Стрелка компаса всегда указывает на север

      Я считал дни, что сменяли недели, месяцы и года. Одно событие затмевало другое, словно фейерверк. И я, с того самого злосчастного дня, стою крепко на своей ступени иерархии в роли Третьей Высшей луны в Дюжине бесовских лун. Одно было всё это время неизменно — благосклонное отношение господина Кибуцуджи ко мне, природа которого мне неизвестна. Даже Первая Высшая луна бросала на меня тень зависти своими шестью страшными глазами, не забывая мне напоминать о том, каков мой статус и для чего я здесь нахожусь. Все, включая него, считали меня главным фаворитом Музана, и от этого всех корёжило не на шутку. Ну, возможно, кроме Хакуюки-сама, которая, как истинная представительница кошачьих, была всегда сама по себе. А я что? Просто держался в стороне и исправно выполнял то, что прикажут. Я не испытывал никакого гипертрофированного восприятия его, как божества. Соответственно, ни благоволения, ни радости, ни уважения, ни благодарности. Я просто тот, кто обязан исправно исполнять приказы Музана, потому что... Верен ему? Пожалуй, да, даже слишком. А как иначе?       — Аказа-сан...? — меня окликнул высокий, приятный мужской голос одного из демонов Низших лун.       Демон Кёгай выглядел как большой человекоподобный демон, обладающий сероватой кожей, с коричневыми волосами и похожими на бритву зубами. У него были узкие, кроваво-красные склеры с тёмно-синими зрачками и скрытыми радужными оболочками. Я обернулся и встретился с ним взглядом. Первое, на что я обратил внимание, было его лицо: у его правого глаза был кандзи числа "шесть", что означало его положение как Шестой низшей луны из Двенадцати Демонических Лун. Но из-за того, что его считали слишком слабым, то совсем недавно выгнали, а глаз, доказывающий титул, был разрезан на части господином Мудзаном, оставив после себя белый шрам формы "X", покрывающий число. Это означало, что он больше не из Демонических Лун. Значит, его всё-таки изгнали. Давно пора. Это был первый демон за всю историю нашей организации, которого Музан-сама изгнал. Когда я проиграл бой с Доумой, то мог бы быть на его месте.       — У меня нет желания возиться с мусором вроде тебя, — жестоко отрезал я, демонстрируя своё презрение. — Ещё раз обратишься ко мне, я лично вырву тебе язык своими зубами, а остальные части тела отдам Гёкко. Для горшков твои барабаны и кости будут в самый раз!       Зашипев от некоторого отчаяния и испуга, бывший демон лун спешно удалился, осознав свою ошибку. Что он этим хотел сделать? Вызвать жалость, попросить о помощи? Смешно! Да, когда-то мы с ним пересекались, и я даже периодически наставлял его, в той степени, в какой позволял господин Кибуцуджи. Но сейчас этот смерд ничего, кроме отвращения, не вызывал. Слабость я больше всего презирал в наших рядах, и Кёгай подорвал доверие к себе абсолютно у всех, став изгоем. На его примере, и не только, я ярко видел и осознавал своё удобное положение среди молодых лун. И.. было ровным счётом всё равно. С этим я ничего не хотел делать, а просто принимал, как есть.       — Девушка с бивой, — обратился я к демонице, которая сидела на небольшой возвышенности, и всё это время наблюдала за мной и Кёгаем. У неё наверняка было имя, но от того, что мне было наплевать на окружающих меня демонов, я его не знал. — отправь его в Дом барабанов. Этот слабак изрядно задержался.       — Собственно, как и ты здесь...       Позади меня послышался голос, от которого внутри всё содрогнулось, но я не подал виду. Хотя, Кокушибо и так всё видел и знал, увы. Я всё никак не мог отделаться от мысли, что хочу бросить ему вызов после поражения с Доумой, но понимал, что не имею права. Хотелось доказать, что я сильнее, что достоин быть среди нашей элиты и не в качестве третьего по силе. Неужели он понял, что я хотел сделать?       Спиной я чувствовал, как он испытывает меня взглядом. Мне казалось, что по лопаткам бегают пауки с махровыми лапками, оставляя за собой яд.       — Кокушибо-с..       