Нейротоксин

Я заслонил тебе солнце

Я заменил тебе социум

И наступаю на горло

Я перекрыл тебе воздух

Эта клетка открыта с обеих сторон

Только мы никуда из неё не уйдем

Эта камера пыток — наш будущий дом

Ведь у нас всё серьёзно

(DEEP-EX-SENSE — Нейротоксин)

***

      Минувшим вечером Альберих вернулся в Мондштадт. Путешествие в Инадзуму оказалось весьма успешным, но выматывающим, а капитан «Алькора»… Верно говорят, будто женщина на корабле — к беде! К беде сэра Альбериха, ведь он абсолютно убежден в том, что капитан на судне может быть только один. Но да ладно с этими кораблями! Очередное задание завершилось.       В окнах домов Мондштадта уже гаснут огни, жители готовятся ко сну. И Кайя последовал бы их примеру, если бы не заметил тусклый свет, пробивающийся из маленьких окошек «Доли ангелов».       Мужчина остановился, задумался. Он бросил усталый взгляд в сторону дома, где снимал маленькую комнату на втором этаже. Но тело уже приняло решение за него, и ноги сами понесли его к таверне.       Тяжёлая дверь со скрипом отворилась, и в пустое помещение вошёл Кайа. Он сразу же заметил знакомую фигуру и, привычно обхватив пальцами рукоять клинка, растянул губы в приветственной улыбке.       — Ты всё трудишься, птичка? — мурлыкнул Альберих, присаживаясь на высокий стул у стены.       Дилюк не счёл нужным как-то отреагировать на такое неуважительное обращение. Пташка? С каких это пор он стал пташкой?       — Доброй ночи, — сухо произнес он. — Мы уже закрываемся.       — Оу, а ты всех своих посетителей встречаешь с таким убийственным выражением лица? — пальцы легли на барную стойку, потянулись к журналу и тихонько потащили его к себе.       Рубины сверкнули, заметив эту дерзкую выходку. Ладонь тяжело опустилась на исписанные листы. Рагнвиндр устало поднял глаза и натянул на лицо нечто, что трудно было назвать улыбкой.       — Чем могу быть полезен, сэр Альберих? — спросил Дилюк, рывком возвращая книгу на место и вкладывая карандаш внутрь. Затем он громко закрыл её.       Синее око засияло. Усталость как рукой сняло. Капитан с азартом улыбнулся, склонив голову набок.       «Язык мой — враг мой!» — подумалось капитану. Его ладонь опустилась на грудь, раскрывая ее сильнее. Хищный взгляд сверлил мастера.       — Тебя… — прошептал Кайа. Он долго глядел на горящее лицо, а после, не выдержав, звонко рассмеялся, прижимаясь лопатками к стене. — Просто сделай, как всегда!       Рагнвиндр недовольно цокнул языком. В помещении становилось всё жарче. Дилюк упёрся ладонью в стол. Хрустальный стакан с грохотом ударился о барную стойку перед капитаном. Всего один человек, а создаёт столько шума! Янтарная жидкость хлынула в стакан, переливаясь через край. Бутылка скрылась за барной стойкой.       — Пей и уходи.       — Какие мы нервные, — выдохнул Альберих, вынимая из кармана монетку и подбрасывая в воздух. Он оглядел таверну. Никого. — Спасибо, но «как всегда» — это кофе. Или ты хочешь споить меня? — Улыбка капитана стала ещё более сладкой и приторной. Монетка снова взлетела высоко над его головой. Ноги капитана опустились на соседние стулья и вытянулись.       Но зачем он вообще пришёл сюда сегодня? После утомительной дороги ему совсем не хотелось пить. Возможно, стоило бы вернуться домой. Неужели нужно было вести какие-то разговоры? Удачное ли это время для подобного? Однако от усталости он начал говорить какие-то глупости, а тело как будто жило своей жизнью. Тем временем, мастер чувствовал, как его раздражение стремительно нарастает, где-то в области солнечного сплетения. Во рту появилась горечь, а пиро Глаз Бога на бедре начал разбрасывать искры.       — На кой черт тебе кофе ночью? — риторически поинтересовался Дилюк, но ответ не заставил себя долго ждать.       — От него крепче спится, если водой не запивать, — наклонившись к мастеру, Кайа прошептал: — А вот Чарльз знает, что значит «как обычно»…       Рагнвиндр заметно помрачнел и потянулся за стаканом с алкоголем, но Альберих опередил его, перехватив напиток. Он тут же сделал большой глоток, смакуя что-то горькое и пряное. Фыркнув, Дилюк занялся приготовлением кофе, время от времени бросая на капитана презрительные взгляды. А тот, казалось, только и ждал этого, наслаждаясь вниманием.       Перед Альберихом появилась маленькая фарфоровая чашка с чёрным крепким напитком. Кайя скрыл довольную улыбку за пальцами и залпом выпил содержимое. Затем капитан снова приложился к хрустальному бокалу. Алкоголь быстро исчезал, а голова становилась всё более хмельной. Рагнвиндр в это время делал записи в журнале, и Кайя снова потянулся к документам.       — Ну же, зануда, полно тебе! Поговори со мной. Потом будешь копаться в своих бумажках, — требовательно звал Альберих, утягивая книжку из-под носа названого брата.       Рывок.       