Стрелка компаса всегда указывает на север

      — Я прибыл с докладом, — начал я осторожным ровным голосом, склонившись на одно колено, — господин Музан.       Я пришёл через просторное окно в дом, в котором обитал господин Кибуцуджи. В этот раз, насколько я успел заметить ещё с улицы, он принял облик несколько щуплого, с нездоровым цветом лица, десятилетнего ребёнка. Он был одет в чистую хлопковую белую рубашку, классические чёрные шорты с длинными носками до колена, а на стопах были красивые туфли с округлённым носом. Маленький мальчик — сама невинность перед глазами, но тень, которую он отбрасывал, источала тьму.       Музан не спешил отвечать мне, увлечённо читая книгу по ботанике, лениво перелистывая страницы. В какой-то момент он застыл, как статуя, а я затаил дыхание в ожидании. Он повернул голову в мою сторону, равнодушно посмотрев на меня большими глазами. Я почувствовал, как взгляд, которым Музан на меня смотрел, в миг сменился на его привычный, демонический. Тьма его амарантовых глаз меня медленно поедала изнутри.       — Нашёл то, что я просил? — произнёс Музан как обычно холодящим кожу голосом, который почему-то сейчас заставлял меня внутренне поёжиться от дискомфорта. Возможно потому, что я знал, что мой ответ его не удовлетворит.       У меня было буквально несколько жалких секунд, чтобы внутренне подготовить себя к тому, что получу, в лучшем случае, выговор или взгляд, полный презрения.       — Я всё проверил, — произнёс я, тщательно скрывая в голосе накатывающее разочарование от собственной никчёмности и бесполезности. — Точной информации нет… — прежде, чем произнести следующее, я набрал воздуха в лёгкие и выдал с некоторым отчаянием. — Я уже не уверен в том, что вообще существует голубая паучья лилия…       Я позволил себе вздохнуть и прекрасно понимал, что хожу по лезвию катаны истребителя. Сам не знаю зачем, я произнёс вслух ещё кое-что, чего не стоило бы, но сейчас эмоции опережали разум:       — Она всё также недосягаема.       — И?       Это звучало почти как приговор от него. Я осознавал, что сейчас буквально подставляю себя под лучи солнца на самосожжение, позволяя себе произносить такую нелепую дерзость. Перед самим Королём демонов. Но я понимал, что будет хуже, если начну лгать, чего, собственно, никогда не делал. Я не Доума, который только и делает, что лжёт в открытую и не стыдится. А стоило бы… Мразь, как же я его ненавижу!       Между мной и Музаном была тишина, которая стеной давила на пространство с моей стороны. Я по какой-то наивности решил, что нужно как-то выкарабкаться из шаткого положения и продолжить отчёт, в призрачной надежде вывести его в оптимистичную сторону:       — Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал я уверенно и даже самонадеянно, будто пытался не сколько Музана, сколько себя то ли убедить, то ли подбодрить. — Я выполнил Ваш приказ и убил одного из столпов. Он Вам больше не помешает.       — Аказа, ты, кажется, ничего не понял…       С ненавистью маленькая рука, в которой таилась нечеловеческая сила, сжала пожелтевшую страницу, которая с хрустом смялась, и я почувствовал, как острой болью отдалось в районе солнечного сплетения. Всё внутри скрутилось в трубочку, и я едва мог дышать. Кровь будто стала одной кипящей лавой, меня лихорадочно трясло, но я не смел ни поднять глаз, ни выйти из своей позы коленопреклонённого, и тем более, ни издать не единого звука. Я не смел. За свою оплошность я справедливо нёс своё наказание.       — Лишь один столп? Что мне с того, что его больше нет? — рычал демон, пребывая в нарастающем бешенстве. — Для демона победа над человеком — это обыденность! Меня устроит только полное уничтожение охотников. Втоптать в грязь всех до единого, и чтобы больше никогда не мозолили мне глаза. Казалось бы, задача не самая трудная. И всё же — она до сих пор не выполнена! Так в чём же дело? Ты с такой гордостью отчитываешься мне о гибели столпа, хотя там присутствовало ещё трое охотников! Почему ты их не прикончил? Я отправил туда именно тебя, так как ты был ближе всех! Аказа!       Аказа!       Звоном в ушах звучало моё имя, и я буквально слышал этот голос каждой клеткой своего тела.       — Аказа, ты разочаровал меня! — с ненавистью и даже горькой обидой произнёс Кибуцуджи. — Тебя смог ранить мечник, который даже ещё не стал Столпом! Похоже, и на Третью высшую луну больше нельзя положиться.       Я даже не слышал последующих его слов, так как фразы: «Ты разочаровал меня!» было достаточно, чтобы понять, что я теперь никто. Я — ничтожество, которое не оправдало надежд своего Короля. Своего Создателя. По-хорошему, я не достоин жизни, а лишь презрения. Или хуже.       — Сгинь, — грубо отрезал Кибуцуджи напоследок, отвернувшись от меня. — Не пачкай ковёр своей гнилой кровью.       Выпрямившись, я попятился и фляком назад катапультировался вниз со второго этажа дома, поспешно скрывшись в тёмных зарослях. Благословение или наказание, что всё ещё жив — я не знаю. Я не хотел об этом думать. Злость кипела по моим венам.       — Танджиро Камадо, — с ненавистью сквозь зубы процедил я, ударив кулаком по ближайшему дереву так, что крона сосны разломилась и с грохотом повалилась на землю. — Я тебя убью!

