Когда я всё забуду

      Чувствительный слух улавливает подозрительные взволнованные шепотки и грузные шаги, доносящиеся далеко-далеко из-за двери, отчего Пит выдыхает недовольный стон и морщится.       — Тони? — сипит парень.       Питер вяло шарит рукой по соседней стороне кровати, которая оказывается пустующей, но всё ещё отдаёт теплом, постепенно остывая, и небезболезненно приоткрывает глаза. Да, действительно никого. За окном по-прежнему темно, и, если довериться монотонному шуму, похоже, мокро. Пит задумчиво хмурится и осведомляется у Пятницы — на часах 03:48.        Преодолев первые волны головокружения, Питер садится на край кровати, одёргивает на себе скрутившуюся пижамную футболку за подол и мягко поднимается на ноги. Вокруг такой разгром…       По мере его движения вдоль коридора беспокойное шелестение становится всё отчётливее. Питер всё бредёт и бредёт, сонно потирая глаза, пока вдруг не оказывается в тускло освещённой гостиной, где и обнаруживает источник шума.       Единственный стоящий к нему спиной человек всё ещё продолжает о чём-то распинаться на минимальной громкости, в то время как сразу несколько голов уставляются в сторону Питера и сверлят его внимательными взглядами. Он застаёт команду, облепившей диван в самых разных позах, но объединяет их то, что сесть непосредственно на него никто из них по какой-то причине не хочет. Пит останавливается в проходе и почему-то не решается подходить, только глядит на них в ответ бессмысленно и пусто. Вернулись? Всё получилось? И где это чувство радости или хотя бы облегчения? Да что с ним не так?..       — Питер? — разносится в тишине кажущийся невероятно звонким голос Наташи, и неразборчивое бормотание смолкает. Пит не спешит говорить, он лишь немного меняет положение тела, оперевшись боком о стену, и скрещивает руки на груди.       — Питер? — слышится в ответ недоумение, произнесённое голосом Старка. И, судя по тому, что Пит до сих пор имеет удовольствие наблюдать лишь его помятый затылок, слова адресуются не ему. Наташа не удостаивает Тони взглядом, продолжая прожигать дыру в Питере, и ограничивается плавным кивком ему за спину. — Пит?        На этот раз Тони обращается к нему. Только теперь в глазах Питера проясняется, и он шагает вперёд. Все собравшиеся смотрят, как он не спеша приближается, и под их пристальными взглядами становится уж совсем неуютно.       Тони глядит на него, взъерошенного и помятого, и не может отвести взгляда. Его кожа словно истончилась и поблекла. Его и без того ледяные стопы вновь стоят на голом холодном полу, и мужчину пробирает дрожь. Ещё вчера вечером Тони обратил внимание, что пижама Питеру неожиданно сделалась велика. Но сейчас она на нём откровенно висит, неужели, похудел? Питер выглядит таким маленьким и беззащитным, что у Тони от одного только его вида сжимается сердце. Пит робко улыбается ему, на долю секунды болезненно кривится, а затем оправляется. Это всё происходит так быстро, что любой другой бы и не разглядел. Но Тони видит.        Как же Старк мечтает, чтобы все проблемы решались по щелчку пальца. Вчера, когда Питер так пылко целовал его, так жадно прижимался к нему, Тони опять показалось, что всё в порядке, ему опять померещилась эта жестокая иллюзия. Как же он устал. И как же он ненавидит это. Ненавидит то мгновение, когда едва зародившаяся надежда, не успев как следует разгореться, гаснет, придушенная чувством безысходности и отчаяния, возникающим при каждом, даже мимолётно брошенном взгляде на пропитанные болью движения Питера. Тони не знает, то ли Пит так мастерски скрывает их в минуты, кажущиеся для мужчины началом белой полосы, то ли он сам так умело игнорирует их, эгоистично уверяя себя в непременном счастье будущего. Единственное, в чём Тони уверен, так это в том, что времени у них критически мало.       — Что ты здесь… Почему ты не… Питер, тебе следует вернуться, — чеканит Тони, и вся его поза выражает недовольство.       Пит ещё достаточно сонный, чтобы не обратить внимания на интонацию, поэтому он останавливается максимально близко, заставляя мужчину глубоко вздохнуть и сдаться желанию мягко взять его холодное запястье в свою мозолистую руку и нежно провести кончиком большого пальца по тыльной стороне его ладони.        — Всё нормально, — пытается ободряюще улыбнуться Пит. Выходит откровенно плохо.       В белом свете настенных бра лицо Питера выглядит ещё более осунувшимся, а впавшие глаза с глубокими тёмными синяками заставляют почувствовать укол горечи. Старк крепче сжимает тонкую руку в своей ладони.       После недавнего…. Тони острее чувствует, как разрывается между желанием отправить парня спать сию же минуту, заключить в пузырь безопасности и желанием ощутить на себе его прикосновение, убедиться, что он жив. Тони совершенно запутался. Как правильно?  Приковать парня к постели? 

Питер ни за что не согласится, а если и да… Конечно, вариант просто лечь рядом, вдыхая запах непослушных волос, кажется до ужаса привлекательным, но бездействие  в случае Тони чревато безумием.

Таскать его за собой, чтобы всегда был под рукой? 

Питер слишком слаб.

Забыться в мастерской, отчаянно искать решение? 

Будет легче похоронить себя заживо, если окажется, что выхода нет, и их с Питером время потрачено зря.

Остаться с ним, положиться на Беннера?

Будет ложью сказать, что Тони сможет доверить его жизнь другому.

Смириться с исходом и, наплевав на всё, рвануть в Тренто? 

Ни за что. Пока у них есть хоть малейший шанс, они не перестанут бороться.

