Когда я всё забуду

      Чтобы разлепить веки приходится приложить недюжинные усилия. Перед глазами пелена. Пара смаргиваний сбрасывает её, но противное ощущение песка где-то на слизистой не исчезает даже после того, как Питер яростно потирает глаза кулаками. Пит обводит комнату пристальным взглядом, не забывая внимательно прислушиваться к себе. Первое, что он отмечает по пробуждении, это то, что он явно не лежит на холодном полу прихожей. Голова приятно утопает в подушке, а одеяло заботливо подоткнуто под пятки. Здесь невероятно темно, но эту кровать и витающий в воздухе запах мужчины Питер ни за что ни с чем не спутает. Это определённо его спальня. Второе, это то, что вместо тёплого свитшота и влажных джинсов его кожи касается хлопок подаренной ему Старком пижамы. В тот день он сказал: «Держи. Чтобы не таскал мои майки». Похоже, Старк переодел его. Сердце уже не замирает на долгие минуты только при мысли, что Тони мог видеть его без одежды, но смущённо постукивает от знания, что о нём заботятся. Третье, что бросается в глаза, это отсутствие боли. В голове подозрительно тихо. Пожалуй, он чувствует себя даже хорошо. Но подниматься пока не спешит. И четвёртое, самое подозрительное, это приглушённые массивом двери голоса из гостиной. Какой-то яростный шёпот. Чтобы разобрать слова, даже не приходится напрягать слух. Спасибо паучьим способностям.       — И что это тогда? Что с ним, ты можешь по-человечески объяснить или так и будешь ходить вокруг да около? — слышится нетерпеливый глухой рык Тони. Питер усмехается.       — Тони, я сам не понимаю природы этих болей, — звучит усталый голос Беннера, затем следует тяжёлый вздох и немая пауза. Похоже, он пытается донести до Тони свою мысль уже не в первый раз. — Ты сказал, он вдруг внезапно упал. Затем он потерял сознание, и у него пошла кровь из носа. При сильной боли это нормально. Пара лопнувших капилляров. Ты видел, я осмотрел его, но никаких повреждений не обнаружил. Мне, точнее ему, нужно более доскональное обследование, я не могу ставить диагноз на глаз, понимаешь? У него был самый настоящий болевой шок, Тони! Я ввёл ему исполинскую дозу болеутоляющего. Когда он проснётся, и я смогу его обследовать, можно будет уже говорить о каком-никаком диагнозе.       — Но что-то ведь можно сказать уже сейчас? — раздражается Тони, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы, но его шёпот так и срывается на нотки отчаяния. — Скажи мне хоть что-нибудь, Брюс. Я тебя прошу.       — Слушай, я уже сказал, что…       Как только последние слова Старка доносятся до Питера, он почти физически ощущает ту безысходность в просьбе Тони, она острыми иглами впивается в горло. Страх за него так и сквозит в его голосе, сдавливая грудную клетку. И ему ничего не остаётся, кроме как разомкнуть сухие, потрескавшиеся губы и тихо позвать, чтобы успокоить мечущуюся душу. Он не может позволить ему довести себя до изнеможения, мучаясь переживаниями.       — Тони… — хриплый, слабый, на самой грани слышимости зов. Питер уверен, Тони не слышит. Но это всё, что он может произнести.       Тони и не слышит. Монотонный бубнёж Брюса вдруг стихает, а дверь не спеша приотворяется. Тони чувствует.       — Пит? — доносится до слуха осторожное обращение. Такое тихое, что, если бы не обострившийся слух, Питер бы даже не разобрал. Но он обращает на Тони взгляд, гулко сглатывает собравшуюся во рту вязкую слюну. В глазах мужчины так и плещутся бесконечные нежность и теплота. Он облегчённо вздыхает и шагает к Питеру. Садится на край у изголовья кровати, заставляя матрас немного прогнуться. — Как ты, малыш? — Всё так же вполголоса спрашивает он и едва ощутимо проводит ладонью по щеке Питера. Парень жмётся ближе. Тогда Тони улыбается уголками губ и оставляет невесомый поцелуй на его лбу. Руку с щеки не убирает.       — Всё в порядке, — уже бодрее отвечает Пит, пытаясь принять горизонтальное положение.       — Никаких поползновений в твоём состоянии, паучок, — строго смотрит на него Старк и удерживает его на месте, положив на грудь широкую тяжёлую ладонь, она хоть и согревает, но всё равно не даёт подняться. Питер озадаченно хмурится.       — Тони, я хочу сесть.       — Не думаю, что это хорошая идея, — отрезает мужчина, но Пит лишь обиженно фыркает.       — Всё нормально, я могу. Мне не больно. Чувствую себя намного лучше. У меня ужасно затекли ноги, если я пролежу ещё хоть минуту…       Тони сдаётся.       — Ладно. Давай помогу.       Старк, аккуратно придерживая за плечи, усаживает Питера на постель. С тяжелым вздохом облокотившись спиной о изголовье, Пит вдруг озабоченно глядит во внимательные глаза, ловящие каждое движение мускула на его лице.       — Что-то не так, малыш? — взволнованно хлопочет Старк. — Я же говорил, рано тебе ещё…       Питер неожиданно нежно улыбается, запускает пятерню в его жёсткие торчащие волосы, массируя пальцами макушку, и Тони смолкает, с наслаждением прикрывая глаза.       — Тони, всё хорошо.       — Тогда в чём дело?       Питер задумчиво потупляет взгляд.       — Сколько… Сколько я был в отключке?       — Минут тридцать. Плюс-минус. А казалось, будто целую вечность. Брюс вколол тебе кэповскую дозу обезбола, должна была подойти.       — Ты позвал доктора Беннера?       — Да. Он хочет тебя обследовать.       — Ясно, — коротко отвечает Пит и снова улыбается. Тони вдруг перехватывает запястье его руки, беззастенчиво играющей в его собственных волосах, сжимая ощутимо крепко, но осторожно. Если Питер захочет вырваться, он не встретит сопротивления. Но он не хочет. Он лишь недоумённо переводит взгляд с мужчины на свою руку-заложницу нежной хватки.       — Пит, — начинает Старк, серьёзно глядя Питеру в глаза. — Что это было?       Питер теряется. Опускает глаза, прикусывает нижнюю губу.       — Я… Я не знаю, Тони. Это уже происходило, и я не понимаю, почему, — только и хрипит он, начиная едва заметно подрагивать. Но Тони и этого хватает, чтобы пристроиться рядом и сгрести его в охапку, прижимая к горячему боку.       — С тобой это не в первый раз? — поражается Старк.       — Да, это произошло незадолго до того, как я пришёл. Тогда, в автобусе. Но боль была… Слабее. Мне не хотелось свернуть себе шею.       — А во второй раз хотелось? — с подозрением косится на него Тони.       — Да, — честно признаётся Пит. — Я не помню, откуда шёл. Я не знаю, как попал к тебе, потому что садился в автобус с твёрдым намерением попасть домой. — Сбивчиво бормочет Питер, а Старк лишь мерно покачивается вместе с ним, убаюкивая. — Я чувствую, что забываю, Тони. Я чувствую, что уже что-то забыл. И это не просто, — он неопределённо взмахивает рукой, — забыть что-то купить или сделать. Я забыл что-то действительно важное, и я не помню, что. Мне страшно, Тони. — Голос срывается на шёпот. — Что со мной?       — Тш-ш, не волнуйся, паучок, всё будет в порядке. Сейчас Брюс как следует осмотрит тебя, и всё будет хорошо.       — Тони, ты не понимаешь. А если я забуду тебя? Или Мэй? — Питер отчаянно цепляется за его футболку и со странной смесью из мольбы, страха и надежды заглядывает Тони в глаза.       Старк смотрит на него взглядом, полным сочувствия и льющей через край заботы. Он аккуратно отстраняет от своей футболки руки Питера, те поддаются, и Тони подносит их к самым губам, оставляя по ласковому поцелую на каждой.       — Ты не можешь забыть меня, Питер. Думаешь, я позволю тебе? Ты плохо меня знаешь, — самодовольно ухмыляется он, а Пит лишь закатывает глаза. — А если тебе всё же случится забыть меня, то я обязательно напомню о себе. А вообще, я незабываем. — Тони гордо вздёргивает нос и расправляет плечи, чем вызывает у Питера смешок. Кажется, звучит слишком много «забыть» за последние несколько секунд. Но весёлое хихиканье Питера — эта маленькая победа — приятным теплом разливается по телу. — А Мэй… Разве можно забыть Мэй? — Шутливо ужасается он, за что получает локтем в бок. — Не дерись, тебе ещё нельзя. Тебе нечего бояться хотя бы по той причине, что мы уже в ближайшее время разберёмся со всем этим, и ты придёшь в норму. Будешь вязать воришек-проказников в свои прелестные коконы и как ни в чем не бывало скакать по крышам. Я тебе обещаю.       Питер расслабленно утыкается носом в грудь Тони, опаляя её своим дыханием, и Старк зарывается лицом в непослушные каштановые пряди, с наслаждением вдыхая аромат дождя и такой родной запах Питера.       — Пит?       — М? — мычит разомлевший парень, прикрыв глаза.       — Ты снова планируешь уснуть, или мне позвать Брюса?       — О! Да. Э-э, то есть да, зови. Я не хочу спать, — смущённо тараторит Питер, резво отняв голову от широкой груди, чуть не въехав мужчине макушкой в челюсть. Бледное лицо розовеет.       — Тогда, может, выпустишь меня? — хитро щурится Старк, и Пит сильнее заливается краской.       — Иди, — отлипает от него, наконец, парень и выпихивает его из постели.

***

      Тони пристраивается на самой дальней от Питера кушетке в самом углу медблока, нервно постукивая пальцами по обтянутому кожей сидению и пристально наблюдая. Беннер надевает на парня странную шапочку с кучей электродов и проводов. Пит ободряюще улыбается Старку и ловит быструю улыбку и короткий кивок в ответ.       — Так, готов? — слышится серьёзный голос Брюса. — Не кивай, моргни, если да.       Питер утвердительно моргает. Слышится почти неразличимое бормотание Беннера про погрешность.       — Постарайся не шевелиться и делать то, что я скажу.       Пит собирается кивнуть, но успевает спохватиться и снова моргает.       Он, конечно, не ожидает, что его попросят стрелять лазерами из глаз, но с тем, чтобы дышать глубже и смотреть на фонарик, справляется.       Беннер стоит и с умным видом разглядывает только что выплюнутую аппаратом электроэнцефалограмму.       — Доктор Беннер? — снимая прибор со своей головы, окликает его Питер. — Что скажете?       Брюс нервно поправляет очки, сползшие на кончик носа, и кидает на Тони виноватый взгляд. Старк непонимающе хмурится и подаётся вперёд, спрыгивая с кушетки. Беннер, наконец, смотрит на подошедшего ближе и всё ещё ждущего ответа Питера.       — Я вижу нарушения в работе гиппокампа.       — По-человечески, Брюс, дружище. По-человечески, — просит его Тони. Питер всё ещё стоит и терпеливо ждёт, пока ему всё объснят, в смятении поглядывая то на одного мужчину, то на другого.       — Хорошо, Тони. Вот тебе по-человечески. У Питера серьёзные проблемы в работе органа, отвечающего за формирование и хранение воспоминаний. Консолидация… — он ловит на себе тёмный взгляд Старка. — Ладно, процесс переноса воспоминаний из кратковременной памяти в долговременную нарушен. Осмелюсь утверждать, что в памяти творится полный бардак, и она стирает всё без разбора. Так достаточно по-человечески? — Брюс испытующе глядит на Тони из-под очков. Тот удовлетворительно хмыкает. — Пока не знаю, как это остановить. Но могу предположить причину нарушений.       — Прошу не томи, о, Великий Эскулап, — картинно кланяется Старк, шутя, но в глазах не перестают сверкать искорки беспокойства.       — Питер? — неожиданно поворачивается к нему Брюс. Тот поднимает на него настороженный взгляд. — Что ты помнишь?       Пит недоумённо хлопает ресницами.       — Слава Богу, мне пока легче сказать, чего я не помню, — отзывается Пит, истерически хохотнув. Поймав на себе одобрительный взгляд Тони и уставший Беннера, Пит поникает. — Ну, я…       — Ладно, поставим вопрос иначе. Что последнее ты помнишь? До приступа.       — Помню, как вышел из дома сегодня вечером. И то смутно. Обрывками. Понимаете?       Беннер кивает.       — Хорошо, тогда скажи, что было на последнем патруле?       — Последнем патруле?.. — задумчиво протягивает Пит. — Я… Кажется, я спас девушку. Её окружили трое мужчин в подворотне…       — Что-то серьёзнее было? Может, на патруле до этого?       — Я не… Я не помню, — беспомощно шепчет Питер. Тони нежно поднимает его лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Ласково проводит большим пальцем по щеке. Пит в наслаждении жмурится и тепло сжимает его ладонь в своей.       — Так, хорошо. Всё хорошо, Питер. Про ту девушку в подворотне… Когда был этот патруль? — продолжает свой допрос Беннер.       — Это было… Нужно спросить у Карен, я точно не помню. Дня три наз?.. Чё-ё-ёрт…       — Пит, ты чего? — испуганно хватает его за плечо Старк. — Опять?       — Тони, я в порядке, — лишь фыркает парень. — Дело в том, что мои патрули, как правило, ежедневные. И сегодня типа… Выходной. Собирается картинка?       — Честно говоря, с труд… А-а, — в осознании протягивает Старк и в поисках подтверждения догадки косится на Брюса.       — Понятно, — поворачивается Беннер к Старку с видом хранителя вселенского знания. Тони требовательно наклоняет голову, многозначительно округляя глаза.       — Ну? — нетерпеливо вопрошает он. — У Пита выпал целый вчерашний патруль? Врачуй, врачеватель!       Питер резко одёргивает Старка за край футболки и с неодобрением поджимает губы. Тони не нужно много времени, чтобы сообразить, что он опять перегибает палку. Только Пит обладает волшебной способностью сбрасывать с его глаз пелену ярости, паники или вины. Может, за этот его чудесный дар, он и любит его? За этот и многие, многие другие. Любит его целиком.       — Прости, Брюс, — измождённо проводит Старк рукой по лицу и крутит в воздухе указательным пальцем. — Нервное. Что ты выяснил?       — Всё в порядке, Тони, — улыбается Беннер. — Не выяснил, скорее предположил. Его зацепили на одном из патрулей. Поэтому он не помнит ни обстоятельств травмы, ни самой вылазки. — Снисходит до объяснения он, устало потирая переносицу.       — Тогда мы просто глянем записанное Карен видео, — пожимает плечами Тони. — Видишь, малыш? Всё будет в порядке. Мы найдём и причину, и лекарство.       Пит вымученно улыбается.       — А вот отчего взялись боли, я, приходится признать, не имею понятия. Остальные системы мозга работают исправно. Нет ни очагов воспалений, ни опухолей, ни травм. Всё в полном порядке. Вероятно, этот кто-то, кто влез Питеру в гиппокамп, сделал что-то ещё. Что-то, что невозможно определить. И это, увы, самая сложная проблема, — печально вздыхает Брюс, снимает очки и протирает линзы о ткань своего халата.       — Надо же так вляпаться… — Питер обессиленно опускается на кушетку и делается уж совсем печальным, смыкая ладони на затылке и опираясь локтями о колени.       — Эй. Эй, Пит, — заставляет обратить на себя внимание Старк. — Не киснуть. Проблема решаема, поверь мне. — Он ободряюще похлопывает его по колену, и Питер пытается изобразить благодарную улыбку, но выходит только кривая болезненная усмешка. — Эй, Брюс?       — Да?       — А можно что-то сделать с болью? Может, есть универсальное обезболивающее или нечто подобное? Я не прошу дать панацею, но… Может, есть, что подавать Питеру, пока не докопаемся до корня всех зол? М?       — Есть такое, да, — нерешительно произносит доктор и чешет затылок. — Даже я принимал, проверено. Но его нельзя колоть, как вздумается. Это тебе не физраствор. Исключительно во время приступа, чтобы снять боль.       — Ну и отлично! — водушевлённо провозглашает Тони, хлопнув в ладони. — Вот, Пит, смотри. Уже прогресс. — Старк лучезарно улыбается, и Питеру начинает казаться, что всё не так безнадёжно.