Я не успел договорить, как меня грубо перебили:       — Аказа, господин Музан хочет видеть полный состав всех Высших лун, а ты здесь возишься с каким-то хребтом!       Стоило только Кокушибо защёлкнуть катану, которая едва выглядывала из ножен, как раздался рваный звук плоти, и кровь фонтаном брызнула, а затем последовал болезненный хриплый стон. Кёгай упал, скрючившись от боли, он истекал кровью.       «Радуйся, что тебя не поглотили заживо! — подумал я и развернулся к Кокушибо, последовав за ним, пройдя мимо Кёгая. — Хотя, в твоём случае, наверное, лучше быть поглощённым, чем таким опозоренным...».       При всём моём отвращении к слабаку-Кёгаю, я прекрасно понимал, что он чувствовал. Пусть я и не хотел этого признавать, но мне была знакома эта его боль. Возможно, будь я другим, и меньше ненавидь слабость, которую он источал так, что хотелось блевать, то наверняка помог бы ему. Однако, этот мир жесток. И ты либо жертва, либо охотник. Среднего — не дано.       Звук бивы — и мы с Кокушибо мгновенно переместились в зал общих собраний. С появлением демона с музыкальным инструментом в крепости перемещения стали осуществляться значительно быстрее и сильно экономили время. Пространство стало гораздо многограннее и разнообразнее, и пусть я знал каждый уголок этого места, но всё равно не мог отрицать полезность данной способности. Пожалуй, эта, кажется, Накиме мне больше всех нравилась из демонов. Она никогда не говорила лишнего, а всегда исправно и образцово делала то, что ей прикажут. Никогда не лезла, куда не попросят, и даже иногда становилось жутко – она могла настолько сильно слиться с местностью, что даже опытный демон не сразу может определить, кто перед ним. Но компас указывал мне, что её сила не больше четвёрки-пятёрки, хотя потенциал её способности был неплохим. Возможно, в прямом бою демоница бесполезна, но если использовать её в качестве тактического оружия, то она вполне могла бы стать нашим преимуществом. Если, конечно, мы когда-нибудь перейдём в открытую войну с организацией истребителей. Что-то мне подсказывало, что в этом столетии всё вполне может быть.       Я оглядел зал, который был переполнен демонами, точнее сказать, боевая аура, которая исходила от каждого, имела настолько внушительную силу, что казалось, как будто здесь их не четверо, а не меньше десяти тысяч. Это не считалось официальным собранием, скорее просто приветственная встреча. Ведь наконец-то наш состав, вот уже которое десятилетие, если не столетие, был неизменен. Только сейчас до меня дошло, что Хакуюки, занимавшая ранг Пятой луны, давно покинула наши ряды. Её место уже давно занимал Гёкко, а таинственная кошка-демон как появилась в организации, так и исчезла, словно её никогда не существовало в нашей жизни. Какая-то печаль легла на сердце от мысли, что больше не встречу знакомое лицо. Не увижу ту, которая не раздражала, и не задавала тупых вопросов, а искренне интересовалась моими делами. Но, всё же, какая-то надежда зажглась во мне, и я взглядом попытался найти знакомые хвосты или хотя бы кимоно. Меня мгновенно настигло разочарование. Сперва я увидел невысокую женскую фигуру в пёстром богатом одеянии, но затем в нос мне ударил неприятный сладкий запах, а не знакомый, мелиссы и мяты. Я вздохнул, когда признал в этой женской фигуре новоиспечённую Шестую луну — Даки.       Одной из тем собрания Высших лун стало убийство Шестой высшей, но ни слова о пропаже или предательстве Пятой. Место пустовало недолго, Даки и Гютаро — отпрыски Доумы, только этого и ждали. Переглядывались всё собрание между собой, а Доума глядел с гордостью, вещая о своих приёмышах, а когда мы подошли с Кокушибо, то заулыбался мне, околачиваясь возле нас. Я держался изо всех сил, чтобы не начать ругаться со Второй луной — Кокушибо был рядом, зорким глазом глядел на нас, как тюремный надзиратель, чтобы никто не устроил переполох. Ну, я и не собирался.       