Когда я всё забуду

      Тони беспокойными шагами меряет комнату вдоль и поперёк. Вокруг него звенит напряжение и страх неизвестности. Он о чём-то едва слышно шепчет, будто в бреду, изредка кивая своим мыслям. Чья-то тёплая рука опускается ему на плечо и крепко сжимает. Приходится остановиться посреди гостиной. Он пустыми глазами глядит на тонкие, изящные пальцы, впивающиеся в его тело. Поднимает затравленный взгляд на хозяйку цепких когтей.       — С ним всё будет в порядке, — голос такой непривычно ласковый, а в прежде непроглядно тёмных глазах плещется сочувствие, сверкая яркими искорками. Тони ничего не отвечает, лишь молча опускает голову. Нежные руки уверенно подталкивают его к одному из кресел. — Сядь.       Женщина опускается в соседнее кресло, складывает ногу на ногу и, не мигая, глядит на Старка. На ней не привычный чёрный костюм, а свободная, даже излишне растянутая тёмно-синяя толстовка и спортивные леггинсы. Тони не придаёт значения.       — Тони, — зовёт она его. — Тони, ты должен объяснить, что произошло. Прости, но из того, что ты пробормотал, я поняла только, что с Питером что-то не так.       Как только звучит его имя, Старк поднимает на неё осознанный взгляд. Женщина вопросительно склоняет голову на бок, взволнованно сведя брови к переносице. Он мешкает, нервно потирая ладони, но, набрав в лёгкие достаточно кислорода, всё-таки произносит:       — Питер умирает.       Кажется, выдавить эту фразу, всё равно, что вынести приговор. Стучащая о черепную коробку, эта мысль пугает не так сильно, как произнесённая вслух. До этого момента казалось, что всё вокруг — лишь страшный сон, привидевшийся любителю почитать на ночь оригиналы сказок Братьев Гримм, но, прозвучавшие пара слов убеждают — происходящее — реальность.       Женщина молчит, глупо открывая рот, порываясь что-то сказать, но словно не находит слов.       — С ним не что-то не так, Наташа. Он умирает, — неожиданно снова прорезает повисшую тишину слабый голос Тони. — Его организм разрушается, регенерация не справляется.       — Мне жаль Тони, — тихо произносит Наташа, склонившись ближе, и ободряюще сжимает его плечо. Старк молча кивает и растягивает губы в кривой улыбке. — Ему можно… Помочь?       — Я не знаю. Хочу верить, что да, — Шумно сглатывает. — Брюс сейчас с ним, мне нужно дождаться Мэй, Питер хотел её увидеть. Я отправил за ней Хэппи, с минуты на минуту должны быть здесь. Почему я не сделал этого раньше?.. — тяжело выдыхает Старк и проводит руками по волосам, уронив голову.       — Тони, не время посыпать голову пеплом, — решительным тоном заявляет Романофф, твёрдой рукой поднимая его лицо. Заставляет посмотреть на себя. — Если есть хоть мизерный шанс спасти его, и тебя заодно, мы должны найти его и использовать. Ты нужен ему, Тони. Сейчас. Нужен, как никогда прежде. Соберись и расскажи, что происходит.       Старк отрезвляюще мотает головой и промаргивается. Наташа права. Не время впадать в отчаяние, он нужен Питеру, а значит сделает всё возможное, всё, что сможет и даже больше. Он должен. Потому что это Питер. Это его Питер. И он сделал бы для него то же самое. Завидев прояснившийся взгляд Тони, Наташа одобрительно хмыкает.       — Тот деструктор… — задумчиво тянет Романофф после услышанных разъяснений. — Занятная вещица, обладающая разрушительной мощью. Щ.И.Т. давно прибрал её к рукам. Как оружие оказалось у тех парней?       — Видимо, Фьюри нужно пристальнее следить за коробками, в которых хранит игрушки, — презрительно фыркает Старк. — Ряженый сноубордист на гребаной реактивной ледянке беспрепятственно разгуливает по хранилищу, крадёт чёртов каталитический деструктор органических волокон, и никто даже не замечает? Может, у Чёрного Плаща уже и второй глаз поплыл? — Продолжает распаляться он, яростно сжимая челюсти до зубовного скрежета.       — Тони, тебе нужно остыть, — ледяной голос приводит в чувство.        — Ты права, права… — он измождённо сдавливает переносицу. — Лучше скажи, Щ.И.Т. знает что-нибудь о том, как отменить поражающее действие?       — Не могу обнадёжить тебя прецедентом, Тони. Отменять поражающее действие было просто не у кого. Деструктор обладает мгновенным эффектом, — объясняет она, виновато пожимая плечами. — От Питера не должно было остаться и мокрого места. Ему повезло.       — Он считает так же, — горько усмехается Старк. — Питер говорил ровно то же самое…       — Я тебе обещаю, Щ.И.Т. займётся этими вашими «сноубордистами», будь уверен. Мы спасём Питера, — заверяет она, устремляя на него твёрдый взгляд, полный решимости. И Тони видит в нём тонкую ниточку надежды, за которую цепляется, иначе рискует сойти с ума.       — Спасибо, — отвечает он и надеется, что Наташа прочтёт остальное, то, что не выразить словами, в его глазах.       Дверь спальни отворяется, приковав к себе внимание обитателей гостиной. Из комнаты показывается всклокоченная макушка Брюса. На ходу он поправляет очки и скрутившиеся полы халата. Тони перехватывает его взгляд, со страхом пытается найти в нём неутешительный вердикт. Но глаза Беннера всё такие же тёмные и уставшие. Старк, кажется, за всё это время впервые вздыхает свободно.       — Как он? — без преамбул начинает Тони.       — Стабилен, — выдыхает Брюс, стягивая халат, и плюхается на диван. — Ты отлично справился, введя ему болеутоляющее. Нам остаётся только ждать. У него случилось нечто похожее на разрыв внутренних органов, я сделал всё необходимое, сейчас его организм восстанавливается. Ну, насколько это возможно…       Тони яростно сжимает подлокотники кресла до жалобного скрипа кожаной обивки.       — Может, ввести его в какой-нибудь анабиоз, а? — предлагает Тони, а сам до смерти пугается своих слов. — Искусственная кома?..       — Это могло бы стать отличным вариантом…       — Я чувствую витающее под потолком это твоё неотвратимое «Но», — усмехается Тони и круговыми движениями рассекает воздух. — Договаривай.       Брюс сокрушённо вздыхает.       — …Но, насколько я понял по твоим рассказам, организм Питера разрушается из-за той пушки…       — Деструктора, — уточняет Наташа, и Беннер коротко благодарит кивком.       — Деструктора. Введя Питера в сон, мы приостановим работу его регенерации, таким образом убрав единственное, что защищает его от…       — Смерти, — договаривает за ним Романофф, и он слабо качает головой, подтверждая её слова. Слово острым лезвием проходится по слуху Старка.       Брюс с подозрением косится на Тони, ожидая ответа. Тот прочищает горло.       — Что мы можем сейчас?       — Ждать. В первый раз я взял у него кровь на анализ…       — Любая лаборатория Башни в твоём распоряжении, Брюс, — вставляет Старк. Беннер понятливо кивает и вновь поправляет очки.       — В своей лаборатории я уже прогнал анализы по приборам. Клетки крови стремительно разрушаются, но регенерируют, увы, медленнее. Пока этого хватает… Но, так или иначе, регенерация не сможет поддерживать его вечно. В конце концов, организм просто выдохнется. Он уже начинает уставать. Я подумывал над тем, чтобы выделить сыворотку из его плазмы, модернизировать регенерацию и ввести. Но это не болезнь. У него идёт необратимый, бесконечный процесс и, введя ему препарат, мы лишь продлим его мучения, — шумно выдыхает носом Беннер и подозрительно медлит. Тони поджимает губы. — Боюсь, Тони… Мы бессильны. — С неподдельным чувством вины в голосе заключает Беннер.       