Перелетные птицы

Мы допоздна не могли уснуть, докручивая нашу идею. И спать разошлись уже далеко за полночь. Точнее, я отправилась спать, а Джан повез Санем домой — девушка ни в какую не согласилась ночевать в его доме. — Санем, да что в этом такого? — удивился Джан. — Ну, я не приду домой, мама будет волноваться, поползут слухи… — кусая губы и опустив голову, произнесла Санем. — Зато тратить время на дорогу — очень разумно, — фыркнул Джан. — Я могу и на такси добраться, — сердито сказала девушка. — Да, так я и отпустил тебя на такси одну ночью. Отвезу сам. — Только в район не заезжай. Милана, пока, до завтра. — До завтра, — зевая, улыбнулась я и отправилась в свою комнату. Странные, конечно, эти люди — почему-то сразу думают о чем-то эдаком, если девушка ночует у парня. Хотя я бы, наверное, тоже так думала. И тем не менее, живу же я у Джана! Хотя мы почти и не видимся. Раньше, до болезни Рейян, после работы он отвозил меня домой, а сам исчезал куда-то — наверное, гулял с Санем или бил грушу в зале. И приходил поздно вечером, когда я уже готовилась ложиться спать. Теперь же все немного изменилось. Утром мы с Джаном забрали Санем и вместе приехали в офис. Практически сразу (Дерен ханым даже не успела выпить утренний кофе) он собрал совещание в конференц-руме и объявил: — Коллеги, как вы знаете, наша Рейян тяжело заболела. У нее апластическая анемия, и ей необходима пересадка костного мозга, — под тишину в зале он продолжил: — Я думаю, мы, как коллеги, должны поддержать Рейян. — Конечно! Поддержим! Давайте! По сколько скидываться? — послышался нестройный хор голосов. — Друзья, я очень рад, что эта новость встречена согласием. Но я предлагаю поддержать не только Рейян, а и всех, кому необходима пересадка костного мозга. Нашей Милане пришла в голову потрясающая идея рекламной кампании, посвященной донорству костного мозга. Поэтому сегодня же мы возьмемся за работу. — А как же другие проекты, Джан? — недоуменно спросила Дерен ханым, пока остальные сотрудники негромко обсуждали услышанное. — Милана, проверь пожалуйста дедлайны проектов, — сказал Джан. — Посмотри, какие нужно сделать срочно. Распределим работу. Дерен ханым и ее подчиненные займутся срочными проектами, а мы — рекламной кампанией. — Поняла, все сделаю, — кивнула я. Работа в агентстве закипела. Я впервые с момента протестов в Беларуси чувствовала себя причастной к чему-то значимому. Наверное, это чувство и гнало меня тогда на площади и проспекты города. Впрочем, спустя четыре года взгляд мой на это все был совсем другим. Я понимала, что протесты были срежиссированы, а многим из оппозиционеров выгодны поломанные судьбы, ведь за это западный мир дает гранты «на помощь пострадавшим в борьбе за демократию». Куда идет эта самая помощь, я прекрасно видела на примере Димы, которому платили за оскорбления людей в интернете и восхваление оппозиционных лидеров. А история Рейян — это совсем другое. Может, и хорошо, что я, в конце концов, оказалась здесь и могу помочь девушке? К концу дня мы сделали дизайны плакатов, а Санем написала текст о рекламной кампании. Джан лично пообщался с несколькими знакомыми предпринимателями, которые выразили интерес к кампании. Но настоящим сюрпризом для нас стало следующее утро. Не успели мы прийти в офис, как столкнулись с высоким человеком с небольшой бородой. — Здравствуйте, меня зовут Тахир Лекесиз, — представился он. И я вытаращила глаза: — Вы муж Фарах ханым? — Да, все правильно. Я получил известие о рекламной кампании в поддержку донорства костного мозга и хотел бы поддержать ее. — Пройдемте в мой кабинет, — сказал Джан. — Милана, сделаешь кофе для господина Лекесиза? А мне чай, пожалуйста. — Все сделаю! — я подпрыгнула на месте. Вот это да! Моя идея снова взлетела! Знакомство с Тахиром Лекесизом, владельцем нескольких ресторанов в Стамбуле, принесло нашему агентству не только поддержку кампании донорства костного мозга, но и новый контракт. Как оказалось, сын Тахир бея и Фарах ханым в свое время выздоровел именно благодаря пересадке костного мозга. Вот почему наша кампания для этой семьи стала еще и личной. — Так что Милана, можно сказать, привела нам нового клиента, — заключил Джан, когда мы с ним, Санем, Эмре беем и Лейлой ужинали в ресторане. — Здорово! Милана, какая ты умница! — наперебой воскликнули Санем и ее сестра. Лейла мне нравилась, но ее строгого взгляда я иногда побаивалась. Впрочем, Рейян как-то сказала, что именно благодаря Лейле она и оказалась в агентстве. Значит, не такая уж сестра Санем и плохая. — Я просто очень хочу помочь Рейян, — призналась я. — Вот и вся причина… — С такой-то поддержкой у нас точно получится! Кампания еще не запустилась, а несколько крупных фирм готовы нас поддержать! — сказала Санем. — Правда, это потрясающий успех, — отреагировал и Эмре бей. С ним, хоть это и был брат Джана, я совсем мало общалась — фактически, это была первая наша встреча лицом к лицу. — Об успехе еще рано говорить, — сказал Джан. — Нам нужно как можно скорее начать кампанию. Давайте помнить, что изначальная цель — помочь Рейян найти донора. Впереди у нас съемки в больнице, надо подготовиться к ним. — А как вы думаете, Рейян согласится стать лицом кампании? — вдруг мелькнула мысль у меня. — Она очень хорошенькая. — Да, но нас к ней не пустят, — вздохнула Санем. — А вдруг пустят? Вдруг она поправится? Правда, кто, кроме Рейян? — Она не согласится, мне кажется, — покачала головой Лейла. — Я ее уговорю, — пообещала я. Хотя совершенно не знала, как это сделать.