Господин был крайне недоволен безуспешными поисками голубой паучьей лилии, а также позором бывшей Шестой низшей. Низших лун убивали часто, но чтобы изгоняли из организации — впервые. Из-за него силы Низших лун значительно уступали Высшим, и всё сводилось к тому, что Музан-сама был на грани того, чтобы распустить молодых лун, как вдруг произошло нечто неожиданное.       — Я намеревался распустить всех Низших лун, — гневно говорил Кибуцуджи, чуть ли не метая гром и молнию, вспоминая унизительный случай Кёгая, — однако!       Тут он выдержал паузу, чтобы сменить гнев на подобие милости и дать выйти из тени кому-то новому. К моему удивлению, вперёд вышел маленький мальчик, ему на вид было не больше тринадцати лет. С каких это пор мы стали брать в организацию детей? Немыслимо...              — Приветствую вас, многоуважаемые молодые луны, — очень вежливо, но с холодом произнёс молодой демон, поклонившись нам всем.       У него была кипенно-белая кожа с красными точками на лице. Волосы были такого же цвета, может, чуть отливали серебром и напоминая паучьи лапки. Склера его глаз ярко-красная, а зрачки бледно-голубые, на левом глазу было выгравировано кандзи с номером пять, означающий его звание. Помимо глаз ещё ярко выделялись светло-бирюзовые ресницы, которые почему-то меня больше всего впечатлили в его облике. Я о чём-то глубоко задумался, даже не вслушиваясь, что говорили вокруг.       — Хо-о-о, а оказывается, не только Вы, Аказа-сан, можете быть в любимчиках у господина Кибуцуджи, — над моим ухом прозвучал неприятный голос Даки, который был очень похож на Хакуюки.       Только вот разница заключалась в том, что некомата не раздражала меня, как Шестая луна. Угрюмо фыркнув, я сделал вид, что не услышал, но когда с другой стороны послышался голос Доумы, я едва подавил желание прервать собрание, чтобы вырвать этой твари хребет.       — Милая Даки, твоя проницательность нынче меня радует! Как твои успехи, моё дитя? Как Гютаро?       Между демонами прямо над моей головой завязалась светская, практическая семейная беседа. Как ойран, Даки хорошо поддерживала разговор, знала, где улыбнуться, а где наоборот, сложить брови домиком, чтобы не показаться слишком громкой (как же, ведь сам Музан за ней наблюдает!). Но до уровня Хаку ей всё равно было далеко. Не то, чтобы я критиковал Даки в её искусстве, но просто есть отличия опытной женщины от... не очень.       Собственно, огласили какие-то успехи брата и сестры, а Пятой Низшей луне публично разрешили то, что даже мне не было позволено — обращать других демонов и людей в себе подобных. Что-то типа создания клана или семьи. Не одно и тоже ли? Хотя семья имеет более тесные и крепкие нити, чем клан. Я осмотрел демона по имени Руи с ног до головы, оценив его силу: пятёрка, на грани шестёрки, но колебалась. Он уж будет посильнее Накиме, так ещё несмотря на ранг, достаточно хорошо продвинулся, учитывая, что дитя. И всё же... Не место ему тут.       — Аказа.       Это был Кокушибо. Его внимательный взгляд шести глаз вперился в меня. Я, проказливо улыбнувшись, чтобы позлить Первого, произнёс:       — Кокушибо-сан, неужто Вы ждёте, когда я потребую право вызвать Вас на поединок?       Все, кто находился рядом, замолкли, даже Доума обомлел от услышанного, и всё внимание было моментально приковано к нам двоим. Я знал, что играл с огнём, и был на грани, потому что сказанное мной было неслыханной дерзостью. Но что-то мне подсказывало...       — Рад, что ты не растерял боевой дух, фаворит господина Музана, — это постыдное прозвище он произнёс одними губами, но я отчётливо понял, что это было адресовано мне. Однако, интересовало другое. — Я отказываюсь.       Когда он это произнёс, звонкий звук бивы эхом раздался вокруг и перенёс меня в северный лес. Я был один и был рад этому не меньше. Больше всего на этом собрании мне понравилась реакция Первой луны, в глазах которой буквально заиграли язычки пламени, когда я бросил ему вызов. Шутил ли я? Отнюдь. Что ж, поживём увидим, а пока я намерен тренироваться и, возможно, найти того, с кем смогу одолеть Кокушибо, который вот уже больше четырёхсот лет не покидал пост Первой Высшей луны.