      Тони скоро просто сойдёт с ума… У него нет никакой стратегии. У него нет плана. И это чёртово отсутствие контроля он ненавидит до глубины души.       Пит кидает на Старка настороженный взгляд и точно понимает, что мыслями он уже слишком далеко отсюда…       — Мы тебя разбудили, да? — с сожалением спрашивает Нат.       — Есть немного, — отвечает Питер и массирует переносицу. — Давно вернулись? Привет. — Вымученно улыбается он присутствующим.       — Только что, — на лице Романофф не дёргается ни единого мускула, лишь глаза из внимательных перевоплощаются в заботливые и окутывающие лаской, пока она шепчет «Привет, Паучок». Клинт приподнимает уголок губ. Посчитав, что, раз Пит разбужен, то и с шумом завалиться на соседнее кресло, скинув под ноги колчан, можно без опаски, он плюхается на сидение. Баки и Стив коротко кивают, Сэм посылает салют и усаживается на соседнее с Клинтом кресло.       — Повторюшка, — заискивающе подмечает Бартон, заставив Сэма фыркнуть.       Роуди приветливо вскидывает ладонь и вылезает из костюма. А затем и вовсе куда-то уходит. Пит провожает его задумчивым взглядом, а затем видит, как мужчина сворачивает в кухню. Ну, разумеется.        — А где Тор? — интересуется Пит, облизнув потрескавшиеся губы, покрывшиеся кровяной корочкой, и взлохматив волосы на собственной макушке.       — Свалил ненадолго, — обнадёживает Бартон, и Питер понятливо хмыкает.        Видимо, правителю Асгарда всё-таки не по чину здесь штаны протирать. Пит пытается напомнить себе, что никто и ничего ему не должен. Тор имеет полное право быть далеко отсюда. Но от этого менее горьким привкус этой мысли не становится.       — Роуди, захвати бутылочку нефильтрованного! — кричит Бартон вдогонку скрывающемуся Джеймсу, а затем слышится раздражённое, но послушное мычание.       — Две! — дополняет Сэм, и в ответ летит уже натуральное, полное бешенства рычание. — Да чем я вам не угодил?!       — Не принимай близко к сердцу, — доносится с кухни нахальное.       — Времени ещё достаточно, почему бы тебе не вернуться и не доспать положенное, м? — с некоторой настойчивостью предлагает Тони, улучив момент, пока парни увлечены перебранкой, и беспокойно заглядывает в любимые глаза, сейчас выглядящие такими уставшими. Пит отрицательно качает головой и сильно жмурится, прогоняя с век налипшую тяжесть, и замечает, как мужчина недовольно покусывает губу.        — Что тут у вас? — зевает Питер.       — Деструктор наш, Пит, — говорит Наташа, стараясь звучать радостно, но Пит противоречиво мрачнеет. Нет, не от её голоса, его он готов слушать часами. Такой глубокий убаюкивающий тембр, точно мурлыканье… Дурно ему становится от мысли, что его проблема, ставшая всеобщей бедой, до сих пор никуда не делась. Наивно было полагать, что «завтра всё будет лучше, чем вчера». Наташа кидает взгляд на диван, и только теперь Пит замечает серебряный кейс, пристроенный среди подушек. Выглядит он так, словно кто-то телепортировал его сюда прямиком из фильма про Джеймса Бонда, не хватает только присущей музыки.        — Как всё прошло? С Фьюри и вообще?       — Прошло, — хмыкает Барнс исчерпывающе.       — Как я и рассчитывала, Фьюри не в курсе, возможно ли обратить действие деструкции, — добавляет Нат.       — Пират был… обескуражен нашим появлением, — говорит Клинт, поймав брошенную только что вернувшимся Джеймсом бутылку, благодарит кивком и продолжает:        — За деструктор пришлось поторговаться.       Усевшись на подлокотник Сэмовского кресла, Роуди дразнит начинающего беситься соседа бутылкой, никак не давая её взять, но, в конце концов, решает сжалиться над бедолагой и глядит, как Клинт странно косится на Стива. Тот вздыхает, потерев затылок, и поясняет:       — Я отдал щит.       — Чего? Типа… В залог? — поражается Пит. — Ну, ты же потом заберёшь его? Да?       Питер неверящими глазами обводит каждого в комнате, но все они глядят на него в ответ как-то снисходительно и устало-умилённо. Неужели, Питер единственный, кто вообще переживает об этом?! Затем тёплая ладонь дотрагивается до его щеки и, стоит Питеру встретиться с глазами её владельца, как он читает в них просьбу не волноваться. «Пустяк. Для тебя здесь готовы пожертвовать и большим»,— горит взгляд Тони.       — Я надеюсь, — тепло улыбается Роджерс.       — Вообще, я рассчитывал, что залогом послужит Уилсон, — усмехается Старк, приобняв Питера за талию, и всем приходится лицезреть обиженное фырканье Сэма, который ради этого отрывается от снятия крышки с бутылки, доставшейся ему в неравной борьбе. Пит выдыхает почти беззаботный смешок, и Тони чувствует, как поднимается  в груди обманчивое, но такое знакомое чувство.        — Доктор Беннер говорил, те ребята намеренно настроили на меня особенный режим. Вы что-нибудь узнали об этом?        Тони замечает, как Питер изо всех сил пытается сдержать зевок, осоловело хлопает глазами и немного покачивается, поэтому мягко подталкивает его к дивану. Кажется, Пит совершенно не против, потому что никакого сопротивления Старк своим действиям не встречает.       — Лишь самую малость, Паучок, — отзывается уже повеселевший Сэм. — Думаю, им просто выпал удачный шанс протестировать свою игрушку в необычных условиях. Ты же типа… Мутант?        Пит плюхается на сидение, подминая под грудь одну из подушек, а Старк пристраивается на подлокотнике, словно на жёрдочке. Пит улыбается смешливо, отчего Тони не в силах отказать себе в удовольствии чмокнуть парня в нос. Тот, разумеется, очаровательно морщится, и от этого желание Тони зацеловать каждый дюйм его тела лишь возрастает.       — Да, спасибо, я ещё помню, — расплывается в саркастичной ухмылочке Пит, и Сэм карикатурно передразнивает его.       Тони усмехается. Вот мгновение назад Питер так нежно улыбается ему, а теперь ехидничает с Уилсоном. Так ему, впрочем, и надо. Всем здесь достается по заслугам, а Тони уж так точно заслужил целовать этот милый нос. Фемида определённо не обошла стороной эту гостиную. Но в их с Питером жизнь ей, похоже, путь заказан, иначе Тони не может объяснить, почему с ними происходит этот кошмар. Старк не святой, и уж точно не без греха, но Питер?.. За что ему всё это?       — Так кто эти парни? — продолжает Пит.       — Мы не в курсе, — пожимает плечами Баки. — Мы знаем только, что тех, кого эти снеговички называют «Хойотсерами», всего двое. И означает этот их титул «Создатель». И…       — Погоди, титул? — удивляется Питер. — Я думал, это типа… имена?       Барнс лишь вновь равнодушно пожимает плечами и продолжает:       — И, если верить тому перепуганному последователю их прихода, вероятно, мы встретились с очередными божествами.       — Ну я бы не стал разбрасываться такими словами, — посмеивается Клинт, прихлебнув пива. — Если и Божки, то уж больно мелкие. Летающий макаронный монстр и то повнушительнее будет.       — Я смотрю, вы углубились в их Библию? — подначивает Тони. — Брошюрку не привезли случайно? «Не хотите ли поговорить с нами о Боге?» и всё в таком духе.       — Короче говоря, — махнув на него рукой, продолжает Клинт мысль Барнса, — те двое испарились, а те, о которых их горячо любимые покровители забыли, оказались лишь людьми. Походу, очередные свидетели Иеговы. Только главного героя поменяли.       — Фьюри взял на себя заботу обо всём этом, — встревает Сэм, озабоченно кивнув словам Клинта.        И, глотнув добрую часть пива, заключает:       — Ничего серьёзного.       — Те парни просто так оставили нам деструктор и испарились, не думаю, что это можно классифицировать, как «ничего серьёзного», — возражает вдруг Роуди, и все взгляды прямо-таки впечатываются в него с насмешкой. Лишь Старк глядит на него серьёзно и явно о чём-то размышляет.       — А я всё-таки не вижу ничего такого, — не перестаёт гнуть свою линию Сэм. — Деструктор у нас? У нас. Чего ещё надо?       — Может, ты и прав, вот только как по мне, всё это подозрительно до ужаса, — рассуждает Роудс, при этом странно глядя на Тони.       — Бытует версия, что деструктор остался один-одинёшенек не спроста? Допускаем вариант с подсадной уткой? Поправь, если я неправильно понял, — приосанивается Старк, осознав, к чему ведёт друг.       Питеру становится неспокойно, когда он глядит во взволнованные глаза Тони, чувствует, как его рука неосознанно сильнее сжимается на талии, и слышит, как сердце в его груди ускоряет бег. Тогда Пит лишь аккуратно поглаживает мужчину по плечу, заставляя обратить на себя внимание, прижимается к тёплому телу инстинктивно, пытаясь сказать, что он здесь, он рядом, он никуда не денется. И достаточно всего на несколько секунд окунуться в нежность глаз Питера, чтобы морщинка меж бровей разгладилась, а уголки губ приподнялись. Питер слышит, как сердце в чужой грудной клетке постепенно переходит с остервенелого скача на мерные постукивания. Тук-тук. Тук-тук.       — Думаю, всё же, нет, — качает головой Стив. — Нельзя отбрасывать мысль, что к тому моменту, как мы нашли их, они уже использовали деструктор для своих целей. Оставили за ненадобностью?       Пит окидывает каждого внимательным взглядом, пытаясь уложить в голове услышанное. Безумие. Боги? Хойотсеры? Макаронные монстры? Деструкторы? Что за чепуха. Пожалуй, он сильно переоценил эффективность своих аналитических способностей сразу после пробуждения. Как ни хочет Питер завалить команду волнующими вопросами, совесть, принявшая во внимание их донельзя вымученный вид, притупляет любопытство.        — Ладно, остальное подождёт до утра, — объявляет Тони и поднимается, хлопнув по коленям, стоит Питеру только раз клюнуть носом. — Маленьким Мстителям пора баиньки, а мне пора заняться делом.       Сэм выдавливает согласное мычание, Наташа сосредоточенно кивает и шагает в сторону, потягиваясь с наслаждением. Стив отстранённо потирает рукой лицо, надавив на глаза, и измождённо вздыхает. Пожалуй, он бы мог что-то ответить, если бы у него ещё оставались на это силы. Баки кивает, Клинт ловко цепляет ногой колчан и встаёт, разминая шею. Роуди хмуро пялится в экран мобильного, а затем зачем-то вновь облачается в костюм и со значением кивает Старку. Между ними внезапно затевается немой диалог, понятный им одним, и тут же заканчивается коротким кивком Тони. Любопытно.       — Погодите, — произносит вдруг Питер растерянно, глядя, как каждый из них, позёвывая, поднимается и бредёт к выходу из гостиной. Его голос заставляет их замереть с выражением сонливого замешательства на лицах. — Тони, только не говори, что собираешься проторчать всю ночь с деструктором в мастерской.       Старк медлит, напустив на себя вид могучего мыслителя, и отвечает, наконец:       — Тогда мне следует промолчать, верно?       — Тони! Это может подождать до завтра, — не сдаётся Питер.       — Мы не можем быть настолько беспечны, малыш. На счету каждая минута, и даже то время, что мы тратим на эти бессмысленные пререкания, играет роль. Прошу тебя, ложись спать.       — Только если ты пойдёшь со мной, — возмущается Питер.        — У меня нет времени.       — Но я мог бы…       — Мог бы лечь спать, — отрезает Старк, начиная раздражаться, и Пит чувствует как чужие пальцы сильнее сжимаются на запястье.       — Тони, ты не… — Пит нахохливается, пытаясь отвоевать себе право голоса, но обжигается о не терпящий возражений взгляд, сквозь который просачивается мольба не спорить, впервые в жизни взять и сделать так, как велено.       Питер хмурится, переводит взгляд в поисках поддержки на вмиг сделавшуюся неподкупной Наташу, виновато поджавшего губы Сэма, вымученного Стива, серьёзного Баки, тепло улыбающегося Клинта и медленно кивающего Роуди. Опять этот кивок, переворачивающий что-то внутри. Да что же это такое?.. Не найдя ни в ком из них порыва переубедить Тони, Пит вздыхает. Впору бы обидеться, да только он и сам всё понимает. Его глаза на протяжении всей беседы так и норовят закрыться, и если Тони хочет, чтобы Питер лёг спать, то он, наверное, не в праве на него за это обижаться?       — Пит, пожалуйста, сделай, как я прошу, малыш, — произносит мужчина, и Пит сдаётся. Парень с тяжёлым вздохом смиренно кивает и с помощью Тони поднимается на ноги.        Старк настойчиво подталкивает его к выходу из гостиной, и Пит успевает лишь мельком заметить, как Наташа последней скрывается из комнаты.        — Что ты задумал, Тони? Почему я не могу пойти с тобой? — слышится раздражённое шипение Питера, а затем утопает в шуме шагов.        — Ты знаешь, — хмыкает Старк мрачно, не собираясь смягчать хватку на плече.       — Тони…        — Пит, — недобро сверкает глазами Старк, и парень понимает, что это последнее предупреждение. Он сильнее стискивает зубы и понуро опускает голову.        Мгновенная перемена настроения Питера не ускользает от Старка, и он с виноватой усмешкой поднимает его лицо, мягко поддев подбородок. Тони выдыхает так, словно его ударили под дых, когда на него уставляются затравленные и растерянные глаза с трагично заломленными бровями.       — Вероятно, я неправильно начал, Пит, прости. Эй, эй, малыш. Ну же, взгляни на меня, — улыбается он тепло, когда потерянный взгляд пугливо убегает. — Пожалуйста, малыш, ложись спать, я справлюсь, а тебе пора отдохнуть.       — Тони, я…       — Пит, слушай. Больше всего на свете я хочу спасти тебя, и я обязательно сделаю это, но сейчас мне нужно, чтобы ты лёг спать. Тебе это необходимо. Выглядишь паршиво.       Пит вынужден согласится. Он и чувствует себя не то чтобы приятно. Парень кивает и утыкается носом куда-то в область шеи Тони, опалив кожу горячим дыханием. Мурашки тут же охватывают всё тело, и Старк не в силах отказать себе зарыться лицом в непослушные локоны и вдохнуть родной запах. Когда Пит отрывается от него, Тони не замечает в его глазах прежней боли. На сердце становиться чуть легче.       Под ворчливые фырканья уложив Питера на постель, Тони целует его в лоб и тихонечко прикрыв дверь спальни, выходит в коридор. Пит слышит, как он топчется у двери, не решаясь ни вернуться обратно, ни пойти дальше. Лишь трикотажные штанины домашних штанов трутся друг о друга и скрипят о кафель подошвы прорезиненных тапочек. Пит внимательно прислушивается к происходящему за дверью и до последнего теплит надежду, что Тони вернётся за ним, но через мгновение шаги Старка предательским эхом отражаются от стен. На краю сознания Пит решает, что это всё-таки ужасно несправедливо.

