Когда я всё забуду

      Погода не радует. Даже совсем наоборот — бушует изо всех своих необузданных сил. Дождь продолжает нещадно топить город, заливая до краёв лужи. Тяжёлые капли глухо разбиваются оземь. Сегодня ужасно ветрено. Провода электропередач опасно покачиваются, сотрясаются кроны деревьев с пожелтевшими сентябрьскими листьями. На город торопливо опускаются предвестники ночи — сумерки.       — Вот же дождина хлещет, — прорывается сквозь шум дождя дрожащий голос. — Нед, ты тут?       — Да, друг... На связи. Ты скоро? Рекоменд… поспеш…, пока на тебя не грох… какой-ниб… оторвавшийся карниз, — приглушённый телефонным динамиком голос друга теряется ещё сильнее от то и дело пропадающего сигнала.       — Ха-ха, — выдыхает саркастичный смешок Питер и продолжает хлюпать по лужам. — Не шути так. С такой погодой не мудрено, что мне на голову действительно приземлится карниз.       — Так дав… быстре…       — Я стараюсь, друг. Ни черта не видно, капли прям в глаза ветром сдувает, — успевает произнести Пит и в тот же миг отворачивается, загораживаясь от стремящихся в его сторону потоков ветра вперемешку с ледяными и острыми дождевыми каплями.       — Слушай, Пит. Кажется, мы идиоты, — голос Неда вдруг проясняется и перестаёт пропадать. Ненадолго восстанавливается сигнал. — Загляни в «Сообщения».       Питер измученно вздыхает, отрывает телефон от уха. Экран тут же покрывается множеством холодных капель, отчего не сразу реагирует на нажатие. Пит вытирает телефон о штанину более менее сухих джинсов. Сенсоры начинают отвечать. Он подносит телефон к самым глазам и, всеми силами защищаясь от бушующего, пронизывающего насквозь дождя, тычет пальцем, заходя в «Сообщения». Непрочитанная СМС-ка висит сверху, выделяясь среди остальных сообщений красной точкой, помечающей сообщение как новое.

«5 сентября сильные дожди, местами очень сильные, ветер 20м/с. В связи с погодными условиями, городской транспорт прекращает свою работу в 19:00. Соблюдайте меры безопасности! Тел…»

      — Чё-ё-ёрт… — досадливо тянет Пит и с надеждой поглядывает на время в верхнем левом углу смартфона. Надежда разбивается об эту цифру так же глухо, как и новая капля о дисплей. Часы показывают 18:37.       — Вот-вот. Чёрт. Друг, ты не успеешь.       — До тебя-то я доберусь, — печально усмехается Питер. — А вот обратно… И не уговаривай остаться с ночёвкой, завтра на стажировку. Если останусь, встать придётся в пять утра. — Питер морщится.       Где-то неподалёку грохочет громовой раскат.       — Поезжай-ка ты домой, друг. Успеем ещё увидеться, а рисковать чьим-нибудь карнизом, помявшимся о твою голову, мне не хочется, — потешается Нед, на что Питер лишь закатывает глаза.       — Значит, в другой раз?       Нед явно улыбается в трубку, подтверждая:       — В другой раз.

В другой раз?..

