Великолепный век: Империя Эндрил

— Это опасно, Паша. — Да. — И мы можем погибнуть. — Если мои дети будут жить, я согласна. Джеймс добродушно усмехнулся. Его старое лицо сморщилось, испещренное морщинами. Кейтилин испытывала трепет перед этим человеком, который пережил одного Султана за другим и везде оставался нужен. — Стар я уже для подковерных игр, — сказал Реманнин, делая глоток горячего обжигающего напитка. — Империя нуждается в вас, — с жаром опровергла Кейтилин, — Совет совершил ужасную ошибку! — Грядут темные времена, — кивнул старый Паша, — а чай всё-таки попробуйте. Девушка скривилась, не считая нужным держать лицо перед возможно-союзником. Чего им стеснятся, когда они буквально планируют заговор? — Воздержусь, — отпрянула Кейт. — Многое теряете, — пожал плечами Джеймс. Кейтилин вздохнула, опираясь локтями на низкий столик. — Паша… — Я знаю, Кадын-Эфенди, — перебил ее Реманнин, — но я повторяю еще раз — слишком стар. Мое бренное тело не подымет даже меча. — Эфенди, — взмолилась альфа, — мне больше не к кому обратиться. Вы единственный были на моей стороне, и вы управляете флотом. Только вместе у нас будет хоть какой-то шанс. — Ваша преданность семье и Династии похвальна, — прикрыл глаза старик, водя кружкой с дымящимся напитком под большим носом, — поэтому я позвал одного человека, который будет вам хорошим союзником. Кейтилин нахмурилась. Она не планировала эту встречу, а просто пришла в дом Реманнина, прося встретиться с хозяином. Паша радушно принял ее и выслушал все просьбы. Своих детей у «дедушки Империи» нет. Он даже никогда не был женат, что довольно интересное развитие событий, учитывая, что самый быстрый способ получить власть — это жениться на рутрасе. — Я могу доверять этому человеку? — Спросила девушка. — Я доверяю ей свою жизнь, — ответил Паша. Это привело Кейтилин в еще большее замешательство. Ей? Джеймс продолжал потягивать ароматный чай из неудобной заморской чашки. Его увлечение Лией граничило с одержимостью, но старый Паша всегда был предан своей стране, где родился, вырос и служил. Громкий стук прервал их комфортное молчание. Кейтилин напряглась, а бета сообщил, что гость Реманнина прибыл. Старик быстро приказал звать ее. «Гостем» оказалась высокая девушка. Настолько высокая, что — Кейт была уверена — могла соревноваться за первое место в этом вопросе с Бойдленом. На секундочку Мэтт — самый высокий человек, которого Кейтилин когда-либо знала. Пашу пробила удивление, и она не смогла сдержать любопытного выражения, с которым оглядывала незнакомку. — Рада встретится с вами. — Поклонилась девушка. Голова незнакомки была обрита, что делало ее уши визуально больше, но это ни в коем случае не портило ее. Ее идеально ровные брови прекрасно сочетались с большими губами и темными глазами. Ее наряд — сочетание черного и тяжёлой вышивки. Грудь открыта, а на шее висел до боли знакомый Кейт медальон — отличительный знак ученика Паши. — Учитель, — добавила девушка низким голосом. Кейтилин удивленно посмотрела на Джеймса, а тот снова добродушно улыбался. — Кейтилин Паша, — сказал старик, ставя чашку, — позвольте представить вам мою ученицу — Теодору Муд. — Это неожиданно, — призналась Кейт и повернула голову к Тее, — но я рада знакомству. — Взаимно, — снова поклонилась Теодора, — учитель прислал слугу, веля срочно прибыть. Чем я могу помочь, Паша? — Присаживайся, дитя, — сказал Реманнин, хлопая по месту рядом с собой. — Нам надо многое обсудить.

