душераздирающим и пронзительным он был. В последний миг она покрылась лозами и корнями, утягивающими ее под чернозем.       — Сука… ненавижу ее, — с гневом цедил Кайа, запрыгивая на телегу вместе с Альбедо. Как только он перевернулся на спину, на его мокрую и грязную грудь запрыгнул серый кот. — Ты хоть бы траву погрыз что-ли! Пф-ф-ф… надо было отдать тебя крио-слаймам! — шутливо выпалил он, закрывая глаз.       Телега понеслась к озеру, и дальше-дальше, словно гонимая семью ветрами. Анемо окутало ноги кобылы и колеса повозки, поднимая над землей. А Венти все хохотал, наслаждаясь потоком воздуха, щекочувшим уши.       — Ну и дурацкий у тебя вид, капитан. Сдаешь позиции… — весело выплюнул Дилюк, перекатывая голову набок.       — Чья бы корова мычала… — сквозь помутневшее сознание бормотал Кайа. — Спасибо… — прошептал он неведомо кому прежде, чем провалился в сон.       — Идет могучий воин, меч на плече его! Всего мечем коснется — не будет ничего! — горланил бард, и губы путников растянулись в вялых улыбках. Кайа мысленно подпевал. — Олей! Олай! Олей! О Лорд! Всего мечем коснется — не будет ничего!

***Конец первого сезона***