(Не) Верь мне

— Но можно же что-то сделать? Эндрю произнёс это требовательно, почти с вызовом, глядя прямо на брата. Его голос был напряжённым, дрожащим, несмотря на все усилия скрыть это, и полным отчаяния. Он сжимал ладонь Рене, и её пугающая холодность заставляла его сердце биться быстрее. Холодная и неподвижная, её рука казалась почти неживой. Ему хотелось сорвать с себя стерильные перчатки, почувствовать кожей её слабое тепло, провести пальцами по её тонкой, прозрачной коже, чтобы убедиться, что она всё ещё здесь, с ним. Но вместо этого он вынужден был довольствоваться слабым, едва заметным ритмом её дыхания — грудная клетка Рене медленно поднималась и опускалась под тяжестью множества проводов и трубок. Она выглядела такой хрупкой, почти ненастоящей. Может, это было из-за болезни, которая за эти годы истощила её тело. А может, из-за бесчисленных приборов, что опутывали её, как сети. Эндрю смотрел на них с ненавистью, как будто провода и мониторы были виноваты в её состоянии. Аарон, сидя напротив, попытался объяснить для чего они нужны и как работают. Но слова звучали глухо, бессмысленно. Эндрю его даже не слушал. — Она и так первая в списке на пересадку. Тихо сказал Аарон. Его голос был осторожным, но в нём слышалась усталость. Эндрю резко обернулся к нему, взгляд его был полон злости и бессилия. Он ненавидел это спокойствие, этот тон, будто ничего нельзя изменить. Эндрю хотел бы остаться с Рене наедине, поговорить с ней, пусть даже она сейчас не ответит. Но Элисон, сидевшая у её постели, не позволяла ему этого. Она считала, что Эндрю «не в состоянии быть полностью адекватным» сейчас, и отказывалась покидать свой пост, пока кто-то ещё не заменит её. Она позволила себе отойти поесть только тогда, когда Аарон пришёл ей на смену. — Но лёгкие можно ждать месяцами… Голос Эндрю сорвался. — Сколько у неё времени? Аарон молчал. Его лицо омрачило беспомощность. Он явно хотел ответить, но не знал, что сказать. — Эндрю, мы должны радоваться, что операция прошла хорошо и она стабильна, — наконец ответил он, нахмурившись. — Не торопи события. Врачи знают, что делают… — Аарон! Перебил его Эндрю, голос его стал резким. Он наклонился вперёд, лицо его было перекошено от боли, а глаза блестели от сдерживаемых слёз. — Это всё, что ты можешь мне сказать? Что нужно «радоваться»? Какая чёрт подери радость, если она может не дожить до пересадки? Аарон глубоко вздохнул, явно пытаясь сохранить спокойствие. — Мы должны быть благодарны, что у неё есть время. И это больше, чем у нас было вчера. Или ты уже забыл? Эндрю замер. Слова брата эхом пронислись в его голове, но облегчения они не принесли. Он вспомнил ужас прошлой ночи, когда, казалось, всё было кончено. Когда он думал, что Рене умерла. Этот страх останется с ним навсегда, словно рана, которая никогда не превратится в шрам. — Я ничего не забыл, — прошептал он и Аарон отвёл взгляд. — Её выпишут, как только она проснётся и врачи убедятся, что кризис миновал. Держать её здесь дольше просто нет смысла. Эндрю вздрогнул, его плечи дёрнулись от этого едва заметного движения. — Как они могут это сделать? — голос его дрожал, наполненный смесью гнева и отчаяния. — Она больна, Аарон! Пальцы Эндрю судорожно сжали ладонь Рене, как будто он боялся, что, если отпустит её даже на мгновение, она исчезнет. — Эндрю, её болезнь не лечится, — осторожно сказал Аарон, тихо, почти извиняющимся тоном. — Они могут только облегчать симптомы. — Это нечестно. Прошептал Эндрю, опуская взгляд. Его глаза обратились к её лицу — хрупкому и бледному, но всё ещё живому. Ему хотелось кричать, разрывая эту тишину. Ему хотелось бороться за неё, даже если никто больше не верил, что это возможно. Эндрю закрыл глаза, пытаясь справиться с нарастающим чувством бессилия. Он чувствовал, что его мир разваливается на части. Все вокруг твердило ему, что нужно смириться, что они ничего не могут изменить. Но Эндрю не мог и не хотел принимать это. — Так не должно быть. — Я знаю. Поверь, лучше других знаю. Аарон бросил задумчивый, почти пустой взгляд на перчатки на руках брата. Эндрю нахмурился, слегка прищурившись. — Сколько можно говорить об этом? В его голосе звучала раздраженная усталость. Они говорили об этом не один раз. — Ты всё ещё страдаешь из-за того, что не такой «особенный», как я? Аарон почувствовал едва уловимый укол вины, но промолчал. Он заставил себя улыбнуться, хотя эта вежливая улыбка была скорее для галочки, чем из искренних побуждений. В палате воцарилась тишина, которую нарушал лишь монотонный писк кардиомонитора. Экран прибора показывал ровные линии, напоминающие о том, что где-то здесь еще билось чье-то сердце. Рене всё ещё была жива. — Эндрю… Насчёт Кевина… Неуверенно начал Аарон, бросив короткий взгляд на брата. Не встретив явного сопротивления, он продолжил. Он говорил быстро, будто боялся, что его вот-вот остановят. — Мне жаль, что всё случилось именно так. Не то, что ты узнал, а как. Я хотел рассказать. Правда. Эндрю посмотрел на него холодно, но сдержанно. — Тогда почему не рассказал? — Я хотел! Хотел, но вы с Нилом… — Что мы? Аарон глубоко вздохнул, словно готовился нырнуть в ледяную воду. — Скажи, ты бы и правда спокойно воспринял это, если бы я несколько лет назад привёл его к нам и сказал: «Знакомься, это мой парень, Кевин. О, кстати, он ещё и старший брат Нила. Помнишь его? Ага, тот самый.» Тон Аарона стал резче, а в голосе мелькнуло раздражение. Он закатил глаза, но тут же одёрнул себя, словно сожалея о сказанном. — Ты бы его не