Рыцарь сердца, панциря и повязки.

      — Вот теперь и ты с нами, Донни, теперь Аллесандр вылечит и тебя, — Майки разговаривал с Донателло, который тяжело дышал, из его рта срывались слабые стоны, ему было больно. Черепахи принесли его к большому столу, куда и положили, Лоренц заранее убрал всю посуду и подложил ткань, а также принёс медицинские инструменты.       Глубокие разрывы, обнажающие кости, выглядят ужасающе, а кожа вокруг почернела от заражения. Между разрывами торчат зубья и когти той огромной твари, которые застряли в мышечной ткани. Рядом находятся все братья, Леонардо телепортировался несколько секунд назад, в его взгляде страх и надежда, он переводит взгляд на обрубок руки Аллесандра и выдыхает.       — Теперь я знаю, что это не просто яд или потусторонняя скверна, — Аллесандр взял большой пинцет и стал вытаскивать осколки из мышечных тканей. — Это искажённая, извращённая магия моего народа.       — Что вы нашли в замке? Почему вы здесь? — спросил Леонардо у Рафаэля, рукой разворачивая его к себе, красный фыркнул, пытаясь отвести взгляд от того, что творилось на столе.       — Я не знаю, не понимаю до конца, вот эти бумаги, — Рафаэль выглядел очень неуверенным и растерянным. — Это их Император вызывает демонов.       — Он пытался контролировать их, но что-то пошло не так, — подтвердил Аллесандр, продолжая работать с ногами Донателло. — Порталы открываются из-за его силы и возможностей, энергия потустороннего мира напрямую связана с его магией.       Лоренц, Алима и Дель’Симар оказались шокированы этой информацией, на лице волшебницы появилась лёгкая улыбка облегчения, это не её вина. Архивариус и дворецкий сразу стали изучать документы и дневник, рассматривая ритуалы и схемы порталов, а также способы управления ими. И везде фигурирует эльсийская кровь, а также символика Императора.       — Если об это узнает кто-то посторонний, нам конец, — почти шёпотом проговорил Лоренц, на его лице смесь скорби и непонимания, черепахи впервые видят у него такое лицо, наполненное грустью.       — Мы не скажем, пока не разберёмся в вопросе и не найдём больше доказательств, — проговорил негромко кот.       Один за другим Аллесандры вытаскивает зубы и когти, каждый раз сталкиваясь с сопротивлением искажённой и отвратительной магии. Его лицо покрывается потом, но он не останавливается. Он продолжает работать, его движения точны и осторожны. Как только последний зуб извлечён, Аллесандр берёт ткань, пропитанную целебным раствором, и осторожно промывает раны. Магия на его руке становится ярче, она проникает внутрь тканей, замедляя распространение инфекции.       — Донни, держись, ты справишься… — Майки стоит рядом, растерянно наблюдая за действиями целителя. Он первый помогает Аллесандру немного повернуть тело брата.       Золотой свет начинает пульсировать, охватывая ноги Донателло. Инфекция сопротивляется, тёмные прожилки на коже изгибаются и извиваются, но постепенно отступают, растворяясь в воздухе, как дым.       — Больно, я словно горю… — едва слышно шепчет Донателло сквозь стиснутые зубы.       — Терпи ещё немного, я сжигаю эту отраву, — сдержанно ответил Аллесандр.       Когда инфекция побеждена, Аллесандр опускает руки над ранами, и его магия начинает восстанавливать разорванную плоть. Медленно и болезненно новые ткани начинают заполнять пустоты, затягивая раны. Обнажённые кости покрываются мышцами и кожей. Лицо целителя бледнеет, капли пота стекают по вискам. Лечение требует огромной концентрации и магической силы. Видя это, Рафаэль подходит ближе, слегка окружая его тело руками, чтобы не помешать, но быть рядом.       Через несколько минут свет постепенно тускнеет. Раны Донателло почти полностью затягиваются, остаются лишь тонкие, светло-зелёные рубцы. Ноги ещё слабы, но восстановлены.       Аллесандр падает на колени, а после обмякает в руках Рафаэля, Донателло приподнимается, двигая ногами.       — Это… всё. Остальное… твоё тело справится… — шёпотом произносит Аллесандр.       — После каждого такого лечения ты слаб, ты лечил каждого из нас, отдавая все силы, — сказал Донателло, его тут же обняли Майки и Лео. — Спасибо тебе…       — Я убью тебя теперь! — крикнул Рафаэль, смотря на Донателло. — Что ты там хотел сделать, прыгнуть в того монстра? Бумаги важнее? Ты в своём уме? Я обещал Лео вернуть всех, а ты мне собирался помешать, да?       — Да, он определённо хороший лидер, — хохотнул Майки. — Предотвратил героическую смерть Донни.       — Дель’Симар… По пути в тот замок… На нас напал жрец Лунной Песни… — обратился к архивариусу целитель, после посмотрел на Лоренца, эльсийцы дома Этельенов тревожно перегляделись.       