Великолепный век: Империя Эндрил

Напряжение, исходившее от Роланда, можно было потрогать руками. Дрейк же лучезарно улыбался, смотря ему в глаза и даже не моргал. — Ну, мой дорогой брат, — запел альфа, — где же мой племянник? Последнее слово он выделил такой интонацией, что наложницы за спинами Спирфа недоумевающие переглянулись. Это мгновенно разозлило Роланда, который в последнее время кипел от злости и негодования. Он взрывался по поводу и без, и был подобен активному вулкану. — Пошли вон! — Рявкнул омега. Девушки вздрогнули и побежали к выходу. Дрейк проводил их взглядом и обернулся к брату. — А тебя не наругают, что ты с альфой наедине? — Ты мой брат и вообще это не имеет никакого значения! Что тебе нужно? — Потребовал Роланд. — Я не могу просто хотеть увидеть своего племянника? — Невинно хлопнул глазами Спирф. — Держись от Олиса подальше! — Воскликнул Роланд и ударил по столу ладонью. Низкий стол, наполненый вкусностями на золотых блюдах, задрожал. Дрейк, сидевший за ним напротив брата, фыркнул. — Успокойся, истеричка. Его лицо приняло совсем безумное выражение, и по коже Роланда прошёл мороз. — Или мне напомнить тебе чей Олис сын на самом деле? Роланд вздрогнул, сглотнул, но слюны не было, и испуганно заозирался, будто они были не одни в комнате. — Нас могут услы… — Напомнить тебе, — перебил его Дрейк, — что ты настолько бесполезен, что смог родить только мёртвого ребёнка? — Он усмехнулся и жестоко добавил. — И свою матку. Роланд вспыхнул от унижения и чувства стыда. Он всхлипнул и принялся вытирать покатившиеся слезы. Дрейк никак не отреагировал на этот спектакль. Он лениво откинулся на руки, уперев ладони в пол, и запрокинул голову. — Я отдал тебе своего сына, — голова опустилась, а взгляд устремился на залитое слезами лицо омеги, — так что будь добр, заткнись и приведи его ко мне. Фирузе не для того страдал, рожая его, чтобы ты не позволял нам видеться. Роланд продолжал плакать навзрыд. Дрейк закатил глаза. Роланд плакал от обиды и злости. Все, что сказал его брат — чистая правда. Ребёнок омеги задохнулся в утробе. Пуповина обмоталась вокруг шеи. Родился он синим и мёртвым, а все, кто знал об этом — тоже мертвы. Их отец — Димачо — позаботился об этом. За это Дрейк его немного ненавидел. Димачо приказал выбросить тело Фирузе, а его ребёнок угодил Роланду, пока Шехзаде пропадал где-то на охоте. Повезло, что наложницы были настолько похожи, а Фирузе достаточно глуп, чтобы изменять Шехзаде прямо у него под носом. Если бы Бетси тогда не поразило недомогание, то обман мог бы вскрыться, но роды случились рано утром. Буквально все сложилось так, чтобы обман был скрыт. — Прекрати реветь, — огрызнулся Дрейк. — Выглядишь жалко. — Господин! — Джек ворвался внутрь. Бета споткнулся и упал. Роланд сжал подол юбки в ладонях и злобно воскликнул: — Пошёл вон! Джек сжался, не вставая с пола, но упрямо продолжал: — Валиде Султан идёт прямо сюда! Дрейк издал удивлённое и любопытное «о-о-о», а с лица Роланда схлынули все краски. Он быстро поднял руки и стал тереть лицо. — У кого-то проблемы, — рассмеялся Спирф. Альфа встал, расправил одежду и приготовился встречать Валиде. Роланд неуклюже последовал за ним, а Джек отплоз в сторону. Дрейк закатил глаза. По его мнению брат и его слуга выглядели жалко. Бетси появилась в конце коридора. Она неумолимо приближалась, как стихийное бедствие. Полы темно-синего платья развивались в воздухе. Женщина шла с гордо поднятой головой. Ровная спина, достоинство