принял. Эндрю ничего не ответил. Потому что это была правда. — И давно вы встречаетесь? Наконец спросил он, приподняв бровь. — Мы никогда не прекращали общаться, — коротко ответил Аарон, смотря на Эндрю. Эндрю тихо присвистнул. Они познакомились с Кевином и Нилом, когда им было всего четырнадцать. — Сначала мы просто переписывались. Он написал мне через несколько дней после того, как мы уехали, — Аарон заговорил тише. — Просил прощения. Спрашивал, как ты. Он сделал паузу и посмотрел на брата исподлобья. — Я долго ему не отвечал, но… мне было страшно. Я так боялся за тебя. А он…он всё понимал. Его брат ведь тоже… — Урод. Продолжил Эндрю, насмешливо хмыкнув и, не дав Аарону поправить себя, добавил. — Ники знает? Аарон чуть помедлив кивнул. — Родители? Получив в ответ ещё один кивок и виноватый взгляд на лице Эндрю появилось напряжение, будто он сомневался стоит ли задавать следующий вопрос. — Рене? — Нет, она не знает. Если бы знала, давно бы рассказала тебе. Я не хотел, чтобы ей пришлось выбирать. Повисла пауза. Аарон перевёл дух, чувствуя, как дрожат пальцы, после признания. Они так долго скрывались, что теперь открытая наконец правда ощущалась даже непривычно. — Прости. Пробормотал Аарон, глядя куда-то в сторону. — Мне всё равно. Бросил Эндрю, отвернувшись. Его слова прозвучали резко, но голос дрогнул, утратив привычную силу. Аарон внимательно посмотрел на брата, словно пытаясь разглядеть что-то за этой маской безразличия. Он знал его слишком хорошо. — Это не так, — тихо сказал он. — Я знаю, что тебе не всё равно. И мне жаль, что я так долго обманывал тебя. Эндрю не ответил, уставившись в одну точку. Его плечи были напряжены, а руки, стиснутые в кулаки, выдавали внутреннюю борьбу. Он любил Аарона, даже если никогда не признавался в этом вслух. Аарон опустил взгляд, подбирая слова. — Я не жду, что ты сразу всё примешь, — добавил он осторожно. — Но, не отталкивай меня. Эндрю медленно разжал пальцы, но так и не повернулся. Его голос прозвучал ровно, но тихо. — Если это делает тебя счастливым… Кевин…тогда пусть так и будет. Эндрю заботился об Аароне. Всегда заботился. Хотел для него лучшего, даже если не знал, как это показать. Если этим «лучшим» был Кевин, то он готов был закрыть глаза на прошлое, на обиды и недосказанность. Ради брата. Эндрю провёл в больнице весь день. Он и Элисон почти не разговаривали, слишком измотанные и подавленные, чтобы находить слова. Мерный писк приборов, стоящих вокруг, заполнял тишину, становясь частью их ожидания. Они сидели по разные стороны от Рене, сжимая её ладони в своих руках. Элисон прижала холодную ладонь Рене к своей щеке, едва заметно улыбнувшись, и нежно поцеловала её пальцы. Она что-то шептала — возможно, молитвы. Элисон никогда не была верующей, но сейчас ей хотелось верить, что кто-то или что-то услышит её. Эндрю не возражал — если это могло помочь, пусть так и будет. Ведь Рене верила, что Бог слышит всех. Вдруг рука Рене в его ладони слабо дёрнулась. Эндрю резко поднял голову, в надежде вглядываясь в её лицо. — Рене? Его полный надежды голос сорвался, но он этого даже не заметил. Элисон тоже почувствовала движение. Она поспешно пересела ближе, её пальцы осторожно погладили лицо Рене, стараясь не задеть кислородную маску, закрывающую ей рот и нос. — Милая? Рене, ты меня слышишь? Голос Элисон дрожал, но в нём всё равно звучала отчаянная нежность. Эндрю молчал, позволяя Элисон говорить. Его сердце забилось сильнее, когда он увидел, как веки Рене задрожали. Казалось, она изо всех сил пыталась проснуться. — Давай же, открой глаза, дорогая. Шептала Элисон с надеждой, её пальцы всё ещё гладили Рене по щеке. Эндрю задержал дыхание, боясь нарушить этот хрупкий момент. И вот, наконец, глаза Рене медленно открылись. Её взгляд был мутным, блуждающим, но через несколько секунд он остановился на Элисон. — Вот так. Привет. Срывающимся от эмоций голосом прошептала Элисон, улыбаясь сквозь слёзы. Она трепетно поглаживала запястье Рене, крепче сжимая её руку. — П…ри…вет… Слабый голос Рене прозвучал словно чудо. В этот момент все их страхи и сомнения растворились. Эндрю тихо выдохнул, и впервые за весь день его губы тронула едва заметная улыбка. Рене проснулась. Рене хрипло выдохнула, смотря на Элисон с лёгкой растерянностью в глазах. — Ты выгля…дишь пре…красно… Прошептала она с трудом, делая паузы между словами. Голос был приглушён кислородной маской, но Элисон всё услышала. Слёзы облегчения снова потекли по её щекам, а уголки губ задрожали в слабой улыбке. — Это неправда. Я выгляжу ужасно. Возразила она, вытирая слёзы другой рукой, но голос её дрогнул от радости. — Самая краси…вая… Рене нежно улыбнулась ей из-под маски. Элисон не выдержала, склонилась к Рене и заплакала, уткнувшись лицом в её плечо. Тёплые слёзы текли по ткани больничного халата, а её пальцы дрожали, обнимая любимую. Рене слабо пошевелила рукой, словно пытаясь её утешить, но сил едва хватило на то, чтобы прижать её к себе чуть ближе. Её мутный взгляд переместился на Эндрю, который всё это время крепко держал её за руку, будто боялся, что она снова исчезнет. — Ты уже переспал с Нилом? Выдавила она с лёгкой хрипотцой, и это прозвучало настолько неожиданно, что Элисон замерла, а Эндрю моргнул, растерявшись. Это были первые слова, адресованные ему, после того, как он несколько часов считал её мёртвой. Её шутливый тон пробил стену его самообладания. Он так сильно её любил, что эта нелепая фраза заставила его впервые за долгое время выдохнуть. — Только не говори, что