***

      Тони бредёт к мастерской. Кожи его ладони касается холодный металл ручки кейса, за которым пришлось вернуться, покидая Питера.         Старк до сих пор не может забыть тот взгляд, которым одарил его Питер, стоило только ему услышать строгость в голосе Тони. Такой опасливый, а в глубине будто целые города рушатся. Но тащить парня с собой посреди ночи? Если Тони хочет убить его, есть варианты куда более простые.        Буквально два часа назад регенерация Питера снова перестала справляться. Никогда ещё Тони не слышал, чтобы Питер кричал от боли. И сейчас Старк парадоксально завидует парню и его жестокой способности забывать. Старк не прочь был бы избавиться от воспоминаний, в которых Питер падает на пол, заходясь в истошном вопле, и без всякого разбора хватается побелевшими пальцами за всё, что видит. Дверца прикроватной тумбы превращается в щепки, а устилающий пол серый ковёр — в лоскуты. Тони был бы не прочь забыть тот ужас в его обезумевших от страдания глазах и заветное желание — искреннюю мольбу, — чтобы всё прекратилось. Благо вовремя появляется Брюс с зажатой в ладони ампулой, иначе Тони так бы и сидел, склонившись над парнем, поглощённый ужасом. Старк трясёт головой, прогоняя поганые воспоминания, и с новой силой шагает к мастерской.       Вокруг как обычно царит творческий беспорядок: столы засыпаны всевозможными чертежами, разобранными  деталями каких-то механизмов, которые Тони самому себе пообещал починить, но так и не сподобился, а по комнате гуляет резкий запах металла, гари и машинного масла. Единственное, сегодня из колонок не звучат аккорды Black Sabbath или AC/DC. Тихо, как в морге. Только за соседним столом иногда что-то взрывается.       Тони не помнит, когда именно к нему присоединяется Брюс, но его макушка уже продолжительное время маячит на периферии. Старк поручает ему практическое исследование комбинаций режимов, которые генерирует по выведенной формуле с помощью Пятницы, и тот увлекается с головой. Впрочем, его немногословность скорее плюс, чем минус, так что Тони углубляется в создание визуальной модели. Со стороны Брюса раздаётся звонкий хлопок, и Тони рефлекторно оборачивается.       — Пятница, фиксируй. Комбинация номер 0938 не затрагивает кальциевые соединения, но всё ещё не подходит, — резюмирует Беннер печально, и Тони брезгливо морщится, когда видит на столе лишь кучку пожелтевших мышиных костей.        — Попробуй номер 1023, Пятница только что выделила, как наиболее подающий надежды, — советует Старк, но сам не верит.       Он с сочувствием косится на пристроенную в углу клетку бедных подопытных. Брюс притащил их из девятой лаборатории, куда даже Тони не рискует заходить, и накачал ослабленным вариантом сыворотки. Беспокойный писк раздражает, но мужчина способен и потерпеть. Хотя бы из уважения к их жертве.       Тони ненадолго отвлекается от мучительно медленной загрузки модели, делает глоток воды из кружки с надписью «BOSS» и чёрным галстучком, и двигает к себе экран с показателями Питера. Если верить им, парень спит. Но Тони всё равно просит Пятницу вывести запись с камеры в спальне.       — Ты следишь за ним? — спрашивает вдруг Брюс, пригубив поданный Дубиной кофе и чуть скривившись от вкуса. В этом мире меняется всё, кроме этого неуклюжего робота. Из версии в версию Тони оставляет его всё таким же бестолковым и неповоротливым. Вероятно, в этом его шарм.        — Не время играть в благородство, это вынужденная мера, ты знаешь, — фыркает Старк.       Беннер что-то прикидывает в голове, а затем соглашается.        — Погоди, у него там что, изголовье треснуло? — недоумевает Брюс, глядя на трансляцию с камеры, и как-то неодобрительно косится на Тони.       — Малость поцарапал, не страшно, — отмахивается Старк. — Чего ещё?  — Огрызается, когда взгляд Беннера прожигает его с таким напором, что начинает доставлять физический дискомфорт.       — У тебя же в мастерской даже спальня есть, почему бы не уложить парня здесь? Его присутствие рядом даст тебе возможность нормально работать, не открывая ежеминутно динамику показателей. Ты не сосредоточен.       Старк устремляет на него такой болезненный взгляд, что Беннер начинает сомневаться в справедливости вынесенных обвинений. Ха! Этот простец Брюс думает, будто Тони был на седьмом небе, оставляя Питера одного!       — Здесь слишком шумно, не уснуть. Да и Питер в стороне не останется, а у меня, признаться, уже нет сил убеждать его не лезть, — горько усмехнувшись, бормочет Тони.       Как только Старк, измождённо потирая глаза, откидывается на спинку кресла, со стороны голограммы раздаётся прерывистый писк. Невероятно, но в голосе Пятницы слышится сочувствие, когда она оповещает о подскочивших за пределы нормы показателях Питера. Парень судорожно сжимает край одеяла, отчаянно заламывает брови и дышит так тяжело и хрипло…       — Пятница, что там происходит? — напрягается Тони и встревоженно вглядывается в изображение.       — Идентифицирую, как ночной кошмар, — отзывается ИскИн, и мужчина вздыхает с небольшим облегчением.       — Ч-ч-чёрт, — шипит Тони и резким движением поднимается из-за стола.       — Приведи его! — кричит вдогонку Беннер.       Старк нервно поводит челюстью, отчего желваки ходуном ходят, кидает на Брюса беглый взгляд и с неохотой кивает. Тони до сих пор не знает, что правильно, но, взлетая вверх по ступеням, ведущим из мастерской, уверен в том, что сейчас он должен быть рядом.       Брюс лишь покачивает головой ему вслед. 

