Лазарь с острова Рук

             Опираясь на бадик, Монтенегро бродил по пляжу, оставляя неровные следы на песке. Он наслаждался шумом моря и солнцем, которое в последний раз собирал кожей до сезона дождей. Вдруг он услышал, как в лагере кто-то начал хлопать дверьми джипов. Кто-то приехал. К грохоту прибавился смех. Женщины. И небось из деревни Аманаки. Значит, олень на углях и пиво отменяются.       И нет, девушки не станут отбирать мясо и скисший сок из местных растений, который Броди всё-таки разрешил делать и пить в любом количестве. Когда приезжают женщины, а приезжают они к бывшим солдатам Вааса, все запланированные мужские дела отменяется, потому что до охоты, рыбалки или сидения возле костра нет никому дела. Кому будет интересно скакать по бамбуковым зарослям за тапиром, либо тащить барракуду из воды, когда в бунгало сидит очаровательная лань? Всё просто и до безобразия естественно.       Ветер принёс заливистый девичий смех. Догадки оправдали себя. Выдохнув через нос, Монтенегро побрёл по пляжу.       Женщины. Давно это было. Считай, что в прошлой жизни. И то, как в тумане. Тех размалёванных девиц с нарощенными волосами и ресницами, с которыми он спал, женщинами не назовёшь. Впрочем, Хойт не особо был разборчив в этом вопросе. А из-за его неразборчивости отряды выкашивал триппер и сифилис. Да, венерические заболевания, приносимые проститутками, это намного страшнее, чем голодный леопард или разъярённые повстанцы. Считай, что проститутки – это биологическое оружие замедленного действия. Ведь всякая живая опасность лечится пулей или крылатой стрелой, а бактерия –лекарствами, которых, ясное дело, не привозилось Волкером в таком количестве, как шлюх. Когда от этой заразы скончался друг Вааса, мужик невероятного склада ума, который знал толк в захватах и манёврах, Монтенегро как-то резко взял и завязал с проститутками. На смену им пришли наркотики. В большом количестве.       А потом в лес заявилась Белоснежка. Устроила погром в гномских домах, назвав это «порядком», и успокоилась, найдя себя в охоте и муштре.       – Ваас!       Мужчина обернулся. Под пальмами стоял Броди.       За несколько лет на острове парнишка сильно изменился – стал шире и кряжистее в плечах. Однако мышцами так и не обзавёлся. Длинный и стройный, как пальма.       Поправив сумку с растениями, Джейсон, шлёпая по песку, приблизился к Монтенегро. Ваас старался держать спину прямо и изображать из себя великого и по-прежнему грозного Ареса. Однако сейчас от агрессивного пирата-психопата остался лишь шрам и зелёный камень на груди. За время болезни мужчина сильно похудел и оброс – с головы испанца свешивались тёмно-каштановые пряди. Ирокез остался в прошлом.       – Ты как? – поинтересовался парень, разглядывая пирата с проницательностью опытного врача.       – Не дождёшься, – буркнул он и слегка улыбнулся.       Джесси, прикрыв глаза, издал тихий смешок и покачал головой. Шутки шутками, но нужно держать ухо востро.       – Я серьёзно, Ваас.       – Чего? Нормально всё, amigo, — отозвался пират.       Стащив сумку с плеча, молодой человек вытянул руку, намереваясь проверить повязку, пересекающую грудь Монтенегро. Утром, во время перевязки, он заметил, что вокруг длинной борозды, оставленной ритуальным ножом, кожа приобрела красноватый оттенок. Броди подумал, что опять началось воспаление, однако, из-за чего – на это у него мыслей не нашлось. Возможно, что причина кроется либо в холодной и дождливой погоде, либо в мази, которую парень намешал спросонья.       Не успел калифорниец коснуться одежды своего «подопечного», как Монтенегро остановил его, схватив парня за запястье. Джейсон сжал пальцы в кулак и напряг мышцы руки.       