Кавалерист взобрался на стол, закинув ногу на ногу. Теперь ведь Дилюк точно не сможет оставить его без внимания?       — Мистер скряга-а-а… — острый кончик языка собрал привкус кофе и горьких трав. Раздражение мастера заметно нарастало. Он поднял предупреждающий взгляд.       — Вы пьяны, сэр Кайа. Слезьте со стола, — нарочито вежливо протянул Дилюк, силой мысли стараясь сбросить нерадивого брата с барной стойки.       Изящным движением ладони Кайа подхватил хрустальный стакан. Одна нога перелетела через голову Рагнвиндра. Острые колени, обтянутые эластичной кожей брюк, замерли у плеч рыжего мужчины. Кайа наклонился вперед, приближаясь к его лицу.       — Ну же, сладость… — мурлыкнул опьяневший кавалерист, — давай я закроюсь на замочек, и мы с тобой неплохо проведем время вместе? Ха… или нет, лучше… — шептал он, приближаясь к ушной раковине, — не закрываться. От этого кровь в венах горячее…       Хозяин таверны задержал дыхание. Старался не принюхиваться к отвратительному выхлопу. Он сделал полшага назад. Рубины потемнели. Альберих нарушил границы дозволенного, вторгаясь в доселе безопасное пространство. Пора и Рагнвиндру показать характер, а не терпеть это наглое издевательство.       — Отправляйся в Фонтейн, Альберих. Говорят, там неплохие бордели. Найдешь шлюху себе под стать, — выплюнул Дилюк, ухмыляясь.       — М-м-м, так я уже нашел… — кадык перекатился, когда Кайа «прикончил» остатки содержимого и спрыгнул к виноделу, пошатываясь. — Никто не узнает, кроме меня, тебя и, быть может, случайных поздних посетителей, если мы не запремся сейчас же…       Холодные пальцы сдвинули алую прядь со лба. Кайа оказался слишком близко. Широкий язык Альбериха прошелся по губам Дилюка, оставляя вкус «Полуденной смерти». Винодел, широко раскрывая глаза, грубо перехватил чужую кисть, сжимая до скрипа перчатки. Он плотно сомкнул губы. Вторая рука вцепилась в шею капитана, обжигая резко поднявшейся температурой. Толчок. Кайа ударился поясницей о столешницу бара, но боль была едва ощутима из-за выпитого алкоголя и усталости. Хозяин таверны снова схватил Кайю за горло.       — Какая же ты скотина… Убирайся отсюда!       — Я опьянен тобой… — хрипло ответил капитан. Его руки обняли пояс старшего брата, потянули на себя. Низкий смех прокатился по помещению. Крио Глаз Бога покрылся инеем. — Мне мало тебя… — пах толкнулся в бедро. — Видишь, как он рад тебе?       Дилюк тут же отдёрнул от себя холодные руки брата и, увернувшись, ударил его по щеке тыльной стороной ладони. От этого удара у капитана всё поплыло перед глазами. Горячие руки брата схватили его за грудки.       — Посмотри на себя, Альберих, — зарычал мастер, выпуская скопившейся гнев. — Кем ты стал?! Омерзителен! Ведешь себя, как портовая шлюха.       — Разве не ты напоил меня? — Альберих моргнул несколько раз, подвигал челюстью, чтобы избавиться от боли. Он состроил задумчивую физиономию. — Да, ошибки нет. Ведь именно такие, как ты, спаивают благородных уставших рыцарей, вроде меня, чтобы те потеряли бдительность.       — Действительно? — карминный взгляд прожигал до глубин бесстыдной капитанской души. — Ты и правда пришел ко мне за этим? — жарко прошептал Дилюк, и бровь его вопросительно изогнулась. Кайа растерялся, но пьяное тело податливо двинулось ближе к мастеру.       — Неужели, я оказался прав на этот раз? — протянул Альберих, медленно выпрямляясь. — И неужели это карманная Волчья погибель упирается в мое бедро? — уколол он, прижавшись к мужчине.       — Уверен? Ты и я — мужчины… — бархатно прошептал Дилюк и сам расплылся в жадной улыбке.       — Ради твоего меча готов изменить своим принципам. Даже готов быть снизу, но только сегодня… — Кайа переступил с ноги на ногу. Веко само опустилось, ощущая чужое дыхание кожей. Мурашки пронеслись по телу.       Дилюк впечатал капитана в стену одним резким рывком. Он требовательно и властно обнял своего названого брата, стараясь не прикасаться к его губам. Его руки сомкнулись на корсете. Кайа замер. Холод пробежал по его позвоночнику, и его разум испуганно вскрикнул. Неужели Дилюк действительно решился на это? Но... решился ли Кайа? Он неловко сжал губы, но алкоголь продолжал контролировать его безвольное тело.       — Давайте же, мастер, пока я не передумал… — совсем растворился в вожделении кавалерист. Он снова толкнулся пахом в чужое бедро.       — Кайа… — выдохнул Дилюк.       Щелчок.       Капитан вывалился на улицу, рухнув на брусчатку. Черный вход таверны захлопнулся перед носом Альбериха. Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Капитан подскочил и врезался в дверь, надеясь распахнуть её. Безуспешно.       — Дилюк! Да ладно тебе! Эй! Впусти! Я ведь пошутил! Это просто шутка! — голова трезвела быстро, и теперь картина произошедшего являлась во всей красе. Лоб прижался к плоскости двери, Альберих грузно выдохнул.