      — Ну, тогда до встречи, дружище. На неделе созвонимся, а там уж видно будет, согласен?       — Без проблем, Пит. Увидимся, — весело прощается Нед и завершает звонок.       Питер закидывает телефон в карман потемневшей от влаги ветровки и с новой силой принимается рассекать лужи, но уже в другом направлении. Держась одной рукой за воротничок, а вторую предусмотрительно оставив в кармане на случай замерзания первой, парень стремглав бежит к автобусной остановке. Он ловко перепрыгивает лужи, на цыпочках переходя особо широкие и глубокие, стараясь как можно меньше мочить обувь. Вода капает за шиворот, заливая спину. Она проникает повсюду. Попадает на ресницы, скатываясь по щекам. Как бы ни старался Питер сохранить сухость в ботинках, вода все равно понемногу начинает в них хлюпать. Вытягивая из тёплого кармана нагретую руку, парень покрывается мурашками, ощущая, какой на улице холод. Тут же прячет руку обратно.       — Наконец-то… — благодарно шепчет Питер, залетая под козырёк автобусной остановки. Время 18:56. Автобуса нет. Парня начинает грызть сомнение по поводу своего «успеха».       За дождевой завесой показывается свет фар останавливающегося рядом автобуса.       — Господи, спасибо, — не перестаёт шептать Питер, заходя в автобус. — Возьмите. — Он протягивает контролёру за проезд и садится на свободное место. Хотя, почти все места оказываются свободными. Мало кому пришло в голову выходить из дома в такую погоду — дождь с самого утра льет. Но кто бы мог подумать, что он так сильно разойдется? Наверное все, кроме Питера и пары его попутчиков.       Который раз им с Недом приходится переносить встречи. Сначала Нед не может приехать из-за приболевшей бабушки, потом Человек-паук разбирается с вооруженным ограблением какого-то ювелирного, а теперь вот. Природное буйство. Странно получается, если так и дальше пойдет, он же даже не успеет увидеться с другом, перед тем, как…Перед тем, как… Перед тем, как что? Что должно случиться? Питер не может вспомнить, почему ему так жизненно необходимо встретиться с Недом. Должно что-то случиться, после чего он больше никогда его не увидит? Голова идёт кругом, металлический обруч затягивается в районе висков, не ослабляя своей титанической хватки, перед глазами носятся чёрные точки. Питер пытается сосредоточить свой взгляд на мелькающих за окнами едва различимых многоэтажках. Все они одинаковые, ничем не выдающиеся. Серые, тёмные, мокрые. «Фонари зажглись… Так рано?», — проносится неожиданно в мыслях.       Резкий приступ боли отрезвляет. Питер вдруг понимает, что это не фонари зажглись, а черные точки сменились на белые вспышки. Питер непослушными руками пытается схватиться за впереди стоящее кресло, стараясь удержать обмякающее тело. Ноги ватные, словно затекли. Он не в силах пошевелиться. Наваливается пригвождающая к месту слабость, а перед глазами всё пляшут ненавистные точки и загораются вспышки. Внутри что-то отчаянно сжимается. Чутьё неумолимо бьёт тревогу. Сердце заходится в беспощадном ритме. Кажется, ещё немного и всё. Предел. Дыхание сбивается, кислорода критически перестаёт хватать, но Питер не в силах сделать и крошечного вдоха. Он лишь беспомощно сипит, пока его лёгкие горят, причиняя страшную боль при малейшей попытке глотнуть воздуха. Питер сгибается, все сильнее хватаясь за переднее кресло, и роняет голову. «Что за чертовщина…» — едва ли Питер способен соображать. В голове настолько пусто, потому что единственная мысль, набатом звучащая в его сознании — лишь «Больно-Больно-Больно».       Не в силах больше справляться, Питер сильно жмурится и крепко стискивает зубы до противного скрежета. Затем выдыхает, издавая болезненный стон.

И всё прекращается.

      Вся боль вмиг уходит, растворяется, будто и не было вовсе. А может, и не было? Не спеша, Питер выпрямляется и садится, откинув голову назад. Дыхание всё ещё частое, рваное, а сердце никак не унимается, продолжая разносить по сосудам горячую кровь. Питер ощущает себя так, словно очнулся после горячечного сна. Разбежавшиеся мысли начинают медленно, но верно собираться воедино. Кажется, никто не заметил его внезапного приступа. Это заставляет сомневаться в его существовании чуть больше, но кричащее чутьё заставляет увериться — всё по-настоящему.

О чем он там до этого думал?

«Нед. Нед… — Питер словно вслушивается в собственные мысли. — А что Нед?»

«Кто такой Нед?»