* * * * *

      Энму — новоиспечённая Первая низшая луна, просто неудачник! Проиграл, что, собственно, и неудивительно для такого слабака, как он. Надеюсь, что Низших лун после такого чудовищного провала всё-таки распустят. Потому что от них никогда не было никакого толку. Была надежда на Руи, но и тот просто слабак! Дети – не воины, это просто безрассудно было, принимать его в наши ряды. Как и давать шанс идиоту Энму. Жаль, что я тогда его не убил, но и хорошо, что он умер. Доуму номер два я бы уже физически не вынес.       Музан-сама, зная, что я охотился неподалёку от места, где поезд сошёл с рельсов, на сей раз отправил меня. С переполнявшим меня восторгом и трепетом, я мчал в на юго-восток. Наконец-то развеется моя скука, я это чувствовал, хотя и задание у меня было конкретное и невзрачное: убить мальчика со шрамом и серьгами. Из воспоминаний господина я видел в этом мечнике что-то очень знакомое, точнее, это видел Музан, но и я тоже не мог отделаться от навязчивого чувства, что где-то его видел. Это сложно объяснить, но что-то очень странное было в этом истребителе. Да, я слышал многое о нём. Это вроде тот самый, чья сестра стала демоном, но не ела людей. Как такое возможно – непонятно. Да и надо ли это понимать? Сейчас этот сопляк всё равно умрёт, и дело с концом.       Прибыв на место, я увидел перед собой воина, каких раньше не встречал. Да, бывший столп воды, которого я убил сто лет назад, был просто несравним с ним. Но меня сейчас интересовал не он, а тот, кто валялся у его ног. С которым он минуту назад вёл поучительный разговор, какой бывает между учителем и его учеником. Всего лишь один удар, и я бы размозжил парню мозги, даже не призывая магию крови, как вдруг...

Дыхание пламени. Вторая ката: Восход палящего солнца

      Мою левую руку до локтя разрубило пополам. Я смог ловко извернуться в воздухе, отскочив назад на пару метров от истребителя. Когда я приземлился на две ноги, выпрямившись одним резким движением, моя рука срослась, но между костяшками растеклась раздвоенная струйка крови. Но и она пропала, оставшись одной каплей со стороны внутренней части ладони, которую я слизнул, отпустив лестный комментарий:       — Хорошая катана.       Довольно сощурившись, я следил за тем, как столп смотрел на меня, не мигая. Будь это ему подвластно, то испепелил бы на месте. Но он не солнце, чтобы меня убить вот так. Даже жаль.       — Никак не могу взять в толк: зачем нападать на раненого? — произнёс вдруг мужчина, чуть заслонив собой лежавшего раненого паренька, которого я хотел сейчас убить.       «Ой, извините, я не виноват, что мне приказано убить мальчика с серьгами, которого не смог прикончить больной выродок из поезда!», — мысленно съязвил я, а вслух сказал другое и более вежливо:       — Не хотел, чтобы он встревал в разговор между нами.       — Разве нам есть о чём поговорить? — недоверчиво повёл пышной бровью столп. — Я тебя впервые вижу, но уже испытываю ненависть...       — Ой, да неужели? — хихикнул я игриво, чувствуя, как аура мужчины накрывает мою, и она пропитана шипами ненависти ко мне. Как мило! — Знаешь, я тоже питаю отвращение к слабым людям! При виде слабака меня выворачивает.       В этот момент я поглядел на лежавшего полудохлого мечника, ещё совсем ребёнка. Аура столпа настолько перебивала его, что я не мог точно определить силу этого человека. Однако, я не спешил лично для себя сбрасывать со счетов этого мальца. Горький опыт почти столетней давности показал, что нельзя недооценивать врага. Иначе расплата ой как горька...       — Что ж, я полагаю, здесь наши ценности расходятся.       — А у меня есть к тебе блестящее предложение, — я коварно заулыбался, обнажая ряд белых клыков. — Стань демоном!       — И не мечтай! — ответил человек с отчуждением и некоторой брезгливостью в голосе.       — Да брось! Я по одному лишь твоему виду понял, что ты силён! — оценив вновь взглядом мечника, я ещё отчётливее ощущал его ауру, которая была сравнима с пламенем от большого костра. — Ты ведь Столп, да? Такой боевой дух отточён до предела, ты близок к совершенству!       — Я Пламенный столп – Ренгоку Кёджуро! — с гордостью отчеканил, представившись, Ренгоку, выставив перед собой свою катану.       — Я Аказа, — представился я коротко и не так высокопарно, как столп. Мои глаза итак говорят о том, кто я, и кем являюсь. — Кёджуро, прежде чем мы приступим к нашей битве, позволь мне сказать, почему тебе всё-таки не достичь совершенства, — я выдержал короткую паузу, чтобы найти тень заинтересованности в глазах Ренгоку. Однако, ничего. Ну и пусть! — Потому что ты человек, и ты смертен.       Я протянул ему руку, будто любезно предлагая свою помощь и поддержку:       — Стань демоном, Кёджуро! — заискивающе пролепетал я. — Так ты сможешь обрести силу, бессмертие! Ты сможешь стать непобедимым, Кёджуро!       — Старение и смерть мне не страшны, ведь это непреложная поэзия жизни человека. Они придают человеческой жизни ценность, а сила не всегда определяется физической величиной. И этот мальчик не слабак! — я заметил, как мальчишка со шрамом дёрнулся, когда Ренгоку его упомянул. А столп всё смотрел на меня, не сводя глаз. Он прищурился и произнёс слова так, как обычно говорят доблестные защитники слабых. — Не смей оскорблять его. Повторю ещё раз: у нас с тобой разные ценности. Неважно, какой у этого мотив, но я не стану демоном!       Не получив удовлетворительного ответа, я слегка поклонился Кёджуро, выражая перед ним своё уважение и заготовил свою технику демонической крови:       — Как знаешь.