***

Если Кевин полагал, что Рико ничего не заметит, то он жестоко ошибался. Рико всё видел. Кевин закрылся в себе. Он был рядом с матерью, потому что горе Эбигейл было безутешно. Он приходил к Рико каждый вечер, спал с ним в одной кровати, гладил по животу, целовал омегу, эти глаза. Они не сияли. Живой Кевин, тот, за чей образ Рико крепко цеплялся в ночи страха и отчаяния, исчез. Был заперт далеко-далеко. Рико любил Кевина любым, но он знал, что его надо спасать. Именно поэтому он и здесь. — Ваша Светлость? — Ахнул Джереми. Рико сглотнул и сделал шаг из тени дерева. — Хатун, — сказал он, набираясь решимости, — прости, что так поступил. Я знаю, что ты хотел бы побыть здесь один. Джереми грустно улыбнулся, оборачиваясь за спину. — Всё в порядке, Ваша Светлость. Он… Был бы рад компании. Рико подошел и положил руку на плечо Джереми. Блондин сжил губы, его глаза блестели. Они стояли возле могилы Жана Хатун. Ее богато украсили и обустроили, как и любую другую могилу Хатун, но для Джереми это значило гораздо больше. Рико не знал, ведал ли Жан о тайных чувствах беты, но Джереми всегда искренне и беспристрастно служил Жану. Все остальные видели в этом безграничную преданность, а Рико всегда считал, что чувства Джереми похожи на то, что он сам испытывал к Кевину. Рико хотел бы думать, что холодными ночами в дворце Жан и Джереми утешали друг друга, но тогда это было бы жестоко для евнуха. Ужасно, но Рико считал, что лучше смотреть на могилу того, к кому питал тайные чувства, а не знал все маленькие кусочки, которые не были доступны окружающим. Рико просто надеялся, что Джереми чуть-чуть легче. Они всегда дружили. Джереми бесконечно добр ко всем. Он не заслуживает вырванного сердца. — Джереми… — Ваша Светлость, — мягко прервал евнух, — пожалуйста. Только не здесь. Я знаю, что вы не просто так меня искали. Рико кивнул, признавая, что Джереми достоин хотя бы честности. Чтобы Рико не сказал, пытаясь утешить — это всё было бесполезно и только сделает больней. Омега должен озвучить свою просьбу и оставить друга наедине с мечтой, которая больше никогда не сбудется. — Я обращаюсь к тебе не как к Хатун, а как к старому другу, — сказал Рико, вкладывая в голос всю искренность, которую мог, — мой муж. Он… Что-то происходит, Джереми. Я хочу уберечь его от беды. Пожалуйста, пожалуйста, если он что-то говорил тебе, расскажи мне. Глаза евнуха не покидали могильного надгробия. Там резными буквами было выведено имя бывшего Хатун и слова молитвы за его душу. Джереми вздохнул и прикоснулся к плите пальцами. — Это правда, что твоему чреву Всевышний даровал ребенка? — Спросил он. Рико моргнул, но кивнул. — Да. Срок еще маленький, но это точно. Джереми вздохнул еще раз и повернулся к нему. В его глазах все еще стояли слезы, но в улыбке было больше жизни. — Я буду молиться, чтобы родился альфа. Ты заслуживаешь этого после всего, что тебе пришлось пережить. Он вытер слезы рукавом накидки, а Рико напряженно ждал. — Кевин Паша действительно приходил ко мне, — сказал Джереми более устойчивым голосом через минуту, — он просил сообщить, когда из Герей прибудет делегация. — Больше ничего? — Нахмурился Рико. Джереми покачал головой. — Она прибудет завтра, Рико. Омега поджал губы и кивнул. — Спасибо, Джереми. Я навещу тебя завтра, хорошо? Бета улыбнулся и кивнул. — Конечно, мой друг. Я слышал вы почти закончили собирать вещи. — Это так, — торопливо сказал Рико, — пока, Джереми. Прощай, Жан. Омега поклонился надгробию, но Джереми никак не прокомментировал это. Рико развернулся и ушел, не оглядываясь.

