Сломанный, но не сломленный

Ацуши с детства был очень сильным ребёнком с огромной волей к жизни. И именно эта воля побудила Накаджиму впервые выпустить когти, напасть, чтобы защититься и спастись. Эта воля к жизни привела его в Вооруженное Детективное Агентство и продолжает вести дальше. Воля не только к своей жизни, но и к жизни других людей. Это его заставило взяться за Рюноскэ, что упорно ненавидел тигра. Акутагава жаждал чужой смерти, а, возможно, где-то в самой глубине души, и своей. Прочитать парня невозможно, насколько он прямолинеен, настолько же загадочен. За глазами-зеркалами таится столько всего, что представить сложно. — Ну-ну, удачи вам, — скептично произносит Осаму, заводя руки за спину и вразвалочку продолжая свой путь, снова напевая себе что-то под нос про парный суицид с прекрасной девушкой. Рюноскэ чувствовал себя уничтоженным. Он был человеком довольно тонкой душевной организации, чувствовал настрой окружающих людей, слишком внимательно к этому относился. Особенно, если люди эти особенные, необходимые и важные для Акутагавы. — Вот, ничего не случилось же, не съел он тебя… — тихо произносит Ацуши, словно намеренно стебясь над брюнетом, который и так готов провалиться сквозь землю от стыда, обиды и неизмеримой ненависти к себе. Тигр пускай и эмпат, порой говорит он до жути ненужные, бесячие и обидные вещи, из-за которых хочется придушить его на месте и оставить труп на съедение стервятникам. — Ради Бога, замолчи, — голос предательски дрожит. Акутагаве остается зажмуриться и надеяться, что Накаджима этого не заметит. Рюноскэ сглатывает, поджимает губы и тихо вздыхает, словно стараясь выпустить пар и расслабиться, чего не удавалось. Страх и боль сопровождают его всю жизнь, но, тем не менее, черноглазый оставался чрезмерно чувствительным. В мафии за слёзы его сначала били, а затем он просто разучился плакать в любой ситуации, так же резко, как в своё время эти эмоции обрёл. И это было намного страшнее, чем быть просто плаксой. Постепенно он учился балансировать между ураганом и чистейшим штилем, но порой это его умение давало сбои и приводило к такой ситуации, что происходит сейчас. — Аку, ты что, плачешь?.. Солнце, не надо… — бормочет Ацуши, останавливая коляску и, как назло, обходя её и присаживаясь на корточки перед самим Акутагавой. Рюноскэ едва ли не на грани того, чтобы плюнуть в него, ведь Накаджима стал вытирать чужие щёки, нежно тиская и слегка сжимая бледную кожу. — Ничего я не плачу, идиот! — кричит на него Акутагава, снова закашливаясь. Тигр вздыхает и даёт ему подышать ингалятором, снимая очередной приступ. Ацуши погладил его по плечу скорее ради своего, чем ради чужого спокойствия. Блондин немного улыбается ему, деля вид, что верит. — Ну да, точно… Ты ж у нас не плачешь и только злиться умеешь, — вздыхает он, отходя и снова начиная куда-то везти Рюноскэ. На удивление, Акутагава успокоился быстро, и теперь был не грустен, а зол на тигра. Видимо, этого Накаджима и добивался, хотя, вполне возможно, что это вышло случайно. Вскоре они вдвоём заходят в кафе. Ну, как вдвоём — скорее Ацуши завозит абсолютно недовольного Рюноскэ в заведение. Они садятся за стол, тигр бережно поправляет одежду на парализованном. Затем он улыбается подошедшему официанту и берет у него меню, благодаря кивком. Он раскрывает его перед Акутагавой, позволяя читать и ему тоже. Брюнет щурит чёрные глаза, стараясь разглядеть текст: плохое зрение давало о себе знать. — Аку, ты чего, видишь плохо?.. Тебе поближе пододвинуть? — Ацуши интересовался абсолютно искренне, он совершенно не собирался его задеть, обидеть или оскорбить. Накаджима прекрасно знал ответ на вопрос, ведь привычку щурить глаза было довольно легко заметить, живя с Рюноскэ в одной квартире. — Во-первых, не называй меня так, во-вторых, всё я вижу, — хмурится и упрямится Акутагава, вызывая у Накаджимы смех и какое-то умиление. Когда брюнет не может убить, все его привычки сразу же начинают выглядеть милее, забавнее и как-то роднее. Парень тихо выдыхает и стыдливо отводит глаза, — а в-третьих, придвинь ближе. — Хорошо… — не сдерживая улыбку произносит Ацуши, подвигая меню ближе к Рюноскэ, который тихо что-то буркнул в благодарность и стал изучать позиции, указанные там. Вскоре он выбрал совершенно простое блюдо — рис с рыбой, ну а Накаджима ушёл не сильно дальше, заказав свой любимый отядзукэ. Оба парня как напиток взяли чай.