я всё пропустила. Добавила Рене, прищурившись, пытаясь собраться с мыслями. Эндрю тяжело выдохнул и с натянутой серьёзностью ответил. — Прошло уже три года, Рене. Я уже сделал ему предложение. Глаза Рене широко распахнулись от неожиданности, пульс на мониторе опасно запищал. — Эндрю! Возмутилась Элисон, вскидывая на него взгляд, полный упрёка, но не выдержав, она всё же фыркнула. Но Элисон быстро взяла себя в руки и тут же вернула всё своё внимание Рене, обхватив её лицо руками. — Не слушай его, это не правда. Мягко сказала она, заглядывая Рене в глаза. — Он сошёл с ума от беспокойства, и ты знаешь, каким засранцем он бывает, когда нервничает. Эндрю едва заметно ухмыльнулся, но ничего не ответил. Рене облегчённо улыбнулась, её лицо слегка осветилось, несмотря на слабость. Она сжала пальцы Эндрю. Её рука была ещё слабой, но хватка тёплой и крепкой. Эта маленькая связь между ними принесла им обоим немного покоя. — Мне жаль. Я вас напугала, да? Прошептала она извиняющимся голосом. В её глазах на краткий миг появилась уязвимость, словно она сама не верила, что снова здесь, живая, с ними. — Просто не делай так больше. Сказал Эндрю, его голос был мягким, но в нём была отчаянная просьба. Его слова звучали так, будто он знал: он не сможет пережить ещё одно подобное испытание. Рене ничего ему не пообещала. Она просто отвела взгляд. Они оба это знали: никаких гарантий нет. Рене могла пообещать только быть рядом, пока может. Элисон, сидевшая рядом, почувствовала, как у неё снова перехватило дыхание, когда она вспомнила тот ужасный момент — когда она проснулась, а Рене рядом не дышала. Её руки затряслись, и слёзы снова навернулись на глаза. С трудом сдерживая себя, она наклонилась и прижалась к Рене, пряча лицо на её груди. — Мне было так страшно! Я думала, я тебя потеряю! Элисон плакала, потому что это было единственным способом снять её боль. Эндрю молча сжал руку Рене, чувствуя, как её слабые пальцы стараются сжать его в ответ. Он знал, что им нужно время наедине. Но всё же, прежде чем выйти, он почувствовал на себе взгляд. Эндрю оглянулся, и в этот момент его взгляд встретился с глазами Рене. Она послала ему воздушный поцелуй через маску, и, несмотря не на что, в её жесте была такая искренняя нежность, что Эндрю почувствовал, как его сердце вновь наполнилось светом. Только Рене вызывала в нём такие чувства. Он поймал её воздушный поцелуй, и как и всегда, прижал ладонь к груди. Это был единственный поцелуй, который не оставлял на нём ожогов и не причинял боли. Единственный поцелуй, который больше не был единственным. Но в тот момент Эндрю почувствовал, что её поцелуй — это всё, что ему было нужно.

…

Сначала был шок. Кевин и Аарон вместе. Кевин и Аарон. Тайный парень Кевина, о котором Нил пытался узнать уже несколько лет, оказался чёртовым Аароном. Это было так неожиданно, что голова шла кругом. Нил застыл, как будто время остановилось. Он не мог поверить своим глазам, своим ушам, всему, что только что узнал. Все эти годы лжи и тайн — и всё ради того, чтобы скрыть это? Затем пришло непонимание. «Почему он скрывал это от меня?» Нил доверял Кевину, как никому другому. Они ведь братья. Тогда почему Кевин ничего не сказал? Почему не поделился этим с ним, как бывало раньше? Ведь это же Нил. Ему можно было доверять, правда? Потом пришло отрицание. Нил мерил шагами свою гостиную, качая головой. «Нет-нет-нет, это какая-то ошибка. Я что-то не так понял.» Повторял он себе снова и снова. Они ведь не могли быть вместе, правда? Наверное, они просто друзья. Очень, очень близкие друзья. Возможно, слишком близкие для обычной дружбы, но ведь такое бывает… Бывает ведь? Отрицание сменилось шоком. Нил ходил по квартире, качая головой и хватаясь за волосы. «Может, я всё не так понял? Может, это просто… совпадение? Или какая-то дурацкая ошибка?» Он вспоминал, как видел их вместе в больнице. Эти взгляды. Лёгкие касания. Тонкую невидимую связь, которая соединяла их. «Нет, это бред. Они просто друзья. Очень близкие друзья. Очень-очень близкие друзья.» Но затем пришло другое чувство, старое и знакомое Нилу до боли. Злость. Та самая злость, которая всегда вела его по острому краю, которая заставляла его идти на глупости и ввязываться в неприятности. «Серьезно, Кевин? Аарон?» Кричал он в пустоту комнаты. Внутри всё кипело. Как он мог? Как они оба могли? «Чёрт возьми, Кевин! Ты серьёзно?! Ты всё это время скрывал от меня Аарона? Почему? Я что, недостаточно важен, чтобы знать?!» Нил чувствовал, как его ярость накатывает волнами, захлёстывая его всё сильнее. Нил годами не мог спать. Ночами он ворочался, перебирая в голове каждую деталь и каждое слово, каждое действие, ставшее в итоге трагедией. А в это же время Кевин, как ни в чём не бывало, писал ему. Строчил все эти любовные послания, полные сладких слов и обещаний, пока Нил дрожал от кошмаров? «Ты только притворялся, Кевин? Когда говорил мне, что между нами не будет секретов? Когда говорил, что всё будет хорошо?» Нил сжал кулаки так сильно, что ногти врезались в ладони. Сердце разрывалось от гнева и боли. Поэтому, когда на следующий день Кевин постучался к нему, Нил уже довел себя до предела. Целую ночь он ворочался без сна, обдумывая одну и ту же мысль: «Почему он это скрывал?» И как только он услышал стук в дверь, что-то внутри него взорвалось. Нил распахнул дверь так резко, что та с громким стуком ударилась о стену. — Ты мудак! Закричал Нил, не давая Кевину даже шанса заговорить и тыча пальцем в грудь брата с такой силой, что тот