***

По дороге домой Рико думал, что должен был догадаться. Он выучил все законы, касающиеся брака, и в каждом из них, как мантра, повторялось, что невинные недостойны никяха. Это было основным беспокойством омеги на протяжении всего времени до свадьбы. Иногда Рико не мог спать без упекающего отвара, а потом вдруг Кевин пропадает, возвращается и брак чудесным образом одобрен. К тому же эти знающие взгляды между отцом и сыном. Дэвид и Кевин что-то знали. Что-то, из-за чего Дэвида и убили, а Кевин точно знает, кто виновен в смерти его отца. Он знал всё это время. Домой омега вернулся в крайне отвратном настроении. Слуги бегали туда-сюда, собирая вещи. Со дня на день Ваймалики покинут столицу, и Рико придется снова вернуться в место из своих кошмаров. Каким бы ужасным человеком ни был Султан Ринат, каким бы пугающем ни был гарем со всей его системой и правилами, ничего из этого не внушало такой ужас, как замок Элемор, где Тетсуи методично превращал жизнь племянника в ад. Честно говоря, если бы Кевин не приехал учиться, Рико бы когда-нибудь закончил свое существование, но он приехал. Омега замер возле входа в дом, и что-то отвратительно мерзкое ползло по его спине. Это был не страх, нет. Это была ненависть. Рико ненавидел своего дядю так же, как он ненавидел того, кто отнял у его альфы отца. Рико думал, что больше никогда не вернется к этой части себя, но вот он здесь. Всего в нескольких днях от того самого замка. Рико развернулся и пошел туда, куда никогда не ходил. С тех пор, как Султан передал того человека Кевину в руки, прошло много времени. Альфа всё давно узнал и убедился, что ничего не упустил, но Кевин мог быть куда более злобным, чем остальные привыкли его видеть. Потому что это залог жизни альфы в Миндерской империи. Либо ты, либо тебя. Выгрызай путь зубами, наказывай врагов. Этот человек — враг, и он получил по заслугам. — Сет, — сказал Рико в пустоту камеры. То, что омега видел через решетку, лишь отдаленно напоминал человека. Конечно же, Кевин первым делом приказал избавить его от члена, потому что именно из-за этого органа посыпались все остальные проблемы в будущем. Рико был уверен — Кевин никогда не пытал сам. Он просто не умеет это делать, хотя способен выдержать крики. Вряд ли Паша рассказывал об этом своим родителям, но это было обязательной программой обучения в Элеморе. Тетсуи обожал показывать примеры на животных. — Выглядишь жалко, — добавил Рико. Комок на каменном полу молчал. Скорее всего языка уже давно не было, но глаза ему оставили. И на омегу это смотрело со страхом, паникой и злобой. Рико чувствовал, что к его горлу накатывает тошнота. — Убейте его. — Приказал омега. Он был благодарен факелам за его спиной, что их тусклый свет и прыгающие тени мешали ему разглядеть степень повреждений. Палачи знатных семей всегда были искусны. — Господин? — Смутился палач, стоявший рядом. — Сейчас. — Повторил Рико. — Убейте его. — Но господин Кевин… Рико одарил его злобным взглядом. — Думаешь, что я пришел сюда без разрешения мужа?! Убей. Его. Сейчас же. Палач склонил голову и пошел за топором. Рико нужно было знать. Нужно было проверить. Он должен. В глубине души омега догадывался, каким будет результат. Он едва ли смотрел на Сета. На человека, который причинил ему боль. Человека, который изнасиловал его, отнял невинность и разрушил его жизнь. Рико не знал, за какие дела Всевышний помиловал его, что Кевин даже после всего этого не отказался от идеи жениться на нем, но Рико все еще не мог причинить боль. Он всё еще не мог заставить Сета страдать, хотя хотел этого. Он никогда не спрашивал, что Кевин делал с ним, но он видел моменты, когда его лицо было зеленого оттенка. Кевин был таким глупым, а Рико еще глупее. Они напоминали детей, первый раз поймавших зайца на охоте. Нужно свернуть шею, чтобы поесть, иначе умрешь с голоду, но ни Кевин, ни Рико не могли переступить черту и сделать это. Просто провернуть голову. Раз. Два. Всё подтвердилось, когда палач замахнулся, и лезвие ударилось о тело с громким хлюпающим звуком. Рико понял, что закрыл глаза. Он думал открыть их, но не мог. Лезвие опустилось еще два раза. Тогда всё стихло. Омега открыл глаза и увидел кровь. Так много крови. Палач вытирал топор тканью, а Рико стиснул зубы. Омега развернулся и помчался прочь из подземелий. Оказавшись на улице, он согнулся и изверг желчь из желудка. Голова кружилась, в носу стоял металлический запах, перед глазами застыла картинка, смешиваясь с ужасами прошлого. Слабак. Рико взял на себя слишком много. Он слаб. Он не князь Элемора. Он всего лишь бесполезная омега. Рико покачнулся и оперся на стену, дыша прохладой заката. Тогда его и нашел слуга. — Господин! — Заверещал он, но Рико поднял руку, призывая замолчать. — Что? — Прохрипел он. Слуга бегал глазами по бледному лицу омеги, но отступил, заговорив. — Господин Кевин просил сообщить, что сегодня он переночует во дворце. Сказал, что всё объяснит позже. Рико усмехнулся, полностью облокачиваясь на стену. — Глупый, — с любовью прошептал омега, — глупый-глупый муженек. — Господин? — Вздрогнул слуга. — Может, лекаря? Рико вздохнул, запрокидывая голову и вглядываясь в ночное небо. — Да. — Он опустил голову, смотря на слугу. — Скажи ему приготовить что-нибудь успокаивающее. Сегодня я слишком побеспокоил своего сына. Парень быстро кивнул и метнулся в дом. Рико снова посмотрел в небо. Он не мог причинить боль собственными руками, но мир был жесток, и он тоже должен быть жестоким. Но жестокость не всегда выражается в прямом насилии. Осталось узнать, как именно Кевин решил проявить свою жестокость.