* * * * *

      И снова Крепость. Сколько раз я видел всё это безобразие разбитого калейдоскопа сменяющихся локаций, где демоны всех рангов, подобно червям, копошатся во всех щелях, но прячутся, лишь изредка выползая, как крысы. Вдруг так мерзко стало думать, что я один из них. Хотя и среди этого сброда есть привилегированные. И я когда-то был там, почти на вершине, а сейчас… Практически внизу, где-то на обрыве. Кажется, я потерял счёт во времени, и все лица, которые представали передо мной, были смазаны и стёрты с памяти. Крепость сменила свой облик, став воистину демоническим пристанищем короля-прародителя, когда пришла женщина с бивой. Раз повернёшь — ты внизу, два — уже не просто наверху, а вверх тормашками. Сколько комнат было — не сосчитать, да я и не знал, потому что уже долгое время не появлялся здесь. Я стоял на выступе, всматриваясь в зловещую янтарно-золотую бездну, гадая, зачем меня позвали.       Иное измерение. Бесконечная крепость. Если меня призвали сюда, то… Значит, охотники убили молодую луну?!       Это внезапное осознание меня парализовало, я не на шутку разозлился, но то была не моя внутренняя злость, а будто чужая. Впрочем, имеет ли оно так уж значение? По воле внутреннего инстинкта и голоса я прыгнул вниз, расправив руки, словно крылья, и летел, словно навстречу судьбе. Как птица, которая решила разбиться.       Сгруппировавшись в воздухе, я приземлился, склонившись на одно колено, не ожидая того, что моё маленькое путешествие ещё не закончено. Пол подо мной зашевелился и резко поднялся вверх. Я же, находясь под большим давлением и действием скорости платформы, не сразу смог выпрямиться и тем более поднять голову чтобы понять, куда я направляюсь. Бескрайнее пространство, как небосвод Ниппона, было замкнуто в необъятных размеров куб, где я успел насчитать несколько десятков нефритовых столбов, которые бесконечно стремились вверх. Я посмотрел на самую высшую точку этого пространства, где сиял неприятный холодный жёлтый свет. Чем дольше я всматривался туда, тем больше думал о фейерверках, которые видел недавно по пути сюда.       Когда я проходил мимо какого-то города, то, услышав искристые выхлопы, невольно засмотрелся на небо. Большая луна окуталась завесой плотного густого дыма, под которым были спрятаны звёзды, и была в окружении ярких цветных огней и узоров. Понаблюдав и оценив происходящее, я пришёл к выводу, что это был не самый красивый фейерверк, который я когда-либо наблюдал. Он был коротким и не долгоиграющим, но вызвал во мне тёплую незнакомую гамму чувств. Стало вмиг так спокойно, будто нет охотников, страсти убивать, разочарования, демонов, молодых лун и всего, что есть в нашем проклятом мире.       Глухой, но пронзительный звук бивы вывел меня из медитативного состояния, но я лишь медленно моргнул, выкинув из головы безмятежные мысли.       — Ах, какая встреча, уважаемый Аказа! Что ни говори, а я рад видеть именно Вас в добром здравии.       По центру открытой комнаты без стен стоял антикварный изысканно расписанный горшок. Откровенно говоря, я никогда не причислял себя к ценителям высокого искусства, и для меня это была просто красивая, вместительная ёмкость для хранения чего-либо. Для демона, который с жутким бурлением и чавканьем вылез оттуда, это было настоящим произведением искусства, я это знал не понаслышке. Елейный голос липко облизал мой слух из глубин горшка, и я невольно поморщился, словно коснулся чего-то склизкого и противного, примерно как размазанные рыбьи потроха.              «Лицемер», — с презрением подумал я, и смерил взглядом вылезшего Гёкко.       Гуманоидное, непропорциональное тело, как уродливое кривое дерево торчало из горшка, колышась под вибрацией собственного голоса. Гёкко смотрел на меня глазами, которые находились на лбу и подбородке. На месте же глазниц красовались пышные, ядовито-зелёные губы.       — Кажется, девяносто лет мы с Вами не сталкивались!       «И столько же я тебя не хотел бы видеть!» — мысленно ответил ему я, поражаясь, какой же он всё-таки уродец.       Именно он занимал нынешний ранг Пятой высшей луны. Тот же, который когда-то занимала и Хакуюки. Сколько бы столетий не прошло, а я всё равно останусь на том мнении, что он не достоин быть на её месте.       — Я уж думал, что это Вас сразили и чуть было не пустился в пляс… Ой, то есть, в плач! — тут Гёкко слегка закашлялся, словно поперхнулся слюной. — Простите, сам едва не умер от тревоги и расстройства.       От собственных слов он тихо захихикал, видно, наслаждался происходящим. Я нахмурился, потому что понимал, что не могу молча развернуться и уйти, так как впереди ещё встреча с господином.       — Страх-то какой, страх-то какой!       Услышав знакомые воздыхания, я напрягся, но быстро вернул самообладание. Пора бы забыть нашу давнюю битву, уже много воды утекло с того времени…       — За те годы, что мы не встречались, Гёкко совсем считать разучился! А ведь в прошлый раз нас собирали сто тринадцать лет назад… — тихим, жалостливым голосом причитал Хантэнгу, прячась где-то на возвышенности. — Насколько же это неприятное число! Нечётное, не читается!       Я равнодушно наблюдал за тем, как сокрушался старик о несчастливом числе. Это быстро надоело, и я оглянулся — больше никого. Мне показалось подозрительным то, что поблизости не было ещё двух моих соратников. Я обратился к демонице:       — Женщина с бивой! Господин Музан почтит нас визитом?       — Да, но он ещё не прибыл в Крепость, — спокойно ответила женщина, снова дёрнув струны бивы.       — Тогда где Первая молодая луна? — спросил я. — Не могли ведь сразить именно его!       Женщина не удостоила меня даже намёком на ответ, предпочитая промолчать. И лучше бы мы так все и остались в тишине, дожидаясь прародителя, но это что-то за гранью фантастики.       — Ара-ара! До чего же ты нетерпелив, дорогой и славный Аказа!       Из всех присутствующих я буквально мечтал о том, чтобы именно его не было здесь, в Крепости. Я готов был взмолиться Будде или любому другому Богу, чтобы охотники снесли голову именно Доуме. Но, видно, ещё не родился такой герой, который бы осмелился убить эту тварь. Свет вокруг погас, стало так темно, что аж щипало в глазах.       — Неужели за меня даже не тревожишься?       Я стоял неподвижно, буквально не мигая, словно никого и не было позади меня. Его когтистая рука с сиреневыми когтями потянулась к моему плечу и опустилась на него, как бы невзначай. Кислый запах гнилых яблок и стухших цветов вперемешку с металлическим запахом крови ударил мне в нос, и я задержал дыхание, чтобы не давать зловонию проникнуть внутрь. Я смотрел сквозь пол, прожигая пространство взглядом, лишь бы не дать волю закипающим эмоциям.       — Я просто места себе не находил, как мне пришла весточка — так сильно переживал за всех!       Он всё же сжал моё плечо, словно намеревался оторвать его. От неожиданности у меня аж раскрылись глаза, а Доума продолжал:       — Вы ведь мои драгоценные друзья… — я чувствовал, как он гипнотически смотрит на меня. Ждёт, когда посмотрю на него в ответ и хоть как-то отреагирую. Давит на меня, провоцирует, а я держусь, как только могу. — И никого из вас не хочу терять…       — Доума-доно, и Вы здесь! — вмешался Гёкко, изображая радость встречи со Вторым.       — Привет-привет, давно не виделись, Гёкко! — Доума быстро переключился на Пятого, но свою мёртвую хватку с моего плеча не отцеплял.       «Чёрт, цепкий таракан!» — подумал я, попутно продумывая, как выбраться из общества Доумы. Пока, к сожалению, никак.       — О, это у тебя новенький горшок? — он чуть отклонился, оторвав от меня свой взгляд, с интересом рассматривая вазу Гёкко. — До чего же красивый! Помнишь, ты мне дарил один?       Я заподозрил что-то неладное. Рука на плече едва заметно сжалась, а я постарался не шелохнуться, но заметно насторожился.       — Я украсил его прехорошенькой женской головой! — лучезарно заявил Доума с улыбочкой, и одного только воображение подобного взбесило меня не на шутку. — В покоях стоит!       Садист, паскуда, лжец, и просто моральный урод! Как смеет он так издеваться над женщинами?! Никогда! Никогда не прощу ему!       — Не для голов я раздавал свои горшки, — даже Гёкко не оценил идею Доумы, и очень расстроился из-за услышанного. Но, недолго думав, он добавил более довольно: — Впрочем, сама идея мне очень даже по нраву!       — Да, приходи ко мне как-нибудь в гости! — доброжелательным тоном продолжал Второй, любезно ведя светскую беседу, словно полностью забыв обо мне.       — Убери руку.       Он уставился на меня в лёгком недоумении, а вена на моём правом виске заметно набухла от нарастающего напряжения:       — Сейчас же убери свою руку, — ещё более угрожающе и грубо пророкотал я, сохраняя внешне последние остатки самообладания, не глядя в глаза Доумы.       Когда на мою просьбу не последовало в ответ ничего, кроме премерзкой издевательской улыбочки, я, без лишних церемоний, втащил со всей силы по подбородку демона. Так, что вся нижняя челюсть отлетела напрочь и пол залил поток крови. Где-то сверху за нами молча наблюдал Хантенгу, и когда я ударил Доуму, он взвизгнул, как поросёнок перед забоем. Я чувствовал, как стекала с моего кулака по локтю кровь, как вся моя ярость и ненависть к этому существу стекала вниз. При этом я больше ничего не чувствовал, хотя хотел бы повторить это вновь. Отыграться за тот бой, отомстить.       — Хор-р-роший удар, — отозвался тут же Доума, восстановив свой рот. — Кажется, ты стал немного сильнее, чем раньше, Аказа!       Я уже не мог скрывать своей неприязни и меня просто перекосило — на лбу вздулись вены, брови искривились и изогнулись к переносице, и весь мой взгляд ему говорил: «Что ты за отродье такое?!». За каждый жест, слово, движение бровей я хотел уничтожить его, растоптать его прах, чтобы больше никогда не слышать и не ощущать это зловоние.       — Первую молодую луну я пригласила сюда раньше всех, — неожиданно соизволила ответить мне на раннее заданный вопрос женщина-демон. — Всё это время он сидит внизу.       Услышанное заставило напрочь позабыть о Доуме и, резко развернувшись, я стал взглядом искать Первого.       — Я давно ожидаю здесь, — низким голосом отозвался демон-мечник, не шелохнувшись с места. — Господин Кибуцуджи снизошёл к нам!       От внезапно возникшего в ушах звука падающей капли крови я застыл. Голос Музана заговорил внутри меня:       — Гютаро мёртв, — констатировал он, будничным тоном. — Нам не хватает молодой луны.       — Какая жалость! — первым, конечно, отозвался Доума, потому что Гютаро считался его отпрыском. — Примите мои глубочайшие извинения! Не знаю, как мне молить о прощении перед Вами! Может быть… — он мечтательно приложил свою ладонь к щеке, но в его голосе не слышалось ни капли какого-либо сожаления или чего-то подобного. — Мне стоит вырвать свой глаз?       Я не слушал практически никого, даже речь господина Кибуцуджи я читал по губам. Не стало Даки и Гютаро — подопечных Доумы? Да наплевать! Этому фальшивому Второму ни жарко, ни холодно от этой новости, хотя обращался с ними столько лет, почти как с родными. Если такое вообще употребимо в из отношении.       И Первый, как гора Фудзи, был непреклонен и горделив. Молчал, ни издавая ни звука, демонический мечник, что послан Луной карать всех неугодных Музану. Какая у него цель? Что им по-настоящему движет? Увы, я не знал, и даже не догадывался. Как опытная гейша он знал, когда надо вовремя ответить, чтобы не разозлить господина. Он знал его слишком хорошо, даже я не мог до конца понять природы короля. Нужно ли?       — Пустые разговоры! Первыми всегда погибают те, в ком осталось больше всего человеческого, — я стал внимательно слушать эти слова Музана. — Впрочем, всё пустое! Я от вас не ожидаю совершенно ничего.       Я понимал, что он обращался ко мне. Винил меня, ставил в укор мой недавний проступок. Я знал, но молчал и держал покорное внимание, принимая всё на себя.       — Ну что ж Вы снова говорите о столь грустных вещах? — сладко протянул Доума, отчего снова захотелось ему втащить. — Вспомните, разве же был хоть один раз, когда я предал Ваши надежды?       Доума, скорее всего, ещё не знал о моём провале, тогда бы он ещё раньше нашёл бы повод меня как-то поддеть. Но какой же этот демон подхалим! На слова Второго прародитель ответил вопросом на вопрос, жёстко и с претензией:       — Почему тогда ты ещё не разобрался лично с кланом Убуяшики? Или почему я всё ещё не вижу от тебя Голубую паучью лилию в своих руках?       И снова я это принял на себя, сжав так сильно челюсть, что едва не проломил её самому себе. Настолько охватило меня напряжение и злость на самого себя. Музан всё помнит. Музан не прощает дважды.       — Спустя столько столетий, почему она не найдена?!       Стены крепости затряслись, а голос Кибуцуджи ртутью проскочил по венам, больно ударяя гонгом по вискам. Я почувствовал себя примерно также, как в том доме, но сейчас было менее болезненно и ощутимо всё, потому что ярость короля распространялась на всех, а не только на меня одного.       — Я начинаю задумываться о том, для чего вы все вообще существуете!       Хантенгу едва держался от столь высокого напряжения и давления на себя:       — Прошу, господин! Смилуйтесь!       Казалось, на одного лишь Кокушибо не воздействует давление Музана, так как внешне и внутренне он казался абсолютно спокойным.       — Мне нет прощения, господин, — с искренним, но хладнокровным сожалением произнёс демон. — Убуяшики искусно скрыли себя от посторонних глаз.       — Ну а я в поисках вообще не силён! — с детской беспечностью лепетал Второй, качаясь из стороны в сторону, будто бы до этого его никто не грозился уничтожить. — Я даже и не знаю, что сказать в своё оправдание…       Больше всего меня сейчас удивил Гёкко, который проявил инициативу с большим энтузиазмом и смелостью в голосе:       — Господин Музан, а вот я Вас не разочарую! Я выяснил такое, что безусловно Вас обрадует! Это несомненно приблизит Вас к мечте.       — Больше всего на свете я ненавижу перемены, — холодно произнёс Музан, оборвав все восторженные речи Гёкко.       «Перемены — зло», — подумал вдруг я, так как это неожиданно откликнулось во мне.       Как я и ожидал, Гёкко очень быстро настигло наказание за то, что с нахальной улыбочкой решил предъявить хорошие новости королю. Глупец, да и только. Как же хорошо, что я не на его месте. Возможно поэтому я всё ещё третий, а он только пятый в иерархии. Постоянство, как извечное пребывание в идеальном состоянии — вот что дарует хоть какую-то гармонию душевного равновесия.       Собрание закончилось тем, что Музан дал задание Пятому и Четвёртому и удалился в не самом лучшем расположении духа. Конечно же, всё это было очевидно и вполне объяснимо. Я тоже хотел уже уйти, так как вполне было чем заняться, но заметил, как Доума навязывался к Гёкко, чтобы тот забрал его с собой на миссию. Неспешно я подошёл со спины к сидящему Второму, не отдавая отчёта в своих действиях и просто одним движением ладони снёс ему большую часть головы.       — Разве господин Музан тебе что-то приказывал? — надменно спросил я, свысока смотря на отрубленную голову. — Исчезни!       Только я произнёс это, как мою кисть снесли катаной. Я обомлел и не успел увернуться, но сразу понял, кто за этим стоял.       — Аказа!       Как громовой раскат объявился мой заклятый соперник, который не упускал ни одной возможности поставить меня на место:       — Ты, верно, забыл своё место!       — Ара-ара, Кокушибо-сан, ну что Вы, не будьте так жестокосердны! — тут же вмешался Доума, восстановив мигом голову. — Я нисколечко не злюсь на Аказу-сана.       — Я выступил не в твою защиту, Вторая молодая луна, — отрезал демон-мечник. — Он нарушил старшинство, а это прямой путь к нарушению сложившегося порядка!       Я почувствовал себя в этот момент сильно провинившимся щенком перед хозяином. Я пошёл на поводу у эмоций, которые за сегодня уже было крайне сложно сдерживать внутри себя.       — Аказа, если тебе что-то не нравится, то ты всегда можешь бросить вызов за место среди высших лун!       Это напоминание больно ударило по моему самолюбию, а слова Доумы окончательно добили моё моральное состояние за сегодня:       — Да-а, Кокушибо-сан, если б всё было так просто! Вызов-то бросить он нам может, но вот победить — уже совершенно другое…       Я вновь скривился от возмущения, ярости и обиды, которая волна захлёстывала меня, но в присутствии Кокушибо я не мог сделать абсолютно ничего. Я не мог бросить ему вызов сейчас. Ещё не время.       — Я намеренно не увернулся от удара, позволив себе побаловаться! — с почти детской беспечностью продолжал говорить Доума, ища ключи, чтобы меня ещё больше задеть и раздавить. — Вы ведь помните, что я стал демоном после Аказы, но возвысился гораздо быстрее него! Щекотливая ситуация, не забывайте.       «Ах ты чёртов сукин сын!» — сокрушался я, и лишь трясущиеся кулаки и напряжённые плечи выдавали всё моё шаткое состояние. Так хочется размазать его голову, втоптать в лужу кишок, чтобы больше никогда не слышать эти унизительные оскорбления в свою сторону.       — Поймите его, Кокушибо-сан! Мне кажется, что именно так зарождается дружба. А старшим не следует указывать младшим!       Едва заметно, но мы пересеклись краешками взглядов с Первой высшей луной и оба пришли к общему негласному выводу, что Доума — больной. Как я это понял? Сам не уверен, что всё было так, но иначе я просто не знаю, как охарактеризовать нашу синхронизацию взглядов, в которых читались практически схожие мысли.       — Аказа, — обратился демон с восемью глазами ко мне так, словно мы только вдвоём находились в этом пространстве и вели задушевный диалог, смысл которого понятен лишь нам двоим, — ты ведь понял, что я хотел до тебя донести?       — Разумеется, — с бахвальством фыркнул я, слегка оскалившись. — Клянусь, что я буду тем, кто убьёт тебя!       Самодовольно хмыкнув, Кокушибо прошёл мимо меня и напоследок сказал:       — Желаю удачи. Не сдохни раньше обещанного, иначе всё зря.       И растворился, как дымка после тумана. Я недолго смотрел ему вслед и, прежде чем мне что-то сказал Доума, я мгновенной поступью удалился в сторону выхода из Крепости.