О песок и камни разбилась волна.       Нахмурив брови, молодой человек посмотрел на Вааса одним из своих недобрых взглядов. Лицо напряжено, а в глазах поднимается буря, право, как у дикой молодой кошки, которая уже научилась пользоваться зубами и когтями.       Гнавший волны к берегу ветер трепал их волосы.       Парень смотрел то на Монтенегро, то на его руку. Бывший предводитель пиратов гаденько рассмеялся.       – Страшно, Джесси, очень хороший взгляд, – полушёпотом проговорил мужчина, а затем продолжил, – думаю, что именно с таким лицом ты натягивал Хойта. Это было зрелищно.       Покрытые щетиной щёки Броди налились кровью, он рывком освободил руку из крепкой хватки бывшего главаря пиратов. Ваас не исправим. Временами американцу кажется, что его спасёныш взялся за ум, но стоит только Монтенегро отмочить что-то в своём грубом и неотёсанном духе, то у Джейсона появляется желание постоять в ветреную погоду под кокосовой пальмой. Чтобы орех, провисевший весь сезон, шмякнулся на его голову и вышиб всю дурь вместе с мозгами. Что уж и говорить, жить на острове с испанским Лазарем тяжело, особенно если этот Лазарь — редкостный мудак. Ему скажешь: «Встань и иди», а он тебя пошлёт выяснить, что носят черти под хвостом.       – Чего ты так раскраснелся? Я просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне своими целительскими руками на глазах у всех.       Джейсон фыркнул и скрестил руки на груди. Где это было видано, чтобы Ваас стеснялся? Глупости. Впрочем, американец старался не принимать очередной выпад близко к сердцу, поскольку понимал, что Монтенегро играет в какие-то свои странные игры, правила которых он придумывает каждый день.       Накинув сумку на плечо, парень сдвинулся с места, направляясь к самой дальней лужайке, скрытой массивной веткой. Сбор растений ещё не окончен.       – Ты куда, rabioso? Лагерь в другой стороне.       Парень остановился. Выдохнув, Броди повернул голову и нейтрально ответил:       – За марантой и тиаре. Мне сказали, что…       Его голос заглушил шум прибоя.       – Не слышно, нихуя! Сейчас подойду, – прокричал испанец и шустро заковылял, помогая себе тростью.       

***

      Что уж и говорить, Ваас соскучился по джунглям, по каждой кочке, по деревьям и даже банановым листьям, которые, если от них не увернуться, залепят крепкую оплеуху. Ему за радость вновь услышать треск веток, щёлканье и отдалённые крики казуаров. До этого дня Броди не брал его с собой в лес. Но Монтенегро всю эту «заботу» брать во внимание не хотел. Джунгли – это его отчий дом, его мир – дикий и полный опасностей. Мир, который зовёт к себе всегда.       Ваас заныл о походе на улицу уже через несколько недель после возвращения на землю. Терпя оскорбления, Броди стоял на своём: пирату нельзя на улицу, а уж тем более в лес. Солдаты, видя старания парня, а главное, его благие намерения, попытались смягчить углы и начали внушать боссу, что прогулки для него пока слишком опасны. Если зам говорит: «Ваас, ну реально, посиди маленько, потом, как всё зарастёт, обкашляем твои вопросики по поводу тигриной шкуры», то значит, надо заткнуться и действительно подождать. И он вытерпел. Сначала Джейсон позволил бывшему головорезу гулять в лагере, потом выходить на пляж, а сегодня, вот счастье, взял с собой на полянку с душистыми тиаре.       – Подержи сумку, – сказал Броди, сняв ношу с плеча.       Приняв из рук кожаный мешок, Ваас заглянул внутрь, а затем скривился.       – А чем так воняет? – пират ослабил верёвку, чтобы получше рассмотреть, на что американец тратит время. — Ёб твою мать, Джейсон, опять вакамэ?!       