***

Рейян лежала в больнице уже две недели, и за это время ей даже удалось привыкнуть к больничному распорядку. Она выздоровела, ей разрешили, пока тепло, выходить на улицу и гулять в парке рядом с больницей. А ещё к ней наконец-то смогли прийти посетители. Как же она соскучилась по коллегам! В понедельник вечером к ней заглянула Милана. На лице Рейян засияла улыбка. — Наконец-то ты улыбаешься! — воскликнула Милана, обнимая девушку. — Как же я соскучилась по тебе! — Я тоже очень соскучилась, — призналась Рейян. — Ну, как ты тут? — Неплохо. Подружилась с медсестрами. У меня чудесная врач, Фарах ханым. Волонтеры приходят, вот, принесли кучу всего: фрукты, сладкое. — А книги откуда? — Здесь есть библиотечка для пациентов. Тоже волонтеры организовали. — Как здорово! Значит, не скучаешь? — Если только по общению, — призналась Рейян. — Как на работе дела? Что нового? — Ох, да тут всего и не рассказать… В общем, мы задумали новую кампанию, посвященную донорству костного мозга. Идея пришла ко мне в голову прямо у Фарах ханым в кабинете. Мы ее доработали потом, а муж Фарах ханым согласился поддержать кампанию. И стал клиентом нашего агентства! Представляешь? — Вот это да! — Рейян даже пожалела, что она не может ходить на работу. — Но будет круто, если ты нам поможешь в этой кампании! — А что я могу сделать? — удивилась Рейян. — Я же ничего не умею… — Ты можешь стать лицом кампании. Вот, пожалуйста, девушка, которой нужна пересадка костного мозга. — Нет! — сразу отмела идею Рейян. Ей стало страшно от одной мысли о том, что кто-то из близких узнает о ее болезни. Вдруг это будет Миран? «Да хватит уже думать про него! Неужели непонятно, что вы с ним никогда больше не увидитесь? Да и незачем это все!» — обругала себя девушка. — Почему нет? — Ну… Я не хочу, чтобы меня фотографировали в таком состоянии, — на глаза Рейян снова навернулись слезы. Подруга тут же принялась вытирать ее лицо ладонями. — Ну какое еще состояние? Ты такая красавица! Да, немножко бледненькая, но ничего, подрумянят. Кстати, Фарах ханым тоже будет сниматься! — Фарах ханым? — для Рейян это было странно. — А, ну, хотя ее если муж спонсирует кампанию… — Там такая история! У них сын, оказывается, тяжело болел. И ему помог именно донорский костный мозг. — Бедный малыш… — Рейян, вот ради таких малышей ты и нужна этой кампании! — продолжала уговаривать Милана. — Понимаешь, у тебя лицо такое… Чистое, открытое. Твоим глазам, твоей улыбке хочется верить. Рейян, ну пожалуйста… «А что я, собственно, теряю? Где та Рейян, которая сбегала из дома покататься на лошади? Которая бежала на свидания с Мираном и перечила дедушке — где она?» — мелькнуло у нее в голове. В самом деле, когда, как не сейчас, соглашаться! — Хорошо, — вздохнула она. На следующий день в больницу приехала едва ли не вся «Фикри Харика». А Рейян фотографировал сам Джан Дивит — могла ли она представить, что окажется в объективе знаменитого фотографа? Так как ее здоровье все еще было в опасности, к ней пустили только Джана — хотя она дико переживала, что будет выглядеть некрасиво без грима. Но даже в условиях палаты Джан сумел создать замечательные, естественные и очень глубокие фото. — Ты ничего не бойся, просто слушай меня, и все, — сказал он перед съемкой. — Я все буду делать сам. Твоя задача — просто расслабиться и быть собой. И Рейян старалась изо всех сил. Улыбалась, когда Джан смешил ее. По команде складывала руки, как говорил фотограф, скрещивала ноги, садилась, вставала, прислонялась к стене, открывала книгу… Джан изредка подходил, поправлял волосы или одежду, а в основном хвалил девушку и говорил, что она самая лучшая модель. — Рейян, все получилось просто супер! — сообщила вечером Милана. — Такие фотографии получились — просто вау! Это не то что Стамбул, это весь мир должен увидеть! Ты там неземная вышла! — А покажешь? — оживилась Рейян. — Как только Джан разрешит — покажу, конечно. Пока фото видели только мы с Санем. Наверняка и здесь, в больнице, будет плакат. Можешь считать, дорогая, что ты уже звезда. Рейян засмеялась.