* * * * *

      Война. Я никогда не думал, что она кажется так близко, как сейчас. То, к чему пришли люди и демоны — это конец. Либо наш, либо их, потому что третьего не дано. Сестра Камадо — живое доказательство, что демон может победить солнце, а значит, что мы можем превзойти человечество. Стать чем-то высшим в пищевой цепочке, стать чем-то более совершенным в этом мире. Возможно сам мир наконец-то станет лучше, а слабых, трусливых людей больше не будет, и воцарится какая-то справедливость. По крайней мере, именно так я видел эту войну.       Всё происходило настолько быстро, что даже я не успевал обрабатывать эти события, чтобы они как-то запечатлелись в моей памяти. Я помнил, как ждал в предвкушении скорой встречи с Танджиро Камадо, представляя, как медленно и жадно поглощу его. А затем, получив силу, убил бы Доуму под шумок и сразился бы с Кокушибо. Чтобы среди сильнейших, после своего короля — я был единственным! Гёкко, Хантенгу и другие пали. Накиме мне не ровня, а с остальными я и так легко справлюсь. Люди слабые, злые создания, которых убить не составит большого труда.       «Терпение… Вот главный залог моей победы!» — говорил сам себе я, готовясь к битве с истребителями.       Я знал, что вот-вот встречу Камадо — охотника с серьгами и проклятой меткой. Компас никогда не лжёт.       «Показываешь на север, да? — заговорил я с самим собой. — Чувствую, победа будет за мной! Ты, компас, никогда меня не обманываешь».       Я почувствовал его. На кончике языка словно пепел осел. Такой же вкус я ощутил, когда этот уродец вонзил в меня свой клинок. Азарт во мне забурлил, и табун мурашек пробежал по рукам электрическим разрядом так, что я понёсся по левитирующим коридорам крепости на встречу. Накиме будто предугадывала мои мысли и вела меня туда, куда мне было нужно, за что я ей был признателен. С приближением к цели я чувствовал, что парень был не один, и это меня заводило. Такого внутреннего ажиотажа я не испытывал даже в битве с Ренгоку.

