Когда я всё забуду

      Когда они сидят в гостиной в окружении увлечённо о чём-то щебечущих Мстителей, Тони бережно прижимает Питера к себе и ни о чём не думает. Когда мобильный Питера начинает звонить, Тони не волнуется. Когда Питер странно смотрит на экран собственного телефона, Тони начинает подозревать. Когда Питер медлит, не спеша отвечать на звонок, и лишь с недоумением пялится на имя, огромными буквами подписанное сверху, Тони беспокоится. И, наконец, когда Питер с тихим ужасом в глазах спрашивает его: «Тони, кто это?», дыхание замирает на долгие секунды, а сердце замедляет свой бег настолько, что кажется, время вокруг него просто останавливается. Есть только он и его немое отчаяние. Тяжёлое, тёмное, неподъёмное. Поблизости нет ничего, кроме звенящего напряжения и ледяного страха. И даже исказившиеся непониманием лица товарищей не имеют значения. Пит смотрит на Тони вопросительно, истерически покусывая губы, дрожащими пальцами держит злополучный телефон. Тот продолжает, не унимаясь, трезвонить, и это отрезвляет. Старк выхватывает сотовый из его рук, проводит пальцем по дисплею, принимая вызов, чтобы услышать голос Мэй из динамиков и узнать, что сегодня она не вернётся. Ему приходится сказать, что Питер спит, что он очень устал, и Тони обязательно передаст ему её слова, когда он проснётся. Питер с недоумением слушает голос Старка, чувствует на себе пристальные, сканирующие взгляды остальных, сидящих в гостиной, и ему становится не по себе. Он понимает, почему Тони не смотрит на него. Он опять забыл. Это случается снова. И снова та дыра разверзается в его груди и тащит к себе, засасывая в непроглядную темень скорби. Он забыл. Он не помнит. Мэй бормочет что-то ещё, но Тони уже не слышит. Алая струйка стекает по подбородку Питера, он вытирает её пальцами и странно косится на окровавленные подушечки. Наташа тихо вскрикивает, подрываясь с места, Брюс сочувственно отводит глаза, поднимается и молча уходит, остальные лишь насторженно переглядываются, кидая на Пита короткие опасливые взгляды. Тони скомканно прощается с Мэй, кидает телефон неизвестно, куда, и снова ванная, снова вода одиноко шумит в кране, снова гемостатические губки, затыкающие ноздри, и потерянный, совершенно отрешённый взгляд Питера. Остекленевший, неотрывно сверлящий одну точку и ни на что не реагирующий. Тони действительно страшно. Тони не знает, что делать, кроме как аккуратно складывать содержимое аптечки обратно. «На одну восстановленную клетку приходится минимум две разрушенных…» — звучит в голове голос Беннера, эхом отдаваясь внутри сознания. Тони сжимает кулаки и мысленно заключает: «На одну победу приходится минимум два поражения…». Он чувствует, что весь его чёртов список достижений стирается жёстким ластиком, протирающим бумагу до уродливых дыр. Всё тщетно. Он забывает её. Он забыл её. Он забудет и его.