невольно отступил на шаг. Кевин выглядел… растерянным. Нет, больше — виноватым. Он стоял перед ним, ссутулив плечи, опустив взгляд, словно провинившийся школьник, принёсший домой плохую оценку. Но это не смягчило Нила. Наоборот, только подлило масла в огонь. — Ты лгал мне, Кевин! Продолжил Нил, его голос дрожал от смеси ярости и боли. — Все эти годы ты водил меня за нос! Ты смеялся, когда я пытался узнать, кто он! А это оказался Аарон?! Кевин попытался что-то сказать, приподняв руки в примирительном жесте. — Нил, я… — Нет! Перебил его Нил, почти крича. Он шагнул вперед, заставляя Кевина отступить ещё на шаг. — Ты даже не пытался мне сказать. Брату, твоему чёртову брату! Почему? Ты что, мне не доверяешь? Я что, настолько ничего не значу для тебя? Кевин вздохнул и провёл рукой по волосам, глядя на него. Он выглядел так, будто искал слова, но Нил не собирался ждать. — Ты не понимаешь, что ли?! — продолжил Нил, его голос сорвался. — Я ночами не спал, пытался понять, почему ты от меня это скрывал. А ты всё это время сидел со своим Аароном и… — Это не так просто! Наконец выкрикнул Кевин, его голос резко прорезал воздух. Он поднял глаза на Нила, и в них было что-то странное: смесь вины, усталости и какой-то отчаянной боли. — Я не знал, как тебе сказать, Нил! Я боялся, ладно? Мне было страшно. Нил замолчал, сбитый с толку этим признанием. Гнев внутри него утих, но не погас. — Боялся? Боялся чего? Что я тебя осужу? Или что я пойму, как мало для тебя значу, если ты даже не подумал, что я могу понять? Кевин закрыл глаза и покачал головой, будто пытаясь найти ответы на вопросы, которых он сам до конца не понимал. — Ты — мой брат, Нил, — наконец сказал он тихо, но твёрдо. — Я не хотел, чтобы это как-то изменило нас. Эти слова заставили Нила замереть. Он хотел ответить, хотел продолжать кричать, но что-то застряло у него в горле. Гнев все ещё кипел внутри, но теперь рядом с ним появилась другая эмоция — болезненная, глухая обида, которая медленно заполняла грудь. — Изменило? — произнес он хрипло. — Знаешь, что действительно всё изменило? Не то, что ты встречаешься с Аароном. А то, что ты не сказал мне. Что ты думал, что я не пойму. На несколько мгновений между ними повисла напряженная тишина, заполненная лишь тяжёлым дыханием обоих. — Ты не видел себя после того, что случилось. Мы… Мы не думали, что это что-то серьёзное, понимаешь? Что-то, о чём нужно рассказывать. Я просто написал ему пару сообщений — и всё. Нил молчал, давая Кевину возможность выговориться. — А потом мы стали переписываться, — продолжил Кевин, его голос стал напряжённым. — Вы двое думаете, что ваша жизнь ужасна из-за аллергии, но вы хотя бы раз подумали о нас? Знаешь, что я чувствовал, когда врачи пытались запустить твоё сердце после поцелуя с Мией, пока в это время я сидел весь в твоей крови, с головы до ног? Или когда ты не мог есть, поглощёный депрессией, после случая с Рико? Ты хоть раз подумал обо мне? Кевин провёл рукой по лицу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Аарон был единственным, кто понимал меня, — его голос задрожал. — А я был единственным, кто понимал его. Ваша болезнь стала и нашей. И разве я не заслужил человека, с которым мог бы разделить эту ношу? Гнев, пылавший в груди Нила, начал угасать, оставляя только горькое сожаление. Слова Кевина резали глубже, чем он ожидал. — Ты звонил ему, когда я был в больнице? Тихо спросил Нил и Кевин кивнул, избегая взгляда. — Я думал, что ты умрёшь, Нил. Я боялся потерять тебя. А Аарон… он понимал. Нил покачал головой, с трудом сдерживая тяжёлый вздох. — Но зачем было обманывать? — его голос стал жёстче. — Ты мог просто сказать мне: «Нил, это Аарон. Мой парень.» — Не мог. — Почему? Кевин отвернулся, словно пытался сбежать от разговора, но спустя секунду всё же заговорил. — А что бы я сказал? «Нил, помнишь Эндрю? Того самого, который снится тебе в кошмарах каждую ночь? Так вот, его брат-близнец теперь мой парень. Я хочу провести с ним всю жизнь, так что ты обречён видеть его лицо до конца своих дней.» Нил издал нервный смешок, который больше походил на фырканье. — Ты прав. Это звучит по-идиотски, — сказал он, поджав губы. — Но вы всё равно не могли бы скрываться вечно, если хотели быть вместе. Вы собирались и дальше играть в шпионов? Это вас заводит или что? Кевин закатил глаза и прикрыл покрасневшее лицо рукой. — Нил, ну пожалуйста, прекрати. Их разговор прервал стук в дверь. На пороге стоял Аарон, слегка нахмуренный. — Привет. Я слышал крики. Подумал, будет честно, если накричат и на меня, — произнес он с долей сарказма. Нил закатил глаза, но всё же махнул рукой, приглашая Аарона войти. — Кевин, твой рыцарь здесь, — крикнул он язвительно. — Только коня по пути потерял. Аарон подошёл ближе, остановившись рядом с Кевином, будто готов был прикрыть его, если Нил снова начнет кричать. Но Нил, к их удивлению, лишь тяжело вздохнул. — Ладно, — наконец сказал он, без сил сев на диван. — Я не буду устраивать сцену. Если ты его любишь, Кевин, то… это твой выбор. Но, честно говоря, вы оба могли бы быть чуть честнее. Не думаю, что я заслуживал такого отношения. Аарон усмехнулся, скрестив руки на груди. — Ты прав, — сказал он, глядя прямо на Нила. — Мы не должны были скрывать это. Но, знаешь, Кевин просто хотел уберечь тебя. Он знал, как ты отреагируешь на всё, что связано с моей семьей. И он боялся, что это может разрушить ваши отношения. Нил фыркнул, не скрывая сарказма. — Ага, и вот что в итоге получилось? Я всё равно узнал, и мы все сидим