* * * * *

      «Надеюсь, с остальными всё в порядке… — пронеслось в голове юного мечника, который бежал следом за столпом. — Мы ещё так далеки от Музана! Хоть бы не наткнуться по пути на Высших лун, и поберечь немного сил перед битвой…».       — Камадо! — резко обратился Столп воды к истребителю. — Запомни: мы все победим! Я, ты, Кочо, Шинадзугава, Химеджима, Канроджи, Обанай, Токито! Все, без исключения!       — Обязательно! — бодро ответил юнец, шмыгнув носом от переполнившего его в моменте прилива сил и мотивации. — Вместе до конца!       Очевидно, что этот разговор был, возможно, немного бессмысленным, но им обоим был необходим. Как никогда человеческая воля и решимость были высоки. Неважно, что за душой у всех этих демонов, но пока организация истребителей жива, то надежда ещё есть. Надежда, что мир не погрязнет во тьме, и солнце не погаснет для них.       Коридор, по которому бежали охотники, подозрительно опасно затрясся, а с потолка начало что-то сыпаться. Притормозив, Гию схватился за рукоять катаны и встал в позу, прикрыв собой Камадо, который едва остановился, чтобы не врезаться в руку парня.       — Почему всё трясётся?! — нервно встрепенулся столп, озираясь по сторонам.       — Г-гию-сан, мы должны…       — Стой, Камадо! — строго осадил Томиока Танджиро, смерив его непроницаемым взглядом тёмно-синих глаз.       — Здесь что-то не так! — воспротивился Танджиро. — Нам нужно.       Этот запах… Неужели?!       — Танджиро, сверху!!!              Не успел Танджиро предупредить Томиоку о приближении молодой луны, как над ними обрушился потолок и буквально из воздуха возник Аказа, чьи глаза в пыли и полумраке ярким огнём сияли неистовым безумием. Вся его энергия была кричаще устрашающей и давила на Танджиро, который едва смог устоять на ногах.       — Давненько не виделись! — ласково пропел демон, зло ухмыляясь в лицо Камадо. — Я удивлён, что ты всё ещё жив, учитывая, какой ты слабак…       Сорвавшись с места, он побежал на него, приготовив кулак для смертельного удара, целясь точно в голову:       — КАМАДО ТАНДЖИРО!              — АКА-А-АЗА-А-А!!!

      Дыхание огня: Огненная колесница

      Танджиро, вовремя успев совершить кату, отклонился от удара Аказы, совершив колесо в воздухе, пролетел над демоном, который будто на секунду замедлился.       «Он ещё не использует свою технику дислоцирования! — быстро анализировал парень, придумывая в голове план. — Значит, я должен успеть выиграть время, чтобы мы с Гию-саном одновременно отрубили ему голову и одержали победу до того, как он расставит своё поле и возьмёт преимущество боя на себя!»       Кончик чёрного клинка успел задеть лопатку молодой луны, надрезав ткань жилетки вместе с бледно-серой кожей.       «У меня должно получиться отрезать ему руку, иначе о том, чтобы потом отрезать голову можно забыть!» — нервно думал про себя Танджиро, пытаясь сосредоточиться на атаке.       Надавив на клинок и от напряжения зарычав, молодой охотник всё-таки смог отсечь левую руку Аказы, отчего тот пришёл в лёгкое замешательство, а Гию, который едва мог следить за быстротой происходящего, не мог скрыть тени гордости и радости на лице за своего подопечного. Танджиро, почувствовав облегчение и реально осознав шанс на победу, едва не лишился левого уха, так как чуть не потерял бдительность из-за мимолётности ощутимого успеха.

Танец Бога огня: радуга Паргелия

      И всё-таки, замахнувшись, он смог полоснуть по лицу Аказы, чтобы уж окончательно убедиться, что сможет его ранить. Аказа же всё ещё не выходя в оборонительную позицию, выжидал, оценивая каждую атаку молодого охотника.       — Что ж, — будто присвистнув, начал Третий, — ты и впрямь не слабак! — он слизнул кровь, стекавшую по лицу тоненькой струйкой. — И я готов высказать тебе уважение.       Громко топнув ногой, демон встал в боевую стойку, и из-под земли просочился огромный поток энергии, словно подул северно-ледяной ветер, и высветился сине-голубой символ в форме снежинки, на чьих кончиках были кандзи чисел от одного до десяти. Такая же снежинка была и во время битвы с Кёджуро — это Танджиро слишком хорошо запомнил с той ночи.

Техника дислоцирования

      — Настало время пира! — хищно откликнулся Аказа, облизнув губы и обнажив ряд белых клыков.       Это был абсолютно неравный бой, потому что сила Аказы втрое, если не в семь раз превосходила силы Томиоки и Камадо вместе взятых. Однако, огромная воля к победе была сильнее страха и алчности демона. Он хотел было напасть сначала на Танджиро, но Гию его опередил.

Дыхание воды. Третий стиль: Танец быстротечного потока воды

      — Столп воды?! — искренне изумился Аказа, даже обрадовавшись. — Я пятьдесят лет не встречал достойного водяного столпа! Вот так удача!

Разрушительное поражение цели: Боевой стиль

      Хлопнув в горизонтальном положении в ладони, он перенаправил большой поток энергии и остановил интенсивно движущийся поток воды, мгновенно высушив его, отрикошетив какие-то остатки обратно в Гию. Столп воды успел переместиться и заново атаковал демона.

Дыхание воды. Одиннадцатый стиль: Штиль

      — Ого, я впечатлён! — столп воды не переставал удивлять Аказу. — Твой предшественник так не мог! Это что-то новенькое.       Но и эта атака была достаточно успешно нейтрализована Аказой.

Танец Бога огня: Обжигающее багряное отражение

      Раскрутившись на триста шестьдесят градусов, катана оставила за собой разрушительное двойное кольцо багряно-красного света, захватив в своё поле Аказу. Однако тот успел переместиться благодаря мгновенной поступи, чем сбил с толку и Гию и Танджиро.       — Где?!       — Сзади!       Появившись из ниоткуда, Аказа был за спиной Танджиро, нацелившись ребром ладони в сонную артерию.

Танец Бога ог…

      Едва он успел выкрикнуть кату, как воспламенившееся лезвие катаны потухло, когда Аказа второй рукой захватил её, остановив действие атаки.

Дыхание воды. Второй стиль: Водяное колесо

      Если бы не атака Гию, которая острым потоком холодной горной воды отрезала в этот момент кисть Аказы, Танджиро бы погиб прямо на месте. Вовремя ретировавшись, парень остался жив и, распределив дыхание для восстановления жизненных ресурсов, выиграл для себя время. Рука Аказы в ту же секунду восстановилась, и он ударил Гию, развернулся к Танджиро, который готов был вновь атаковать.