      Идиот.

      Он снова сделал нечто ужасное.

      — Дилюк… ну открой… — жалостливо позвал капитан.       — Убирайся. Не приближайся больше ко мне, ясно? — ровным тоном произнес мастер. Пытался говорить ровно. На деле же пальцы сжались до хруста. Из груди рвалось безудержное пламя, облизывающее внутренности. — Ты мне не нужен.       Слова старшего больно врезались в уши и достигли рваного сердца. Кайа теперь понимал, что натворил. Он вел себя, как конченный идиот.       — Но мне нужен ты, Дилюк! Как же я? Прошу…       — Ошибаешься. — Голос мастера предательски дрогнул. Рагнвиндр прислонился макушкой к двери. Веки опустились.       — Ты все и всегда решаешь за нас двоих! И я не согласен! Впусти и мы поговорим! — вспылил вдруг Кайа, ударив кулаком по двери. Мастер тут же отпрянул, затаился. Альберих махнул рукой, оттолкнулся. Сам рухнул на ближайший стул. Лоб стукнулся в столешницу. — Ты идиот, Кайа Альберих!       Мастер тоже шагнул прочь от двери. Запер и парадную, принимаясь сбрасывать жар. Скоро результатом выброса этого жара стала сияющая таверна. Винодел поднялся на третий этаж и начал разбирать письма, которые оставили члены гильдии. Одно из этих писем заставило его почувствовать волнение. Он нахмурился.       «Что ты забыл в Инадзуме, Альберих?..» — фыркнул Рагнвиндр.       Этого еще не хватало! Не сегодня! Письма вспыхнули в цепких пальцах, превращаясь в серый пепел.       Мастер облачился в черную мантию, спрятал огненную гриву под капюшон. Чехол с увесистым клеймором повис на плече, ремень плотно обхватил грудь. Маска скрыла за собой выразительные черты лица. Полуночный герой выскользнул в окно. Взгляд невольно пал на задний двор «Доли Ангелов», где все еще находился капитан.       Альберих заснул за уличным столом, сложив руки под головой. Напряжение в штанах давно спало. Холод ощущался слабо. Кайа слишком устал, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Как и на шум с крыши, когда герой Мондштадта растворился в ночной мгле.       Очнулся Кайа разбитым и опустошенным. Причиной первому послужила неудачная поза для сна. Второму — неудачная попытка поговорить с…       Простонав, Кайя обхватил руками круглую столешницу. Капитан огляделся по сторонам. На утренних улочках уже было много людей, а первые солнечные лучи разрезали небо на части. Мужчина опустил голову и прижался лбом к деревянному покрытию.       — О, Вы проснулись?       Чарльз, который только что появился из-за спины, был полон утреннего радушия. Он помог капитану выпрямиться, чтобы наконец протереть стол тряпкой, и поставил перед мужчиной чашку чая с лимоном. Улыбаясь, Чарльз скрылся внутри заведения.       Кайа обхватил чашку обеими руками и с жадностью припал к живительной жидкости, несколько раз чихнув в процессе. Затем он неспешно поднялся и, согнувшись, пошёл следом за барменом.       Чарльз, заметив первого раннего гостя в лице Альбериха, расплылся.       — Что? Чего-нибудь покрепче? Опохмелиться?       — О, нет… еще чаю… — тут же возразил капитан, чихнув и утерев текущий нос тыльной стороной руки.       — Что на этот раз? Отказ прекрасной незнакомки? — отшутился бармен, постучав указательным пальцем по собственной щеке.       Кайа тут же приложил ладонь к лицу, зашипел. Чарльз поставил перед кавалеристом чайник с медовым чаем и цитрусами. Часть выплеснулась в еще не остывшую чашку. Нос Кайи завис над напитком. Он шумно втянул аромат. Только тогда понял, что дышать может только ртом.       Резко отвернулся.       Чихнул.       Нахохлился.       Невесело посмеялся.       — Ха-ха-ха! Обижаешь! — натянул привычную маску местного ловеласа Кайа. — Я предпочитаю не оставаться у красоток на ночлег. Решил прогуляться. Ну, знаешь, тепло, красиво… вот и задремал ненароком, — он прикрыл рот ладонью, громко зевнув, а после снова чихнул. Губы припали к чашке.       — Вы простыли, капитан. Пейте чай, — усмехнулся бармен, скучающе облокачиваясь на стойку.       Кайа громко серпнул. Поморщился — слишком горячий. Поднес палец к поверхности, призывая крио.       — ПЧИ!..       Открыв глаза, увидел ледяную фигуру, напоминающую кривой застывший фонтан, который словно выпрыгивал из чашки. Смачно выругавшись, поставил ту на стол, окинув печальным взглядом. Тут же, под смех сотрудника, появилась новая чашка. Кайа усмехнулся и, оставив на столе мору, удалился, растворяясь в уличной толпе.