в каждом движении. Валиде приближалась. Войдя в покои, Бетси остановилась и ровным, ничего не выражающим взглядом обвела присутствующих. — Дрейк Эфенди, — сказала она. В голосе было теплое дружелюбие. Оно же было на лице. Но Роланд почему-то чувствовал холод. — Валиде! — Выдохнул Дрейк и бросился на колени возле края юбки женщины. — Вы невероятны! Солнце и Луна Империи! Бетси вытянула руку, и Спирф с необычайным рвением одарил тыльную сторону ладони поцелуями. — Солнце Империи — мой сын, — с легкой улыбкой ответила Бетси, — а Луна — мои внуки. Она кинула взгляд на Роланда, и тот почувствовал как его порезало, словно лезвием. — Но ваша забота — дороже всякого золота! О, Валиде! — Не унимался Дрейк. — Эфенди, — обратилась Бетси, устав от его лести, — оставь нас. Мне нужно поговорить с Роландом наедине. И впредь помните, что оставаться наедине омеге и альфе непозволительно. — Да простит меня Всевышний! — Ахнул Дрейк, вскакивая. — Простите, Валиде! Бетси одарила его последней улыбкой, но не ответила. Альфа ретировался. Когда за ним закрылась дверь, Валиде повернулась к Джеку. — Сообщи на кухню, что Шехзаде сегодня будет ужинать у меня. Роланд вскинул голову, открыв рот от возмущения. Он знал, что Джек гулял с Олисом по дворцу, но что Олис у Валиде нет. Омега вперил в бету злобный взгляд. Джек сжался и убежал, словно крыса. Когда и за ним закрылась дверь, Бетси потребовала: — Как смеешь ты поднимать руку на Шехзаде? Ее голос оставался полным достоинства. Она смотрела на Роланда как на слугу, и это злило омегу. — Он мой сын. Я имею право наказывать его за неуважение, — ответил Роланд, пытаясь сохранить спокойствие. — Будь он просто твоим сыном — да, — Бетси сделала шаг вперёд, — но он Шехзаде Империи. Он — кровь династии. Сын Султана. Роланд сжал кулаки и прикусил язык. Олис не Шехзаде, он не кровь Династии и не сын Эндрю. Он даже не сын Роланда! Он — удачная ошибка. Часть плана. Пусть важная, но ошибка. Как же омеге хотелось это крикнуть. — Будь ты трижды его матерью, ты не имеешь права бить его, — резюмировала Бетси, — ты совершил преступление, но ты наложница Падишаха, поэтому тебя не казнят, но я лишаю тебя прислуги. Джек останется с тобой, но Олис будет со мной, пока мой сын не вернётся. Бетси продолжала говорить, а Роланд шокированно уставился на нее. Что только что сказала эта женщина? Что. Только. Что… Да как она смеет?! Какая-то грязная кровь смеет отчитывать его?! Наложницу самого Султана?! — Да ты вообще не его бабушка! — Крик оборвал женщину на полуслове. — Ты не Валиде! Не кровь Династии! Ты даже не наложница! Ты всего лишь старуха, которую Султан пожалел! Бетси замолчала и посмотрела на омегу. Ее взгляд заострился, но Роланд не замечал этого, утопая в ярости и возмущении. — Я наложница Султана! Я мать его сына! Мать наследника Империи! Я родил Шехзаде! Как смеешь ты… Он говорил и говорил, а Бетси не отвечала. На лице не дрогнул ни один мускул. Она стояла невозмутимой статуей и молчала. Когда Роланд выдохся, то злобно пылился на нее. На это у него еще оставались силы. Бетси оценила его состояние. — Закончил? — Спросила она будничным тоном. Роланд сжал кулаки ещё сильнее. Ногти уже больно впивались в ладонь. Бетси мучительно медленно обвила его взглядом, словно ждала продолжения, но не получив его, сказала: — Я лишаю тебя покоев. Роланд застыл. — И сокращу количество блюд на стол, — спокойно продолжала Би, — никаких посещений. — Да как ты?!. — Опешил Роланд. Бетси сложила