Тони, внимательно выслушав, уверенно кивает:       — Делай, — голос не дрожит.       — Что? — недоумённо сводит брови к переносице Беннер.       — Делай сыворотку. Она не продлит его мучения, Брюс. Она даст нам больше времени.       Брюс с бесконечной усталостью выдыхает.       — Тони, ты обрекаешь его на…       Но Старк не намерен слушать. Он не даёт ему завершить фразу, прерывая её не терпящим возражений:       — Я хочу спасти его, чёрт возьми! Будем делать чёртову сыворотку, ясно?! Сколько… — судоржно облизывает сухие, потрескавшиеся губы. — Сколько ты даёшь ему? Сколько у Питера времени? — Глядит на него пронзительно, будто в попытке разглядеть душу где-то внутри тела.       Беннер тяжело сглатывает, переводит беспомощный взгляд на Наташу, но та лишь сочувственно поджимает губы и отводит взгляд.       — Брюс, не томи, — на грани слышимости умоляет Тони. — У него… У него есть хотя бы неделя?       Мужчина в ответ безнадёжно едва заметно качает головой, и Старк чувствует, как внутри него что-то бесповоротно ломается.       — У Питера не больше суток. В лучшем случае. Прости, Тони…       Наташа с шумом втягивает носом воздух, заметно напрягается всем телом. Брюс мысленно отмечает, что, пожалуй, никогда прежде не видел её такой. Тони не замечает.       — Ладно, хорошо, пускай, — торопливо бормочет Старк себе под нос. — Сколько времени нужно на создание сыворотки?       — Тони, я…       — Любая лаборатория, Брюс, — с мольбой произносит Тони. — Я помогу. Сколько времени займёт создание сыворотки?       — Несколько часов, — сдаётся Беннер.       — Тогда приступим. Только дождёмся Мэй, Хэппи вот-вот привезёт её.       — Ты должен знать, что Питер по сути будет подопытным. Нам не успеть провести должные испытания, мы введём ему экспериментальный образец, Тони! Ты готов подвергнуть его такой опасности?       Старк в неверии глядит на него, опасно сжимая кулаки.       — Ты только и будешь делать, что заставлять меня смириться, м? — язвительно усмехается он, пугающе медленно надвигаясь на Беннера. Тот с нехорошим предчувствием поднимается с дивана. — Ты вообще хочешь помочь? Или умирающий в соседней комнате Питер — слишком ничтожный случай для такого делового парня, как ты, а, Брюс? — С силой тычет пальцем ему в грудь, отчего мужчина немного пошатывается, но продолжает стоять.       — Тони… — чувствуя, что надвигается нечто до ужаса нехорошее, вскакивает Наташа и протягивает к нему руку, от которой тот яростно отмахивается, не глядя.       — Создание грёбаной сыворотки отнимет у тебя драгоценное время? — рычит он.       Брюс поражённо замирает, только сжав губы в тонкую линию, со жгучей обидой вглядываясь ему в глаза, не в силах поверить в услышанное.       — Я лишь предупреждаю тебя, Тони! Возьми свои слова назад и больше никогда в жизни не смей произносить их! — возражает он, толкая Старка в грудь, и венка на шее начинает предостерегающе пульсировать зелёным. — Питер дорог всем нам, я хочу помочь ему не меньше твоего!       — Тогда какого чёрта ты несёшь весь этот беспросветный бред?! Хотел бы помочь, давно занялся бы сывороткой, а не сидел здесь и просто терпеливо ждал, пока он умрёт! — диким взглядом испепеляет его Тони, шумно и часто выдыхая носом.       Завидев упрямо пробивающегося наружу Халка, Наташа молниеносно, одним резким движением расталкивает сцепившихся мужчин по разным сторонам, оставшись стоять между ними и грозно поглядывать то на одного, то на другого.       — Вы хоть понимаете, что творите? — стальным ледяным тоном цедит она. — Этим вы парню явно не поможете. Берите себя в руки и начинайте действовать, пока не стало поздно.       Голос женщины окатывает с ног до головы бодрящим холодом. Пока не стало поздно… Последние слова эхом разносятся по сознанию. На что он тратит и без того ничтожно малое время?! В голове проясняется, и пелена ярости постепенно рассеивается. Тони с силой потирает лицо, и глядит, как Брюс, прикрыв глаза, использует одну из своих дыхательных практик. Когда его кожа приобретает нормальный человеческий цвет, Старк поднимает на него измождённый взгляд:       — Прости, Брюс, я… Нервы ни к чёрту, — безжизненным голосом произносит он.       — Всё в порядке, Тони. Ты прав. Мне действительно следует думать… Позитивнее, — вымученно улыбается он одним краешком губ, и Старк выдавливает короткую улыбку в ответ, хмыкнув.       — Вот и поговорили, — всё тем же тоном резюмирует Наташа, хлопнув в ладони. — А теперь к делу.       Тони согласно кивает, и вдруг принимает задумчивый вид. Он хватает пришедшую в голову мысль за хвост и вновь принимается рассекать комнату неторопливыми шагами.       — Так, слушайте, — решительно начинает он, но голос предательски подрагивает. — Тот парень, Митсар. Сноубордисты, помните? Переключал на деструкторе какие-то режимы. Наташа, ты знаешь что-нибудь об этом?       — Ничего, — честно отвечает она. — Только то, что деструктор способен мгновенно уничтожить органическое соединение, и всё. Я даже ни разу не видела его. Знаю только о свойствах.       — Чёрт. Этот Митсар явно менял что-то в деструкторе. Он подкрутил какие-то настройки так, что заряд пролетел сквозь неживое органическое соединение — паутину — и попал прямиком в Питера. Раз там есть такое, может, и существует комбинация горячих клавиш, осуществляющих отмену? С этой пушкой явно всё намного сложнее…       — Так, может, позвонить Фьюри? — нерешительно предлагает Беннер и напрягается под пристальными взглядами собеседников. — Расспросить… про деструктор.       Тони поворачивается и выжидающе пялится на Наташу, которая в свою очередь теперь в смятении носится глазами от одного мужчины к другому. В конце концов, она устало вздыхает.       — Я свяжусь с ним, но ничего не могу обещать. Сами знаете эту дотошную приватность Щ.И.Т.а. Не удивляйтесь, если в ответ прилетит отказ. И не забывайте, что деструктор в руках у тех ребят. Прежде чем как-либо действовать, придётся вернуть его.       Старк оживлённо кивает. Ему пока достаточно и этого. После непродолжительного молчания, он вдруг произносит:       — Когда Питер проснётся, — он не хочет говорить «если», — Не могли бы вы быть здесь? Я.. — Голос ломается. — Я хочу, чтобы рядом были все. Уверен, он будет рад.       — Конечно, Тони, — сочувственно хмурится Брюс и серьёзно кивает. — Мы никуда не уйдём.       — Я люблю Питера, — неожиданно признаётся Наташа, и Тони ошеломлённо таращится на неё. Ни разу ему ещё не приходилось слышать таких нежных слов из её уст. Это впечатляет. — Что?! — Возмущается она. — Как только Брюс запрыгнул в твой Марк, я тут же помчалась следом. Ради Питера. Думаешь, я настолько чёрствая, что смогу бросить его сейчас?       Тони хочет сказать что-то невероятно благодарное и тёплое, уже даже складывает губы в намерении произнести нужные слова, но неожиданно Пятница объявляет:       — Миссис Паркер и мистер Хоган в здании, сэр.       Тони пулей вылетает из гостиной, успевая бросить напоследок:       — Соберите остальных. И, Брюс. Встретимся в седьмой лаборатории.