***

      Тони не перестаёт кидать изучающие взгляды, исполненные сомнения, на парня, копошащегося в заметках Брюса.        Он застаёт парня в спальне уже проснувшимся и сидящим на краю кровати. Тони подходит к нему со спины, мягко садится рядом и видит, наконец, его лицо. И от этого зрелища ему становиться не по себе. Этот безжизненный взгляд, бессмысленно уставившийся в непроглядную тьму за окном, пустые глаза и холодное непроницаемое выражение. Только когда Тони опускает ладонь на его заострившееся плечо, парень обращает на него внимание, окинув взглядом чужую руку, а затем снова отворачивается.       — Я даже не помню, что мне снится. Я так устал, Тони, — сухо и бесконечно равнодушно вдруг произносит он.        — Я знаю, малыш, — кивает Старк и оставляет поцелуй на его лбу, укрыв ладонями холодные и бледные щёки.        Пит жмурится, решительно мотая головой, и судорожно хватает его за запястья, чем вводит Тони в замешательство.       — Пит, всё хорошо?       — Да. То есть нет, конечно же, нет. Я ещё жив, Тони, — шепчет вдруг Питер, задевая самые тонкие струны души. Его речь сбивается, а на глазах выступают бусинки слёз. — Я пойду в мастерскую, хочешь ты того или нет. Не хочу сойти с ума раньше времени.        Старк вздыхает со свинцовой тяжестью и готовится произнести очередную осаждающую речь. Он не может допустить этого. Парень еле держится. Но… Тони уже готовиться ответить категоричным отказом, как вдруг понимает: Питер прав. Если бы самого Старка поставили в такое положение, он бы вёл себя далеко не так покладисто. Он бы точно влез во всё это дерьмо с головой, схлопотал бы последствий, зато знал бы, что не сидел в стороне. Тони позволит, если так Питеру будет легче.       — Тогда одевайся, — сдаётся Тони, хоть и стоит ему это больших усилий. Питер замирает, боясь пошевелиться. — Но у меня есть условие: если я говорю хватит, это значит хватит. Без возражений. На местной кровати превосходные подушки. — Добавляет он, чуть усмехнувшись.       Питер кивает настолько энергично, что Тони немного настораживается. Но как только родные руки обвиваются вокруг шеи, а тело их владельца так трепетно прижимается к груди, все переживания испаряются. Остаётся только родной человек в его объятиях, пахнущая теплом макушка и губы, шепчущие такое трогательное «Спасибо». Огрубевшие пальцы путаются в шелковистых локонах каштановых волос, губы касаются нежного места над ушком, а складка меж бровей становится лишь глубже, когда исхудалое плечо упирается в грудь. Дело дрянь.       Тони глубоко сомневается в правильности принятого решения.       Иногда Питер улыбается и даже хихикает комментариям Брюса. Как говорится, если собака способна играть, значит, она здорова? Не факт, что Питу польстит подобное сравнение, но он ведь и не узнает, верно? Заверив Старка, что чувствует себя выспавшимся, и послав к чёрту подступающую головную боль, Пит принимается работать. Часовая стрелка переваливает за пять утра, а Питер делает всего один перерыв на кофе, да и тот, чтобы просто взять кружку из лап Дубины. По скривившейся в тот же миг физиономии парня, Тони понимает, что кофе всё также плох.        Тони не совсем уверен, правильно ли поступил, когда разрешил Питеру быть здесь.        Его измученное лицо и алебастровая кожа совершенно не вызывают доверия. Пит уже который раз замирает на месте, уронив лицо в ладони, и некоторое время просто дышит. Тони произносит весомое «Хватит», и Пит нехотя повинуется: топает в спальню. Его хватает минут на двадцать, но Тони и этого достаточно.       Со стороны Брюса доносится очередной хлопок, вырывающий Старка из мыслей. Он словно через туман наблюдает, как Питер подбегает к столу Беннера, как склоняется над желеобразной субстанцией, некогда называвшейся мышью, слышит, как Брюс зачитывает команду Пятнице, как Питер предлагает что-то, и, похоже, что-то толковое, потому что Беннер вдруг принимается с энтузиазмом кивать, а затем мучать деструктор.        Его умный мальчик… Питер парень не глупый, недаром слывёт лучшим на курсе в университете. Хотя, разумеется он не помнит этого. Не помнит даже того, что учится там. Пускай, официально его учёба начинается лишь через несколько дней, Тони не мог не подумать о том, чтобы договориться о больничном для Питера, надеясь, что можно будет ограничиться им и не брать академический отпуск.        Тони всё больше считает затею глупой, когда Питер опасно покачивается, возвращаясь к своему столу.       Создание визуальной модели деструктора завершается со звуковым оповещением, и теперь Тони может заняться изучением начинки. Он двигает копию голограммы Питеру, и тот начинает прямо-таки светиться от радости. Старк одобрительно хмыкает: ему нравится такой Пит. Он так безумно скучает по прежнему Питеру…       — Малыш, раз уж мы планируем сидеть здесь, то пора бы перекусить, — произносит вдруг Тони спустя некоторое время, передвинув ЭДИТ с носа на макушку.        