Срезав сразу несколько цветущих веток, Броди взглянул на своего подопечного и воткнул руки в бока. В этот день пират невыносим как никогда.       – Ты предлагаешь что-то другое?       – Всё, только не блядское вакамэ, – затянув верёвку, проворчал мужчина.       – Давай-ка подумаем, – брюнет взял в одну руку нож и ветки тиаре, а на другой растопырил пальцы. – От супа с ламинарией тебя мутит.       – Найджел отвратительно её готовит, – парировал Ваас.       – Синие водоросли ты не ешь потому, что в детстве едва ими не отравился, поскольку их собрали слишком рано, – он загнул второй палец.       Ветер тронул ветки деревьев и на полянке запахло тиаре ещё сильнее. Аромат цветов и джунглей сводил с ума. Ваас спокойно и даже как-то вдохновлённо глядел на молодого человека, который громко и с чувством перечислял гастрономические «нехотелки» Монтенегро. Вот это уровень! Вот эта заинтересованность! Ваас в каком-то смысле восхищался Джейсоном. Калифорнийский мальчик знает о нём на порядок больше, чем знала его приёмная мать. Это, как минимум, заслуживает уважения. Да, уважения, увы, но он пока не в курсе, как устроено это чувство, и в чём заключается искусство его проявления не только на людях, но и в более интимных ситуациях.       – Что ещё? На этлингеру у тебя, как мы выяснили, аллергия, – продолжал Джейсон.       – Я чесался, как вшивый бобик.       – Батат тебе надоел.       – Говорю, Найджел – ужасный повар! И как он только коком работал на корабле? Продолжай.       – Гибискус… – загнув пятый палец, проговорил Джейсон, а потом вдруг резко осёкся, – что?       Мужчина энергично замахал руками.       – Нет-нет, amigo, чай с гибискусом хорош, если, конечно, его заваривает не Найджел.       Броди ещё больше побагровел. Он знал, что характер Вааса не сахар, однако калифорниец даже и подумать не мог, что он настолько капризен в еде. Накормить бывшего предводителя пиратов, чтобы все остались довольными, тот ещё подвиг.       – Значит, во всём виноват Найджел?       Пират кивнул.       – Ладно, — голос Джейсона стал тише, – поговорю с ним завтра. В любом случае, сегодня возле плиты он не будет стоять.       Лишив ещё несколько кустов нежных белых цветков, парень подошёл к Ваасу, забрал у него сумку и сунул туда растения.       – Это связано с девками из деревни Аманаки?       Джейсон крепко затянул верёвку, снова вручил мешок мужчине, а затем продолжил махать ножом. Тиаре. Тиаре. Тиаре. Их аромат смягчит даже самое каменное сердце. И кто сказал, что эти простенькие цветы обожают женщины? У них есть фанаты и среди мужчин.       – А ты проницателен. У Каньи день рождения, поэтому Фил пригласил её и половину деревни в лагерь. Видишь ли, твой зам решил сделать ей предложение.       – Так цветы…       – И даже блядский вакамэ к праздничному столу, – закончил Броди.       Весть о том, что один из его близких друзей сегодня вечером решится на серьёзный шаг, немного выбила Вааса из колеи. Бугай Фил, способный проломить череп одни точным ударом в лоб, матёрый убийца, поднявшийся из рядовых солдат до положения начальника армии и зама Вааса, сегодня преклонит колено перед кареглазой Каньей. Нет, девушка весьма очаровательная, мила и совершенная хохотушка, но Монтенегро не ожидал, что объединение с туземцами случится так быстро. Впрочем да, первое, что сделали пираты после сложения оружия, так это табунами попёрли в деревни. И при чём местные жительницы их встретили с распростёртыми руками, потому что уже кто-то совмещал войну с жизнью.       Тиаре. Ваас сорвал бело-жёлтый душистый цветок и покрутил его в пальцах. Как он мог не догадаться, чем пахнет от всей этой истории с самого утра? Тиаре. Цветами влюблённых и безумных.       