здесь, как в дешевом телешоу. Кевин шагнул вперед, перебивая их. — Нил, это не было просто… прихотью или чем-то временным. Я люблю Аарона. Он помогает мне справляться со всем этим дерьмом, которое у нас у каждого есть. Да, мы ошиблись, скрывая это, но только потому, что не хотели потерять вас. Я просто… — он запнулся, не в силах закончить, и отвёл взгляд. — И я люблю его, — вмешался Аарон, его голос был твёрдым. — Я никогда бы не сделал ничего, чтобы навредить Кевину. Я не Эндрю, Нил. Ты можешь относится к моему брату как угодно, но я — это я. И я здесь не для того, чтобы быть твоим врагом. Нил поднял глаза на Аарона, в его взгляде была смесь раздражения и усталости. Он хотел возразить, но слова Аарона звучали слишком искренне, чтобы их можно было игнорировать. — Ладно, — наконец сказал Нил, сжимая переносицу. — Просто… дайте мне время. Это всё слишком… Я не знаю, как сразу всё переварить. Кевин кивнул, словно ожидал именно этого. — Спасибо, Нил, — тихо сказал он. — Правда, спасибо. Аарон коснулся плеча Кевина, предлагая ему немного расслабиться. Нил увидел в этом жесте больше, чем просто поддержку. Это было подтверждение их связи, что бы Нил ни чувствовал по этому поводу. — Как Эндрю? Спросил Нил, нарушая тишину. Аарон слегка напрягся, его пальцы на мгновение замерли на плече Кевина. — Я говорил с Эндрю, — ответил он, осторожно подбирая слова. — Он…вроде нормально отнёсся к нам. Ну по меркам Эндрю. — Я имел в виду, как он? Уточнил Нил, нахмурив брови. Его голос звучал настойчиво, но в нём был оттенок тревоги. Аарон усмехнулся, но тут же смягчил выражение лица. — О, ты про это. — Его тон стал чуть мягче. — Ему стало лучше, когда Рене очнулась. Мы все будто выдохнули. Нил медленно выдохнул, словно сам держал это напряжение внутри. Он не знал Рене лично, но понимал, насколько она важна для Эндрю. В какой-то степени он волновался за неё так же, как если бы это был, например, Жан. — Он приехал с тобой? — спросил он после небольшой паузы. — Да. Рене завтра утром уже выпишут и нам там больше делать нечего — ответил Аарон. — Так скоро? — удивленно прошептал Нил, не скрывая сомнения в голосе. Аарон пожал плечами, словно это было что-то само собой разумеющееся. — Таковы правила. — Ну, это ведь хорошо? — Нил посмотрел на него, пытаясь уловить эмоции на его лице. — Значит, всё не так плохо? — Пока да. Коротко ответил Аарон, глядя в сторону, как будто размышлял о чём-то. Затем его взгляд снова вернулся к Нилу. — Эндрю сейчас наверху. Скорее всего, пьёт. — Аарон говорил это спокойно, но его голос выдавал напряжение. — Я… Мы с Кевином поедем домой. А Ники опять где-то шляется. Ты не мог бы потом зайти к нему? Я не хочу, чтобы и он оказался в больнице. Нил посмотрел на Аарона, раздумывая над его просьбой. Его плечи слегка опустились, словно он устал от всех этих разговоров. — Я не знаю, — наконец ответил он, пожав плечами. — Может быть. Ответ был неопределённым, но в глубине души он уже знал, что навестит Эндрю. Не из-за просьбы Аарона, а потому что, несмотря на всю сложность их отношений, Нил хотел быть рядом с ним.

…

Нил не долго колебался, хотя, стоя у знакомой квартиры, он несколько раз поднимал руку, чтобы постучать, и тут же опускал её. Он никак не мог заставить себя действовать, не понимая, чего боится больше: не услышать ответа или услышать то, что ему не понравится. — Это же просто Эндрю… Пробормотал Нил себе под нос, хотя прекрасно знал, что ничего с Эндрю никогда не было «просто». Этот человек сам по себе был воплощением противоречий. Наконец он постучал. Ответа не было. Нил повторил стук, уже сильнее, но тишина за дверью только усилила его беспокойство. Наконец, он, ни на что особо не надеясь, толкнул дверь и, к своему удивлению, обнаружил, что она не заперта. — Эй? Эндрю? Позвал Нил, заходя внутрь. Мелькнула мысль, что, возможно, Эндрю потерял сознание или лежит где-то в критическом состоянии. Эта тревожная мысль заставила его идти быстрее. Эндрю, однако, оказался вполне в сознании. Он полулежал на полу, облокотившись спиной на диван, и выглядел… измотанным. Перед ним стояла полупустая бутылка виски, а взгляд был тяжелым от алкоголя или чего-то большего. Нил громко постучал по косяку двери в гостиную, чтобы привлечь его внимание. — Эндрю? — позвал он снова. — Oui? Откликнулся тот, лениво поднимая бутылку, словно салютуя. Он явно уже выпил больше, чем следовало, но не был полностью пьян. Просто… в состоянии, в котором Нил не привык его видеть. Он не знал позволено ли ему видеть Эндрю таким, но ведь он уже был здесь. — Заходи, — пробормотал Эндрю, делая манящий жест рукой, будто Нил всё ещё ждал его приглашения. — Серьёзно? Виски? Нил остановился около него, внезапно чувствуя, как внутри поднимается тревога. Аарон сказал, что всё в порядке, но прошёл почти час. Что угодно могло случиться за это время. — С Рене ведь всё хорошо? Эндрю поднял на него глаза, полные усталости, и отмахнулся, словно это было что-то незначительное. — Насколько может быть хорошо при муковисцидозе, — сухо ответил он. — Но она жива, если ты об этом. Завтра её уже выписывают домой. Эндрю пожал плечами, будто не знал, радоваться этому или нет. — Они больше ничего не могут сделать. Я должен был быть там. Должен был приехать к ней. Сказал Эндрю, его голос дрогнул, но он попытался скрыть это под привычной маской безразличия. Он невесело усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли радости, только горечь и измождённость. — Я снова и снова представляю, что она чувствовала. И, не