Immortalitas

Согбенные под тяжестью груза, мужчины пыхтели, да только и успевали, что своевременно собирать скользящие по жиже подошвы, чтобы синхронно и с омерзительным чавканьем шагнуть в новую грязь. Женские каблуки вязли позади, но смиренно плелись в общей вялотекущей черной шеренге, и только где-то издалека слышен цокот копыт, самый легкий и ровный шаг среди остальных, не омраченный трауром. К счастью, чужие всхлипы не утяжеляли и без того плотную среду, все были заняты преодолением скользкой дороги, а может каждый про себя уже сейчас подбирал слова, удовлетворяющие уши всех присутствующих, репетировал вежливую речь, в какой-то мере лицемерную. Хотел бы виновник торжества ошибаться и хотя бы сейчас претендовать на искренность. Из ящика видны голые кроны деревьев, летящие в клине черные точки, и пасмурное небо со световыми проплешинами. Идеальный день для такого события. В этом мире необычный снег, он оставляет ожоги. Горящие обрывки газет, как снежинки вальсируют в воздухе, и в каждой из них чья-то прошлая жизнь равнодушно превращается в пепел. Ящик опускается вниз, реализуя перед глазами знакомые лица, обремененные скорбью и напряжением. У Джека очень тяжелый взгляд, но обращенный вовнутрь себя, в привычном паттерне, Кроуфорд мужественно не разделяет личное горе, вместо этого он отравляет себя им изнутри. Уилл машинально сказал бы «в этом нет твоей вины, Джек», но не стал, потому что это неправда. После минуты молчания глава поведенческого отдела достает из нагрудного кармана пальто заготовленную бумагу. Перед тем, как начать свою речь, он прочищает горло, но на самом деле тянет время, чтобы обуздать дрожащий голос. -«Сегодня, мы все здесь собрались почтить память не совсем обычного человека. Он искренне считал, что у него могло бы получиться сделать мир справедливее, пусть не везде, но хоть на клочке прогнившей жестокостью и пропитавшейся кровью земли, и этим клочком для него стал Балтимор…» Он не рассчитывал ее здесь увидеть, но Алана воочию предстала перед ним, в праведном гневе бросая молнии из красных глаз на Джека. Из-за ветра ее волосы растрепались и ее нельзя было обозвать никак иначе, как валькирия. Злость ее распространялась на всех и ни на кого, просто так бывает, когда не можешь признаться в своих проступках. -«Что для других было даром, для него стало проклятием. Кто-то внушил, что он обязан пылесосить негатив до остановки своих легких и самый смак человеческой жестокости хранились в этом метаморфическом пылесборнике где-то внутри, не находя выхода наружу» Беверли присела на корточки и слегка склонила голову, посмотрела как-то тепло и сочувствующе. Уилл улыбнулся в ответ, он так скучал по ней. -«Эта жизнь на самом деле принадлежала кому угодно, но не тому необычному человеку» Джимми и Брайан стояли в одинаковых позах, сложив руки в замок и будто бы сочувствовали телу, поддававшемуся ему положенным изменениям. -«Он был неплохим человеком, и всегда служил в интересах общества» Обществу всегда было плевать на интересы Уилла Грэма. -«Он понимал убийц, но осуждал ли? Что они чувствовали во время убийства? А что они чувствовали после?» -«А что чувствовал Уилл Грэм?» - Эбигейл села на край ямы и свесила ноги. Как и Беверли, она отличалась от остальных приподнятым настроением, излучала радость, от которой веяло уютом и умиротворением. - «Кто такой Уилл Грэм?» - вторгся в хрупкую идиллию шипящий голос. Уилл перевел внимание на черный силуэт с ветвистыми рогами. Его длинные пальцы черпнули влажную землю и скинули ее в яму, но несмотря на жест, черный омут вместо глаз приказывал смотреть в него не отрываясь, даже когда когтистые руки обманчиво невесомо легли на плечи подростка. -«Любая идея, достигнувшая своего совершенства, тут же движется к деградации. Человек, с крайним чувством сопереживания, почти что ангел, сошедший на землю. Однако, христианская традиция предпочитала не вспоминать, что Сатана, некогда был ангелом» -«Кто такой Уилл Грэм?» - Рэндалл Тир, каким оставил его Уилл в музее, стал бороздить бивнями землю и закапывать ей яму. Грэм почти в панике от невозможности двинуться, пока его ноги и руки припечатываются к деревянному полу. Здесь же Гаррет Джейкоб Хоббс поднимает лопатой грязь и с беззубой улыбкой бросает ее прямо в лицо.