Искусство демонической крови. Техника дислоцирования: Стрелка компаса

      Я разместил технику по всей территории, значительно расширив её. Благодаря упорным тренировкам, за сотни лет я мог совершенствоваться, и не бояться, что умру от старости или болезни. Я буквально был неограничен и мог тренироваться, убивать столько, сколько захочу. Это было большим упоением, так как я чувствовал, что стал значительно сильнее. А сейчас я встретил сильного противника, чья аура достигала крепкой восьмёрки, и компас мне явственно твердил, что он достойный.       — Не хочешь быть демоном, так сдохни!       Кёджуро лишь воинственно нахмурился, и я, расценив это как призыв к действию, рванул первым в бой.       — А ты знаешь, что среди столпов, которых я убил, никогда не встречал пламенного, но все они отказывались. И ты знаешь, почему? Лишь избранные могут стать демонами!!       Кёджуро молчал, яростно отбиваясь от моих атак и с ненавистью отрубил мне правую руку, которая мгновенно отросла.       — Знаешь, видеть, как невероятно сильные и талантливые мечники умирают, это просто невыносимо! Так что лучше умри сейчас, пока ещё молод, Кёджуро!

Техника демонической крови: Летальный исход

      Моё несомненное преимущество в бою, что я орудую всегда в рукопашку. Да, грубая сила, но в отличие от немногих, я полностью полагаюсь на собственные физические возможности, а не дополнительный атрибут или оружие.

Дыхание пламени. Четвёртая ката: Танец пламенных язычков

      Закончив серию ударов по воздуху я заметил, что Кёджуро, отскочив, задумался и заметно напрягся, словно обдумывал что-то.       «Оо, неужто догадался, — остановившись напротив столпа, я стал внимательно наблюдать за ним. — Что же ты задумал, Кёджуро? Неужто надумал?».       Я застыл, словно ящерица, и хотел убедиться, настолько ли силён Ренгоку, как мне подсказывает компас? Предположив, что мужчина решил сократить между нами дистанцию, перейдя в наступательную позицию, чтобы отрубить мне голову, я не шелохнулся. Когда он приблизился и замахнулся, я лишь слегка отклонился назад, почувствовав кожей, как жар его клинка обдал мне ключицы. Я предвидел все его атаки, каждой клеточкой ощущал колебание ауры, видел всё, что он сейчас делал, как ясный день. Это действовало на меня, несколько опьяняюще:       — Какие превосходные рефлексы, Кёджуро! Прекрасное владение мечом!       Я невольно стал сравнивать его с Кокушибо. Да, несомненно Первая луна превосходила Ренгоку, но этот мечник ещё не стал демоном! А что если... Ренгоку такой талант, которому нельзя пропадать вот так!       — Кёджуро! Разве тебе не жалко?! — смеялся я, отбиваясь от атак, в стремлении убедить столпа пополнить ряды демонов. — Ты ведь умрёшь, и всё будет потеряно!!       — Ничто не вечно!! Такова жизнь любого человека! Танджиро, не двигайся! — неестественно громко рявкнул Кёджуро на мальчика с серьгами, сдерживая мои атаки, а затем резкими выпадами отбивал. — Пошевелишься, и рана снова откроется! Не смей влезать!       — Не смей отвлекаться на этого слабака, Кёджуро!! — демонстративно мягко напомнил о себе я, выставляя руки в блок, пока Кёджуро наступал. Однако, в ответ, я бил всё-таки в пять раз сильнее Ренгоку. — Покажи мне свой лучший удар!!!       Когда Кёджуро краем глаза глянул на того ребёнка, я решил вернуть его внимание на себя. Так непростительно много отвлекаться просто нельзя!       — Не отвлекайся, пожалуйста! — муркнул я ему прямо в ухо, выбив очередной блок ударом обеих ног.       Разозлив столпа, я пригнулся к земле, как тигр, уклонившись от удара. Затем перекатился вбок, чувствуя нарастающее внутри живота удовольствие. Кёджуро волнообразной атакой откинул меня на несколько метров в сторону леса, и тотчас помчался за мной, а я, затаившись в кустах, выдержав момент, выскочил, как чёрт из коробки, ядовито-сладостно пропевая:       — Ну во-от, другое дело!       Сжав челюсти, Кёджуро с отвращением попятился назад от меня, отбивая шквал ударов. А я был невероятно доволен течением этой битвы. Я всласть упивался решимостью и напором этого опытного истребителя. Вкушал ненависть и остервенение его пламенных чувств, попутно слизывая капли крови, щурился в удовольствии. Я видел, как Кёджуро с трудом поддерживал концентрацию дыхания, отбитые органы отзывались болью при каждом его движении. Кровь капала на глаза, мешая обзору, а язычки пламени белого хаори танцевали, будто не замечая жестокости схватки своего хозяина.        — Стань демоном, Кёджуро! — не унимался я, желая уговорить мужчину. Ведь он достойный! — Мы будем вечно с тобой сражаться, совершенствуясь в нашем мастерстве! Ты ведь буквально рождён, чтобы стать демоном, Кёджуро!       — Отказываюсь! Повторяю это снова! Ты мне не по душе! И демоном я не стану!!