зная этого… Для меня она всё ещё продолжает умирать. — Эндрю, — твёрдо сказал Нил, прерывая поток саморазрушительных мыслей. — Хватит. Но Эндрю, будто не слыша, продолжал, его взгляд был устремлён куда-то в пол, словно он видел перед собой кошмар, который невозможно было стереть. — Я думаю о том, как она тонула без воды, захлёбываясь в мокроте. Думаю о её последнем вдохе. О том, как она глотала воздух, но не получала его. И всё. Дальше лишь темнота. Голос его стал тише, почти шёпотом, но каждое слово резало воздух, словно нож. Нил сжал кулаки, но сдержал себя. — Даже если бы ты был рядом, ты бы не узнал. Наконец сказал он, пытаясь достучаться до Эндрю. Его голос был спокойным, но в нём звучала напряжённость. Эндрю поднял на него глаза, полные боли и гнева, но тут же отвернулся, будто не мог выдержать этого взгляда. — Но меня там не было. «Потому что я был с тобой», не сказал он. Нил отвёл взгляд, пытаясь подобрать слова, и вдруг заметил окровавленные костяшки на руке Эндрю. — Ты… прикоснулся к кому-то? — Да. К стене. Усмехнулся Эндрю, кивнув в сторону дальней стены. Там, на месте облупившейся штукатурки, была видна кровавая отметина, которая явно не могла быть случайной. — Зачем? Вздохнул Нил напряжённо, но больше от непонимания, чем от беспокойства. — Хотел понять, — ответил Эндрю, на мгновение посмотрев прямо на него. — Что понять? Нил шагнул ближе. Он критически осмотрел руку Эндрю, приходя к выводу, что тот обойдётся без срочной медицинской помощи, и сел рядом. — Забыл, как ощущается боль? Эндрю выдохнул, не сводя взгляда с лица Нила. — Хотел понять, уйдёт ли это чувство, если заменить его болью, — его голос был тихим, но с каждым словом становился всё твёрже. Нил молчал, наблюдая за ним. В этом ответе было столько сломанных эмоций, что он сам не знал, что сказать. — Какое? Нил прищурился, ожидая, что Эндрю, возможно, напомнит про очередь в их небольшой игре. — Ты, — спокойно ответил Эндрю, глядя прямо на него. — Ты думал обо мне? — удивился Нил, не скрывая недоверия в голосе. — Почему нет? — спросил Эндрю с едва заметным ухмылкой. Нил неуверенно пожал плечами, избегая его взгляда. — Не знаю. Всё пошло как-то не так. — Да уж. Редко на первом свидании у кого-то умирает подруга. Отозвался Эндрю, его голос звучал сухо, почти саркастически, но глаза выдавали истинную глубину эмоций. Нил нервно хмыкнул, вспоминая ту ночь. Вспоминая горячие губы Эндрю на своей коже, его прикосновения к шрамам, которые обычно он никому не позволял даже видеть. Он всё ещё помнил тепло его рук, ощущение его кожи под своими пальцами. Эти воспоминания заставили его сердце сбиться с ритма. — Она не умерла. Не прибедняйся. Фыркнул Нил, стараясь вернуть разговор в менее эмоциональное русло. Эндрю приподнял бровь, не отрывая взгляда от Нила. Сделал большой глоток виски, а затем протянул бутылку Нилу. Тот взял её, тут же поморщившись от горького, обжигающего вкуса. Алкоголь обжёг его горло, разгоняя жидкий огонь по венам. Сердце Нила забилось быстрее, и он невольно придвинулся ближе к Эндрю. — Итак, мы почти родственники. Будет странно, если я тебя поцелую? Неожиданно спросил Нил, не отводя взгляда от его лица. Эндрю приподнял бровь выше, уголок его губ дрогнул, будто он пытался подавить улыбку. — Немного, — признал он, выпрямляясь так, что их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Но мы ведь ещё не родственники. — Пока нет. Согласился Нил, чувствуя, как его дыхание стало тяжёлым. Его взгляд скользнул к губам Эндрю, и он заметил, как тот лениво провёл языком по губам, слизывая вкус виски. Этот простой жест казался невыносимо соблазнительным. — Предлагаю обогнать их и пожениться первыми. Тогда это на них все будут коситься. — Ты зовёшь меня замуж? Эндрю хмыкнул, протягивая руку вперёд и, дождавшись от Нила кивка, соединяя их руки вместе. — Всё может быть. Если ты скажешь «да». Эндрю потянул его ближе, и Нил, чтобы не упасть, опёрся ладонью на его грудь. Он почувствовал, как под пальцами бьётся сердце Эндрю. Сам Эндрю казался не просто тёплым — он был обжигающе горячим, словно Нил только что прикоснулся к чёртовому солнцу. — Посмотрим. Хмыкнул Эндрю, его глаза блеснули в полумраке комнаты. Он аккуратно отодвинул выбившиеся пряди с лица Нила, и его пальцы мягко скользнули по веснушкам на его щеках. Эндрю рассматривал их, словно пытаясь подсчитать их — каждую маленькую точку на коже Нила, каждое небольшое несовершенство, которое на самом деле казалось ему чем-то особенным. Он хотел бы запомнить их навсегда. Возможно, даже сделать что-то глупое и романтичное, например, поцеловать их прямо сейчас. Эти слишком сладкие мысли пронеслись в его голове, но тут же его отвлёк следующий вопрос, сорвавшийся с языка Нила, когда их взгляды встретились. — Тогда может первую брачную ночь? Сказал Нил, и его глаза стали искриться какой-то неожиданной игривостью. Сердце Эндрю пропустило удар, и он постарался взять себя в руки. — Тестдрайв? С усмешкой повторил он. Нил резко отпрянул, его лицо стало более серьёзным. — Ты пьян. Я наверное не должен… — Я не пьянею. Произнёс Эндрю. — Это первый признак алкоголизма, между прочим. Толерантность… — Заткнись. Перебил его Эндрю и поднялся на ноги, оставив Нила одного на полу. — Ники может вернуться в любой момент. Нил нахмурился, вставая вслед за Эндрю. — Куда ты идёшь? — К тебе, конечно. Ответил Эндрю, и его голос был немного насмешливым, но всё ещё и полным желания. Нил тяжело сглотнул. «Вот чёрт. Дошутился.» Кажется у него сегодня будет секс.