***

      В гостиной висит пробирающая до костей, мерзкая тишина, напитанная безысходностью. За окном опять шумит дождь, нещадно поливает город ледяными потоками, упрямо сбивает с деревьев оставшиеся листья. Пит невесло усмехается: может, это погода таким образом плачет о его жизни? Хотя, наверное, это уже философский бред, предвещающий горячку.       Питер сидит, сгорбившись в углу дивана, и подпирает тяжёлую, гудящую напряжением голову кулаком. Он в растерянности смотрит на обеспокоенные лица собравшихся вокруг него. В душе так неприятно пусто. Чего-то определённо не хватает. Такого важного, фундаментального. Вот только Питер не помнит, чего. Дыра становится больше.       — Твои хвалёные знахари развели руками, Громовержец, — хмыкает вдруг Роуди едко и оборачивается на Тора. Тот оскорблённо вздёргивает подбородок и опасно склоняется на своём кресле ближе.       — Тебе не понять этого, отпрыск Мидгарда. Они помогли ему. Может, не так, как вам бы хотелось. Но он хотя бы жив. Питер мог и вовсе не очнуться, если бы они не вывели его из Междумирья, — заслышав это, Питер ощутимо вздрагивает. Они вывели его… Откуда?! — Не смей отзываться подобным образом о лекарях Асгарда. — Предупреждает Тор, и Джеймс уже готовится спросить: «Иначе что?», как вдруг отвлекается на внезапно зазвучавший голос.       — Погодите, что? — вклинивается Питер, мгновенно приковывая к себе всеобщее внимание. Отчего-то становится жутко неуютно. — Где я был?!       Он бегает глазами от одного лица к другому, и все они, кроме Тора, виновато закусывают губы и отводят взгляд.       — Твоя душа была в Междумирье, Питер, — пожав плечами, поясняет с ленцой Тор.       — Чего?! — возмущается парень. — Я-я типа… умер?!       Старк ласково сжимает его руку, но Питер неосознанно вырывает её из хватки. Почему Тони ему ничего не сказал?..       И все как с цепи срываются, в один голос начав:       — Нет, Паучок, конечно, нет, — яростно разубеждает Наташа.       — Да нет, конечно! — восклицает Роуди.       — Да там че-то с душой… — неопределённо тянет Клинт.       — Да как ты мог умереть, если ты жив? — нервно усмехается Сэм.       — Всё сложнее, Питер, — качает головой Стив.       — Нет, — скупо отвечает Баки.       — Ты был близок, — хмыкает Тор, откинувшись в кресле и вытянув руки вдоль подлокотников, и сразу становится целью испепеляющих взглядов. — Вы зовёте это комой.       — Я был в коме? — в неверии шепчет Питер. Чёрт, неужели он действительно умрёт?.. — Но-но тогда по-почему я не лежал в м-медблоке? — Кажется, нервы вот-вот сдадут. Речь сбивается, голос срывается. Сознание утопает в панике. Он умрёт?! Он был мёртв?! Почему ему никто не сказал?!       — Потому что тебе это было не нужно, Пит, — отвечает вдруг Тони вкрадчивым полушёпотом, заставляя резко обернуться на себя, и парню удаётся немного сбавить обороты нарастающей паники. Питер непонимающе хмурится, и Старк продолжает. — Ты.. был в порядке. Твои показатели были в абсолютной норме, это было невероятно. Просто твоя… — Он красноречиво взмахивает руками. — Душа… Тор, объясни, выходы в астрал никогда не были моей сильной стороной. — Кивает в его сторону он и глядит ободряюще на Питера. Пит знает, что Тони нервничает. Когда он волнуется, его шутки становятся всё более и более неуместными. Хотя если бы не они, Питер бы сошёл с ума ещё вчера.       Тор благосклонно улыбается и начинает:       — До того, как попасть в Вальхаллу или Хельхейм — для ясности, то же, что ваш Рай и Ад, — человек попадает в Междумирье. Это своеобразный путь, который должна пройти людская душа, прежде, чем попасть в одно из этих мест. Твоё тело было слишком ослаблено, и твоя суть не могла больше находится в нём. Но оно и не было мертво благодаря регенерации и сыворотке, поэтому не нуждалось в земной медицине. Ты был жив, но твоя душа уже отделилась от тела. Асгардским знахарям удалось вытащить тебя. Хоть это и противоречит законам природы.       Тор замолкает и многозначительно глядит на Питера. Тот набирает в лёгкие побольше воздуха, так, что его плечи высоко поднимаются, и молчит, стараясь осознать услышанное.       — Так я чудом сижу сейчас здесь? — каким-то пустым голосом, выдохнув, спрашивает Пит. — Что ж, большое спасибо, наверное.       — Пит, ты будешь жить, — решительно произносит Тони, мягко повернув его лицо к себе и серьёзно взглянув в глаза, словно пытаясь вбить эту мысль в его подкорку. — Можешь забыть, что угодно, но этого забывать не смей.       Питер слабо кивает, пару раз моргает и сильно зажмуривается.       — Почему ты не сказал мне сразу? — глядит на него он со смесью непонимания и обиды. Ему кажется, Тони должен был сказать. Почему он не сказал? Это нечестно.       — Не хотел… — Старк снова водит в воздухе рукой, пока ищет подходящие слова. — Портить день с... Мэй. — Глаза Тони мгновенно темнеют, окрашиваясь вязкой печалью и сожалением. Пит снова начинает ощущать пустоту в груди. Там по-прежнему плещется скорбь и ничего, кроме неё. Знать бы ещё, кто эта Мэй… Питер отворачивается, не найдя в себе сил ответить, и наблюдает, как капля за каплей по ту сторону окна далеко-далеко набирается лужица на асфальте. Но разве правильно узнать о собственной коме — или как её называть? — вот так, случайно, между делом? Разве это настолько незначительно? Разве он не достоин знать об этом? Господи, да что же происходит?..       Неуверенный голос Сэма решается пробить повисший вакуум:       — Так и… Что нам делать? — чешет затылок неловко, беспомощно оглядывается на сидящих неподалёку.       — Нужен чёртов деструктор, — бормочет Старк, задумчиво потирая подбородок. Пит косится на него, когда его плечо вдруг дёргается. — Тот подонок явно не все его возможности продемонстрировал…       — Фьюри не отве… — начинает Наташа усталым тоном Брюса, но оказывается бесцеремонно прерванной.       — Я найду его, — вызывается Барнс, и все оборачиваются. Все, кроме Питера. — Повезёт, если он окажется в городе. Если нет — к чёрту его. Выведаю про диструктор у кого-нибудь другого.       — Кроме него, тебе никто не расскажет, — фыркает Романофф. — К тому же, от информации нет пользы до тех пор, пока пушка у тех парней.       — Если Ник не выходит на связь, значит в курсе, что его аннигилятор стащили, — пожимает плечами Клинт. — Как всегда. Типа дела Щ.И.Т.а и полная конфиденциальность. Иначе какого чёрта этот гад отмалчивается?!       — Хорошо, значит, Щ.И.Т. уже занялся этим? — уточняет Стив, и Клинт, немного пораскинув, кивает. — Может, ему предложить нашу помощь?       — О-о, вперёд, неуловимый, — шипит саркастично Тони. — И как ты сообщишь ему о своих благих намерениях? Прогуляешься по Таймс-сквер с транспарантом, гласящим «Готов помочь Нику Фьюри»?!       — Я пойду с Баки. Мы разыщем его, Тони, — спокойно отвечает Роджерс, глядя на Барнса в ожидании подтверждения своих слов. Тот уверенно кивает.       — Не думайте, что так легко убежите, мальчики, — воркует Наташа, меняя местами скрещенные ноги. — Я иду с вами.       — Отлично, — кивает Стив.       — Ну и куда же вы без меня, — усмехается Клинт, хитро подмигивая Романофф. Баки решительно кивает.       — В любом случае, у нас нет других вариантов. Нужно действовать. Питеру нужна наша… А где он? — осекается Роджерс в изумлении и прожигает недоумённым взглядом свободное место на диване.       Тони придирчиво вскидывает одну бровь, и Стив повторяет:       — Где Питер?       Старк с неимоверной скоростью оборачивается по направлению его взгляда — на правый край дивана, где несколько мгновений назад сидел Питер. Пусто. Внутри холодеет, он шумно сглатывает и подрывается с места.       — Он тихонечко свалил, и никто из вас даже не заметил?! — рычит Тони.       — Ему всё равно не уйти далеко, — обнадёживает Клинт, а сам подозрительно нервно озирается по сторонам.       — Он до ужаса ушлый парень и у него чёртова амнезия! — взрывается Тони, яростно шагая к выходу из гостиной. — Да он уже может быть на другом конце Нью-Йорка! И может забыть, как вернуться! Или забыть, куда шёл! Или откуда! Или вообще!.. Куда вы смотрели, чёрт возьми?!       — Туда же, куда и ты, Тони, — язвит Наташа. Старк наступает на неё угрожающе, а она и бровью не ведёт, он уже собирается ответить ей что-то очень нелестное, но какая-то невидимая сила заставляет его воздержаться.       — Пятница, — прерывисто дыша, зовёт он, неотрывно глядя в глаза Романофф. Она лишь щурится на него по-кошачьи и складывает руки на груди.       — Да, сэр? — звучит механический голос с потолка. — Я засекла в вашем состоянии учащенное сердцебиение и повышенное артериальное…       — Избавь, — отрезает Старк. — Где Питер?       — Питер находится вместе с доктором Беннером, сэр. Они в седьмой лаборатории.       Облегчённый выдох вырывается сам собой. Тор грохочет утешающее: «Вот видишь, всё в порядке». Тони с мрачным видом кивает, а затем в мозге что-то щелкает и отзывается неприятным чувством.       — Брюс? А его вы как проглядели? — сжимает зубы он, обводя товарищей свирепым взглядом, но в ответ получает лишь выражением откровенного скепсиса на их лицах. Ладно. Он не лучше. — Пятница, это он забрал Питера?       — Нет, сэр. Питер ушёл намного позже доктора Беннера.       — Чёрт, — рычит Старк. — Эй, отряд, даю карт-бланш. — Бросает он на ходу, исчезая из гостиной.