Танец Бога огня: Плам…

      Разрушительное поражение цели: Стиль ноги       Не дав Танджиро совершить атаку, Аказа наступил одной ногой на катану, а второй со всей силой махнул и ударил прямо в лицо парню. Мечник чудом остался в сознании и с головой на плечах, отделавшись лёгким кровотечением из носа и тем, что всё-таки вовремя успел чудесным образом заблокировать удар и смягчить его мощность. Также не обошлось и без помощи подлетевшего Гию, который отклонял ручные удары Аказы клинком ничирин.       — Ты так элегантно владеешь катаной! Просто восторг! — восхищался Аказа, отвечая на атаки Томиоки. — Прошу, скажи своё имя, прежде чем я тебя убью! Хочу запомнить твоё имя!              Гию знал, что он лжёт. Аказа никогда точно не запоминал имена убитых им врагов, не считая нужным долго держать эту информацию в голове. Он был абсолютно уверен, что и того предшественника тот не знал, и вёл грязную игру, чтобы поймать лазейку и нанести удар.       — Я не называю своё имя демонам! — отрезал Томиока. — Не смей разговаривать со мной, отродье!       — Все водяные столпы такие грубые! — ухмыльнулся Аказа, парируя воздушные атаки Гию. — Тогда я буду спрашивать твоё имя снова и снова, пока не узнаю его!

Разрушительное поражение цели. Стиль ноги: Удар светового потока

      Удар ступнёй в солнечное сплетение был очень серьёзным и мгновенным. Томиоку откинуло очень далеко и на короткое мгновение ослепило его. Танджиро, который едва пришёл в себя, в ужасе вскрикнул:       — Гию!!!              — О-о, так его зовут Гию? — Аказа был тут как тут. — Спасибочки!       Сжав рукоять, Танджиро замахнулся, выкрикнув кату, из которой искрой выскочил поток палящего оранжевого солнечного света. Танец Бога огня: Палящее солнце

      Разрушительное поражение цели: Двойной демонический фитиль

      Однако Аказа будто всегда был на один-два шага впереди. Прокрутившись на месте на большой скорости, он разогнал от себя поток движущегося света и ослепил Танджиро, оставшись сам полностью невредимым. Танджиро же прилично откинуло в стену, и он едва успел сгруппироваться, чтобы не сломать кости.       — Да-а, ты хорошо натренировался за столь короткое время! Твоя боевая аура стала близка к высшей точке! — похвалил Аказа, приближаясь к нему. — Я весьма приятно удивлён твоим ростом! Я искренне счастлив, аж сердце трепещет от радости за твои успехи!       Тяжело дыша, Танджиро нахмурился, отчаянно восстанавливая дыхание. Голос Ренгоку прозвучал в его голове, напомнив, что он способен остановить кровотечение и восстановить работу органов.       — Кёджуро сделал своё дело, — продолжал ненавязчиво Аказа. — Хорошо, что он умер. Вряд ли этот столп стал бы сильнее, чем был, когда мы встретились. Он — слабак!       — Что ты сказал, ублюдок? — будто не своим голосом произнёс Камадо, вытаращив в бешенстве глаза на Аказу. Если бы он мог, то одним взглядом бы сжёг демона. — Не смей так о нём говорить!       — Хэй, я же вас с ним хвалю, — фыркнул Аказа, лукаво улыбаясь. — К тому же, я говорю правду.       — Заткнись! — резко вставил Танджиро, повысив хрипящий голос и бросив злой взгляд. — Ты говоришь гадости о Ренгоку-сане, и плюёшь в лицо всем, с кем сталкиваешься!       — Ты меня неправильно понял, — чуть шире улыбнувшись, мягко объяснил демон. — Я презираю только слабаков и плюю в лицо только им. — На мгновение лицо демона переменилось, и его будто накрыло таинственной вуалью печали. — Я отказываюсь принимать в этом мире слабаков. Закон природы гласит, что их всех нужно уничтожить!       — Ты ошибаешься! — тронутый такой переменой эмоции Аказы в сердцах воскликнул Камадо, заметно смягчившись в поведении и интонации. — И твоё нахождение здесь — прямое тому подтверждение! Новорождённый ребёнок слабее, чем кто бы то ни было. Ему нужна помощь, чтобы жить!       Аказа молчал. Почуяв странный запах в его ауре, Танджиро решил, что есть призрачный шанс пробудить в демоне хоть какой-то отголосок человеческого благоразумия в его душе.       — И ты ведь когда-то был таким, Аказа! Может, ты не помнишь, когда был ребёнком, но кто-то ведь тебя защищал и помогал, поэтому ты и жив сейчас.       Демон всё ещё неподвижно стоял, слушая речи мечника, и стал более печальным и задумчивым, чем прежде. Это помогло выиграть время, чтобы восстановить жизненный ресурс, и, взмахнув перед собой катаной, Танджиро воскликнул:       — Сильный всегда должен оберегать и защищать слабого! Тогда слабый станет сильным и будет также оберегать тех, кто слабее него! Вот таков закон природы!       Сжав кулак, Аказа не понимал, что испытывал сейчас, слушая речи Камадо. Будто его внутренняя воля дала трещину и одновременно противилась сказанным словам человека, но в тоже время находила очень странный душевный отголосок. Размытое эхо давно забытого знакомого голоса стояло в ушах, когда Танджиро закричал напоследок, прежде, чем снова атаковать.       — Твоё мировоззрение мне отвратительно! Я не позволю тебе и дальше творить, что вздумается!

* * * * *

      Я отказываюсь принимать тебя, Танджиро Камадо. Из всех соперников, что я встречал на своём жизненном пути, ты вызываешь больше всех внутреннее отторжение и отвращение. Оно скрежещет по моим нервам, словно кривые ногти по металлу.       Сначала мне казалось, что это моё обычное отвращение к людишкам, но это чувство настолько сильно сводило меня с ума, что я просто не знал, куда себя деть.       Его голос, взгляд, мимика, даже боевая стойка вгрызаюлись мне во внутренности и отравляли кишки.       — Все мы когда-то были детьми. Тебе помогают, и ты постепенно учишься.       Я почувствовал, как кто-то положил свою руку мне на плечо. Это была большая, тёплая мужская ладонь, от прикосновения которой меня пробрала внутренняя дрожь и волнение. Я слышал чей-то голос, который заставил моё сердце на секунду остановиться.       — Не сравнивай себя с другими, — голос был по-отцовски ласковым и заботливым. — Твой главный противник — это всегда ты сам. Становиться сильнее, чем ты был вчера — вот что важно! Будешь продолжать так десять-двадцать лет, и обязательно станешь замечательным человеком! И тогда ты сможешь исцелиться и помогать другим! Я в тебя верю, удалец!       Я почувствовал испуг, раздражение, стыдливость и злость, которые меня обуревали в эти мгновения и, замахнувшись кулаком, я захотел отмахнуться, как от назойливого жука. Я хотел врезать этому человеку позади меня, чтобы он заткнулся и больше не отравлял меня своими речами.       Однако, какого было моё удивление, когда позади меня никого не оказалось. Даже компас мне не отвечал в эти секунды. Я почувствовал себя уязвимым и одураченным настолько, что даже успел позабыть, что передо мной в недоумении стоял Танджиро Камадо. Ярость заполонила моё чёрное сердце. Я медленно перевел взгляд и буквально вонзил в истребителя:       — Танджиро, ты мне противен, — произнёс я с ненавистью и отвращением и рванул на него.