…

Не то чтобы Нил никогда не представлял, как это будет. Конечно, он представлял — временами даже слишком отчётливо и слишком ярко. Но реальность всего происходящего выбила у него почву из-под ног, путая мысли и заставляя тело дрожать от нервного напряжения. Нил с трудом открыл дверь в свою квартиру. Пальцы тряслись так сильно, что ключ едва попадал в замочную скважину. Кинув взгляд на диван, Нил выдавил. — Я сейчас. И скрылся в ванной, опираясь спиной о дверь и прижимая руку к груди, пытаясь взять дыхание под контроль. Дыхание было рваным, как после долгого бега. Это действительно происходило. Эта мысль была одновременно пугающей и обжигающе сладкой. Господи, Нил собирался заняться с Эндрю сексом. Настоящим сексом. Вот только Бог Нилу здесь не мог помочь, а вот кое-кто другой мог бы. Нил, вознося молитвы за такого друга, судорожно достал телефон, открывая сообщение от Жана, которое он так и не смог дочитать. «Правила гейского секса: пункт первый — подготовка…» Эндрю всё также ждал его на диване, когда Нил наконец вышел из ванной. Эндрю не смотрел на него разглядывая что-то в своих руках и Нил с ужасом понял, что это было посылка Жана. — Нил, боюсь спросить, а зачем тебе 20 коробок презервативов? Эндрю поднял на него насмешливый взгляд, уголок губ дёрнулся в полуулыбке и замер. Нил не потрудился надеть на себя футболку или штаны, просто обернув вокруг бедёр влажное полотенце. С его волос слегка капала вода, стекая по быстро вздымающейся груди. Эндрю хотелось поймать эти капли губами и он не стал себе в этом отказывать, поднимаясь на ноги и одним плавным движением снимая с себя футболку. От этого движения у Нила перехватило дыхание от смеси желания и восторга. Нила уже почти трясло от волнения. Он часто представлял, что было бы если бы он был здоров. Но реальность оказалась намного лучше. И Нил был этому рад. Не было никаких фанфар и закадровой музыки, только он и Эндрю. Нил потянул Эндрю за руку, ведя его в свою спальню и замечая как Эндрю выхватил из посылки одну упаковку презервативов. В спальне было тихо, даже слишком. И это было не похоже на тот вечер в машине. Он уже видел Эндрю без футболки, но это было по-другому. Не было прошлого, не было будущего, были только они разделённые одной кожей. Или наоборот соединённые ею. — Всё в порядке. Прошептал Нил, когда Эндрю навис над ним, прижимая к кровати. — Я готов. Это происходило на самом деле, не во сне, а наяву. Нилу не пришлось повторять дважды. Эндрю легко поднял его подбородок, и их губы встретились в поцелуе. Лёгком, почти невесомом, словно Эндрю всё ещё боялся обжечься и не мог поверить, что Нил реален. Его прикосновение было осторожным, но уже в следующую секунду он провёл большим пальцем по подбородку Нила, заставляя его губы раскрыться шире, и поцеловал снова — глубже, настойчивее, с едва сдерживаемой страстью. Волна тепла прокатилась по всему телу Нила, оставляя за собой мурашки. Он не мог думать, не мог дышать. Лишь отвечал на этот поцелуй, прижимаясь ближе, чувствуя мягкость губ, шероховатость кожи Эндрю, его тепло и его силу. Глаза Нила оставались открытыми, как будто он боялся пропустить хотя бы мгновение. Он хотел запомнить всё: вкус, запах, прикосновение, ощущение близости, которое казалось таким невозможным и таким реальным одновременно. Люди веками пытались определить, что такое счастье. Биологи говорили — гормоны. Психологи утверждали — состояние души. Религия твердила, что это Бог. Экономисты — деньги. Подростки называли счастьем свободу, а старики — здоровье. Эндрю всю жизнь был убеждён, что счастья не существует. Пустое слово. Иллюзия. Но сейчас он понял, как ошибался. Счастье — это прикосновение. Это тепло. Это поцелуй. Это человек, который видит в тебе что-то настолько прекрасное, что хочет прикоснуться губами. — Просто чтобы ты знал, — прошептал Нил, дыхание ещё неровное. — Единственный, кем я интересуюсь — это ты. Эндрю замер, всматриваясь в его лицо. — Не говори чушь, — тихо ответил он, пытаясь сохранить равнодушие. — Останови меня. Но вместо слов Эндрю снова поцеловал его, заставляя замолчать. Этот поцелуй был совсем другим — яростным, требовательным. Руки Нила инстинктивно обхватили его за плечи, пальцы сжались, словно пытаясь удержать его ближе. Эндрю взял лицо Нила в ладони, будто боялся, что он растворится. Он целовался так, словно пытался отвоевать для них обоих право на эту жизнь. Словно в губах Нила начинался и заканчивался весь его мир. — Так всё-таки… тебя совсем нельзя трогать? — спросил Нил, отрываясь на мгновение, его голос был хриплым и немного насмешливым. — Или есть безопасные зоны? — Рассчитываешь, что я сообщу координаты? — Эндрю прищурился, взгляд всё ещё горел эмоциями. — Рассчитываю определить границы, прежде чем их пересекать. Но если одолжишь маркер, я не против расчертить карту. Неплохая идея, кстати. Эндрю закатил глаза, но уголки его губ дрогнули в улыбке. — Всё, что связано с тобой, — плохая идея. — Не понял. — Твоя проблема, — тихо ответил Эндрю, вновь притягивая его к себе. Нил лежал на кровати, его тело было напряжено от ожидания, но в то же время расслаблено стоило только Эндрю коснуться его. Комната наполнилась едва слышным шорохом одежды, звуками поцелуев и их дыханием, смешивающимися в едином ритме. Эндрю медленно скользнул ладонью вниз по его груди, исследуя каждый изгиб, каждый шрам, каждую линию. Его пальцы двигались медленно, будто он хотел запомнить всё до последней мелочи. Нил задержал дыхание, чувствуя, как его пальцы спускаются ниже, огибая пах и касаясь его бедёр. Нил двинулся навстречу, когда почувствовал как Эндрю медленно, словно всё ещё спрашивая разрешения, спустился ниже. Словно всё, что происходило между ними было не достаточным подтверждением для него. — Эндрю… Прошептал Нил, его голос дрожал, но он не отрывал взгляда от глаз своего партнёра, когда почувствовал внутри чужие пальцы, касающиеся мягко и осторожно. — Всё в порядке? Эндрю остановился, его взгляд наполнился обеспокоенностью, будто он и правда боялся причинить Нилу боль. Но всё чего хотел Нил — это большего. — Больше, чем в порядке. Не останавливайся. Ответил Нил, притягивая его ближе. Эндрю медленно поцеловал его шею, спускаясь всё ниже, оставляя за собой горячие следы. Нил с трудом сдерживал себя, его тело отзывалось на каждое прикосновение внутри, пока пальцы Эндрю сжимались