***

      Ссора в таверне знатно подорвала терпение Дилюка.       Первым делом он выпустил пар, выжигая маленькие поселения хиличурлов, что медленно разрастались за пределами Сидрового озера. Полуночный герой также успел наведаться к одному из крио магов, за которым наблюдал некоторое время.       И вот, когда раздражение немного спало, а мысли перестали путаться, Полуночный вернулся в родной город. Темной тенью он перелетал с черепицы на черепицу, не оставляя следов, не создавая шума. Но на крыше «Доли Ангелов» герой едва не рухнул, отвлекшись на спящего Альбериха. Тот находился ровно там, где и был до начала дежурства Дилюка. И, кажется, это прекрасный шанс проверить полученную недавно информацию.       В комнату капитана Дилюк проник безо всякого труда. Это не третий этаж таверны, защищенный различными ловушками и примочками. В этом доме даже взять толком нечего, потому, видимо, Альберих не заботился даже об окне, что всегда оставалось открытым. Удача для Полуночного!       Да вот только… что же ему здесь нужно найти?       Рыская по ящикам и полкам, Дилюк наткнулся на пару любопытных предметов. Один из них обхватили пальцы, облаченные в черную кожу. Рука зависла напротив окна. Кармины вперились в прозрачный Глаз Порчи. Нерабочий. На кой чурл Альбериху сдались такие штуки? Вторым предметом оказалось письмо. Почерк не знаком Рагнвиндру. А содержание заставляло мастера хмуриться все больше.       Стиснув зубы, он прорычал, грузно, тихо. Письмо опустилось во внутренний карман плаща. Глаз Порчи нырнул в глубокий карман. Больше Дилюку здесь делать нечего.       Через миг в помещении остался только сквозняк, предвещающий наступление утра…       На «Рассвет» мастер вернулся с первыми лучами солнца и тут же рухнул в постель, не соизволив толком раздеться.