Разрушительное поражение цели. Сокрушительный удар: Десять тысяч листьев сверкающей ивы

      Я со всей силы совершил удар по земле, из её разломленных недр вылетела мощная ударная волна искрящегося ярко-голубого света, напоминавшего хлёсткие веточки ивы.       «Компас говорит, что его сила возросла до девятки, — констатировал я, быстро проанализировав неумелые движения Танджиро, который отчаянно сопротивлялся. — Что ж, он действительно стал намного сильнее, чем был!»

* * * * *

      «Цифры! — в ужасе подумал Танджиро, обратив внимание на компас в форме снежинки. — Их стало больше! Их двенадцать! Как?! Что за чудовищная сила и скорость?!»       — Он невероятно быстр, — вслух рассуждал Танджиро, чтобы хоть как-то унять свою внутреннюю нарастающую панику. — Просто какая абсолютная точность ударов! Он буквально предугадывает все мои атаки, блокируя и мгновенно контратакуя.

      Разрушительное поражение цели: Кольцо тысячи летающих звёзд

      Аказа резко ударил ногой снизу вверх, выбив землю из-под ног Танджиро и отбросив его. Парень отхаркнул кровью, но продолжал стойко держаться и дышать.       «У меня создаётся ощущение, что его будто магнитом притягивает к моим жизненно важным органам. И он бьёт абсолютно точно, без какой-либо погрешности и тяжести в движении» — Танджиро всё ещё не терял надежду разгадать природу атак Аказы, потому что внутреннее чутьё подсказывало, что он может быть близок к ответу.

      Танец Бога огня: Жаркое марево

      Рассекая воздух, заполняя пространство жаром, Танджиро опасно приблизился к Аказе и, благодаря миражу, он предпринял попытку перехитрить демона. Кончик его клинка ничирин на короткий миг удлинился, чтобы задеть Третью высшую луну.       Вспомни, хорошенько подумай. Он должен был хоть что-то об этом говорить раннее.       — Ха-а-а, я впечатлён! — отозвался демон, заметив, как из его шеи брызнула кровь. — Кончик ничирин расплылся, будто марево, и ты смог меня задеть! Ты молодец, Танджиро!       Аказа наступал всё агрессивнее и агрессивнее. Танджиро едва выдерживал позицию, чтобы не отступать.

Танец Бога огня: Вальс

      Не успел огненный жар рассечь грудь демона, как тот ловко поймал клинок, хлопнув в ладоши, и зажав его. Танджиро охватила паника, а лицо Аказы перекосилось от чувства превосходства. Ничего другого не оставалось, поэтому Танджиро, со всей замахнувшись, головой ударил в лоб молодую луну, надеясь, что тот выпустит меч.       — Отличный удар головой! — рассмеялся Аказа, но только сильнее сжал клинок в ладонях.       «Не выходит! — бился в панике мозг Танджиро. — Он не выпустит клинок из своих рук!»       Даже когда Танджиро ударил Аказу ногой в подбородок, его хватка не ослабла. Однако леденящая волна горной воды лезвием полоснула по запястьям демона, и те, потеряв связь с телом, выпустили клинок. У него появилось несколько секунд, чтобы забрать оружие, пока отрубленные части тела не восстановились.       — Теперь я по-настоящему зол, демон, — угрожающе предупредил Гию, который выглядел потрёпанно, но решительно. — Далеко же ты меня откинул, Третья высшая луна!       — Томиока-сан! — воскликнул Камадо, явно обрадовавшись появлению своего друга.

Дыхание воды. Четвёртый стиль: Удар волной

      Разящий водяной поток гибкой линией обогнул пространство, задев половину трапециевидной мышцы Аказы, несмотря на то, что демон вовремя уклонился и буквально сложился пополам, сильно откинув спину назад.       «У Томиоки-сана появилась метка!, — заметил Танджиро, сильно обрадовавшись. — Несмотря на то, что Аказа значительно превосходит по силе, его скорость и удары не далеки от совершенства и точности!».       Однако, как бы блестяще не вёл бой Томиока, Аказа, как опытный боец, быстро адаптировался к нынешним обстоятельствам и успешно парировал и уклонялся от водных атак. В затяжной битве человек всегда в крайне невыгодном положении, а его силы рано или поздно иссякают. Танджиро никак не мог понять, почему атаки Аказы всегда так точны и его скорость никогда не убавлялась.             Твоя боевая аура стала близка к высшей точке.       Эти слова словно вспышкой загорелись в голове Камадо, и его буквально осенило. Он вспомнил, как демон упоминал что-то похожее ещё при битве с Ренгоку, но насколько сильно именно сейчас был близок Танджиро к разгадке, просто не мог в полной мере представить.       «Неужели Аказа способен отличать боевую ауру практически также, как я могу запахи?» — решительно предположил Камадо, резко вспоминая один давний разговор с Иноске.       Ведь парень в кабаньей маске благодаря животным, обострённым инстинктам мог абсолютно точно предположить местоположение соперника и дать предположительную оценку его боевых способностей.       «Спасибо, Иноске!» — с благодарностью подумал Танджиро, чувствуя, как становится ближе к ответу, как победить Аказу.       Мог ли Аказа почувствовать желание соперника убивать? Волю к битве? Время, потраченное на тренировки? Чем больше Танджиро думал, тем больше находил общего в том, что Аказа также предугадывал атаки, как сам парень — по запахам.       Пока Томиока сражался с Аказой, Танджиро, посмотрев на снежинку, которая ярко мерцала подобно искрам фейерверка, предположил, что можно было бы попытаться сбить боевой компас, тем самым лишив демона возможности ощущать боевую ауру. Перекрыть его рефлексы. Воспользовавшись лазейкой, Танджиро использовал танец бога огня, пока Аказа увлечённо дрался с Гию. Но демон был быстрее, и в одну секунду отшвырнув от себя столпа, свободной рукой остановил клинок Камадо возле затылка, нейтрализовав всю заготовленную атаку. А после ударил парню прямо в печень, со словами:       — Ты сильно открылся, удалец!       Этот удар мог бы быть смертельным, если бы Гию не отвлёк на себя Аказу, и Танджиро бы не уклонился в воздухе.       «Боевая аура. Магнит. Инстинкт. Компас. Желание убить. Высшая точка!» — эти слова дьявольским круговоротом прокрутились в голове парня, который в один миг всё понял.