***

      Тони провожает Брюса, перекидываясь с ним парой фраз, в которых фигурирует имя Питера, и возвращается, только когда двери лифта смыкаются за гостем.       Пит терпеливо ждёт его на диване в гостиной, лениво переключая телевизионные каналы, подперев кулаком щёку. Такую чушь транслируют по телевизору… Давно он не развлекал себя речами подобных паяцев. Сегодня смертельно опасным объявляют салат из огурцов и помидоров. Пит презрительно фыркает. Слабость вновь даёт о себе знать, давит на тело гранитной плитой. Веки с трудом разлепляются, чтобы пролистать ещё несколько каналов.       Диван немного продавливается под весом приютившегося рядом Тони.       — Ну? Как оно? — спрашивает он, приобнимая Питера плечи. Парень, не в силах что-либо сказать или сделать, лишь неопределённо хмурится. — Паршиво?       Питер горько усмехается.       — Будешь ужинать? Ты должен поесть.       Аппетита нет, и Пит уже спешит отрицательно покачать головой, как ловит вдруг на себе взгляд Тони. Взгляд, полный тревоги и искреннего желания помочь. Питер жмурится, давая согласие.       Тони исчезает на кухне, а чутьё подсказывает — что-то надвигается. Что-то неизбежное, страшное и совершенно точно несущее с собой разрушение. В этот раз боли почти нет. Лишь короткий покалывающий импульс пронизывает виски, но это не меняет того факта, что от неприятных ощущений приходится закрыть глаза и шумно выдохнуть. Питер вдруг чувствует, как губ касается что-то тёплое, а затем ощущает на языке солёный металлический привкус. Кровь. Он прижимает ладонь ребром к подбородку в попытке предотвратить попадание алых капель на диван и одежду. Питер знает, кровь не легко отстирать. Пара непослушных капелек всё же пробирается сквозь баррикаду и пачкает одежду. Пит аккуратно поднимается с дивана. В интернете пишут, что запрокидывать голову не рекомендуется, так что он послушно держит её прямо.       — Тони? — гнусавым голосом зовёт его Питер.       С кухни выглядывает встревоженная макушка, а затем показывается и тело. В правой руке Тони зажимает деревянную лопатку. Питер мысленно умиляется. Он готовит ужин. Для него.       — Да, малыш? — его лицо мгновенно преображается, искажаясь гримасой ужаса. — Чёрт! — Лопатка в ту же секунду летит в неизвестном направлении, а Тони, не мешкая, подлетает к Питеру. — Болит?       — Нет, — с тем же носовым призвуком аккуратно мотает головой Пит. — Просто кровь.       — Сейчас.       Тони испаряется и вновь материализуется через несколько секунд, но уже с аптечкой в руках. Питер предпринимает попытку добраться до ванной комнаты самостоятельно. Старк милостиво позволяет ему это сделать.       Присев на край ванны, теперь уже Пит позволяет Тони позаботиться о себе. Через несколько мгновений его ноздри оказываются заткнуты гемостатическими губками.       — Нормально?       — Сойдёт, — хмыкает Питер и улыбается.       В голове жужжащими осами роятся мысли. Пит глядит на Тони, скрупулёзно укладывающего содержимое обратно внутрь вытряхнутой в поисках нужной вещи аптечки, и думает, что ему так отчаянно не хочется забывать. Он не должен забыть. Ему нельзя забывать. Категорически. Если он забудет Мэй, так же, как и половину сегодняшнего дня… Если он забудет её ласковый взгляд, теплоту её рук… Он не простит себе. Если он забудет Тони… Тони… Он обречёт его на страдания пуще тех, что он читает в его глазах, когда тот глядит на него, бледного и ослабленного. Если он забудет самого себя, потеряет свою суть, не будет в силах вспомнить, кто он есть… Это будет концом. Существовать в теле того, кого не помнишь. Это пугает до громыхающего в груди сердца и часто вздымающейся груди от коротких и рваных вздохов. Наверное, будет странно снова понимать, что твои способности выходят за границу понимания человеческих. Снова осознавать, что можешь принести пользу. Стать тем, кого ждут в трудный час. Стать тем, в ком нуждаются люди. Простые люди, которых должен спасать изо дня в день. А если новый Питер решит не становиться Человеком-Пауком?! Он не должен забыть. Не должен.       — Тони? — решительно глядит на него Питер. Старк вопросительно выгибает бровь. — Мне нужно увидеть Мэй.