Набрав внушительную охапку растений, Джейсон взвалил всё это белое облако на плечо и медленно прошёл мимо Вааса.       — Пошли.       Вечер подкрался быстро, выполз из-за голубых, потом оранжевых и багровых вод моря. В лагере зажглись огни гирлянд, плясал в закатных лучах сложенный кострище. Монтенегро из своего бунгало наблюдал за длинными тенями. Праздник в самом разгаре. Джейсон вновь где-то пропадал за пределами лагеря. На углях жарили оленя, вымоченного в роме, там же запекалась рыба с этлингерой на самодельной сковородке. Запах готовящейся дичи вызывал обильное слюноотделение. Но у Вааса не было аппетита – компресс, который поставил ему Броди, приносил слишком много дискомфорта. Он не мог думать о чём-то помимо раны и букетика тиаре, стоявшего в банке из-под джема.       Когда на пороге бамбукового жилища зашаркали ботинки, Монтенегро посмотрел на дверной проход, вернее на занавеску из крошечных ракушек, а потом между нитками раковин просунулась взъерошенная голова Броди.       – Фил зовёт к столу, пойдём.       Ваас покрутил на месте банку с тиаре и, не поднимая глаз, проговорил:       – Не хочу. Хреново себя чувствую.       Ракушки громыхнули. Парень подошёл ближе.       – Рана? – Джейсон положил руку на стол, рядом с цветами в банке.       Неоднозначно фыркнув, Ваас дёрнул левым плечом. Подушка, которая пахла травами и, кажется, спиртом, жгла грудь испанцу. Но нет, компресс – это не причина.       Новое время движется со скоростью штормового ветра. Возник другой мир, в котором нет насилия, в котором есть нормальные человеческие отношения, и он огромной волной шёл на скалу по имени Ваас Монтенегро.       Под лежачий камень вода не течёт, но в то же время именно вода точит камни.       Джейсон Броди выдержал паузу, потоптался на месте, а потом громыхнул ракушками, раздвинув занавеску.       – Ваас, иди поздравь Фила, ему нужна твоя поддержка.       Вновь забрякали раковины. Во дворе начиналось веселье.       Ваас ещё немного покрутил пальцами банку с тиаре, коснулся пальцами нежного белого лепестка, а потом, положив руки на стол, поднялся. Ещё не было в его жизни таких моментов, в которых в нём нуждались люди. Настоящие. Живые. Знакомые. Не искалеченные люди. Фантастика.       И всё же всякий камень, ранее бывший горой или неприступной скалой, становится гладкой и красивой галькой на лазурном берегу.       Проведя по волосам, Монтенегро вышел на крыльцо бунгало. Центральную часть лагеря залили разноцветные огни гирлянд, в свете кострища, плясали тени и удушающе пахло тиаре. Столы, расставленные возле домиков на сваях, ломились от фруктов и тарелок со всевозможными салатами и мясом. Парни, которые ранее носились с оружием в руках и спали с ним в обнимку, держали за талии своих подруг.       Спустившись по ступенькам, Ваас неуверенно стал водить глазами из стороны в сторону, пытаясь найти либо Джейсона, либо Фила. Он чувствовал себя неуверенно, да ещё, как назло, забыл взять трость. Вскоре мужчина услышал смех Каньи и направился к столам за костром.       – Эй, Ваас!       Бывший пират вытянулся в струнку.       – Иди сюда, – махнул рукой Фил, а потом быстро подошёл к Монтенегро и, подхватив его за плечи, вывел в центр лагеря. – Слушайте все! Наш живчик, сраный Лазарь, вышел к нам, чтобы… чтобы, что Ваас?       Руки Фила доставили небольшую боль Ваасу, но мужчина старался не обращать на неё внимание, в самом деле, можно и потерпеть. Из темноты тут же выглянули десятки лиц. Сглотнув, Монтенегро украдкой посмотрел на Джейсона Броди, который стоял возле стола и что-то пил. Отняв бутылку от рта, парень вытянул руку с поднятым вверх большим пальцем.       – Я… – он осмотрел весь лагерь, – короче, я хотел сказать, что слушать прилив – дерьмовая затея. Кто-нибудь включите сраную музыку, острова Рук должны знать, что этот засранец, – Ваас несильно стукнул кулаком зама в плечо, – Фил стал большим мальчиком и сделает предложение, –он протянул руку девушке в венке, – этой красотке.       На мгновение все замолчали. Канья ошарашенно смотрела на мужчину в бандане. Поймав момент, Ваас высвободился из цепкой хватки Фила и подтолкнул его к жительнице деревни Аманаки.       Выдержав паузу, начальник армии сунул руку в карман, достал из него крупную жестяную коробочку. Он открыл её и осторожно вытащил длинную нитку жемчуга. И очень медленно, боясь разрушить момент, мужчина надел ожерелье на шею Каньи.       – Этот жемчуг мне помог собрать Джейсон. Видит Бог, этот парень знает толк в поиске сокровищ… Каждая жемчужина – это один год, который я хочу с тобой провести. Здесь их 112. 112 чудесных лет. Успеем пожить здесь и немного на небесах. Канья, ты…       К тому времени Ваас ретировался к столу, встал возле Броди. Парень похлопал его по плечу, а после кивнул в сторону пары.       – Да!       Канья поднялась на носочки и коснулась губами губ покрасневшего Фила. Толпа взорвалась криками и аплодисментами.       Ваас тоже хлопал, громко, звонко, до боли в ладонях.       Ночь накрыла тьмой зелёный остров и зажгла над ним тысячи фонариков. В лагере бубнила музыка. Люди стали немного расходиться по хижинам и другим укромным уголкам. Монтенегро держался хорошо, скажем так, веселье на него действовало как обезболивающее. Но когда он собрался идти в своё бунгало, то на полпути его остановил Джейсон. Он был немного пьян.       – Пойдём, думаю, что нам нужно пока немного погулять. Где-нибудь.       – Amigo, ты в своём уме?       Броди опустил руку на предплечье Вааса.       – Пошли.       В глазах парня мелькнул чёртик       – Сейчас, возьму только бадик.       

***

      Волны неспешно набегали на песчаный берег, по которому бочком ходили важные крабы. Рогатый полумесяц висел над джунглями.       На плоском камне сидели Ваас и Джейсон, они смотрели на бескрайнее море, у края которого потихоньку занималась заря.       – А ты молодец, – вдруг произнёс американец.       Мужчина фыркнул и продолжил выводить тростью какие-то каракули на песке. Он не был настроен на разговоры, во всяком случае, на такие темы.       – Как думаешь, кто будет следующим? Карлос? – Броди поскрёб щёку. – Хьюго? Или Лоренсо, у него там тоже всё серьёзно. Или… – молодой человек посмотрел на Монтенегро, – может быть, ты?       – Херню несёшь, – отозвался бывший пират. – Кому я нахрен сдался?       Ветер тронул резные листья пальм, а после скрылся в густой листве, из которой доносилось кваканье тропических птиц.       – Найдём. На всякого урода найдётся свой извращенец, – ответил Броди.       Ваас засмеялся.       – Слушай, а чем пахнет?       – Чем? – парень потянул носом. – Не чувствую.       Посмотрев по сторонам, Монтенегро сполз с камня и вскоре скрылся в кустах.       – Эй? Не ходи далеко, у меня… даже ствола нет.       Спустя несколько минут Ваас вышел из зарослей с несколькими ветками тиаре.       – Цветы?       – Тиаре – цветок безумных и влюблённых. Одним словом, проклятье.       Небо стало светлее. Из дрожащих морских рождался новый день.       Забравшись вновь на прохладный камень, Монтенегро поднёс к лицу душистые белые звёздочки. Умопомрачительный аромат. Джейсон подобрался ближе.       – Я, блядь, живу только ради этих цветов.       Броди улыбнулся.