***

      Вокруг так тихо. Подозрительно тихо и спокойно. И в меру светло. Складывается впечателние, будто он в большой серой звукоизолированной коробке, но, оглянувшись по сторонам, он не замечет ни стен, ни потолка. Может, всё-таки они есть, просто очень и очень далеко? Так далеко, что до них нужно бежать изо всех сил? Опустив голову вниз, он понимает, что и пола-то здесь нет. Кожу покрывают приятные мурашки. Любопытно. Где это он? А впрочем неважно, здесь чертовски круто. И так спокойно.       Питер с нелепым детским визгом пробегается назад и вперёд, вверх и вниз в разных плоскостях, даже подпрыгивает пару раз, но никуда не проваливается. Кажется, он забывает, в каком положении оказался здесь изначально. В этом месте нет ощущения поверхности. Почему-то его это совсем не пугает. Он лишь с удовольствием отмечает, что здесь необходимо устроить спальню. Где ещё можно найти такие идеальные условия для сна?       На свой страх и риск, придя к выводу, что, раз здесь нет ни пола, ни стен, ни вообще каких либо пространственных ориентиров, то падать ему некуда, он откидывается назад. И это, кажется, ломает систему. Потому что он чувствует, что куда-то стремительно опускается, но ничего вокруг него не меняется. И даже потоки ветра не развивают волосы. Его охватывает паника, и он инстинктивно зажмуривается. Питер яростно проклинает свою исследовательскую натуру, и как только он выкрикивает самое грязное ругательство, всё вдруг прекращается. Под ним неожиданно что-то скрипит, продавливаясь под его весом. Питер с опаской приоткрывает правый глаз, чтобы с облегчением осознать, что он дома. Не в своей квартире напротив университета Нью-Йорка, в котором оканчивает последний курс, нет. Он узнает эти трещины на потолке из тысячи. Он оказывается в доме, где провёл большую часть жизни. Питер в Куинсе, лежит на своей старой кровати и с осторожностью оглядывается по сторонам. Не спеша принимает сидячее положение, прислушивается к звукам на первом этаже. Суетливые шаги на кухне и знакомое мелодичное мычание под нос.

Мэй.

      — Питер! — зовёт женский голос. — Просыпайся, пора в школу.       — В школу? — задумчиво шелестит Питер себе под нос и брезгливо морщится, пока по лестнице стремительно поднимается Мэй.       «Что происходит?»       Дверь распахивается, и Питер лишь глупо смотрит на свою тётю, просунувшую голову в комнату.       — Питер! — удивлённо вскидывает она брови. — Ещё так рано, а ты уже собран. Приятный сюрприз. — Нежно улыбается она. — Спускайся на завтрак, сегодня у тебя на него полно времени.       Она прикрывает за собой дверь и скрывается из виду. До Питера доносится негромкое «Когда он успел так повзрослеть?». Губы невольно растягиваются в дурацкой улыбке.       Не зная, что ещё делать, Питер послушно спускается на завтрак, наливает в кружку ароматный чёрный кофе и занимает привычное место за столом.       — С каких это пор ты пьёшь по утрам кофе? — усмехаясь, спрашивает Мэй, стоя у плиты, где в сковородке что-то аппетитно шкварчит, и складывает на груди руки.       — Я, э-эм, не… Не знаю? — очаровательно-смущённо щебечет Питер, на что женщина лишь с хитрым видом хмыкает. Она снова отвлекается на приготовление завтрака. Из телевизора звучит голос ведущего утренних новостей. Питеру кажется до боли знакомым то, о чём он вещает…       — … Спешим напомнить, что компания Озкорп открывает сегодня свои двери для учеников Мидтаунской школы науки и технологий. По инициативе Нормана Озборна, непосредственного владельца компании, ученики получат шанс насладиться опытными образцами передовых технологий Озкорп. В процессе экскурсии ребята смогут увидеть…       «Экскурсия?..» — Питер не успевает как следует подумать, как его мысли прерывает вопрос Мэй.       — Так здорово, да, Питер? Сможешь посмотреть, что там нового в Озкорпе, — перед Питером материализуется тарелка, полная божественно пахнущей яичницы с двумя желтками и несколькими зажаристыми ломтиками бекона. Пит в удовольствии мычит и поводит носом, втягивая приятный аромат.       — Спасибо, — благодарит он и вооружается вилкой. Тёплая рука Мэй нежно проводит по лохматой макушке.       — Как придёшь, обязательно расскажешь, что видели на экскурсии, — продолжает Мэй, гремя посудой. — Мне тоже интересно!       Точно, экскурсия! Это тот самый день, когда его кусает паук! Но как это возможно? Он спит? Ему это кажется? Это воспоминания или галлюцинации? Питер с волнением поглядывает на растекающийся по тарелке желток, а затем переводит обеспокоенный взгляд на Мэй.       — Всё хорошо, Питер? Почему не ешь? — доносится до слуха родной голос, но Питер не отвечает.       Что происходит? Как он здесь оказался? Он не помнит, где был до этого! Теперь всё вокруг представляется ему какой-то злой шуткой. Где он, чёрт побери?!       — Это сон? — спрашивает он у тёти, нервно озираясь вокруг. Почему всё такое реалистичное?!       — О чём ты, дорогой? Тебе нездоровится?       «Нездоровится?..» — неожиданно проносится в мыслях.       В то же мгновение Питер бледнеет и в осознании задерживает дыхание. Ну точно! Те горнолыжники! Мгновение назад он сидит с Тони на диване, а теперь оказывается здесь. Это явно жестокая игра разрушающегося сознания!       — Я умираю, — неестественно спокойно заключает он, и тётя тут же меняется в лице, с грохотом опуская на столешницу чашку.       Он не здесь. Здесь его нет. И это откровение успокаивает.       — Что ты такое говоришь? — нервно хихикает она. — Господи, Питер, если тебе нездоровится, это не значит, что ты умираешь! Никогда больше не смей так говорить!       — Ты не понимаешь! Я действительно умираю! — взрывается он, вскакивая из-за стола.       — Питер!       — Только не здесь! А там! Там, где… Где всё по-настоящему, тётя Мэй!       Женщина испуганно глядит на озирающегося в поисках выхода Питера и осторожно начинает:       — Пит, дорогой, у тебя определённо температура. Думаю, экскурсию придётся…       — Какая к чёрту экскурсия?! Мне нужно обратно!       — Куда обратно?! — её голос дрожит. — Питер, прошу тебя, приляг. Ради Бога, у тебя же бред!       — Да! Вот именно! У меня бред, но не здесь! Здесь я вполне себе отдаю отчёт в своих словах. А там… Там я разрушаюсь. Я начинаю… — он вдруг осекается. — Забывать…       Он мгновение странно смотрит на неё. Страх не очнуться начинает расходиться по сосудам. Страх больше не увидеть её. Страх очнуться, но не вспомнить. Он вдруг подбегает к ней и обнимает так крепко, как никогда раньше. Словно в последний раз. Её тёплые руки нежно поглаживают его по плечам и спине. Питеру так хорошо в её объятиях, в этом коконе из тепла и заботы. Безусловной любви и нежности.       — Я так не хочу забывать тебя, — прерывисто шепчет он. По щекам предательски скатываются горькие слёзы. Руки тёти вдруг перестают нежно касаться его спины, Питер испуганно вздрагивает. Она немного отодвигается и с волнением разглядывает его лицо.       — У тебя определённо жар, милый, — она кладёт свою ладонь ему на лоб, но Питер мягко убирает её.       — Пускай, — шепчет он, вновь зарываясь носом в её шею. — У меня жар, и я вот-вот забуду тебя…       — Дорогой, ну разве… — отбросив страх, успокаивающе произносит она. — Разве это возможно? Ты не можешь забыть меня, Питер.       — Могу, Мэй. Я уже…       — Тш-ш. Ты не забудешь, меня дорогой, — она нежно отстраняет его от себя и серьёзно, но не утеряв теплоты, заглядывает ему в глаза. — Потому что все наши родные и близкие, самые любимые люди… Они не здесь, — она невесомо касается пальцем его виска. — По-настоящему сокровенные воспоминания хранятся тут. — Договаривает Мэй и кладёт свою маленькую руку ему на грудь. Туда, где сердце.       Весь страх испаряется. Теперь нет ни паники, ни волнения, в горле не сгущается противный ком.

Питер в порядке.