Питер неопределённо отзывается глухим мычанием, не поднимая головы от голограммы, и не считает нужным дополнить свой ответ. Тони зовёт его снова и снова, но, кажется, на сегодня Пит уже исчерпывает свой запас нечленораздельных звуков. Теперь мужчина не получает в ответ даже пресловутых помыкиваний. Только когда голос Старка звучит над самым ухом, Пит вздрагивает и отрывается от работы.       — А?       — Пит, я зову тебя, не знаю сколько.        — Правда?        — Кривда, — фыркает Тони, запуская пальцы в мягкие кудри, отчего Пит в наслаждении прикрывает глаза. — Я предлагаю перекусить. И мне совершенно не нравятся твои сеансы абстрагирования. Тебе пора прерваться, не думаешь?       Пит молчит, раздражённо пожёвывая щёку изнутри, но в итоге лишь выдыхает, принимая правоту Тони. Он сам подписался на эти условия.       — Да, возможно… — соглашается он и потирает переносицу. — Что ты говорил до этого?       — Я проголодался, ты нет? — отвечает непринуждённо Старк, но внутри не перестаёт расти беспокойство.       После нескольких секунд раздумий Питер кивает, и Тони робко улыбается уголком губ.        Тони всё сильнее убеждается в том, что Питеру здесь не место, когда он лишь два раза откусывает сэндвич.       Тони делает глоток бурды, намешанной лапами Дубины, и предсказуемо корчится. С виноватой улыбкой отдаёт стакан коричневой жижи, под которой глупый робот подразумевает кофе, обратно в механические лапки. Впрочем, с каждым разом жижа всё больше начинает походить на кофе. Его голос отвлекает от работы сразу две опущенные головы, когда он с хлопком начинает:       — Небольшое резюме. Пит, готов?        Тони испытующе уставляется на Питера, но тот лишь растерянно моргает.       — Э-э, я?       — Ты. Какие мысли?  — складывает он руки на груди, а затем ладонью обводит экран его голограммы. — По этому поводу.       Пит ловит на себе взгляд Брюса. По-родному тёплый и мягкий, хотя и лицо его, и поза выражают лишь внимательную заинтересованность.        — Ну… Внутри этой… штуки я обнаружил странного происхождения кристалл и… — говорит он тихо, с подозрительным хрипящим придыханием, а в попытке показать наглядно промахивается пальцами по экрану. Старк с беспокойством заглядывает ему в лицо, но Пит улыбается ему натянуто и кивает, как бы говоря «Порядок». Тони, перекинувшись странными взглядами с Беннером, немного расслабляется и откидывается обратно на спинку кресла. На груди Питера же ремни затягиваются лишь туже. Эта надоедливая головная боль…        — Судя по всему, режимы, которые крутит доктор Беннер, — прокашлявшись, произносит Пит, стараясь звучать увереннее, и косится на деструктор в руках Брюса, — меняют угол преломления луча фотонной пушки в основании. Луч фокусируется внутри кристалла и выходит наружу через преобразователь.        — Умница, — расплывается в довольной улыбке Старк, но Питер уже не видит. Перед глазами встаёт знакомая пелена.       — Технология по своей природе простая, так что, м-м… Так что думаю… Вся суть в камне. Можно… Можно было бы взять на анализ, разобрать аппарат. Если лучи преломляются в нём, так, может, попробовать перевернуть кристалл… По принципу полюсов магнита…       Его словно режут изнутри, да так изощрённо, будто каждая клеточка подвергается пытке. Он отчётливо ощущает, как всё его нутро разрушается, как плавится кожа, как сотни игл впиваются в горло. Пит стискивает зубы так сильно, что, кажется, они вот-вот раскрошатся, жмурится до белых вспышек перед глазами, до треска сжимает в пальцах ткань домашних штанов. По бледному лицу стекает ледяной пот.       — Пит? — звучит голос Тони над самым ухом. Плечи ужасно горят под жаром его ладоней, и Питер на мгновение открывает глаза, встречаясь с бегающим взглядом Старка, изучающим каждый дюйм его лица. Видимо, Тони не находит там того, чего искал, потому что теперь требовательные руки тянут его вверх.        — Питер? Слышишь? — спрашивает Беннер, похлопывая парня по холодным щекам.       Пит рычит что-то отчаянное в ответ и сгибается пополам, окончательно разорвав штанину и вдобавок промяв пальцами металлическую столешницу.       — Всё, всё, хватит-хватит, он не слышит. Давай, — командует Тони.       Старк решительно кивает головой, и Беннеру не нужны пояснения. В его ладони уже зажат шприц, наполненный сывороткой.       Впившаяся в кожу игла не различается на общем фоне, все ощущения сливаются в одно — боль. Боль, растекающуюся по телу и туманящую разум.       Руки Старка вновь тащат его куда-то, но парень продолжает отмахиваться.       — Беннер, ну же, подсоби, — командует Тони, взваливая на себя измождённое тело.       Питер чувствует, как его подхватывает ещё одна пара рук. Похоже, его зовут. И, кажется, доктор Беннер что-то говорит. В голове такой шум. Ничего не разобрать. Он не понимает, откуда звучит этот леденящий душу вопль, пока его горло не начинает саднить.        Неожиданно вся боль уходит, и остается только непреодолимое желание уснуть. Питер поддаётся.