Дыхание пламени. Третья ката: Пламенная вселенная

      — Восторг! Ну просто восторг!

Техника демонической крови: Искрящая звезда

      Я выставил резко руку возле его шеи, чуть не снеся ему башку, но Ренгоку увернулся. Что признать, рефлексы пламенного столпа просто изумительны!       — Кёджуро, не противься. Не понимаешь, что сейчас помрёшь?       Боевой рык вырвался из гортани столпа вместо ответа, и я, отбежав на небольшое расстояние, вновь зарядив кулак, нацелился в его рёберную клетку, но мужчина выставил блок клинком.

Дыхание пламени. Первая ката: Неведомое пламя

      Он полоснул меня по рукам, ровно по окольцованным запястьям и в язычках пламени, буквально на секунду, мелькнуло что-то знакомое, и ощущения показались такими же. Будто какое-то воспоминание меня пронзило. Но как оно появилось, так и исчезло, когда руки в ту же секунду восстановились, как новенькие.       — Ты просто не представляешь, как жаль тебя убивать! — восклицал я, избивая столпа. — Ведь ты ещё не достиг вершины своих возможностей, Кёджуро!       Выбив блок и поймав лазейку, я левым хуком ударил его в бок, отчего Кёджуро сильно кашлянул, отскочив, как мяч, назад. Я старался бить не так уж сильно, но всё равно не рассчитал. А ведь тут даже технику крови не применил!

Вторая ката: Восход палящего солнца

      Ещё бы немного, и половину лица мне бы снесло, как когда-то, сто, если не больше, лет назад это сделал Кокушибо. Но я вовремя закрылся руками и увернулся. Агония и азарт всё нарастали внутри и сменяли друг друга, как солнечные зайчики.       — Да, через несколько лет ты бы стал невероятно искусным демоническим мечником!       Гораздо искуснее, чем Кокушибо!       Кёджуро перед самым носом выставил меч, но я был быстрее, и вторым кулаком зарядил ему в левый висок, окончательно ослепив один глаз, из которого полилась кровь. Я чувствовал его рваное дыхание, которое периодически сменялось на гавкающий кашель.

Третья ката: Пламенная вселенная

      «Тоже самое? Кёджуро, серьёзно? А что-нибудь поновее??»       Столп не прекращал атаковывать меня, теперь запас его атак не казался таким исчерпывающим.