* * * * *

      Существует место, которое называется «Прозрачный мир». Это особая форма зрительного экстрасенсорного восприятия, которая позволяет видеть тела живых существ насквозь. В частности, можно легко отследить поток крови, дыхание, мышечные сокращения и движения суставов существа. Используя силу прозрачного мира, ты видишь атаки противника по сокращению его мышц и можешь уклониться от них, а также найти лазейки для собственных ударов.       Мой «Компас» — это прямой проводник в реальный мир и прозрачный, он никогда не ошибается, а если кто-то считает, что есть погрешности, то это всего лишь его гордыня закрыла ему глаза на правду. Попасть в этот мир не так-то уж и просто, но если ты познал хотя бы раз в своей жизни нечто похожее, ощутив, как всё вокруг замедлилось, но при этом тебе самому всё стало абсолютно ясно, то ты непобедим.

* * * * *

      «Чёрт, мои атаки просто бесполезны против него!» — мысленно сокрушался Гию, едва отдышавшись. — У меня создаётся ощущение, что он даже за короткое время научился предчувствовать стиль моей атаки! Третья молодая луна — бывалый боец, это очевидно. Он отбросит всё ради битвы. Настоящее чудовище!»       — Похоже, ты использовал все свои водные стили, — лукаво предположил Аказа, не скрывая своего ликования и заинтересованности в Гию. — Я удивлён, что ты так долго продержался! Но я положу этому конец!       Гию с ненавистью и отвращением смотрел на Аказу, не желая отступать даже на йоту. Он яростно размахивал мечом, желая зарубить демона, но тот, сделав подсечку, припал к земле и быстрым движением ноги неожиданным ударом сломал клинок.       «Да ты издеваешься» — мысленно прошипел про себя Гию, и не успев толком опомниться, как Аказа проломил его ударом кулака в живот.       — Прощай.       Однако через мгновение его кисть упала прямо на землю, хотя Гию чисто физически не мог никак атаковать в этот момент. Проследив, откуда последовала атака, взгляд демона встретился с Танджиро, который смотрел на него не мигая, в каком-то тихом безумии, от которого даже стало слегка не по себе. Развернулась короткая битва, в которой Аказа решил использовать свою финальную атаку, что совершенствовал на протяжении двух столетий.

Техника дислоцирования. Последний стиль: Голубо-серебряный неспокойный заход солнца

      На Танджиро и Гию со всех сторон начали сыпаться невероятно сильные и быстрые удары, хаотично атакующие во всех направлениях и создающие тонкие острые ударные волны голубо-серебряного цвета. Словно тысячи сосулек градом посыпались с неба, царапая кожу и едва не протыкая мышцы насквозь. К счастью, Гию успел использовать «Штиль», чтобы нейтрализовать действие «Захода» Аказы, но раны были всё равно получены.       — Тебе всё-таки удалось отразить несколько смертельных атак, — с лёгким прищуром сказал Аказа. — Слушай, не умирай как Кёджуро и Танджиро, Гию! — он протянул руку столпу, заговорщически улыбнувшись. — Стань демоном, Гию Томиока!       Позади Аказы появился Танджиро. Глаза Гию расширились от удивления, что Камадо выдержал атаку демона, и даже готов нанести ему прямо сейчас удар.       «Он его не видит?! — изумился Томиока, так как Танджиро возник буквально за его спиной, шёл с прямым намерением убить. — Шея! Целься в шею! Убей его!» — кричал взглядом Гию Танджиро, веря в его силу и намерения.       — Аказа, я отрублю тебе голову! — вскрикнул Танджиро, обратив на себя внимание.       — Идиот, зачем ты его окликнул?! — разозлился Гию, а затем сильно закашлялся, отхаркивая кровь.       В глазах Аказы читалось непонимание, как Танджиро смог выжить после «Захода» и почему прямо сейчас он не почувствовал его боевой ауру. Страшная догадка, что тот мог попасть в прозрачный мир, его разозлила и заставила сконцентрироваться сильнее. Не допустить, чтобы мечник освоился в этом пространстве.

Танец Бога огня: Заходящее солнце

* * * * *

      За сотню лет я никогда не встречал существ без боевой ауры. Даже у ребёнка она есть, пусть и бледная.       Но у него она просто исчезла!       Я будто стою перед карликовым деревом в горшке, которого тут не должно быть.       Мои рефлексы в замешательстве. И компас не отвечает. Но это не такая уж проблема. В любой битве нужно всегда уметь разбираться с абсолютно любой непредвиденной ситуацией! И я с этим справлюсь.       Мне кажется, но... Он будто что-то понял. Я смотрю в его глаза и не вижу ни страха, ни гнева, ни его боевой ауры. То, что я так долго неосознанно искал всё это время!       Анната       Я предполагал, что она действительно существует, но так и не смог достичь её. Какой позор…       Лезвие ничирин полоснуло по шее, и моя голова едва не слетела с плеч.       — Я всё ещё могу сражаться, чтобы стать сильнее! — рассвирепел я, удерживая голову на месте, самовосстановившись.       — Голова! Он пытается восстановить голову! — крикнул Танджиро, и не успел я наброситься на него, как мне в голову вонзился обрубленный меч Томиоки.       — НЕТ! Я НЕ МОГУ УМЕРЕТЬ ВОТ ТАК! Я ДОЛЖЕН СТАТЬ СИЛЬНЕЕ ВСЕХ! ВСЕХ ВАС! — закричал в бешенстве я, несмотря на то, что моя голова отлетела от тела.       Чёрным пеплом она рассыпалась, но моя боевая аура всё ещё была в моём теле, и я мог функционировать, даже при при отсутствии головы, которая, к сожалению, восстанавливается не так быстро, как могла бы. Поскольку моё тело не распалось, я мог сражаться. В отличие от демонов низшего ранга, мы, молодые луны, неубиваемы. Я всё ещё мог прекрасно ощущать боевую ауру каждого рядом стоящего противника, предугадывать и отклоняться от атак, при этом создавая ещё дополнительные, мощные барьеры обороны.       — Урод, если захочешь убить Танджиро, то сначала разберись с со мной! — пригрозил мне Гию, когда я отшвырнул от себя Камадо, развернувшись к нему. Однако, хоть у меня сейчас не было физических глаз, перед собой я видел не столпа, а мужчину, который мне показался очень знакомым.       — С какими невзгодами мы бы не столкнулись, наш неукротимый дух не сломить! Мы не самураи, и катаны несём не за поясом, а в своём сердце.       «Что за бред ты несёшь, старик?!» — взбеленился я и побежал на Гию, но кто-то в этот момент схватился за мою руку и остановил меня.       — Хакуджи, умоляю, прекрати!