***

Миран лежал на кровати, глядя в потолок, и совершенно не знал, что делать дальше. Два с небольшим месяца назад его жизнь переменилась — то, что должно было стать самой жестокой местью врагам, вдруг обернулось любовью. Он влюбился в дочь своего самого злейшего врага и теперь не знал, что с этим делать. К несчастью, он понял это, когда было уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. Рейян уехала из города, исчезла, не оставив и следа. В ту же ночь Миран объехал окрестности, заправки, гостиницы — бесполезно, девушку нигде не видели. Он подключил полицию, охрану особняка Асланбеев — но и у них результатов не оказалось. Ни в каких отелях она не останавливалась, ни в каких придорожных кафе не обедала. Если Рейян и была жива, то точно сбежала как можно дальше. А далеко ли уйдешь, не имея ни воды, ни еды? Миран попытался выбросить девушку из головы, но не выходило. Он помнил ее глаза, губы, ее юное тело в его объятиях той ночью — их единственной ночью. Он видел Рейян во сне в разных образах — то сказочной принцессы, то лесной феи, то белоснежной птицы. И всегда она ускользала от него, едва только он протягивал руку. Миран боялся, что домашняя девушка, не покидавшая стен родного особняка, попросту пропала где-то далеко от Мидьята. Пропала — потому что поверила не тому человеку, потому что ее обидели, ограбили или убили. Да что угодно! Ему было страшно даже думать об этом, страшно было представлять, как тело Рейян растащили на куски хищные звери, а что осталось, склевали птицы. И это все из-за него! Даже родные Рейян считали, что она умерла. Мать носила черный платок, без конца плакала и во всем винила отца и деда девушки. Миран видел, как малышка Гюль спрашивала, где ее сестра и когда приедет, но в ответ услышала только то, что Рейян очень далеко и пока не может позвонить домой или написать. «Такую месть ты хотел?» — вопрошал себя Миран после того как встретил на улице семью Шадоглу. Ему уже не хотелось никакой мести. Рейян погибла, в этом виноват только он. Если бы он обернулся на ее крик, если бы перешагнул черную яму в своей душе, если бы отказался от мести и вовремя остановился — ничего бы не случилось. Но в то же время часть души Мирана чувствовала, что Рейян жива. Это было необъяснимое ощущение, он и сам не мог понять, почему так. Но в одну из бессонных ночей он понял, что девушка не погибла. Он будто видел ее в огромном городе, одну, запутавшуюся и растерявшуюся — но живую. «Может, это был Стамбул?» — подумал он. Но как? Рейян никогда не была там, она даже не летала на самолете. Неужели она добралась до Стамбула сама? «Нет, это бред. Это невозможно», — сказал сам себе Миран, подходя к окну. За окном сияли звезды, южная ночь была тиха и безветренна. Он всматривался в даль долго, до боли в глазах. И вдруг попросил: «Аллах, помоги мне встретиться с ней». С тех пор прошло уже недели, наверное, две. Но, естественно, никакого знака свыше Миран не получил. С каждым днем он становился все грустнее и чернее. Он развелся с Генюль, уехал из дома бабушки и перестал общаться со всеми, кроме Фырата. А как иначе? Они лишили его Рейян, единственной радости и лучика солнца в его темном мире. Тишину номера в отеле разрезал телефонный звонок. — Слушаю, Фырат! — Миран, ты где? Срочно включай новости! — воскликнул друг. — Что такое? — Рейян нашлась, вот что! Миран в ту же секунду щелкнул пультом, и отельный телевизор засветился картинкой. Это был репортаж о старте кампании в поддержку донорства костного мозга. Прямо сейчас перед ним были кадры с фотосъемки: больничная палата, известный фотограф Джан Дивит — часто мелькал в прессе, Миран даже как-то раз был на его выставке — и Рейян, которую он фотографировал. Бледная, немного похудевшая, но это была его Рейян! Она улыбалась и охотно позировала перед камерой. У Мирана сжались кулаки. Приступ острой ревности захлестнул его с головой. Перед глазами потемнело. Рейян… с этим фотографом! Но как? — Я завтра же лечу в Стамбул. Найду этого Джана Дивита и убью его!