      Где-то в области груди у Питера поселяется странное чувство невосполнимой потери. Потери чего-то очень ценного, дорогого и любимого. Образовавшаяся дыра доверху заполняется морем тёмной печали и чувством, сродни скорби. Что-то определённо было упущено, но что, Питер не понимает.       Город окончательно тонет в сумерках. Выбравшись из автобуса, еле переставляя ноги, Питер бредёт дальше, равнодушно наступая кроссовками в самые глубокие лужи. Дождь не унимается, шумит. Ветер продолжает яростно метать в парня дождевые капли, но он не реагирует. Питера до сих пор ощутимо потряхивает, а слабость прицепилась непосильным грузом и не отпускает. Не поднимая головы от носков промокших кроссовок, двигаясь по наитию, он добирается до входной двери. Почему-то она оказывается большой, стеклянной и вовсе не входной. Вернее, входной. Но не той. Будто дверь в офис. Отойдя назад на несколько метров и задрав голову, Питер оглядывает здание. Сквозь всё норовящие попасть в глаза капли, он всё же разбирает гигантскую светящуюся надпись «Stark». Пит равнодушно хмыкает. А затем в осознании округляет глаза и застывает на месте, запустив руки в волосы. Его дом совершенно не здесь. Как? Что? Почему? Питер теряется, постепенно затапливающая паника не помогает сосредоточиться. С ним что-то не так. С ним что-то не так. Пока мозг ещё хоть толику способен соображать, Пит спешит войти.       Внутри темно, и тот факт, что дверь была вообще-то закрыта, а Пит бесцеремонно выломал её, не смущает. Он смутит его позже. Позже. Когда шум в голове, наконец, стихнет. Он несётся вперёд, в неизвестность.       — Пятница, — зовёт он и слышит свой голос, словно со стороны. Такой хриплый и слабый, прерываемый тяжёлым дыханием.       — Добрый вечер, Питер, — любезно приветствует его искусственный интеллект.       — Тони здесь?       Сознание плывёт, вокруг продолжает кружиться, но уже не от слабости. Питер начинает сомневаться в своей адекватности. Вопрос о том, как он сюда попал до сих пор терзает и отдаёт холодом, пробирающим до костей. Страх сойти с ума, потерять себя, забыть свою суть, переставать давать отчёт действиям — вот, что действительно мучает.       — Мистер Старк в Башне, Питер. На своём этаже. Я определила в твоём состоянии гипертонию, тахикардию и затруднённое дыхание. Ты в порядке?       Питер не знает. Он ничего не знает, поэтому молчит. Но Пятница вновь осведомляется:       — Ты в порядке, Питер?       — Да-да, — сдаётся Пит, судорожно потирая лицо руками и сильно жмурясь. Ему удаётся немного прийти в себя. — Проводи меня. К Тони.       Он не знает, что конкретно ему нужно. Может, стоит попросить его остаться переночевать? Так неудачно пойманный приступ обрёк Питера на скитания за пределами дома как минимум до утра. Автобус, на котором он доехал сюда, был последним. Тони не откажет, Питер уверен. А может, объяснить Тони, в чём дело? Случившееся по-настоящему пугает. Может, Тони сумеет помочь?       Воодушевившись слабым проблеском надежды, Питер шагает в распахнувшиеся для него двери лифта. Стеклянная кабина раньше казалась ему невероятным аттракционом, предоставляющим возможность насладиться захватывающим зрелищем. Поражающим видом на миниатюрных людей, суетящихся где-то там, внизу, на тротуарах. Так высоко он не забирается даже во время патрулей. Теперь же, в полной темноте, город не кажется ему таким уж дружелюбным. Единственный источник света — контурная подсветка на потолке кабины. Питер испуганно прижимается к стенке, закрывает глаза и начинает дышать, сосредотачивая все свои мысли на дыхании. Медленный, спокойный вдох, долгий, протяжный выдох. Нервы понемногу перестают сдавать. Лифт с характерным звуком, оповещающим о прибытии на нужный этаж, раздвигает свои двери.       — Пит? Так соскучился? — воркует Тони своим бархатным, ласкающим слух голосом, и Питеру становиться легче. Ощущение безусловной безопасности заставляет тугие узлы на груди развязаться.       Питер с глубоким вздохом выходит из лифта. Болезненно улыбается и вяло машет в приветствии. Тони стоит около бара, покачивая в руке рокс с дорогим виски. Делает глоток, отставляет стакан и шагает к Питеру, чтобы, ласково убрав свисающие со лба мокрые пряди, нежно приподнять его подбородок и оставить на губах целомудренный, полный любви поцелуй. Питер не сопротивляется, он лишь тянется ближе и превращается в податливую, разнеженную субстанцию и улыбается Старку в губы. Всю слабость и страх словно рукой снимает. Рядом с Тони хорошо, тепло и безопасно. Рядом с Тони — дом.       — Ты откуда такой мокрый? — спрашивает Старк, жестом требуя снять мокрую ветровку и хлюпающие кроссовки.       — Ехал… — Питер прочищает горло, скидывая с себя куртку. — Ехал... — Питера словно окатили ледяной водой. Он не помнит, откуда ехал и как там оказался. Только без паники. Без паники. Вспомнить не получается! — По делам. Дождь разыгрался, автобусы перестали ходить. — Он опускается на четвереньки, дрожащими пальцами развязывая шнурки. — На последнем добрался сюда.       — Почему не позвонил? Я бы тебя забрал.       — Тони, там такой дождь. Зачем рисковать? Дороги скользкие, темно. Я побоялся.       — Паучок, я не сахарный. Не растаю, — ухмыляется Старк, нежно трепля парня по макушке.       — Ты можешь быть уверен в себе, сколько угодно. Я всё равно буду переживать за тебя, — Питер поднимается и решительно глядит на мужчину.       — Я знаю, — отзывается Тони и тепло улыбается. — Тебя отвезти домой или останешься?       — Тони, я уже сказал, что ты по такой погоде никуда не поедешь!       — А-а-а, — хитро протягивает Тони. — Коварные паучишки решили, прикрываясь заботой, залечь под крылышко к влюблённым миллиардерам?       — Только не говори, что тебе это не нравится, — усмехается Питер, в поисках ласки оплетая руками шею Тони. Мужчина укладывает руки ему талию.       — Скажу больше, малыш, — бархатисто смеётся Старк. — Я счастлив.       После этих слов Питер неожиданно меняется в лице и отстраняется. Он до сих пор не знает, как оказался здесь.       — Питер? Что-то не так? — тянет к нему руку Старк, но в нерешительности опускает.       Глаза начинают нервно бегать по исказившемуся беспокойством лицу мужчины, по потолку, стенам, барной стойке. Останавливаются на собственных руках, разглядывая испещрённые линиями ладони.       — Тони, знаешь, — голос дрожит. — Я не… — Только и успевает произнести Питер, перед тем, как резкая боль опять ударяет по вискам, заставляя ноги подкоситься.       Парень издаёт хриплый, дерущий горло вздох, покачивается и падает на колени, оперевшись одной рукой о пол, а другой сдавливая пульсирующие виски. В глазах снова темнеет, Питер, не в силах больше держать тело, заваливается на бок, подтянув к лицу руки и свернувшись в позе эмбриона.       — Питер! Пит? Эй, что с тобой? — словно откуда-то издалека звучит взволнованный голос Тони, испуганно склонившегося над ним. В ответ Питер лишь со свистом втягивает воздух через сжатые зубы. — Пятница, просканируй!       Тони судорожно гладит Питера по плечу, по спине, убирает со лба вновь налипшие пряди, растирает ледяные пальцы, не зная, куда деть руки. И всё время нашёптывает «Всё хорошо, Питер, всё хорошо».       — Мистер Паркер испытывает приступ сильной боли в височном отделе головного мозга. Есть некоторые симптомы тяжёлой мигрени. Возможен болевой шок. Рекомендуется вызвать скорую медицинскую помощь.       — Скорая?.. С его особенностями скорая не поможет! Вызывай Беннера! — Тони взмахивает рукой, призывая ИскИн к действию.       — Осуществляю вызов Брюсу Беннеру, — слышатся протяжные глухие гудки. Тони тяжело дышит, согнувшись над мучающимся в агонии Питером.       — Брюс Беннер на связи, — объявляет Пятница, и следом раздаётся спасительное:       — Алло? — с потолка звучит голос Беннера.       — Брюс, давай в Башню, живо. Питер корчится на полу от боли, но я не вижу у него никаких повреждений, Пятница говорит — мигрень. Но это невозможно, Пит не болеет. На другом конце провода звенит оглушающее молчание, после чего, наконец, Беннер подаёт признаки жизни.       — Что? — в смятении спрашивает он, сбитый с толку вываленной на него информацией. Немного мнётся.       — Что-что?! Брюс, соберись! Живо в Башню! — рычит Старк.       За время его замешательства Тони практически теряет всякий рассудок, с отчаянием и мольбой поглядывая на Питера.       Но затем Брюс бросает решительное:       — Скоро буду, — кажется, он уже надевает куртку, потому что Тони отчетливо слышит на фоне звук застегивающейся молнии. — Объясни, как это вышло. Не будем терять времени.       — Я не знаю! Он пришел ко мне, вроде всё было хорошо. Он попал под дождь, замёрз, может, это как-то?.. Ну, нет, исключено, — сам себя разубеждает Тони. — И вдруг начал корчиться от боли. Ни на что не реагирует, только тяжело дышит, почти не шевелится, сжался в клубок. — Резюмирует он, стараясь придать голосу хоть какую-то твердость.       — Он не был на патрулировании сегодня? — спрашивает Брюс.       — Я не знаю, — Тони ерошит себе волосы и проводит рукой по лицу. — Он давно не докладывает мне о своих похождениях. Самостоятельный парень. — В голосе Тони мелькает странный смешок. Неподходящее время для шуток, но что-то нервы ни к черту. Голос совсем начинает подводить, вот-вот сорвётся. — Думаешь, он был ранен? — Питер вдруг издаёт какую-то искажённую версию «Пожалуйста!». — Питер, эй, малыш! Всё будет в порядке! Черт, Брюс, давай быстрее!       — Ладно, разберёмся, — заверяет Брюс. — Я выехал, Тони, буду через пять минут. На связи.       — На связи, — отвечает Старк, и Беннер завершает звонок.       Шумное дыхание Питера вдруг стихает. Тони уже тянет руку к его спине, как вдруг тот резко вскакивает, и стоит, пошатываясь. Старк от неожиданности откидывается назад, в последний момент успев выставить руки за спиной.       — Питер! Ты чего творишь?! — выпаливает Тони, подрываясь с места и подбегая к еле держащемуся на ногах парню. — Как ты, малыш? Что болит, Питер? Эй, Пит?! Питер?!       Питер не реагирует. Он лишь хрипло стонет, свешивает голову, зарывшись руками в волосы и медленно пятится, пока не упирается в стену, распластавшись. Он задирает голову, жадно глотая ртом воздух.       — Питер, ты меня слышишь? Ответь, паучок, прошу, — Старк не спеша, с опаской, словно боясь навредить, приближается к Питеру и останавливается перед ним. Заглядывает в глаза. Из-под полуприкрытых век на него устремлён мутный потемневший от боли и расфокусированный взгляд. В уголках глаз собирается немного слез. Мир вокруг крутится, словно Питер на самом сумасшедшем аттракционе. И боль не проходит.       — Я… Не помню… — с этими словами он падает в объятия Тони, отключаясь. Тоненькой струйкой по подбородку стекает густая тёмно-алая кровь.