***

      Питер бредёт вдоль коридора. Никто не замечает, как он испаряется из гостиной.        Все они говорят о нём так, словно его здесь нет. Словно он незначителен, словно его голос неважен. Никто даже не обращается к нему, не спрашивает его мнения, пусть ему и нечего сказать.       Он заходит в лифт и нажимает нужную кнопку. Железные двери стеклянной кабины на время скрывают его от мира.       Все они что-то решают, о чём-то думают, а сам он находится в такой растерянности, что даже сказать об этом стыдно. Как вообще следует вести себя на смертном одре? Есть какое-то пособие? Питер обязательно прочитает, ему это определённо нужно. Что говорить? Как сидеть? Сколько раз в день улыбаться? Может, ему стоит съездить туда, куда всегда мечтал? Попробовать то, что давно хотел? На что тратить отведённое время?       Лифт с гудящим звуком опускает его вниз. Цифры на электронном табло мучительно медленно сменяют одна другую.       Опять память играет с ним в жестокие игры. Господи, он не хочет знать, кого забыл на этот раз. Он чувствует, что если узнает, просто не выдержит. На телефоне гигантскими буквами горит её имя, но Питер не помнит, кто она. Его берёт оторопь. Это по-настоящему пугает. Ему кажется, что в недалёком будущем у него поедет крыша. Внутри так мерзко, так бесконечно пусто. Кто-то методично отрывает от него по кусочку, и скоро от него совсем ничего не останется. Жить и не помнить. Прожить жизнь и не помнить, как. Он даже не в силах вспомнить, учился ли когда-нибудь водить? Разве нормальный человек станет сомневаться в таком? Станет копаться в руинах собственной памяти, чтобы с точностью сказать: «У меня вообще нет машины». А есть ли она у Питера?.. Он чувствует себя таким беспомощным. Воспоминания ускользают от него. Так прытко и шустро, все они слишком юркие, чтобы ухватиться. И Питер теряет их. Он знает, кто оставляет в его душе проплешины.       Он глядит сквозь прозрачные стёкла лифта на тех частых пешеходов внизу, укрытых широкополыми зонтами, и не может сказать, всегда здесь расхаживает столько народа или это на него они приходят поглазеть сегодня. Жаль правда, что кабина лифта с той стороны зеркальна.       Чёртова смерть. Внезапная, бьющая без промаха, непреклонная. Он бы мог сказать, как беззаботно гулял по парку пару дней назад, до всего этого, но не уверен, что это действительно было. Что это не сон, что это не привиделось ему, пока он был в пресловутом Междумирье. Ему теперь вообще кажется, что ничего, кроме последних суток, в его жизни и нет. Но… Так глупо умереть? Сейчас? Когда он только начинает жить?! Когда впереди только-только виднеется счастливое и светлое будущее с Тони?! Именно сейчас ему нужно было попасть в это чёртово Междумирье и болтаться там, как неприкаянному, пока его не вытащат?! Почему Тони вообще умолчал об этом?! Это такой пустяк?! Такая мелочь?! Что, чёрт возьми, вообще происходит?! Он так устал… Беннер правильно поступает, когда решает украдкой свалить из этого цирка. Потому что Питер обречён. Никто не говорит ему этого прямо, но он знает, эта мысль крутится на языке у каждого из них, просто им не хватает силы сказать. И Питеру, наверняка, не хватит силы услышать. Пожалуй, он не готов. К смерти никогда нельзя быть готовым. Она всё равно придёт, когда ждёшь меньше всего.       Характерным звуком лифт оповещает о прибытии на нужный этаж. Двери расползаются, Питер выходит из кабины, тоскливо глядя, как створки снова закрываются.       