руки на животе. Сделала шаг, второй. Роланд дернулся. Женщина подошла вплотную все с тем же непробиваемым спокойствием. — Что? — Ласково уточнила она. — Ты хотел продолжить. Роланд остолбенел, вдруг осознавая, где видел этот взгляд. Так выглядел Эндрю, когда собирался растоптать противника. — Я жду, милый. Обычно «милый» из уст Бетси ощущалось парным молоком и волшебной сладостью, но сейчас «милый» было отстрым лезвием, вонзившимся в живот омеги. — Послушай меня внимательно, милый, — продолжала Бетси. — Ты прав, что во мне не течёт кровь Династии. — Она замолчала, но добавила. — Как и в тебе. Роланд сглотнул. — Мы омеги с улицы. Оба имеем отношение к Султану Эндрю. И нас обоих не должно быть во дворце. — Бетси подошла совсем близко, что омега мог ощущать ее феромон. — Но знаешь в чем между нами разница? В отношении Султана. Пожалел Падишах далеко не меня, милый. А тебя. Роланд набрал воздуха, намереваясь разразиться новой возмущенной тирадой, но Бетси подняла руку. Омега зажмурился, ожидая удара, но почувствовал, как его волос коснулись. — Ты родил Шехзаде. Только это тебя спасло. — Говорила женщина, накручивая соломенную прядь на палец. — Будь ты даже матерью Рутрасе, тебя бы выдали замуж. Ты не остался бы в гареме, но Эндрю терпел тебя ради сына. — Она подняла глаза и поймала взгляд омеги. — Твое место давно занял Нил. Роланд сильно дернулся. Он наступил на подол платья и рухнул на пол. Бетси невпечатленно смотрела на него. — Ради него мой сын был готов начать войну. Не притворяйся, что не знал об этом. Султан отправился за ним за море и до сих пор находится рядом. Послушай, ми-лый, ты не стоишь и золотой монеты, но ешь с золотых блюд. Она возвышалась над ним, как горы возвышаются над землёй. — Думаешь, для тебя он бы сделал такое? Валиде не по крови, а по сути. — Думаешь, он бы сделал такое для Тильды? Намек предельно прозрачен. Бетси сравнивала Роланда с Тильдой. И это не было комплиментом. Кровная мать не стоила для Султана и медной монеты. Родной он считал ту, которую выбрал сам. Мать не та, кто родила, а та, что воспитала, да? — Раз мы разобрались, — Бетси говорила это будничным тоном, словно ничего очевиднее, чем то, что она озвучила не существовало в мире. — Я передам все твои слова моему сыну, когда он вернется. Роланда охватил ужас. Он тут же встал на колени. — Валиде! Простите меня! — Воскликнул он. — Подумайте об Олисе! Что будет с ним?! — Шехзаде останется со мной, — но Бетси не трогал его спектакль. — До приезда Султана. Роланд снова был готов начать умолять, но кто-то настойчиво затарабанил в дверь. Бетси развернулась в пол оборота, игнорируя коленопреклонённую омегу. — Войдите. Роланд знал эту омегу. Этот парень был одним из слуг Валиде. Он быстро поклонился и затараторил: — Кадын-эфенди, я услышал, что Паши получили донесение! Султан Хазретлери вернулся в Империю! Бетси бросила взгляд на Роланда. Тот шокированно смотрел на слугу, снова осев на пол. Выражение его лица металось между ужасом, страхом и радостью. Она не ожидала увидеть последнюю эмоцию. — Илим Нил тоже с ним! — Продолжал тараторить слуга. — И Рутрасе, нареченный Султаном Вивьеном! И Илим Нил снова носит под сердцем дитя! Глухой удар был звуком Роланда, потерявшего сознание. Бетси раздраженно отряхнула несуществующие пылинки с плеча и выдохнула. Она желала видеть этого наглого омегу примерно никогда. — Лекаря к нему, а Джереми Хатуна ко мне. После этого Валиде, наконец, покинула эти душные покои.