***

      Двери мастерской плавно разъезжаются, впуская усталого гостя.        — Думал, ты немного поспишь, — хмыкает он, остановившись в дверях и не давая им сползтись.       — Нашёл? — спрашивает Тони, не отнимая взгляда от белой столешницы. Нет, не от неё. От того, что на ней. Деструктора.       По мастерской разносится ритмичный стук. Раз-два-три-раз-два. Раз-два-три-раз-два.        — Да. Фьюри помог. Я обо всём позаботился, — отвечает Роуди, тяжело вздыхая.        — И?       — И… Сэм был прав, как ни странно. Деструктор им больше не нужен.       Глаза Джеймса внимательные, глядящие пристально. Он замечает, как побледнела кожа на лице Тони, замечает, как задумчиво хмурятся его напряжённые брови, как уголки губ устремляются только вниз.        Раз-два-три-раз-два. Раз-два-три-раз-два. На столе остаётся крохотная царапина.       — Хорошо.       — Где Брюс?       Раз-два-три-раз-два. Раз-два-три-раз-два. Острая часть неприятно упирается в ладонь, но это неважно.       — Отправил его спать.        — Ясно, — сухо произносит Роуди и обводит взглядом комнату. Всё, как обычно. Огромная комната и он — Тони. Один, в непривычной тишине. Только стучит непрерывно этот пугающий ритм. Раз-два-три-раз-два. Раз-два-три-раз-два. — Какой план?       — План, — с ненавистью выплёвывает Старк и кривит губы в презрительной усмешке. — Мой единственный план — спасти Питера. А для этого, похоже, придётся разобрать вот его. — Говорит он и кивает в сторону деструктора.       Раз-два-три-раз-два. Раз-два-три-раз-два.       — Разобрать? Зачем? — не понимает Роуди, подходя ближе, усаживается на край стола.       — Пит подкинул одну идейку. Нужно проверить.       — А если рванёт?       — Не должно, — безэмоционально чеканит Тони и с ненавистью косится на испещрённую символами часть пушки.       — Но ты ведь сомневаешься, верно? Иначе бы давно разобрал его, а не втыкал, как идиот.       Ритм учащается и оттого немного сбивается. Раз-два-три-раз-два-три. Раз-два-три-раз. Желваки ходуном ходят по напряжённому лицу.       — Прекрати, — вырывает Роуди затейливую деталь из пальцев Тони и отправляет далеко в недра мастерской. Теперь тишина режет слух. — Тони, тебе нужно отдохнуть.       — Да, да, прости. Конечно. Что же это я. Ведь в соседней комнате сейчас не умирает Питер. Ну, мне ведь нужно. А он подождёт.       — Тони, я…       Джеймс осекается, кресло Старка с шумом откатывается на своих несмазанных колёсиках, когда он резко поднимается на ноги.        — Не шуми, разбудишь! — гневно шипит на него Роудс, махнув рукой в сторону спальни.        — Уж лучше б так, — с горечью цедит Тони и принимается яростными шагами рассекать комнату мастерской.        Джеймс обеспокоенно наблюдает за его метаниями и бессвязными бормотаниями, слишком быстро перестающими в летящие со столов листы чертежей и с грохотом падающие на пол детали.       — Что ты творишь?! Ему нужен покой! — взрывается Роуди и, вскочив с кресла, в одно мгновение оказывается рядом, чтобы оттащить Старка от попытки разбить кулаки о стену.       — Не успел вернуться, а уже раскомандовался! — сбрасывает Тони с себя чужие руки и дышит, словно разъярённый зверь.        — Тони, прошу тебя, не хочешь спать — ладно! — капитулирует он, подняв ладони. — Но тогда сядь и не шуми.       — На том свете отосплюсь.       — Хочешь отправиться туда раньше Питера?       — Что ты сейчас сказал? — опасно шагает к нему Тони.       — Прости, я… Прости, — вздыхает Роуди и устало потирает лицо. — Я прошу тебя, прекрати. Он ведь проснётся.       — А если я хочу этого? Ну, чтобы он проснулся? Что тогда? Если я хочу, чтобы он, чёрт возьми, проснулся! Если я хочу видеть его, хочу слышать его и говорить с ним! — с каждым новым «хочу» опустошается всё больше и больше столов, пока Тони вдруг не замирает напротив своего в смятении и нерешительности. Его кулаки подозрительно сжимаются, а плечи скачут вверх и вниз в такт его сбитому дыханию. Деструктор. Джеймс успевает схватить взметнувшуюся вверх руку прежде, чем Тони успевает сделать непоправимое.       — Уймись, придурок! Это твой последний шанс! — разворачивает он к себе мужчину, сковав запястья.       — Ну, я ведь всё равно собирался его разобрать.       — О, Боже! Сядь и не шуми, Тони.       Старк вырывается, и уже готовится отдать команду Пятнице, когда вдруг терпению Роуди приходит конец, ознаменованный звонкой оплеухой и безапелляционным:       — Сядь. И не шуми.       Тони с пару секунд странно пялится на друга, с трудом осознавая происходящее и потирая горящую щёку: никто не сомневался, что Джеймс раздаёт крепкие затрещины. Глаза Роуди предостерегающе сужаются, пока дикий вид Тони постепенно не меняется на самый обыкновенный. Ужасно потрёпанный, но в целом, обыкновенный.       — Досадно, — хмыкает Тони, как ни в чём не бывало, и, облизнув закровившую губу, послушно возвращается в кресло, со скрипом прокатившись на колёсиках назад. Давно пора смазать. — Но справедливо. Что-то я разошёлся.       — Всё в порядке, Тони, — со значением кивает Роуди.       — О чём ты, нет конечно, — отмахивается Тони, и Роуди облегчённо вздыхает, усаживаясь на соседнее кресло.       Тони всегда считал, будто он — сложный человек. Или другие его в этом убедили, безразлично. Поэтому с ним мало кто находит общий язык. Джеймс же всегда считал, что Тони идиот. Гений, да, может быть. Идиот — вне сомнений. Пока остальные предпринимали жалкие попытки пробраться сквозь этот дремучий лес, через который пролегает тропинка к его душе, всё это время неподалёку была скрыта крохотная, незаметная дверь. Только ключ подбери, и откроется. Может, и были те, кто находили её, но вот отворить не сумели. Долго и кропотливо Джемс подбирал нужный ключик, и теперь с уверенностью может говорить: когда Тони смотрит, будто ему всё равно; говорит, словно ничто не имеет значения; и принимает самую вальяжную позу — он слышит. Он слушает и прислушивается.        — Всё в порядке, брат, — снова кивает Роуди, и Тони замирает, словно под действием гипноза. — Всё получится.       Старк, наконец, кивает в ответ. Теперь Джеймс уверен: Тони в порядке.       — А ты всё никак не отделаешься от привычки давать мне в морду, лишь повод дай, а?  — хитро щурит глаза мужчина, делая глоток воды. В горле совсем пересохло.       — Кто-то же должен, — самодовольно ухмыляется Роуди. — Пока Питер не вернётся.       — К слову, его пощёчины мне нравятся больше, — отмечает Тони, задумчиво поболтав содержимое кружки.       — И это понятно, — посмеивается Роуди. — Погоди, Питер даёт тебе пощёчины? — Неожиданно озадачивается он. — Ты не рассказывал.       — А должен был? — выгибает бровь Старк, и Роуди пожимает плечами. — И вообще, это была одноразовая акция. Я надеюсь.       — Похоже, ты сильно облажался.       — М-м… Лишь единожды, но да, — со знакомой нежностью в голосе отвечает Тони и поглядывает на приоткрытую дверь спальни. Его тон всегда странно меняется, когда речь заходит о Питере.       — Единожды? — с ехидным скептицизмом фыркает Джеймс.       — Не пойму, что тебя так удивило, — деланно оскорбляется Тони, на что Роуди многозначительно обводит его взглядом. — Эй! Я изменился.       — Ладно. И где же промахнулся Тони Старк? — спрашивает друг, уложив ногу на ногу и скрестив руки на груди.       — Это было в самом начале. Я забронировал столик в ресторане на его день рождения и… забыл. М-да.       — Боже, Тони, ты ужасен, — хихикает Джеймс.        — Виноват, — пожимает плечами Старк. — Тогда Питер ещё не навёл порядок в моей голове, и за мной водилась нехорошая привычка коротать ночки за бутылочкой выдержанного виски.        — Кому ты рассказываешь, — укоризненно качает головой Роуди.       — Ну, раз уж ты такой знаток… — решает сыграть Тони в обиженного.       —  Это не я, не про меня вообще. Не-а.        — И обо всём в курсе…       — Не знаю ничего, нет. Вообще. Давай, говори.       — Ладно. А! — фыркает Тони, ударяя себя ладонью по лбу. — Кому же я рассказываю!       — Ну всё! Ты же знаешь, я всегда рад послушать, как Тони Старк получает по лицу.       — Будем честны, подобного рода историй не так и много, — подмигивает Тони и поднимает свою кружку, словно бокал.        — Я бы поспорил, — задумчиво тянет Роуди.       — Так вот, значит, — гневно сверкает он глазами в сторону друга, и тот мгновенно принимает покаянный вид. — Я напился, проснулся к обеду и даже имя своё вспомнить не смог. Я должен был забрать его, довезти. Всё, как полагается. Питер звонил мне множество раз, и каждый раз я отвечал одно и то же. «Ещё десять минут, Пит, скоро буду». — Произносит он дурацким голосом, насмешливо пародируя самого себя, и выдыхает смешок. — Он, такой красивый, в костюме по фигуре, который я купил ему накануне по случаю, и с растрёпанными волосами… Я заметил гель на кончиках, похоже, с укладкой не задалось. — Хмыкает он с весёлой улыбкой. — Он прождал меня три часа на диване гостиной, пока я, наконец, не явился с цветами. Мой тебе совет: никогда не дари розы в знак примирения, получать ими по лицу ужасно неприятно.       — Питер надавал тебе по лицу розами? — смеётся Роуди. — Бедняга.       — М-м, да, — неловко чешет он затылок, но продолжает тепло улыбаться.  — Потом оказалось, что цветы он вообще не любит.       Стряхнуть пыль с событий дней минувших оказывается очень приятным. Особенно, если воспоминания хорошие.        — Как ты понял, Пит обратил мои извинения в горстку лепестков на полу прихожей. Прежде чем захлопнуть дверь перед мои носом, он рассыпался в таких крепких выражениях… Слышать такое от него было как-то… неестественно. Вероятно, учуял мой аромат. — Усмехается Старк и отводит взгляд в сторону спальни. — Ты видел хоть раз, как он злится? — Спрашивает Тони, и Джеймс отрицательно качает головой. — Надеюсь, не придётся.       — Вряд ли я получу от Питера розами по лицу, — фыркает Роуди, с важным видом откидываясь в кресле.       — Розами — вряд ли, — загадочно произносит Старк, и мужчина задумчиво хмыкает. — Я стучал так долго, что, в конце концов, его милейшая соседка-старушка пригрозила вызвать копов, если я не свалю. Я уже и не надеялся, но Пит сжалился надо мной и открыл дверь. Не скажу, что мне не пришлось его долго упрашивать. Упрашивать пришлось. И долго. Я предложил ему столько вариантов! Мы могли бы пойти в «Étalon Noir» или «Perl», но он потащил меня в захолустный итальянский ресторанчик без названия на пересечении улиц Квинса. Спорить с ним я не стал, сам понимаешь. Теперь не знаю ничего лучше этого места.        Тони говорит вкрадчиво, как о самом дорогом на свете, самом сокровенном и важном. Вероятно, всё дело в том, что он говорит о Питере.        Когда Старк заканчивает, Джеймс думает лишь об одном: говорящий о Питере Тони — по-настоящему счастливый человек. Нежный, ласковый, готовый до конца стоять за то, что ему дорого. Настоящий. Не прячущийся за наносными стенами и маской безразличия. Питер — без сомнения самое лучшее, что могло случиться с этим человеком. Роудс несколько раз одобрительно качает головой, и Тони, с сожалением поджав губы, но не теряя теплоты взгляда, произносит:       — Пит забыл. Он сам попросил меня рассказать ему, и я рассказал. Но не уверен, что он всё ещё помнит.       — Мы справимся, Тони. Вы справитесь, — говорит Роуди, внимательно заглядывая Тони в глаза и кладя тяжёлую ладонь на плечо. — Мы спасём его, и ты вновь отведёшь его в тот ресторанчик.       Старк вглядывается в лицо Джеймса, в его серьёзно нахмуренные брови, в напряжённые скулы, и вот, вроде бы, тот момент, когда нужно поверить. Поверить и продолжить идти. И он верит, но… Что-то ему подсказывает, что перед этим ему придётся испить эту роковую чашу до дна.       — Я думаю, тебе пора прилечь, ты только что вернулся и не спал всю ночь, — от такой резкой смены темы Роуди выпрямляется, а ладонь соскальзывает с чужого плеча.       — Ты прав. Не стану тебя уговаривать поступить так же, — хмыкает Джеймс. — Понял, что бесполезно. Как и всегда.       Тони выдыхает глухой смешок и глядит, как мужчина с удовольствием потягивается до хруста в спине, потирает глаза, а затем поднимается с кресла.       Тони двигает к себе деструктор и уже не смотрит, как Джеймс шагает к выходу, пока вдруг от самых дверей не звучит задумчивое, заставившее Старка обернуться:       — Жалеешь, что не сделал ему предложение?        — Больше всего на свете.       Роуди понятливо кивает, уголки его губ дёргаются в подобии улыбки, но Тони уже отворачивается. Он слышит лишь, как сползаются за ним стеклянные двери.        — Пятница, прогони-ка ещё разок на взрывоопасность.