и разжимались, подготавливая его. Они продолжали исследовать друг друга, касаясь, изучая, запоминая. Их движения были неторопливыми, почти ленивыми, но каждый жест, каждый поцелуй был наполнен такой глубокой страстью, что казалось, воздух в комнате стал плотным и тяжёлым. Когда их тела наконец соединились, это было не резким, а плавным движением, как будто они нашли недостающую часть себя. Каждый их вдох, каждый взгляд и каждое движение говорили больше, чем любые слова. Эндрю начинал медленно, словно проверяя границы, словно давая Нилу время привыкнуть. Его движения были выверенными, почти нежными, но в этом было скрытое напряжение, словно дикая сила, которую он удерживал лишь из последних сил. Нил с трудом сдерживал стон, когда почувствовал это напряжение, и нетерпеливо двинул бёдрами навстречу, словно бросая вызов. — Ну же, Эндрю, — прохрипел он, голос дрожал от смеси желания и едва сдерживаемого отчаяния. — Я не сломаюсь. Нил сам не был уверен в своих словах. Тело уже горело, мышцы напрягались, как струны, готовые порваться. Но в этот момент Эндрю склонился ближе, их тела соединились в одно. Одна рука Эндрю с силой удерживала его на весу, вторая впивалась в бедро Нила, оставляя почти болезненные следы. Но этого было недостаточно. Темп был слишком медленным и прикосновений всё ещё не хватало. А Эндрю будто специально дразнил его, заставляя извиваться и умолять о большем. — Чёрт возьми… Прошептал Нил, и, срываясь, резко обхватил его за шею, притягивая ближе. Его зубы вонзились в плечо Эндрю, оставляя красный след. Он хотел чувствовать больше, сильнее, глубже. — Надеюсь, ты не заразный. Усмехнулся Эндрю, но в его голосе звучала едва скрываемая хрипота, слишком яркий отклик на желание Нила. Их глаза встретились, и что-то молниеносное проскочило между ними, как электрический разряд. — Двигайся, или будет хуже, — выдавил Нил, почти рыча. — Я не веду переговоры, — отрезал Эндрю, но что-то в его взгляде изменилось. Он услышал Нила. И вот темп изменился. Ритм стал жёстче, быстрее, мощнее. Каждый толчок проникал в Нила до самой сути. Он издавал негромкие стоны, почти крики, едва справляясь с накрывающим на него ураганом чувств. Их движения становились всё более хаотичными, как борьба за доминирование, в которой никто не хотел уступать, но в то же время — никто не хотел выигрывать. Воздух в комнате потяжелел, и словно стал горячее, плавя их тела и делая их мягкими и податливыми. Пот струился по их телам, пальцы Нила впивались в плечи Эндрю, оставляя красные полосы. Нил пытался дышать, но воздух как будто растворялся вокруг них, оставляя только тяжёлую, обжигающую близость. Они двигались, сливаясь в единое целое. Каждый толчок, каждый стон становился чем-то больше, чем просто физическим контактом. Нил закатывал глаза, ощущая, как его сознание таяло, как тело превращалось в единый пульсирующий нерв. Он терял себя полностью, отдаваясь Эндрю, доверяя ему больше, чем когда-либо доверял кому-либо. Это был не просто секс. Это было признание без слов, оголённая правда, обнажённая до самой сути. Их страхи, сомнения и чувства переплелись вместе, сливаясь воедино. Это было доверием, которого боялись. Это было принятие, которого они так долго избегали. Это была любовь, в которой они ещё не признались друг другу, но которая сейчас кричала в каждом движении, в каждом прикосновение и в каждом взгляде. Она была в них самих.

…

Один день — это либо целая жизнь, либо один удар сердца, в зависимости от того, с кем ты его проведёшь. Нил не помнил, как заснул, но когда он моргнул, открывая глаза, Эндрю всё ещё был там. Лежал рядом. Нил смотрел на его профиль, запоминая каждую деталь расслабленного лица: мягкую линию скул, чуть приоткрытые губы, светлые ресницы. — Пялишься, — хрипло прошептал Эндрю, лениво приоткрывая один глаз. — Мне показалось или ты меня материл во сне? Спросил Нил. Уголки губ Эндрю едва заметно дрогнули в усмешке. — Я не спал. — Что будет дальше? Прошептал Нил через мгновение, будто боялся нарушить хрупкость этой утренней тишины своим вопросом. — Что ты хочешь, чтобы было дальше? Нил не сразу ответил, опустил взгляд, задержав его на шрамах, пересекающих кожу Эндрю, потом снова посмотрел ему в глаза. — Хочу делать это снова и снова. Каждый день. С тобой. — Значит, так и будет, — спокойно ответил Эндрю, как будто это был самый очевидный ответ на свете. — Значит, мы теперь вместе? — уточнил Нил, будто проверяя реальность своих слов. — А тебе нужны ярлыки? — спросил Эндрю, приподняв бровь. — Хочу знать, что сказать Жану, — Нил слабо улыбнулся, понимая, как глупо это звучит. — Ты собираешься рассказать ему о нас? — голос Эндрю стал чуть более серьёзным. — А ты разве ничего не расскажешь Рене? — Нил смотрел на него с вызовом, но не успел дождаться ответа. Эндрю проигнорировал вопрос, вместо этого притянул Нила к себе ближе. Их лица оказались на расстоянии выдоха, и в этот момент Нил забыл про весь остальной мир. Ленивое утро на кухне. Эндрю, опираясь бедром о стойку, переворачивал что-то на сковороде — их сегодняшний завтрак. Запах масла и кофе смешивался с солнечными лучами, пробивающимися через окно. Нил сидел за столом, наблюдая за ним с полусонной улыбкой. Их отвлёк стук в дверь. Резкий, громкий — будто мир снаружи пытался прорваться внутрь. В их маленький идеальный мир. Эндрю замер, а потом бросил взгляд на Нила. — Игнорируем? — спросил он с привычным спокойствием, но в его голосе слышалась едва уловимая досада. — Или открываем? Нил пожал плечами и всё ещё не сводя глаз с Эндрю потянулся к двери, замечая, как Эндрю закатил глаза, но ничего не сказал. Замок тихо щёлкнул, дверь открылась, и Нил замер. На пороге стоял Жан. Его высокая фигура почти заполнила собой весь дверной проём. Он был весь в чёрном — кожаная куртка, плотно облегающая плечи и торс и чёрные джинсы. Даже латексные перчатки, будто служившие вызовом миру — были чёрного цвета. Его кудрявые тёмные волосы растрепались под лёгким ветерком, добавляя ещё больше хаоса к его виду. Взгляд Жана, прямой и бесстрашный, мгновенно встретился с глазами Нила. И на его губах заиграла та самая дерзкая ухмылка, которую Нил видел десятки раз через экран, но теперь она казалась осязаемой, реальной. — Жан? Нил моргнул, чувствуя, как будто его реальность слегка качнулась. — Привет, ma poisson. Ты ниже, чем я себе представлял.