Четвёртая ката: танец пламенных язычков

      Но и я не собирался поддаваться или скрывать свой потенциал. Техника демонической крови: Летальный исход

Пятая ката: Пламенный тигр

      Изо всей силы замахнувшись над своим клинком ничирин кроваво-алого цвета, из языков пламени выскочила фигура огромного тигра, который несся прямо на меня. Я хлопнул в ладоши и, подхватив воздушную волну, прыжком устремился прямо в пекло, а точнее, в пасть огромного тигра, неистово вопя от восхищения и хваля Кёджуро, которого это невероятно раздражало и выводило из себя. Когда я оказался совсем близко, то чувствовал, как его взгляд ещё сильнее прожигал меня, а затем с ненавистью полоснул мечом по груди.              Я больше не нападал. Только наблюдал, как полуживой столп еле стоит на ногах. Ноги предательски тряслись, катана, словно трость, упиралась в землю, поддерживая своего хозяина. Он громко тяжело дышал, вероятно, пытаясь хоть как-то мобилизовать оставшиеся силы.       — Сражайся дальше. Не смей умирать, Кёджуро Ренгоку, — сказал я серьёзно, с оттенком стали в голосе.       — Тебе меня не убить. Все страшные раны на мне уже зажили, — я провел рукой по ключицам и груди, где только что были глубокие раны. — А теперь взгляни на себя! Разбитый глаз, сломанные рёбра и повреждённые органы. Ты их не восстановишь. Был бы ты демоном, то излечился бы мгновенно!! А раны были бы всего лишь царапинами. Не говорит ли это о том, что я прав: человеку не превзойти демона?       Кёджуро вспыхнул, как самая яркая падающая звезда в ночном небе, словно в нём проснулось второе дыхание. На секунду я задумался: Кёджуро ли передо мной? Его боевая аура трепетала, как огонь на ветру. Если в какой-то момент мой интерес к Ренгоку и начинал угасать, то сейчас он зажёгся с новой силой.       — Ооо, Кёджуро, я приятно удивлён!       — Я исполню свой долг, во чтобы это мне не стало! Никому не позволю здесь умереть!

Дыхание пламени: Таинство

      Его мощная, всеобъемлющая боевая аура захватила меня. Я будто оказался среди адского пекла. Меня трясло от страха умереть и неописуемого восхищения перед силой, которая сейчас открылась мне. Я не мог поверить глазам: он едва стоял, но дышал ровно и уверенно, и меч в руках больше не дрожал, а неистово выл. Эта безупречная стойка... Он был похож на птицу, которая сейчас взлетит и схватит тебя своими когтями, а затем сожрёт и не поперхнётся. Я трепетал, я преклонялся перед этой силой духа!       — Кёджуро, да тебе просто суждено стать демоном! Давай будем сражаться друг с другом вечность!       Но Кёджуро меня не хотел слышать. Он бежал вперёд, перебивая меня:       — Сердце, воспылай. Выйди за пределы. Я пламенный столп Ренгоку Кёджуро!

Девятая ката: Ренгоку!