Через некоторое время Аллесандр лежал в своих покоях, приходя в себя. Его комната в поместье Этельенов светлая, несмотря на мягкий вечерний полумрак за окнами. Витражи, пропускающие слабые лучи заходящего солнца, окрашивают стены в нежные оттенки. Просторная кровать с резными деревянными спинками и мягкими подушками кажется центром уюта.       Рядом с ним, на кровати, полукольцом, разместились черепашки. Они уже закончили омовение, их панцири и кожа блестели от чистоты, им дали новую одежду. Вокруг лежат тарелки с овощами, мясом, фруктами и хлебом, повсюду невысокие стульчики с графинами и стаканами — так черепахи решили соорудить стол прямо в покоях лорда, что целителю необычно понравилось. Достаточно уютно, но немного хаотично, Раф помогает Аллесандру держать посуду, пока к ним не поднимается Лоренц.       В руках дворецкого небольшая шкатулка, он подносит её к лорду, бросая недоумевающий взгляд на то, что творится на кровати. Если на это постельное бельё попадёт еда, это будет концом света, такая дорогая ткань требует тщательного ухода.       В резной шкатулке с солнечными орнаментами лежит протез, кисть, выполненная из металлических пластин на белокаменных частях, с маленьким кристаллом на ладони. На запястье кисть закрепляется с помощью деревянных, крутящихся колец.       — Кто бы мог подумать… Я всегда создавал их для других, — слабая улыбка озаряет его лицо, когда он видит протез. — А теперь… сам нуждаюсь в нём.       Донателло осторожно берёт протез, чтобы надеть его на руку целителя, его движения точные, как у хирурга. Он прикладывает протез к руке Аллесандра, а затем немного крутит кольца. В момент соединения кристалл вспыхивает, наполняя комнату мягким золотым светом.       Аллесандр осторожно поднимает новую руку. Металлические пальцы двигаются медленно, но плавно, словно живая плоть.       — Без вас, мои друзья, я бы уже был мёртв, все бы мы были уничтожены без вас, — Аллесандр с восхищением и дрожью в голосе поднял кисть. — Все народы этого мира должны быть обязаны вам за помощь…              Они убрали посуду и еду, и начали было расходиться, чтобы оставить Аллесандра отдыхать, как эльсиец приподнялся и громко сказал:       — Постойте! Останьтесь, — он уверенно посмотрел на всех черепах, но его подбородок дрогнул. — Вы здесь из-за меня, вы могли не помогать мне, но помогли…       — Ал… — прошептал Рафаэль, остальные посмотрели на целителя.       — Вы добры со мной, вы верны мне, я восхищён силой ваших связей, вы стали моей новой семьёй после того, как я потерял старую, — на глазах у Аллесандра появились капли слёз, его горло сжалось, но он улыбался. — Я не хочу, чтобы вы уходили, останьтесь со мной, ложитесь спать здесь, среди множества подушек, на мягкой широкой постели. Каждый из вас… В объятиях друг с другом, позабыть обо всём… Я не выдержу, если потеряю кого-то из вас…       — Мы делаем это не потому, что должны, — Леонардо, обычно собранный и отстранённый, дрогнул, он сел рядом с Аллесандром и дотронулся до его щеки, стирая слёзы. — Мы этого хотим, ты не обманывал нас, и мы тоже живы благодаря тебе.       Рафаэль сел к Аллесандру, укладываясь рядом, прижимая его к себе, рукой поддерживая спину.       — Я не достоин вас… Вы стали мне семьёй… — прошептал Аллесандр, не сдерживая слёз, но на его лице улыбка.       — Мы и есть семья, помнишь? — улыбнулся Леонардо, приподнимая одну из подушек и укладывая её рядом с ногой Аллесандра, ложась на бок.       Донни сначала выглядит немного неловко, но когда он видит слёзы Аллесандра, его барьер рушится. Он садится с другой стороны кровати и осторожно касается плеча эльсийца, той руки, где находится протез. Он смотрит на Рафаэля, красный кивает, и Донателло укладывается ближе, тоже поддерживая Аллесандра, но за талию, откладывая свои очки на полку рядом.       — Удобно? Не повреди протез, — он берёт Аллесандра за руку, поглаживая металл и кольца. В этом объятии чувствуется столько нежности и доверия, сколько Донателло обычно прячет за своей рациональностью. — Теперь мы — твоя стена, никто не тронет тебя, пока мы здесь…       — Никогда не думал, что поучаствую в съёмках нового Форсажа, — Майки тепло улыбнулся, и быстро опустился на кровать, обнимаясь с остальными, Аллесандр погладил его по голове, мягкий и тёплый, нежный свет стал переливаться между телами. Он подтягивается к Аллесандру, обнимая его так крепко, что тот невольно смеётся сквозь слёзы. — И да, предупреждаю сразу, я занимаю много места!       Рафаэль сидит рядом с Аллесандром, его обычно жёсткое выражение лица смягчено. Он не говорит ничего сразу, но его взгляд говорит больше, чем слова. Он смотрит на остальных черепашек, видя их эмоции, и чувствует что-то похожее. Ревности нет — только глубокая связь.       — Ты не один, понял? Ты… ты один из нас. И мы тебя не бросим, — тихо говорит Раф, его голос тоже дрожит от эмоций. Он прижимает Аллесандра к своей широкой груди, чувствуя, как тот дрожит. Его объятие крепкое, но тёплое, как надёжная стена.       Слёзы текут по щекам Аллесандра, он не сдерживается, но это слёзы радости. В этот момент он чувствует себя не просто частью команды — он чувствует, что у него есть семья. Он обнимает каждого из них, сплетаясь ногами и руками, его голос дрожит от благодарности.       — Я… я не знаю, что бы делал без вас. Ваши слова… ваше присутствие… Это больше, чем я когда-либо мог мечтать, — черепашки, почувствовав эту волну эмоций, оказываются в общем объятии. Они лежат на кровати, обняв Аллесандра и друг друга, каждый вкладывая в это жест что-то своё — защиту, доверие, любовь, заботу.       «Всё будет хорошо. Мы вместе.»       «И никакие демоны не пройдут через нашу семью.»       «Ты дал нам больше, чем думаешь. Теперь позволь нам дать что-то взамен.»       «Отдыхай. Мы здесь. И никуда не уйдём.»       Комната наполняется тихим дыханием и теплом их тел, это не просто объятие друзей. Обещание защищать друг друга, любить и быть рядом, несмотря ни на что. В этот момент они больше, чем команда, они семья, связанная не только общей целью, но и самой глубокой, искренней любовью. Аллесандр чувствует, как каждая пара рук поддерживает его. Тёплые ладони на его плечах, мягкие поглаживания по спине, лёгкие прикосновения к волосам и лицу, чтобы стереть слёзы.       «Теперь ты наш…»       Из источников света остаются только пульсирующие магией волосы Аллесандра и кристалл на протезе, они засыпают достаточно быстро, в крепких объятиях друг с другом. В поместье становится тихо, спокойно и безопасно, вести в битву недавно раненых черепах Аллесандр не позволит.       Библиотечный корпус поместья Этельенов, частично расположенный во дворе, укрытые окнами и стеклянной поверхностью — необычное, но изысканное, насыщенное мудростью место. Высокие стеллажи из тёмного дерева, заполненные древними книгами и свитками, тянутся до потолка. В центре комнаты стоит массивный стол с инкрустированной шахматной доской. Тусклый свет ламп отбрасывает длинные тени.       На одной стороне стола сидит Лоренц, как всегда с безупречной осанкой и в своём скромном, но не лишённым роскоши, костюме. Напротив него, на мягком кресле, устроился Дель’Симар.       Фигуры на шахматной доске находятся в замысловатом положении. Обе стороны явно ведут сложную стратегическую партию, и ни один не уступает другому.       — Кажется, снова будет ничья, — аккуратно перемещает ладью дворецкий. — Ваша защита, как всегда, безупречна, лорд Дель’Симар.       — А ваша осторожность, Лоренц, иногда напоминает мне о том, как вы полируете сервиз, — лапкой архивариус потянул чёрного ферзя. — Тщательно, но немного… предсказуемо.       — Что ж, лучше предсказуемость, чем хаотичность. Особенно когда речь идёт о порядке в доме Этельенов, — поднимает бровь Лоренц, едва заметно улыбаясь.       — Кстати о порядке… Как поживает наш юный господин Аллесандр с новым протезом? — гнусаво протягивает кот, приподнимаясь, чтобы отпить немного воды из чаши. — Кажется, его новые… друзья устраивают не меньше беспорядка, чем эти шахматные партии.       — Они съедают больше за один ужин, чем весь персонал поместья за неделю, — откидывается Лоренц на спинку кресла. — Особенно этот… Микеланджело.       — Смертные. И мутанты, -плавно покачивает хвостом кот. — Не слишком изысканны, но… в них есть что-то. Даже я должен признать: они необычны.       — Они преданы Аллесандру. И, несмотря на все их… особенности, я вижу, что наш господин нашёл в них что-то ценное, — кивает Лоренц. — Протез изготовлен им самим, он справится.       Они делают несколько ходов в тишине, каждая фигура движется с точностью и грацией. Позиции на доске становятся всё сложнее, но никто не торопится завершать игру.       — Кажется, мы снова в тупике. Ваша очередь сделать ход, — Лоренц вновь склоняется над доской.       — Иногда ничья — это не поражение, а признание силы противника. Возможно, так и с нашими новыми друзьями. Они… удивляют.       — А вы, как всегда, не признаете это открыто.       — Иначе было бы неинтересно. Согласны на ещё одну партию? — потягивается кот, хитро протягивая последнюю фразу. — В этот раз я смогу вас удивить.       — Конечно, мы начнём обсуждение сегодняшних новостей только при нашем владыке, — кивнул учтиво Лоренц, одним движением заставляя фигуры встать на изначальные позиции.