***

      Рыжие локоны торчат в разные стороны, напоминая непослушные перья. Черные круги легли под глаза. Движения привычные, отточенные до автоматизма, а оттого неосознанны. Именно по этой причине Рагнвиндр уже десять минут трет один и тот же несчастный стакан.       Сегодня винодел собирался всего лишь проверить таверну и послушать свежие сплетни из города, но наткнулся на Чарльза. Тот слезно умолял подменить его. Так обычная прогулка обернулась настоящей катастрофой, ведь дверь с грохотом распахнулась.       В помещение ввалилась шумная компания. Люди явно успели облюбовать бутылочку красного прежде, чем явиться в таверну.       — Проходите, сахарные мои, не стесняйтесь! — ворковал Альберих, пропуская вперед двух розовощеких дам в изящных черных платьях. — На второй этаж, прошу… А я пока закажу нам вкусненького!       Смуглые пальцы скользнули по спинке одной из девушек. Та покраснела, послала Кайе легкую улыбку и, хихикнув, направилась за подругой, взяв ее за руку. Капитан улыбался даме вслед, наклоняясь, заглядываясь на стройные ноги спутниц. На автомате он приблизился к барной стойке, приговаривая:       — Вина и сладостей, господин Чарльз! И четыре бокала — таких же тонких, как эти милые монашки…       Мешочек с морой плюхнулся на столешницу. Только теперь Альберих повернулся к бармену. Его бровь взметнулась, видя перед собой совсем не Чарльза. Вот незадача…       — Добро пожаловать, сэр Альберих, — поприветствовал Дилюк.       Судя по лицу, он явно пытался сообразить, что только что наблюдал. И чем больше понимал, тем горячее становилась ткань, соприкасающаяся с Глазом Бога. Огненные рубины врезались в синий лед.       Даже суток не прошло с тех пор, как Кайа получил отказ от мастера, а он уже с новой компанией. Мерзость. И что может значит «четыре бокала»? Неужели, Альберих ждет еще одну партнершу? От этого нижнее веко Дилюка дрожало.       — Оу… — вырвалось у Альбериха. Он опустил веко. Резко наполнил легкие, раздувая ноздри, точно дракон, чахнущий над морой. Собравшись мысленно, произнес: — Да, доброго, — в голосе явно пела настоящая вьюга. Кайа, кажется, собрал все крио, коим владел. — Хорошего вина. Какое нынче пьют не шлюхи, м-м-м?       — Вы в подарок, полагаю? А здесь что пить будете, капитан? — колко протянул Дилюк, хмыкнув.       Сам же уже шарил рукой в поисках подходящего вина. Пальцы наткнулись на нож. Какая полезная сейчас находка. Жаль, слишком много свидетелей. Оружие опустилось обратно, а мастер шагнул назад и развернулся на пятках, принимаясь осматривать стеллажи с винами.       — То-о-онко… — расплылся в улыбке Альберих, склонив набок голову. — Здесь просто хорошее вино, — сладко протянул он, отворачиваясь. Пальцами подвинул мешочек с монетами. Рядом опустил еще один, такой же по размеру. — Здесь на пару бутылок. Сдачу на чаевые.       Благодарность, отнюдь, не звучала таковой. Скорее, сочилась ядом. Кайа постарался, чтобы это звучало максимально отвратительно. Он применил все свое мастерство искусного оратора! Перед уходом добавил:       — Прошу простить. Неподобающе оставлять женщин одних так надолго. Фрукты и бокалы, полагаю, нам принесут. Мы будем на втором этаже. Спасибо.       Дилюк провожал полыхающим взглядом удаляющуюся спину названого брата. Ладонь снова наткнулась на нож, но другой. Больше прежнего. И… метнуть бы его в затылок! Жаль пугать гостей. После взгляд пал на графин. Тоже неплохой вариант, чтобы отправить Альбериха на месяц в лазарет, а себе устроить отпуск.       Пока мастер думал, выбирал, капитан уже успел скрыться. Дилюк устало выдохнул и принялся собирать заказ. Глубокий вздох. Плевать на монашек и на то, где этой ночью побывает член капитана.       «Ты мне не нужен…»       С этой мыслью Рагнвиндр поднялся на второй этаж. В руках держал поднос с тремя бутылками вина, четырьмя бокалами, фруктами и конфетами. Он мельком окинул столики, сканируя присутствующих. Шумная компания располагалась в углу. Один вид Альбериха, целующего женщин, вызывал горькое отвращение. Девушки наполняли зал кокетливым тоненьким смехом. Гости, прибывшие без женщин, бросали завистливые взгляды.       Капитан наслаждался этими самыми чужими взглядами. Он вещал спутницам истории о своих путешествиях, о битвах и сражениях. Ладони обнимали обеих за тонкие талии. Заметил Дилюка лишь когда тот приблизился к столу.       — О! Это к нам, сахарные мои! — праздно воскликнул Альберих.       Синее око следило за действиями хозяина таверны. Губы капитана легли на плечико одной леди. Та жарко выдохнула, пристально наблюдая за ласковым капитаном. Вдруг тихонько ойкнула, посмеялась. Кайа хихикнул вместе с ней, возвращая пальцы на тонкий изгиб.       Дилюк терпеливо расставлял на столе бокалы. Одну из бутылок открыл сразу, проявляя максимальную заботу о клиентах. Салфетки опустились на стол.       — Будьте аккуратны, дамы. Мало ли, в каких подземельях побывал ваш капитан, — рассмеялся Дилюк, подхватывая поднос под руку. Альберих громко расхохотался, привлекая к себе еще больше внимания.       — Мастер Дилюк в своем репертуаре! А ведь когда-то мы служили в паре, но… эх, не судьба! Не судьба-а-а… — покачал он головой, окидывая господина уничтожающим взглядом. — Не волнуйтесь, милые леди. Капитан Кайа и об этом поведает нынешней ночью! Ха-ха!       — Хорошего вечера, — процедил Дилюк и, хмыкнув, спешно покинул этаж, скрипя ботинками. Больше нет смысла оставаться с ними. Чарльз будет отрабатывать эту смену на Винокурне, полируя серебро.       Тяжелая дверь снова распахнулась. На этот раз неспешно, тихо.       Таверна застыла, когда внимательный колкий взгляд окинул каждого из посетителей. Качая округлыми бедрами, в помещение шагнула сестра собора Святого Фавония — Розария. Остановившись в паре шагов от стойки, она оценивающе осмотрела Дилюка, после подняла глаза и шагнула вверх по лестнице.       — Ох, я уж беспокоился, что ты не явишься! — капитан подлетел с места и направился навстречу. — Полагаю, твои коллеги не нуждаются в представлении, верно, милая?       Кайа обхватил тонкую талию сестры одной рукой, вторая беспардонно легла ей на живот, от чего где-то внутри пробежала мурашка.       — Жизель, Селена… — Розария холодно поглядела на капитана. — Решил исповедоваться?       — Глаз-алмаз, милая! Последние месяцы выдались жу-у-утко нагруженными. Пора излить душу и покаяться во всех грехах… — прощебетал Кайа. — Ждали только тебя…       Сегодня он вел себя развязно. Губами легко коснулся тыльной стороны бледной ладони, а после подвел гостью за стол. Помог присесть, наполнил ее бокал. Розария взболтнула вино, проверяя цвет, принюхалась. Весьма недурно. Пригубила. Колко поглядела на каждую монахиню.       — Дилюк, кажется, планирует приготовить свое коронное блюдо. Ну знаешь, то, когда за тобой мчится его пиро попугай? Ты уверен, что все в порядке?       Она похлопала по своему бедру когтистой ладонью, пристально глядя на Селену. Та покорно подлетела и опустилась рядом с Розарией. Еще не хватало получить выговор. Жизель же вновь нырнула в объятия Кайи, стоило тому опуститься на лавочку. Его пальцы сжали внутреннюю сторону бедра монашки. Девушка сжала ноги, потерла ими чужую ладонь. Альберих вел себя так, будто не происходит ничего необычного.       — Более чем! Этот парень всегда такой, — отмахнулся Альберих.       — То, что сегодня я здесь, с тобой. Это не закроет мне доступ в «Долю»? — решила уточнить Роза, обнимая Селену под ребрами. Острый край ее перчатки огладил окружность груди монахини. Гостья сжалась под натиском старшей. С каждым касанием плечики девушки расслаблялись, а щека опускалась к плечу Розарии.       Кайа пробирался под юбку Жизель, продолжая непринужденный разговор.       — Не волнуйся. Без вина не останешься, дорогая! — поднимая бокал, протянул Кайа. Он припал губами к сосуду, залпом осушая его. Холодный взгляд ревностно скользил по жаркой Селене. Мужчина цокнул. — У меня были другие планы на этих пташек, — укоризненно бросил он.       — Засунь эти планы Барбатосу в зад, — отзеркалила собеседница, демонстративно стягивая перчатку и сжимая грудь монашки, вытягивая из леди стон. Розария довольно усмехнулась. Сестра пригубила немного, затем этот же бокал поднесла к губам леди, предлагая выпить.       Громко фыркнув, капитан обновил свой бокал, быстро осушил. Он резко притянул к себе Жизель, впиваясь в ее сладкие губы. Ладонь тем временем перешла к ягодице, крепко стискивая. Девушка всхлипнула, тихонько проскулила.       Началась настоящая битва за первенство на зависть гостям.       Оторвавшись от вожделенных губ с привкусом винограда, Кайа прижался щекой к щеке своей спутницы. Колко глянул на Розу.       — Может тогда исповедуемся все вместе? Обещаю тебя не касаться.       — Если мы будем вчетвером, я не смогу наказать эту девочку как следует за нарушение устава… — Розария заглянула во влажные, поплывшие глаза молчаливой Селены.       Остальные посетители второго этажа перестали глазеть, давая простор для манипуляций. Селена вдруг дернулась, зажала рот ладонью, часто задышала.       — Я мог бы помочь… Ты знала, я и сам своего рода священник. Мог бы отпустить ваши грехи… — по-кошачьи пел Альберих.       Ладошка Жизель подбиралась к его паху. Лицо мужчины тут же посерело. Он поймал чужие пальцы, отмахиваясь. Монахиня пискнула, ощущая еще более крепкий хват на ягодице.       — Не сегодня, Альберих. Я не собираюсь делиться, — Розария поднялась вместе с партнершей, удерживая рядом. Перчатка вернулась, скрывая под собою бледные тонкие пальцы. Какой-то страшный, коварный блеск поселился в глазах цвета алого вина. — И тебе советую не испытывать судьбу. Сегодня тут не в меру жарко.       — Пфф… скажешь тоже… — буркнул Кайа. Он проводил взглядом девушек. Так даже лучше. Теперь можно отключить мозг.       Так Альберих и поступил.       Громкие стоны разносились по второму этажу. Пальцы вовсю дразнили монахиню. Он давно сдвинул ее белье в сторону. Ловкие умелые пальцы проникали глубоко, а губы целовали шею и плечи, оставляя влажные дорожки.       Сам Кайа действовал молча, с закрытым глазом.