И всё-таки его жизнь действительно ни на что не влияет. Лифт всё также катает пассажиров по этажам, дождь всё также отбивает причудливый ритм о крыши домов, солнце всё также продолжает прятаться высоко за облаками. Ничего не меняется. Так, может, и после его смерти ничего не изменится? Небо не позеленеет, Луна не обрушится на Землю, гравитация также будет заставлять людей твёрдо стоять на двух ногах. Действительно ничего не изменится?..       — Доктор Беннер, — неожиданно даёт знать о себе Питер.       Брюс не слышит, как раздвигаются прозрачные двери лаборатории, не слышит шагов Питера, подходящего впритык к его столу, но испуганно вздрагивает, чиркая по бумаге дёрнувшейся рукой, и чуть слышно чертыхается.       — Питер, — сдержанно удивляется он, слегка подняв брови и поправляя сползшие очки. — Это ты. Что ты здесь?..       — Расскажите мне всё, как есть, — решительно начинает он. Беннер недоумённо хлопает глазами, вглядываясь в его лицо. Косится с сомнением, не спешит отвечать, лишь глубоко вздыхает.       — Ты уверен?       Пит воздерживается от того, чтобы нагрубить. Доктор Беннер не заслуживает этого. Он не виноват в том, что Питер умирает.       — Да, — серьёзно кивает он. — Расскажите мне, что, чёрт возьми, со мной творится. Я знаю, что разрушаюсь. Знаю, что теряю память. Я знаю, что был в грёбаной коме! И об этом, чёрт возьми, узнаю по нелепой случайности! — задыхаясь от возмущения, он отворачивается, одновременно выпуская шумный выдох и проводя по волосам. Даёт себе пару секунд прийти в себя и продолжает. — Хотя бы вы скажите мне. Я ведь, умру, да? — Его голос предательски садится.       Брюс не спеша поднимается со своего стула. Питер внимательно следит, нервно пожёвывая губы, как он задвигает очки на взъерошенную макушку и потирает покрасневшие глаза. Он не спит вторые сутки. Из-за него. А Питер только и может, что пытаться не давать крыше покинуть своего законного места. Колючий узел завязывается где-то в горле. Очки мужчины приземляются обратно ему на нос. Беннер странно глядит на парня и произносит лишь короткое:       — Пойдём.       Полы его халата едва заметно колышутся, когда он бредёт мимо, и перестают, стоит ему остановиться у другого стола. Пит в замешательстве замирает, не в состоянии пошевелится. Когда Беннер замечает его промедление, он подзывает его коротким кивком. Оцепенение спадает с тела, и Пит опасливо-медленно шагает к нему. Брюс открывает голографический экран, и тыкает несколько раз, добавляя новые окна. Питер со смесью из страха, недоверия и предвкушения провожает взглядом каждое движение его рук. Затем Брюс поднимает со стола обыкновенную бумажную тетрадь и принимается листать её.       — Вы до сих пор пользуетесь бумагой, когда существуют такие чумовые штуки, как голограммы? — нервно усмехается Пит, не зная, что ещё сказать. Почему всё так?..       — Бумага — самый надёжный хранитель и источник информации. Никогда не доверял голограммам Тони, только, пускай это останется между нами, ладно? — тепло улыбается Брюс, и Пит, немного расслабившись, согласно кивает. Беннер, найдя то, что искал среди записей, вводит что-то на клавиатуре, и, нажав крайний раз, складывает руки на груди. — Смотри.       Пит с недоверием переводит взгляд на голограмму, пришедшую в движение. На экране появилось знакомое видео. Питер вскидывает брови и указывает пальцем:       — Эй, это же запись с…       — …Твоего костюма, верно, — неторопливо кивает Брюс. — Смотри дальше.       Пит послушно смолкает и внимательно наблюдает за происходящим на экране. Митсар снова беседует со своими хозяевами, рядом с Питером снова вспыхивает черепица, этот гад снова попадает в него зарядом злосчастного деструктора. Запись снова обрывается.       Пит в полном недоумении поглядывает на Брюса:       — И.. что?       — Заряд деструктора прошёл мимо твоего встречного заряда паутины, Питер. Тем более, он кардинально отличается от прежде выпущенных выстрелов. Взгляни: странный розовый свет, — объясняет Беннер. — Тони прав, нам нужна эта пушка. — Он отматывает видео в середину и пальцами увеличивает изображение, фокусируясь на деструкторе. Пит пристально вглядывается во вращающуюся часть пушки, испещрённую различными символами, и задумчиво кивает. — Посмотри. Здесь целый калейдоскоп режимов. И послушай этого парня ещё раз. — Он вновь перематывает запись и запускает её.       Собственный жизнерадостный голос неприятно режет слух:       — Я знаменит?       — Тебя знают. Мы слышали о тебе. Ты — прелюбопытный субъект, Человек-Паук, — звучит приглушённый маской голос Митсара, и запись вновь замирает.       — В первый раз я не придал значения этим словам. Мало ли идиотов, — хмыкает Пит. — Вы думаете, он настроил для меня особый режим?       — Уверен, — заверяет Брюс. — Тони считает, что этот режим был выбран, чтобы обойти выброс неживой органики — паутины. — Внутри Питера что-то неприятно сжимается. Он и об этом ему ничего не сказал… — Он не далёк от истины. Учитывая вводные данные и то, что те парни знали о тебе, и, полагаю, о твоих особенностях, думаю, их расчёт был на медленную смерть.       Питера пробирает ледяной холод, ползущий по спине и прощупывающий каждый позвонок. Он шумно сглатывает и облизывает искусанные губы.       — Так-так-так и что? Почему я теряю память? — взволнованно тараторит он, хмуро глядя на Беннера.       — А теперь взгляни сюда, — Брюс аккуратным жестом двигает в центр экрана ещё одно окно. Питер узнаёт на нём нечто похожее на ту штуку, которую выплюнул аппарат ЭЭГ вчера, но в этот раз она выглядит иначе. Рядом появляется ещё пара окон с данными и какие-то непонятные заметки. Пит терпеливо ждёт объяснений, хоть и челюсть сводит от этого тягучего и противного неведения. — Пока ты был в… коме, хоть и очень странной, но называть это «пребыванием в Междумирье» я не стану. Звучит антинаучно, пусть эти сказки рассказывает Тор. — Брюс неодобрительно качает головой, и Пит растягивает губы в подобии улыбки. — Так вот, пока ты был в коме, я провёл ещё одно исследование твоего мозга. Прости, что без спроса, — поднимает уголки губ Беннер и плавно смахивает влево, на экране всплывает электроэнцефалограмма, уже знакомая Питеру. — Это старая, это новая. Заметил, они отличаются?       — Э-э, да? — неуверенно пожимает плечами Пит. — Наверное потому, что стало ещё хуже?       Брюс снисходительно усмехается, Пит недовольно вскидывает бровь.       — Вовсе нет, — отвечает, наконец, Беннер. — Твой гиппокамп был в полном порядке, пока действовала сыворотка. Хотелось бы, чтобы её действие стало панацеей, но это лишь допинг. — Пит усмехается. А это Тони ему говорил. — По сегодняшнему инциденту могу судить, что она определённо имеет временный эффект. Похоже, разрушительное действие при сопротивлении регенерации концентрируется именно в гиппокампе. Не знаю, с чем это связано, возможно, с выбранным режимом на деструкторе. — Произносит он и потирает задумчиво подбородок. — Опять же, уверен, они не хотели так легко покончить с тобой, Пит. Думаю, потеря воспоминаний могла входить в их план.       Питер молча кивает, не отнимая внимательного взгляда от мужчины. Но он так и не получает ответ на свой вопрос.       — Доктор Беннер, спасибо, что объяснили, мне… Намного легче, но?.. Ответьте прямо, прошу… Я — умру?       — Пит… — Беннер снимает свои очки, аккуратно складывая дужки, и Питеру становится холодно. Всё. Драматичными паузами не пользуются, если драмы-то и нет.              — Нет, Питер, — отвечает вдруг Тони, внезапно появившийся из ниоткуда и заставивший всех резко обернуться в свою сторону. — Потому что мы вернём деструктор, мило побеседуем с Фьюри и спасём тебя, чёрт возьми.       Пит удивлённо округляет глаза и недоумённо склоняет голову на бок, смотрит на его растрёпанные волосы, мятую футболку и часто-часто вздымающуюся от жадных вздохов грудь. Он что, бежал?..       — Тони?.. — тихо зовёт он.       — Брюс, — в приветствии кивает Тони, получая ответный кивок от Беннера. — Питер… — Выдыхает он, в один шаг преодолевая расстояние между ними, и сгребает его в охапку, утыкается носом в изгиб шеи, зарывается ладонью в его непослушные волосы и прижимает к себе так крепко. Пит взволнованно хмурится, медлит от неожиданного порыва, но, в конце концов, льнёт к нему в ответ. Ему так нравится тепло его рук…       — Тони, что… Что произошло?       Старк отстраняется и глядит по-настоящему строго, сложив руки на груди. Питеру становится неуютно под этим взглядом, но он с вызовом вскидывает бровь и так же скрещивает руки.       — Как ты мог уйти, Питер?!       — Как ты мог не сказать мне о том, что я был в коме?! — парирует он.       Брюс, не желая становиться участником намечающегося семейного конфликта, молча возвращается к своему столу, оставляет в тетради пару новых заметок и тактично выходит из лаборатории. Двери с шумом закрываются за ним. Никто из ссорящихся даже не замечает.       — Я уже сказал тебе, что не хотел портить день с Мэй!       — Да я даже не помню, кто такая Мэй! — взрывается Питер, в уголках глаз выступают предательские слёзы. — Да если бы Тор не обмолвился об этом… Как его? Междумирье! Мне бы так никто и не рассказал, что этой ночью я почти умер!       — Так ты поэтому ушёл?       — Нет, Тони, я ушёл, потому что не мог больше находится там! Вы все о чём-то думаете, что-то решаете, а я могу только сидеть и пытаться не забыть очередной день из своей жизни! А потом ещё и оказалась, что я был… Чёрт. Мёртв? Ты вообще собирался мне рассказать об этом пустячке, а? — Смотрит на него испытующе, сощурив глаза и поджав губы.       — О, поверь, я собирался! — рычит Старк. — Только хотел сначала, чтобы ты провёл время с Мэй! А затем это произошло снова, я-я был в растерянности, Питер! Ты был таким бледным, у тебя пошла кровь, я… Чёрт возьми, я был в ужасе! Ты думаешь, первым делом после этого я подойду и скажу тебе: «О, Питер, ты только что забыл свою тётю, так что думаю, самое время сказать, что мы еле вытащили тебя с того света пару часов назад»?! Как я мог так поступить с тобой?! Я не знал, как это скажется на тебе, Господи, Питер! — С шумным выдохом он отворачивается, потирает лицо руками и, переведя дух, возвращается обратно. — Да если бы с тобой что-то случилось, я бы себе не простил.       Питер вмиг теряет весь свой настрой решимости и думает лишь об одном: он облажался. По крупному. Так вот, кем была Мэй… Его тётей? Как?.. Как же это?.. В глазах гаснут злые огоньки — их тушит море вины. Тони так заботится о нём, а чем платит он?! Грёбаными претензиями? В его-то состоянии? Пит горько усмехается. Да уж.       — Господи… — он делает несколько шагов назад и упирается поясницей в край стола, роняя лицо в ладони. С боку слышатся неторопливые робкие шаги, и Пит чувствует, как тёплые руки, нежно ухватив за запястья, отнимают его ладони от лица.       — Питер?.. — с опаской заглядывает ему в глаза Тони. — Ты в порядке?       Вот опять. Питер ведёт себя с ним, как урод, а в ответ получает такую необъятную нежность. Это несправедливо.       — Да, Тони, всё чудесно. Правда, я тут весь такой полумёртвый ещё успеваю вести себя как последний ублюдок, — выдавливает полный болезненной горечи смешок он, сокрушённо качая головой.       — Послушай, малыш. Ты не умрёшь, заруби себе где-нибудь. На носу, на лбу, в грёбаном гиппокампе, чёрт! Мы со всем справимся. Твоя растерянность вполне объяснима, и никто не винит тебя за это. Просто… Верь мне, прошу. И… Я действительно хотел рассказать тебе обо всём, — произносит Тони и осторожно касается его щеки.       Эти родные глаза… В них целый океан решимости, уверенности и надежды. И Пит черпает оттуда сполна, свергая уныние с трона. Как он мог его обвинять?! Он бессовестно теряет надежду, когда Тони так отчаянно просит его верить. Питеру кажется, что предатель здесь только он сам. Он пристыженно качает головой, прикрыв глаза:       — Прости, Тони, я не должен был…       Он не успевает договорить, потому что внезапно на мочке уха ощутимо смыкаются зубы. Тони что, только что укусил его?!       — Ай! Что за?.. — вскрикивает он, потирая жертву зубов Тони.       — Я предупреждал, — хмыкает Старк. — Ещё одно извинение, и я укушу.       — Что за глупости? — яро возражает Пит. — Я должен был извиниться!       — Я знаю, — пожимает плечами Тони, хищно сверкая глазами. — Мне нравится кусать тебя.       Питер вдруг подозрительно замирает, что-то прикидывая в голове, а затем тихо шепчет, невинно хлопая глазами:       — Прости…       Старк пару секунд смотрит на него странно, а затем довольно улыбается.       — Хитрый паучок, — бархатным полушёпотом произносит Тони ему в губы, не спеша целовать, а лишь дразня, и мягко проводит подушечками пальцев по нежной коже шеи. Пит немного запрокидывает голову, предоставляя больше доступа к чувствительной коже. Тони улыбается на это незамысловатое действие и нежно целует его в место под бьющейся венкой, положив руки ему на талию. У Питера вырывается приглушённый стон, и Старк бросает на него короткий взгляд: тот жмурится от наслаждения, прикусив губу. Парень всегда был очень чувствительным, и каждый раз Старк бессовестно этим пользовался. Тони удовлетворённо хмыкает и осторожно прихватывает зубами тонкую кожу на шее, перемещая широкую ладонь на противоположное плечо, и чувствует, как рука Питера опускается ему на затылок и зарывается в жёсткие волосы. Старк самозабвенно прикрывает глаза, пока тонкие пальцы так приятно касаются его, и прикусывает кожу ещё сильнее, выбивая у парня судорожный вздох. Он чувствует, как часто подрагивает венка на шее Питера, слышит, как заходится в быстром темпе его сердце, видит, как заметно подёргивается его кадык. Нехотя отпускает покрасневшую кожу из нежной хватки и несколько раз проводит языком по оставленному укусу, целуя напоследок место преступления. Не спеша отстраняется, заставляя Питера шумно выдохнуть, и глядит на него с такой нежностью. Пит неторопливо открывает осоловелые глаза, рассеянно моргая. Когда Тони замечает, что его взгляд становится осознанным и фокусируется на нём, он оставляет невесомый поцелуй на губах Питера, ласково обняв его лицо руками, и проводит большими пальцами по щекам. Отстраняется и смотрит лукаво, чарующе улыбаясь.       — Я думал, кусаться — прерогатива пауков, — усмехается Пит.       — Ты это говорил, — смеётся Тони.       — Разве? — озадаченно хмурится Питер, и Тони меняется в лице.       — Да, малыш, — обеспокоенно разглядывает его лицо Старк. — Ты не помнишь?       Внутри Питера опять что-то неприятно колышется, трясётся и падает глубоко-глубоко. Он отрицательно мотает головой.       — Когда?.. Когда я это говорил? — робко спрашивает он, тяжело сглатывая.       — Сегодня утром.       Теперь Питер отчётливо осознаёт, что у него действительно нет времени.