      «Что ж, Кёджуро, не думай, что ты один прячешь в рукаве козырь! — я решил не отставать от Кёджуро и также использовать технику, которую не использовал никогда. — Так что считай себя счастливчиком, Ренгоку. Ты будешь первым, кто испробует на себе мою технику!». Последний стиль: Серебряный заход солнца       Он наступал, и земля под ним возгоралась. Скорость стала просто чудовищной, и я чувствовал, что чем Кёджуро ближе, тем сильнее меня обдаёт жарким огнём. Собрав все силы, которые были, я, не двинувшись с места, запустил огромную ледяную ударную волну искрящегося фейерверка в пасть резко возникшего огненного дракона, что хотел поглотить меня. Я хотел было одним концентрированным ударом снести этому столпу башку, как тот буквально от кончиков пальцев разбил мне руку пополам, ведя дальше через всё туловище к шее. Истребитель старался наладить дыхание, обхватить изодранными ладонями рукоять поудобнее, надавливая со всей силы. Ничирин отзывается охотно, а огненный вихрь яростно вспыхивал на лезвии, словно искра. Но всё тщетно — я, заигравшись с Кёджуро, и не заметил покушения на свою жизнь. А его катана всё сдвигалась вперёд, застревая в моих мышцах.       «Чёрт! Чёрт! Я застрял!» — сильно заволновался я, задыхаясь от возникшего дыма.       Я, прекрасно осознавая, что могу умереть, перехватил его катану, выдернул из себя, и извернувшись, когда плотный дым развеялся, поймал над своей головой его руку, сломав клинок, а затем, чуть раскрывшись, пробил Кёджуро своим кулаком насквозь. Я сам и не понял, что только что натворил, но иного выхода просто не было. Либо он, либо я...              На мгновение всё для меня застыло, и лишь противный вой тупоголового парня со шрамом вывел меня и Кёджуро из ступора.       — Кёджуро! — судорожно обратился я к столпу, понимая, что время пошло на секунды. — Ты умрёшь! Ещё не поздно передумать! Стань! Стань демоном! Одно слово! Ты избранный! Ты сильный!!       Рука, в которой Кёджуро сжимал катану, затряслась, а вены на ней так сильно взбухли под кожей, что чуть не лопнули. Он, воспользовавшись моей рассеянностью, вонзил мне лезвие прямо в шею и я чувствовал, как страшно задыхаюсь. С каждым разом он вонзал ничирин всё сильнее, и я свободной рукой хотел выбить ему второй глаз, но Кёджуро в миллиметре остановил мой кулак.       «ОСТАНОВИЛ?! ОТКУДА В НЁМ СТОЛЬКО СИЛЫ?!?!» — я был в ужасе и шоке, и почувствовал, как впервые за двести лет мне стало страшно.       Мне стало страшно, что я сейчас...       Проклятье!! Рассвет уже так близко. Я не понимал откуда в Ренгоку столько сил, когда я буквально пробил его насквозь. Как бы я ни пытался, мне было тяжело вытащить руку и ослабить мертвенную хватку столпа. Паника охватывала меня от того, что солнечные лучи стремительно раскрывались из небосвода. Ренгоку смотрел на меня страшно. Его взгляд так и говорил мне: «Не уйдёшь!».       Но я должен... Я должен успеть. Иначе... иначе?       Я не мог вытащить руки, а меч так и застрял в моей шее. Времени было мало, а иного выбора не нашлось. К тому же я заметил, как на меня неслись парень со шрамом и человек в кабаньей маске. От злости я выдернул руки, оставив часть себя в Кёджуро и сломав его клинок.       «Нужно скрыться в тени, подальше от солнца» , — руки мгновенно отросли, и я решил бежать в лес.       Я как можно быстрее прятался в густой тени чащи леса, слыша, как за мной отчаянно следом бежит молодой мечник. Идиот! Тебе совсем жизнь не дорога?! Слова Ренгоку для тебя пустой звук?! Клинок обжигал, замедлял регенерацию. Ах ты сволочь, Ренгоку! Даже на смертном одре решил измучить меня! Но, как бы не так.       Выдернув ничирин и вышвырнув осколок, я искал тень, чтобы солнце меня не задело. Однако, со свистом и таким же пламенным звуком, в меня вонзился чёрный клинок ничирин. Меня пробило насквозь, и мечевидный отросток прямо неприятно соприкасался с лезвием меча, больно обжигая внутренности. На секунду меня парализовало, но я быстро восстановил дыхание и побежал. Парень со шрамом не унимался и кричал мне вслед проклятия и оскорбления. Когда этот полоумный обозвал меня трусом, меня всего скрутило от злости, и если бы не солнце, я бы убил того на месте. В тот момент я почувствовал себя отвратно и, кажется, только сейчас по-настоящему понял господина Кибуцуджи. Если бы не это чёртово солнце...       Солнце...       — Такое чудесное солнышко!       Я не ослышался? Что это только что сейчас я услышал? Помимо проклятий и угроз мечника с серьгами, я услышал ещё один голос. Там не было женщины, а этот голос принадлежал ей. Что со мной происходит...?       «Что за чертовщина?!», — возмущался я, продолжая бежать от солнца, хотя казалось, что совсем не от него.       — Вернись, жалкий ты трус!       Этот бой всё равно не было смысла продолжать, потому что Кёджуро больше не жилец, а что касается вас, сосунки... Вы бы померли от одного моего удара! Интересно, как бы вы потом смотрели Кёджуро в глаза на небесах?       — Хватит бежать от боя, Аказа! — доносился до меня голос сумасшедшего мечника, чей клинок, словно обмазанный ядом, обжигал меня. Хоть я и скрылся уже на достаточно далёком расстоянии, его противный голос всё равно звучал в голове. — Знай, что не Ренгоку проиграл, а ты! Он всех защитил! Он всех спас!       Эти слова уж точно были последними, что я услышал.       Он всех защитил.

Он всех спас!

      Герой Ренгоку! И кто я? Убийца и злодей Аказа! Ну и пусть...       Но тогда почему мне так больно от его слов? Что за сакральный смысл они в себе несут? Отчего у меня в сердце застревает то, что называют слезами...? Никто за эти десятки, сотни лет, так и не согласился стать демоном. Я с этим смирился, как с тем, что всегда уходил с таких битв один и чувствовал себя победителем.

Тогда отчего сейчас меня пронзает такая боль?