***

      Дилюк наблюдал за тем, как пустеет зал. Мечтал скорее погасить свет, запереться изнутри, навести порядок и завалиться спать на третьем этаже. В голове шумели мондштадтские ветры. Он проследил взглядом за Розарией, уводящей за собой одну из монашек Альбериха. Тогда другая и сам капитан… может, ушли?       Окно на первом этаже распахнулось, выпуская из заведения хмельной смрад. Сам мастер подхватил пустое мусорное ведро и направился на второй этаж. Рагнвиндр не стыдился грязной работы. Служба в Ордо Фавониус, воспитание отца и долгое путешествие по Тейвату научили мужчину любить порядок.       Воспоминания прервались, стоило взгляду нарваться на парочку у дальнего столика.       Дилюк слышно цокнул.       — Тут не бордель! — голос его звучал крайне недружелюбно.       Но громкая девушка совершенно не слышала прибывшего хозяина таверны. Кайа же томно приподнял веко. Он с трудом различил черно-красное пятно, что, кажется, приближалось к ним. Только вот губы не прекращали свой развратный танец, а пальцы уж очень увлеченно исследовали самые вкусные места монахини.       Мешок со стеклом громко рухнул на пол. Теперь девушка очнулась, трусливо пискнув. Дилюк с замогильным холодом пронизывал гостей. Терпение иссякло. Как струна древней лиры, за которую постоянно, долго и беспощадно дергали.       — Кажется, в церкви Святого Фавония комендантский час. Сестра Барбара знает, что вы здесь? — процедил Дилюк, обрушив злость на девушку.       Пальцы Альбериха лениво выбрались из-под юбки. Так же неспешно он отпрянул от шеи Жизель.       — Ох, и правда, сахарная… пора бы нам скрыться от всевидящего ока Барбатоса! — отшутился Кайа.       Больше он не глядел на названого брата. Поднимаясь, потянул и подругу за собой. — Идем в более тихое и темное место, пока этот господин не посягнул на тебя… — выдохнул у губ Кайа. Он едва стоял на ногах, и все же подхватил спутницу на руки. Качаясь, отправился к лестнице.       Кожа черно-красных перчаток скрипнула. Глаз Бога просиял, нагрелся. Воздух, казалось, закипал. Голова раскалывалась.

      «Не трогай его. Не сейчас…»

      А когда?