***

Омерзительный вкус заполняет весь рот и Уилл выплевывает еду прямо на дорогой пиджак. От изумления Беделия едва не подавилась тем же блюдом, которым их сегодня угощал Лектер. Женщина отвела красноречивый взгляд и отпила воды, сложно представить, что было бы с любым другим человеком, проверни он такое с едой Ганнибала. На ее глазах лицо, обычно скупое на эмоции, в данный момент переживает все стадии принятия. Ганнибал, как питон, оскорбление переваривает медленно, за это время он успевает придумать как расправиться с жертвой, а также дает натомиться чувству предвкушения. Но здесь случай исключительный, как и все, связанное с Уиллом, поэтому змей искренне теряется в эмоциях, потешное зрелище, ей почти его жаль, где ключевое слово почти. Свое недовольство Лектер демонстрирует лишь поджатием губ, он методично снимает пиджак и аккуратно вешает его на спинку стула, его внимание все еще остается с причудливой головоломкой для его эмоций. Грэм все это время учащенно дышал и откашливался, перманентно вытирая рот рукавом свитера. - Тебе нужно поесть, Уилл Ему казалось, что земля все еще хрустела где-то на зубах, а минующее воспоминание навязчиво липло ко лбу, забирая всю энергию на то, чтобы вспомнить, как он выбрался «оттуда». Несмотря на то, что он уже здесь, в памяти освежилось кислое послевкусие разочарования, казалось, там были все, кроме одного. Резкий щелчок перед глазами вернул его на кухню. Шестеренки в голове со скрипом зашевелились, стараясь перемолоть поступившую информацию. Нужно поесть. На это спорное, по его мнению, заявление, мужчина поднял на Лектера затравленный взгляд, после чего медленно отчеканил каждое слово. - Я не нуждаюсь в еде Ганнибал парировал скептичным взглядом, решив оставить при себе явно не позитивную оценку внешнего вида того, кто «не нуждается в еде». - Если ты отрицаешь традиционный метод принятия пищи, боюсь я вынужден - Даже не вздумай Ганнибал уже почти приложил ладонь ко влажному лбу профайлера, как тот ловко увернулся. Сопротивление было принято с укором, запечатанным щелчком языка о десну. Подобрав брюки, Лектер присел на корточки рядом со стулом и расположил ладони на одной из ног Уилла. - Уилл, пообещай мне подумать нам тем, что я сейчас скажу - Надеюсь это не предложение Тихо фыркнув, Уилл отвел взгляд, сделав вид, будто он не причастен к фразе, только что покинувшей его рот. По закону подлости, на его вкус нелепой она стала уже прозвучав во вне, в голове было гораздо остроумнее… К его счастью, Ганнибал лишь прикрыл глаза, стараясь игнорировать женщину, подавившуюся второй раз за ужин. - Твои вкусовые рецепторы искажены, ты не осознаешь этого, потому что в данный момент твой мозг выдает некоторые иллюзии за действительность, это не навсегда, но ты обязан поддерживать свой организм… Лектер был очень галантен в своем желании подобрать слова, но его попытка аккуратно донести до Уилла новость о его психическом состоянии в чужих ушах растворилась в белый шум. Вся концентрация Грэма уходила на обуздание собственного раздражения, мужчина равнодушно смотрел на руки, покоящиеся на его ноге, и боролся с желанием смахнуть их. Вот уже второй раз он находит себя будто парализованным и все, что ему остается, смахнуть их словами. - Ты не пришел на мои похороны После этих слов в глазах на секунду мелькнул золотой свет, а внутри все ухнуло вниз, как бывает при резком испуге. Уилл растерялся, эти эмоции не принадлежали ему. Беделия провела салфеткой по уголку губы и, подперев кулаком подбородок, заинтересованно следила за набирающим градус диалогом. - Расскажи, что ты видел - Я не записывался к вам на прием - Мы просто беседуем - Кого-то мне это напоминает, кто одно время говорил абсолютно также, стараясь натянуть маску дружелюбия, как сову на глобус - А я думал мы это переросли – вместо «мы», он конечно подразумевает «ты». Ганнибал выпрямляется и забирает свой пиджак со спинки стула - Прошлое заманчиво своей упорядоченностью, однако постоянно ссылаться на него очень вредно для настоящего - Значит, для тебя я только прошлое? Поэтому ты не пришел? - В мир мертвых нельзя зайти дважды, Уилл - У меня получилось - внутри Уилла остается отпечаток карих глаз, выражающих обреченность, и внутри него она трансформируется в затянувшуюся тоску. Напоследок, Ганнибал обращается к Беделии, та слегка съеживается от внимания к себе, отдающим колючим холодом, но глаз не отводит. - У тебя два часа – Бросает мужчина и выходит за порог кухни. Дю Морье удивленно хлопает глазами и переводит взгляд на Уилла, который был уже "не здесь".

***

Отовсюду слышится шелест стекающей реальности, кухня тает вместе с домом, и песок, что ускользает сквозь пальцы, почти режет кожу. Все, что считалось действительностью, сейчас золотым дождем бьется об пол и большой песчаной змеей уползает за двери. Он остается один на один со своим замешательством и всматривается сквозь пыльную завесу, окутавшую некогда наполненную душами комнату. Внезапно, прорвавшийся будто издали зовущий шепот, тут же привлекает к себе внимание. Уилл оборачивается и врезается взглядом в удаляющуюся спину Ганнибала. Мужчина порывается догнать его, но все тело не слушается и двигается предательски медленно. Грэм зовет его, напарывается на равнодушие и зовет еще истошнее. С каждым криком Уилл получает ранение в грудь, ощущая, как из спины торчат метаморфические стрелы. На четвертый раз тело сдается и профайлер падает на колени, он наблюдает, как силуэт Ганнибала постепенно сливается с темнотой и пропадает из виду. В этой темноте, собеседником остается только отчаяние, так казалось, пока за спиной не послышался до тошноты знакомый шепот, приказывающий «смотреть». Уилл подсобрался и, опираясь о каменистую стену, пошел по следам психиатра.