«Он проспится, будет трезвым…»

      А когда он будет трезвым?       Вопросы тонкими змеями закрадывались в голову, но ответов на них, кажется, не существовало. Кусая губы и щеку, мастер замер. Тело потряхивало.       За что… Кайа так мучает его?

«Мне все равно…»

«Ты мне не нужен…»

      — Больше не смей появляться здесь. Никогда, — бросил он вслед.       — С радостью, — швырнул в ответ Альберих через плечо и покинул заведение.       Скоро Кайа поставил спутницу на брусчатку. Вместе с девушкой, они прогуливались в сторону её маленького жилья, что находилось совсем недалеко от таверны.       Кайа остановился у входа. Жизель удивлённо вскинула брови.       — Мы не можем ко мне… — прощебетала она.       — И ко мне. Не приведу ведь я тебя в казарму, — соврал капитан.       Кайа вжал девушку в стену. Здесь безлюдно, безопасно и… продолжение не входило в планы Альбериха. Потому пальцы снова подхватили подол юбки, скользнули под тонкий шелк.       Жизель простонала, цепляясь за широкие плечи мужчины. Закусила губу. Задрожала. Ловкие пальцы кавалериста очень скоро довели её до кульминации, отчего тонкие ноги задрожали, а ладони плотно сжали губы. Смуглые пальцы вынырнули из-под юбки. Альберих вытер руку чистым носовым платком.       — Ну, прощай, сахар мой… — бархатно прошептал Кайа.       — Нет… что? Всё? Это всё?.. — запротестовала бессвязно монахиня, краснеющая от возмущения. Она держалась за стену растопыренными пальцами. Пыталась смотреть на капитана, но тот расплывался.       — Ха? Тебе мало? Мы вкусно поужинали, выпили хорошего вина. Я проводил тебя до дома. Ты еле стоишь на своих двоих. Этого более чем достаточно.       — Но… больше. Хочу больше. Хочу тебя, Кай… — потянулась она к кавалеристу, но Альберих грозно взглянул на девушку. Он вдруг резко сократил дистанцию, вжимаясь в содрогающееся тело.       — Я тебя не хочу. Ясно? Нет — значит нет, — твердо заключил он и, развернувшись на пятках, шагнул прочь.

***

Секунда.

Две.

      Перед глазами все еще стояла эта гадкая парочка. То, как они облизывают друг друга. То, как монашка раздвигает ноги под рыцарем.       Боль врезалась в каждую клеточку мастера, поглощая его сознание. «Не нужен!»

«Не нужен!»

«Не нужен!»

      Но не помогало и пламя само вспыхнуло ровно в том месте, где сидел Альберих. После вспыхнуло место, на котором Кайа старался удовлетворить женщину. Рагнвиндр собрался выжечь из этого места воспоминание о вечере.       За вспышкой — провал в памяти. Только бурлящий, полный ненависти огонь.       Едкий дым быстро заполнил пространство второго этажа, пламя перекинулось на стену. Мебель скрипела, трещала от резких температур. Она обугливалась. Глаз Бога яростно сверкал.       Собирался ли хозяин таверны тушить это? Нет.       На холоде голова трезвела. Кайа шагал в сторону своего съемного жилья, когда заметил нечто странное. Запах гари ударил в нос. Глаз уловил всполохи.       Спотыкаясь, врезавшись в ящик, капитан примчался к таверне. Он перепуганного озирался по сторонам, но внимание сейчас рассеянно от такого количества выпитого. Так и не обнаружив Дилюка, он бросился в помещение. Взмахнул кистью, накинул крио щиты, врываясь в задымленное пространство.       С активным Глазом Бога Кайа быстро добрался до второго этажа. Достаточно всего пары минут, чтобы убедиться — пусто. Ледяные потоки вынуждали остатки пламени погаснуть. Кто-то тушил с обратной стороны, значит помощь прибыла, и Кайе здесь делать нечего.       Альберих вынырнул на улицу. Запачканный сажей, взмокший и с больной головой. Он обнаружил названого брата недалеко от таверны — живого и невредимого. Лицо капитана приобрело злость. Он отмахнулся.       Дилюк объяснялся с другим рыцарем, давая какие-то показания. Спешил уйти, жалуясь на головную боль, мол, дымом надышался.       — Значит, вы утверждаете, что кто-то оставил сигарету? — вопрошал мужчина.       Когда с формальностями и рыцарями было покончено, он поспешил в сторону «Рассвета». Один. Без меча. Пожалуй, сейчас никакое чудовище его не остановит.